Анна Богоданная
Королевская дочь
– Ах, как Вы нервны, Анна! – сказала она мне шёпотом. – Луи предупреждал, чтобы я очень аккуратно рассказала Вам о нём, но, видя Ваше состояние, я решила не затягивать с рассказом. Сразу после того, как полицейские попросили Луи выйти из кареты, он заподозрил что-то неладное, но сопротивляться не стал, а решил посмотреть, что будет дальше. А дальше… они посадили его в свой экипаж и повезли в сторону Парижа».
О, Его Величество Случай!
Карета Антуанетты Д'Эрвье, Маркизы де Валуа де Плесси де Бельер выехала навстречу экипажу полицейских прямо на развилке. Любопытство фаворитки Его Величества Короля Людовика ХIV, было удовлетворено лишь после того, как она остановила экипаж и выяснила кого и куда везут эти господа. Увидев молодого Графа Луи-Филиппа де Сент-Эньян, она велела ему пересесть в своюколяску, не дав полицейским проронить ни единого слова возражений.
По пути к Дому Мадам, Луи Филипп рассказал о странном поведении Его Величества Короля у придворного художника. Луи даже попытался сделать комплимент Мадам, сказав, что у его жены такие же красивые зелёные глаза и редкой красоты волосы – они тоже золотые! Мадам всю дорогу изредка кивала, но молчала. Когда она привезла его к себе в особняк, Луи попытался сказать, что Анна, его жена будет беспокоиться, потому как уже третий день от него нет вестей. Мадам же заверила его, что как только она узнает, что ему ничего не угрожает, так сразу же отправит его в Базель, к его жене.
Но видимо, Мадам Д'Эрвье хорошо изучила своего Господина – Короля Людовика ХIV. Через пять часов, Мадам вернулась из Лувра и была расстроена. Она велела Луи ни с кем не общаться, никому и ничего не посылать, сославшись на то, что «ТАК НАДО».
Вот вкратце, рассказ Мадам Д'Эрвье. Всё это время Луи, мой любимый муж, скрывался в поместье Мадам, недалеко от Парижа.
– И что я теперь должна сделать, чтобы увидеть моего Луи, Мадам? – спросила с замиранием сердца.
– Поехать во Дворец Его Величества Короля Людовика 14, преклонить перед ним голову, рассказать о том, что Ваш муж Граф Луи Филипп де Сент-Эньян пропал, и вот уже второй месяц от него нет никаких вестей. Вы же, безутешная вдова или ещё не вдова, просите Его Величество разрешить Вам уехать в монастырь, и молиться о Душе своего мужа, и надеяться, что он вернётся к Вам, – весёлым шепотком изложила мне мой будущий разговор с Королём Мадам Д'Эрвье,
– А можно мне рассказать родителям об этом? –спросила я, замирая.
– Никогда, во всяком случае, не сейчас. Вы меня очень обяжете, если изобразите на лице грусть и расскажете родителям, что Вас вынуждают поехать к Королю на поклон… ну или… придумайте что-нибудь. Когда приедете в Париж, обязательно заезжайте вначале ко мне. Поговорим. А уже потом к Королю. До встречи, милая Анна – сказала она, и, мгновенно, изменив выражение лица на кокетливо-капризное, пошла попрощаться с моими родителями.
Я ещё некоторое время была в саду, а уж потом, попытавшись «сменить маску» возвратилась в гостиную.
Конечно, такую историю нельзя было рассказывать ни моим родителям, ни, тем более, родителям Луи. Поэтому, взяв себя в руки, твёрдо решила играть свою роль, чтобы наконец увидеться с моим мужем и решить дальнейшую нашу судьбу. Если даже родители и догадались об истинной причине моего отъезда в Париж, то ни словом, ни жестом не обнаружили себя. Я всегда понимала, как мне повезло с родителями. Да, именно с моими родителями, которые получили меня, крошечной девочкой и воспитали взрослым Человеком! Дали высокое, для девушки того времени, образование, привили манеры, выдали замуж за любимого человека, дали титул… и много ещё чего!!!
Сердце моё всегда любит и помнит моих родителей! Папа – Николя де Нёвиль Маркиза де Вильруа и Мама – Миледи Беатрис де Нёвиль, Маркизу де Вильруа де Шанте.
Итак, я выехала в Париж рано утром 01 сентября 1685 года.
Глава 2 Король Франции Людовик ХIV
До дня рождения Короля Франции Людовика ХIV оставалось четыре дня. В карете я немного нервничала, ведь впервые ехала в Париж одна, без родителей, без Луи. Со мной была лишь моя камеристка. Милая, спокойная и очень умелая девушка, по имени Сьюзен. Она жила у нас в доме уже около пяти лет. Папа привёз её из Парижа ещё до моего замужества. Сьюзен очень дружила с Мадам де Шевроз. Делала нам с Мама процедуры: маски для лица, притирания, умывания, красила глаз, ресницы, одним словом, была такой же необходимой, как и Мадам Шевроз. Видя моё волнение, Сьюзен старалась меня успокоить.
Через два дня наша карета въехала на мостовую Парижа. Помня о том, что вначале нужно заехать к Мадам Д'Эрвье, приказала кучеру свернуть с главной дороги и подъехать к роскошному особняку, который был подарен Королём на день рождения Мадам Антуанетте Д'Эрвье. Нас будто ждали. Не успели мы подъехать к особняку, как массивные дубовые двери отворились, и сама Мадам Д'Эрвье, маркиза де Валуа де Плесси де Бельер вышла нам навстречу.
Небывалый приём. Зная правила дворцового этикета, стало ясно какую честь мне оказывают таким приёмом. Так встречают Короля! Мадам кивнула своему лакею, тот что-то сказал моей Сьюзен, и они потерялись из виду.
В особняке всё было восхитительно. Стиль, цвет, полное соответствие положения хозяйки дома и предметов роскоши. В нашем доме, в Базеле наши родители всегда стремились создать для нас с Анри обстановку, близкую по стилю к дворцам аристократов в Париже, поэтому нас мало чем можно было удивить, но я была поражена такому великолепию, такому качеству мебели, предметов интерьера, скульптур, милых фарфоровых безделушек, привезённых издалёка. Их стоимости и красоте (уж в этом-то я разбиралась лучше многих).
Я сделала было реверанс, как положено гостье такой хозяйки, но Мадам по-дружески протянула навстречу мне руки, и мне ничего не оставалось, кроме как сделать тоже самое. Мы поднялись на второй этаж особняка и Мадам попросила подождать её здесь. Волнение моё достигло предела. Усидеть на канапе было просто невозможно. Послышались негромкие шаги. Дверь отворилась. На пороге стоял мой любимый! Луи!
Мы бросились навстречу друг другу… Слов не было… были стоны волнения, мои всхлипывания… Луи нежно меня успокаивал, гладил по голове, как маленькую девочку, пытался расплести мою причёску, чтобы прикоснуться к волосам…
Потом мы долго-долго разговаривали… Время летело незаметно, мы так давно не видели друг друга, казалось, что мы не можем надышаться…. Дверь тихонько открылась… это была Мадам Д'Эрвье.
– Вам пора, моя дорогая Анна! – сказала маркиза ласково и, взглянув на Луи добавила, – и Вам тоже. Мы с трудом расцепили руки.
– Помните всё то, о чём мы с Вами говорили в Базеле, – напомнила мне маркиза.
– Помню. А потом что будет?
– А потом Вы сделаете печальное лицо и уедете в Базель. Чуть позже я напишу Вам как всё будет складываться при Дворе, но это будет уже после встречи с Королём. А теперь в добрый час, Анна! Карета ожидает внизу. Я Вас провожу.
В Лувр не ехала. Летела! Мне казалось, карета так долго въезжает во Дворец. Церемониймейстер так долго докладывает Королю о приезде Миледи Анны графини де Сент Эньян.
И наконец, все условности соблюдены…
На приём к Его Величеству Королю Франции, надела платье, в котором позировала для своего портрета. Вошла. Присела в глубоком реверансе, опустив ресницы. Король неторопливо поднялся, подошёл ко мне, очень осторожно коснулся пальцем моего подбородок. Я подняла на него глаза.
– Теперь я точно знаю кого Вы нам напоминаете, Миледи Анна. Эти рыжие волосы, зелёные глаза, – тихо молвил он – Ну и что Вы нам хотели сказать? – будто зная, весь мой придуманный рассказ, равнодушно спросил Король.
– Почему у меня на портрете не мои волосы? – вдруг выпалила я, – Где мой муж Луи Филипп Граф де Сент-Эньян? – добавила, уже не так бодро.
– Вы ведь не за этим приехали, Анна, – сказал Людовик, пристально глядя в моё лицо. – Вы ведь хотите знать, кто Ваши настоящие родители, – он сделал акцент на слове «настоящие».
– Мои настоящие родители, это Николя де Нёвиль маркиз де Вильруа и Миледи Беатрис де Нёвиль, маркиза де Вильруа де Шанте. – Голос звенел серебром в тишине кабинета – это, и есть мои настоящие родители, других у меня нет и никогда не было, – слова отскакивали от стен, словно хрустальные колокольчики, и рассыпались в воздухе, не успевая долететь обратно.
– Вот и чудесно, Миледи Анна! Аудиенция окончена. Теперь, мы заняты. У нас государственные дела, – Людовик повернулся и вышел. Я осталась стоять посреди кабинета одна, растерянная и слегка напуганная. Всё случилось не так, как планировала. И, что же? Уходить вот так, ни с чем? А как же мой Луи? Но делать было нечего. Повернулась и, уже дошла до двери, когда услышала голос Короля.
– Мы получили Ваше письмо, где Вы сообщили о своём недомогании. На день празднования моего рождения можете не появляться, но уезжайте из Парижа немедленно. Да, и захватите с собой этого красавчика, Вашего мужа, Графа Луи Филиппа. Он, уже месяц отсиживается у Антуанетты. – Король улыбнулся. Прощайте! – и вышел.
Это был последний раз, когда я видела Короля Франции Людовика ХIV де Бурбон, Короля-Солнце и моего папа. Много лет спустя, когда его не стало, до меня дошли слухи, что в спальне, после кончины Короля Франции Людовика ХIV, под его королевской кроватью была обнаружена коробка красного дерева, залитая воском и опечатанная королевским вензелем. В коробке, в красивой раме, лежал портрет молодой женщины с ярко-зелёными глазами и рыжими волосами. Портрет был туго завёрнут в красный бархат и хранился аккуратно много лет.
Историки утверждали, что это был портрет его любимой фаворитки Мадам Антуанетты Д'Эрвье. Некоторые же находили сходство с ранними портретами самого Людовика ХIV.
Но и те, и другие заблуждались…
Это был мой портрет, тот самый, за которым ездил мой муж Луи Филипп в 1685 году. Портрет дочери Короля Франции и его фаворитки Мадам Д'Эрвье.
***
Мадам Антуанетта Д'Эрвье дала нам свой экипаж, сделала несколько торопливых указаний кучеру и приказала гнать, что есть мочи.
Меня обняла на прощание и шепнула: «Я так рада, что мы с Вами знакомы. Храни Вас Бог, Анна!».
Она наклонилась ко мне совсем близко, вложила в мои руки небольшую лаковую коробочку, украшенную драгоценными камнями, на верхней крышке отмеченную золотым вензелем Короля, и прошептала: «Это, мой свадебный подарок Вам и Вашим будущим детям!»
– Спасибо! – единственное, что могла ответить. Слов не было. Горло перехватило от волнения.
Она узнала, кто я? Или догадалась? Или всегда знала? Вопросов было много, но спросить я не могла ни о чём.
Из Парижа домой в Базель, мы с Луи добрались невероятно быстро. Родители встретили нас радостно, но без вопросов. Мы немного смущались, что приходится на ходу придумывать причину отъезда, но нас никто и не спрашивал. Все были рады, что мы вернулись, да ещё и вдвоём.
Спросили только куда мы едем.
Мы ответили – в Шотландию.
Все вздохнули облегчённо!
Глава 3 Шотландия
Романтичная и загадочная Шотландия, земля ошеломляющих пейзажей, раскинулась на севере острова Великобритания. Официально она является одной из административно-политических единиц Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии, а по сути – историко – географической областью, которая до начала XVIII века была самостоятельным государством – Королевством Шотландия.
В середине сентября 1685 года супруги: Графиня де Сент-Эньян, Миледи Анна де Нёвиль де Вильруа де Шанте и Граф Луи-Филипп де Сент-Эньян прибыли из Базеля в Глазго.
Перед этим, конечно же им пришлось совершить морское путешествие через Пролив Ла-Ман́ш, или Английский канал (фр. la Manche – пролив между побережьем Франции и островом Великобритания). А уже после этого, ненадолго заехав в Глазго, в свой замок Скибо, который расположился к западу от города Дорнох в графстве Сатерленд.
Замок был возведён ещё в XII веке. (Замок Скибо (анг. SkiboCastle, гэльск. Caisteal Sgìobail) – шотландский замок).
Дорога из Парижа до самого замка, была долгой и утомительной, но такой желанной! К нашему приезду будто готовились. Потом, мы узнали, что так и было на самом деле. Но это потом…
Какое роскошное и ухоженное было наше новое жилище. Мы наслаждались тишиной, красотой, природой, друг другом. Но всё хорошее однажды, чуть корректируется. Теперь я точно знаю, что всё, происходящее со мной, ведёт меня в другую, лучшую для меня жизнь. Хотя иногда, печальные события омрачают небосвод.
Через два года пришло сообщение из Парижа о кончине Графа Филиппа де Сент-Эньян, отца моего мужа Луи. Мои родители, с прискорбием сообщали, что Граф умер от остановки сердца и ничего нельзя было сделать. После похорон, через месяц, во сне, ушла из жизни, вслед за Графом, мама Луи Филиппа.
Это было ударом для нас всех. Для моих родителей, для меня. И конечно сильнее всех страдал Луи. Все хлопоты взяли на себя мои родители. Нам нельзя было возращаться во Францию, как минимум ещё несколько лет, да мы и не хотели возвращаться ни в Базель, ни, тем более, в Париж.
Вскоре, после смерти родителей, Луи-Филипп стал единственным наследником огромного состояния.
В Шотландии нам очень нравилось жить уединённо, но так продолжаться долго не могло. Мы были молоды и амбициозны. Нам хотелось жить в свободной стране, без войн, без условностей, никому не подчиняясь, а тем более, не уплачивая такие высокие налоги. Рудники, принадлежавшие семье графа де Сент-Эньян, мы вначале решили продать, но потом подумали и … Мы уведомили Письмом нашего соседа в Базеле Луиджи де Фантивани, итальянца по происхождению, о том, что он имеет право, в течение 25-ти лет пользоваться рудниками Графа Луи Филиппа де Сент-Эньян, уплачивая последнему фиксированный процент, от продажи железной руды. Мой брат Анри в Базеле оформил сделку быстро и выгодно для нас. Луи остался очень доволен.
Ещё через год Анри женился. После свадьбы, они с женой Матильдой, Миледи де Гаскан переехали жить в Париж. Анри получил место ювелира при дворе Его Величества Короля Франции. А природные данные и приобретённые знания, помогли Анри решать самые сложные и каверзные вопросы, возникавшие как у Короля, так и у придворной знати. Анри было разрешено не только жить в Париже со своей женой, но и перевести своих родителей в родовое поместье, которое пустовало с 1664 года.
А ещё через время, Анри и Матильда навестили нас. Приехали они в конце июня 1688 года. Гостили у нас чуть больше месяца. Анри рассказывал о Париже, о Базеле, о наших родителях, о нашем поместье в Базеле, о переезде всех в Париж, а когда мы с ним оставались наедине, о Короле и Мадам Д'Эрвье. Матильда привезла мне в подарок модные новинки. Ткани – парча, шелк, зонтики, шляпки с бантами, перчатки, новые платья.
Матильда, родилась в Италии, в Риме, и не в пример девушкам того времени, была очень образованной. У неё осталась в Италии сестра-близнец, которая очень удачно вышла замуж. Обе девушки давно жили отдельно, но иногда писали друг другу письма. Родители их давно умерли, жизнь заставила их заботится о себе. Недаром Анри обратил на Матильду своё внимание. В музыкальном салоне, в котором волею случая оказался Анри, она вела себя скромно, но непринуждённо. Была красива и молода, и разговаривала на темы, которые могли поддержать разве что люди, имеющие специальные знания в той или иной области. Высокая брюнетка с огромными карими глазами, роскошной фигурой и манерами Королевы.
Мы с Матильдой, подолгу и увлечённо беседовали о литературе, музыке, о Просвещении. Часто выходили гулять в лес, окружавший замок, почти со всех сторон. В лесу встречали настоящих косуль и радовались им. В Париже мы никогда не видели животных так близко. Здесь они были ручными. В нашем лесу их никто не трогал, они паслись на свободном лугу и были бесстрашными. Это была наша с Луи земля. Наша, и ничья больше.
В начале августа 1689 года гости, мой брат Анри и его жена Матильда, уехали в Париж.
Мы с Луи остались вдвоём. Нам не было скучно вдвоём. Просто мы хотели новизны и искали новых впечатлений. Жизнь в замке вечерами словно замирала. Горничные и лакеи расходились по своим комнатам, мы с Луи бродили по замку и мечтали, фантазировали и перебирали названия стран, которые мы собирались посетить. А самое главное, нам хотелось остаться там жить, хотя бы ненадолго. И мы решили уехать далеко. Так далеко, чтобы о нас просто забыли.
Наступил сентябрь 1689 года. Мне исполнилось двадцать пять лет. Луи тридцать пять..
Мы уведомили своего Управляющего о планах уехать в Новый свет уже через два месяца.
Начались приготовления к отъезду. Через два месяца Мсье Жорес, так звали нашего Управляющего, доложил о готовности. Это был ноябрь 1689 года.
В ночь перед отъездом, мы рано легли спать, потому что завтра начиналась новая Жизнь!
Она, действительно началась, но не так как мы её себе представляли.
Часов в десять вечера, я почувствовала дурноту. Тошнота, рвота, головокружение, неожиданная слабость… Срочно был вызван Мэтр Дарвиньи – доктор, который следил за нашим здоровьем, питанием, режимом – так настояли наши родители. Доктор внимательно осмотрел меня, измерил температуру, спросил, не ела ли я ничего лишнего, затем поинтересовался моим женским здоровьем. Я была несколько обескуражена его вопросами.
В мыслях своих, мы были уже в Новом свете.
Тогда он спросил, как надолго мы собираемся уехать. Я ответила, что пока не знаю, но не меньше 3-х лет…
Он улыбнулся и сказал, что детей лучше рожать дома, а путешествовать, лет через десять.
Через две недели после посещения доктора, я почувствовала первый толчок… это заявил о себе наш первенец!
20 марта 1690 года у нас родился сын.
Наш первенец, наш любимый малыш. Мы назвали его в честь отца Луи – Филиппом.
Через три года, 3 августа 1693 года у нас родилась дочь – Элизабет.
А ещё через три года 21 августа 1696 года родилась дочь Антуанетта.
Филипп и Антуанетта были очень похожи на Луи, моего любимого супруга. А ещё, они были очень похожи друг на друга, словно были близнецами, разве что цвет глаз, а вот Элизабет была моей точной копией. Она родилась ярко-рыжей с большими глазами, цвета колумбийского изумруда.
Мы любили и гордились нашими родными малышами. Они росли умными и «породистыми», будто кто-то уже вложил в них осанку, манеры, речь, интеллект. Они были очень похожи на нас, и в то же время, совсем не похожи… но это были наши дети, плоть от плоти, кровь от крови…
Кормилицу, мадам Шарлотту де Пуарэ, привезли из Парижа в замок Скибо сразу после рождения Филиппа, она прожила у нас 25 лет, как член семьи. Дети были очень привязаны к ней. Позже, переезжая в Париж, мы привезли с собой и Шарлотту де Пуарэ, ей было уже 50.
В феврале 1715 года мы решили вернуться в Париж. Родители наши, к величайшему нашему горю, уже были похоронены на Cimetière du père-Lachaise (Кладбище Пер Лашез), тогда оно ещё так не называлось. Было просто Парижское городское кладбище.
Анри с семьёй жил по-прежнему в Париже, но купил особняк в Базеле, куда они регулярно ездили с Матильдой «подышать», так говорил Анри. Матильде был необходим другой климат, отличный от Парижа.
У них было шестеро детей. Все мальчики! Матильда была истощена постоянными родами, но прерывать беременности не желала. Здоровье её страдало, но малыши рождались крепкими и живучими.
Наша семья поселилась в родовом поместье в Париже. Годом позже мы купили собственный особняк, недалеко от Notre-dame de Paris (Собор Парижской Богоматери) Sur la rive gauche de la Seine (на левом берегу Cены).
Филиппу Луи исполнилось 25 лет, Элизабет 22 года, Антуанетте 19 лет. Мне 50 лет! Моему любимому мужу Луи Филиппу – 60!
Дети наши получили прекрасное образование, нет, не в Шотландии, и даже не в Швейцарии, но это уже совсем другая история.
***
1 сентября 1715 года умер Людовик XIV де Бурбон, Король Франции и Наварры. Продолжительность его пребывания на французском троне стала самой длительной в европейской и мировой истории. Он правил страной 72 года и 101 день.
***
Глава 4 Элизабет
Элизабет сидела у раскрытого окна и наблюдала за голубями в небе. Вот они опустились на одну из горгулий Notre-dame de Paris и тут же, всколыхнувшись, поднялись высоко в небо.
***
Гаргу́лья, (фр. gargouille, [ɡaʁ.ɡuj]) и горгу́лья в готической архитектуре: металлический выпуск водосточного жёлоба, чаще всего скульптурно оформленный в виде гротескного персонажа и предназначенный для эффективного отвода стока от вертикальных поверхностей ниже свеса кровли.
***
Элизабет улыбнулась. Уже через четыре часа она встретится с Жан Жаком Форентье и они будут говорить о поэзии, о птицах, о любви, о будущем…
Бог мой, как я его люблю, подумала Элизабет.
А он? Он, любит меня? Мама всегда рассказывала, что они с папа полюбили друг друга с первого взгляда. Это было так романтично, на королевском балу в Версале.
Это был первый бал мама. Мой папа был первым мужчиной, с кем она танцевала, а потом, спустя пару лет они обвенчались в Швейцарии. Да, мама у меня красавица, но, и папа очень хорош собой. Я так люблю своих родителей. Они до сих пор счастливы вдвоём. Это заметно по их взглядам друг на друга.
Говорят, я похожа на свою мама, но я не нахожу этого…, разве что волосы, цвета огня да зелёные глаза, и, конечно, стройная фигура. Вот с фигурой мне повезло. Я высокая, у меня длинные красивые ноги и царственная осанка (даже мама так говорит, а папа при этом хитро улыбается). Правда, платье скрывает красоту ног, но когда надеваю платье из муслина, равнодушных нет.
Когда мы с Филиппом учились в Англии, там на нас смотрели как на французских аристократов, для которых обучение только знак престижа. Филипп склонен к анализу и практическим выводам. Он очень успешно закончил Кембриджский университет. Кроме того, он у нас ещё и красавчик.
Нам с Анэт, пришлось получить образование в домашнем режиме, но тоже в Англии. Папа настоял, чтобы учителя были из Кембриджа. Поэтому, мы с сестрой образованные леди, по меркам французских аристократов.
***
Кембридж основан в 1209 году. Его основателями стали студенты и преподаватели Оксфорда, покинувшие город из-за столкновений с местными жителями.
***
Получив образование в Англии, мы вернулись в Шотландию в свой замок Скибо, а после 1715 года, в Париж. Конечно, нам можно было продолжить образование и в Париже, в Сорбонне, но мама и папа настаивали на поиске приличной партии для девочек.
Филиппу повезло больше! Ему было разрешено, и даже рекомендовано, продолжить обучение в Сорбонне на технологическом факультете. Рудники, принадлежавшие нашей семье, нуждались в грамотном управлении, а теперь это мог сделать только Филипп-Луи, наш любимый брат.
О Филиппе хочу сказать отдельно. Изысканные манеры, прекрасное чувство юмора, и при этом, нацеленность на результат. Когда мы жили в Англии, девушки одаривали Филиппа особенным вниманием, на что он, приветливо улыбался и продолжал опекать нас, как отец. Мама и папа купили нам маленький особнячок, недалеко от университета. Там мы и жили во время учёбы. После нашего отъезда, Филипп сказал, что продавать особняк сейчас, неразумно. При теперешней ситуации в мире, дом в Англии может пригодиться в любое время. Родители были полностью согласны с Филиппом. Впрочем, как всегда!
Сразу после возвращения в Париж, мы с Антуанеттой решили подружиться с ровесницами. Начинать с нуля, это всегда не просто, но мы молоды, уверены и полны надежд. Кроме того, навыки общения, приобретённые в годы обучения в Англии, не прошли даром. Мы стали посещать модные салоны, их тогда было очень много – поэты, писатели, артисты, неопытные девушки, делающие первые шаги в свете. В этих салонах было так много «свежего ветра»! Именно там я познакомилась с Жан Жаком Форентье.
– Ой! – только и успела сказала, когда впервые столкнулась с молодым человеком прямо при входе в Салон. Туда нас с Анет пригласила Леди Моник де Сов. Это у её родителей однажды останавливался наш папа, когда возвращался из Парижа. – Простите, я так неловок, – сказал тогда Жан Жак, и буквально «пролетел» мимо меня. Пару недель спустя, мы снова встретились в салоне у Моник. На этот раз всё было куда интереснее. Он решил извиниться за неловкий поступок и познакомиться со мной. Так стремительно мы стали друзьями.
В августе 1716 года мне исполнилось двадцать три года.
Жан Жаку Форентье в августе 1716 года исполнилось 33.
Жан Жак получил образование в Америке, а вернувшись, начал «вести часы» в Сорбонне. Теперь он имел право посещать библиотеку Университета, как преподаватель. Он же и помог мне получить разрешение на посещение библиотеки по воскресеньям.
***
Сорбонна – Государственный исследовательский университет, расположенный в Париже. Наследие учебного заведения уходит корнями в Средние века, когда Робер де Сорбон в 1257 году (духовник самого короля Людовика IX Святого), открыл в Париже первый Богословский колледж, предназначенный для детей из малоимущих семей, впоследствие ставший Университетом.
***
Надо ли говорить, что я была безмерно счастлива? У меня появилась возможность не только читать книги, ранее мне недоступные, но и общаться с Жан Жаком. Обсуждать с ним прочитанное, задавать вопросы и получать на них ответы…
Анет не разделяла моей радости от посещений библиотеки Сорбонны. Дружба с Леди Моник казалась ей гораздо интереснее. Они подолгу гуляли вдоль Сены, часто ходили в Собор, и даже, после прогулок, придя к нам домой и выйдя в сад, часто что-то горячо обсуждали. Позже стало понятно что! Под большим секретом Анэт рассказала мне, что они с Моник хотят открыть свой Салон. Нет, не такой как у родителей Моник. Они хотят Салон, в котором будет собрание вольнодумцев. Людей, которые продвигают собственные идеи обустройства общества и являются движущей силой Прогресса. Это было совсем иное, чем являлись Салоны теперь.
Решила просить совета у Филиппа. Анет засомневалась в его поддержке. На следующий день Анет и Моник пришли во второй половине дня и удалились с Филиппом в центральную беседку сада. В ней мы часто проводили наши Семейные советы и разрешали конфликты, если вдруг они появлялись. В этот раз Совет проходил очень долго. Когда же девушки наконец вышли, мне совсем не понравилось выражение их лиц. Обе были растеряны и не смотрели друг на друга. Моник быстро ушла. Антуанетта ещё долго гуляла по саду и только вечером зашла в дом. От ужина отказалась и ушла спать, сказав родителям традиционное «bonne nuit».
Попросила Филиппа поделиться со мной содержанием их беседы, но он наотрез отказался что-либо комментировать. Потом увидела, как Филипп с папа вышли в сад, долго ходили по аллеям и разговаривали. На следующий день папа разговаривал с Антуанеттой наедине. Уж не знаю о чём они беседовали, но, после беседы с ним, она улыбалась. Месяц спустя, всё открылось. Оказывается, в тот день, Филипп долго и внимательно слушал девушек, а потом посоветовал им открыть Салон, но только не для вольнодумцев, а для женщин всех возрастов, желающих содержать своё лицо, руки и фигуру в идеальном состоянии.
Во-первых, это будет приятной новинкой в аристократическом обществе.
Во-вторых, это даст возможность великосветским дамам ухаживать за собой, проводя время в приятном обществе друг с другом.
В-третьих, это просто принесёт немалую прибыль тем, кто будет этим заниматься, хотя это и очень хлопотно. Филипп обещал попросить финансовой поддержки на начальном этапе у папа. Так всё разрешилось самым чудесным образом! Папа присмотрел небольшой особняк, на la ru Pigalle, недалеко от Лувра, а спустя некоторое время, купил его.
Так Антуанетта стала владелицей модного Салона, в котором дамы Высшего Света проводили больше времени, чем у себя дома. Всем хотелось попробовать новинки ухода за лицом, сделать процедуры по телу, уход за руками, ногами, и конечно же сделать новую причёску, разнообразий и образов которых было великое множество.
***
Женские прически XVIII века. Франция
Мода XVIII столетия в целом тяготела к вычурности и манерности. Этому способствовал и стиль рококо. Рококо (от фр. rocaille – декоративная раковина, ракушка) стиль в искусстве, возникший во Франции во второй половине XVIII века. Идейная основа стиля рококо – это, вечная молодость и красота, галантное и меланхоличное изящество, бегство от реальности.
***
Филипп оказался прав. Он видел далеко вперёд. Салон имел успех. Антуанетта была довольна. Деньги поступали ритмично и в больших количествах. Требовались большие затраты на содержание салона, на приобретение косметических средств, оплату работы мастеров высокого класса – куафёров. Но даже после всех вычетов, салон оказался прибыльным. Королевские фаворитки, втайне от остальных, были постоянными клиентками. Что же касается подруги моей сестры, то Моник перестала приходить к нам в гости, и они понемногу перестали общаться. Однако, Миледи Элеонор де Сов с удовольствием посещала все процедуры Салона и приятно общалась с Антуанеттой, не упоминая о Моник. Хотя у Анет и не было свободного времени на пустые разговоры, она была занята своим делом. И дело это, ей очень нравилось. Вскоре при дворе стали очень популярны беседы о Салоне Леди Антуанетты де Сент-Энтьян.
Филипп же, почти каждый раз рассказывал Анэт о каких-то новинках в Мире искусства косметики и ухода за волосами. Более того, он предложил создать Салон по уходу за ногтями.
Слово «маникюр» происходит от латинского «manus» (рука) и «cure» (ухаживать)…
«Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Так сказал поэт, и он был прав!
***
Датой рождения современного маникюра можно считать 1830 год, когда у короля Франции Луи Филиппа воспалился заусенец. Королевский палец – это уже дело государственной важности и его получили врачу по имени Зиттц. Тот оказался человеком находчивым и придумал новую обработку ногтей и кутикулы с помощью металлических инструментов. Затем у зубных врачей позаимствовали палочку из апельсинового дерева – а это уже маникюрный набор. Не заставила себя ждать и первая маникюрша – ею стала предприимчивая племянница того самого доктора, распространившего маникюрные методы дядюшки за пределы придворных кругов. С 1892-го «Метод Зиттца» распространился по всему миру и уже более 130 лет ни одна женщина не может обойтись без маникюра.
***
Так далеко углубившись в историю создания маникюра, я имела цель ещё раз подчеркнуть, насколько далеко видел мой брат, какой живой и прагматичный ум он имел, каким Гением финансов он оказался! Выписав мастера из Китая, предложив ему кругленькую сумму за переезд во Францию, за экзотичность проведения процедуры ухода за ногтями великосветских дам, Филипп сделал своеобразное открытие, которое во Франции будет «открыто» лишь через 100 лет.
