Анна Арис
Пока не кончится дождь. Сборник рассказов
Вечное мгновенье
Ночью в музее особенно тихо.
С наступлением темноты из залов исчезают все звуки: осторожные шаги, восторженное дыхание посетителей и даже их, казалось бы, беззвучные, взгляды.
Ночью в музее особенно темно.
Лунный свет осторожно пробираясь сквозь плотно зашторенные окна, блуждает по музейным экспонатам. Восхищается белизной мраморных статуй, отражается на хрустальных подвесках люстр, блуждает по масляным мазкам картин.
На правой стене, недалеко от колонны, висит портрет в неброской овальной раме.
С потемневшего от времени холста лукаво смотрит темноглазая девушка. Она сидит в полуоборота и кружевные ленты шляпки, падающие на открытые плечи, почти сливаются с ее белой кожей. Не смотря на паутину трещин раскалывающих краску, видно, что изображенная девушка – удивительной красоты. Днем у этой картины всегда подолгу стоят посетители, гадая кому улыбалась красавица.
Лунный лучик скользнул по волосам незнакомки.
Она вздрогнула и выронила из рук книгу.
Время смазалось и повернулось вспять.
Вечер. Осень лениво гоняет по бульвару пурпурные листья.
Она подняла книгу и отряхнула пыльную обложку.
– Доброго вечера, мадмуазель, – перед ней стоял, улыбаясь, темноволосый мужчина.
– И вам тоже, сударь, – девушка недоуменно посмотрела на него.
Высокий, подтянутый, кареглазый, синий элегантный костюм, темный плащ накинут на плечи.
– Вы позволите присесть?
– Конечно.
– Спасибо, вы очень добры…– мужчина небрежно откинул полы плаща и сел.
В этот момент кто-то окликнул девушку, и она обернулась на мгновенье… Да так и осталась на холсте – остановившимся на вечность мгновеньем.
Лучик метнулся на колонну, а затем на противоположную стену и исчез – ночное небо затянуло тучами.
А кареглазый художник на портрете, висевшем на соседней стене, улыбнулся своей бессмертной возлюбленной и получил солнечную улыбку в ответ.
Не верье тем, кто говорит, что ночью в музее особенно тихо. И темно.
Дракон для Андрюшки
Андрюшка – самый трусливый мальчишка в школе. Даже первоклассник Даниил, проревевший весь первый учебный день, и то смелее него. Так размышлял Андрюшка, сидя на битумной крыше вышеупомянутой школы. Как только закончился этот постыдный урок физкультуры, он сразу же влез сюда по внутренней пожарной лестнице, и теперь с тоской думал о том, как появится завтра на уроках. Если появится… А ведь они с друзьями ещё хотели в царя горы поиграть. Наверное, друзья и играют. Без него. И, конечно же, думают что Андрюшка – самый трусливый мальчик в школе.
– А может и на свете, – Андрюшка произнёс эти слова вслух и пнул мелкий камешек под ногами. – Я – трус.
Слово не воробей – вылетит, не поймаешь, говорит бабушка…
– Я – трус, трус, – повторил Андрюшка.
Ему хотелось вместе со словами выплеснуть весь свой страх, всё своё унижение… и всю свою ненависть к себе. Выпустить.
Андрюшка подошел к краю плоской крыши, лег животом на бетонный парапет. Голова тут же закружилась, к горлу подкатил горьковатый комок, пальцы рук похолодели, а сердце подпрыгнуло и сжалось.
Андрюшка Птицын, ученик четвёртого класса «А» 148 школы, словно в насмешку награждённый судьбой такой фамилией, ужасно боялся высоты.
И теперь об этом знает весь класс.
Андрюшка отошел к деревянному ящику, запрокинул голову – пусть глупые слёзы даже не надеются – он не станет плакать. Да, он струсил, но он не плакса.
Постояв так минуты три, он сел на пыльные доски и достал из портфеля разноцветную потрёпанную книгу. «Сказки» значилось на некогда твёрдой обложке. Книга не обижалась за эту обтрёпанность, ведь если тебя часто читают, трудно сохранять новенький вид.
Андрюшка втянул носом воздух и открыл свою любимицу.
На первой странице был нарисован дракон.
Серебристо-молочную спину гигантской рептилии украшали золотистые шипы, сходящие на нет к началу хвоста, отчего длинный, толстый хвост казался беззащитным. Крылья нарисованного дракона были разноцветными: словно художник, пожалев красок на туловище, с лихвой одарил их красочностью радуги.
Одной из когтистых лап дракон цеплялся за тонкий флюгер высокой башни каменного замка, другой держал за талию девушку с развивающимися волосами.
В сказке, к которой была эта иллюстрация, рассказывалось о злом драконе, похитившем принцессу и о множестве отважнейших рыцарей, приходивших её спасать. Но Андрюшка не любил эту сказку: он ей не верил. Не может такой красивый дракон быть плохим! Поэтому он придумывал свои сказки. Ведь Андрюшка-то знает, что автор книжки ошибся и драконы на самом деле хорошие, сильные, красивые и смелые… Смелые…
***
– Ну вот, ты и дома, – сказал Дракон и приземлился на коричневатую крышу восточной башни замка.
Принцесса, перелезла через шип на его шее и, хватаясь за чешую, соскользнула по лапе на хрусткую черепицу. Дракон подхватил её, втянув когти, и, обвив хвостом кованый флюгер, свесился с крыши, поставив принцессу на подоконник её комнаты. Как и полагается, располагающейся на самом-самом верху самой-самой высокой башни.
Принцесса, исчезнув на миг за плотными шторами, показалась вновь.
– Слушай, а ты давно был в Двадцать седьмом королевстве?
– Давно, – ответил Дракон, в задумчивости прикрыв глаза прозрачными веками. – Кажется, там растут эти забавные деревья с пушистыми плодами.
– Персики. Да, там, – кивнула принцесса и села на широкий подоконник.
– А что?
Принцесса замялась, опустила глаза.
Дракон отступил на крышу, потянул уставший хвост, и вновь обвив им флюгер, повис напротив окна.
– Говори уж!
– А короля их знаешь?
– Знаю. Виделись пару раз. В чём дело?
– Понимаешь, отец тут решил турнир устроить, – щеки принцессы порозовели. – Вроде как состязание за мою руку.
– И что? – Дракон зевнул. – Обычная практика.
– Отец хочет одним из пунктов состязания, ключевым, между прочим, организовать сражение с драконом.
И без того узкие зрачки Дракона сузились.
– Я подумала, что ты не возражаешь… – принцесса заёрзала.
– Осторожно, свалишься. – Дракон подставил лапу под ноги девушки.
– Ну, пожалуйста-а-а-а…
– Блин, ну никогда не мог отказать принцессам, – пробормотал Дракон. – Как я понимаю, короля Двадцать седьмого королевства не калечить?
– Ага, – закивала обрадованная принцесса. – Он мне больше всех нравится…
– Ну раз нравится, – Дракон переступил задними лапами, посыпалась черепица, – совет вам да любовь. И почему у вас, у принцесс, всё так сложно. Без турнира – никаких тебе гулянок. На свадьбу пригласишь?
– Само собой – ты, как-никак, свидетель со стороны невесты!
Это в только сказках драконы страшные, грубые, агрессивные и не дружат с принцессами, на самом же деле всё по-другому. Жизнь… она, знаете ли, поинтереснее сказок будет.
Хотя… использовать имидж «злого дракона» иногда тоже бывает полезно.
– И когда событие?
– Свадьба? Еще не знаю. Осенью, наверное. Столько приготовлений, столько хлопот…
– Я о турнире? – перебил её Дракон.
– Недели через три.
– Мне тут по делам слетать надо.
– Эй, а как же лунное затмение? Мы же договорились к морю слетать! Там в темноте лучше видно, а здесь весь город в факелах – что на небе и не разглядишь!
– К затмению, как раз и вернусь, – заверил её Дракон.
– Тогда удачи! – принцесса встала на подоконник и, держась одной рукой за каменную кладку, вытянулась на встречу Дракону.
Дракон наклонил голову и вытянул шею, чтоб девушке было удобнее его обнять: ритуал прощания которому уже без малого двадцать лет.
Из окна самой высокой башни самая прекрасная принцесса махала рукой своему другу, пока он кружил над замком, разминая крылья.
Дракон то нырял в облака, то, фыркая и жмурясь от удовольствия, устремлялся прямо к жгучему солнцу. Он наслаждался небом, полётом и ветром. В этот момент полной свободы, он сам был подобен солнцу: чешуя сверкала в лучах заката, будто блики на водной глади… А внизу проносились разноцветные многоугольники: зелёный – лес, желтоватый – поле спелой ржи, голубой – море, темно-синий – океан… белый дым заводов, блестящие громады небоскребов, серые змейки автострад… Всё ближе и ближе квадрат обычной городской школы № 148.
***
Андрюша вздрогнул: он так замечтался, разглядывая картинку, что ему вдруг почудилось горячее дыхание дракона за спиной.
– Там никого нет, – твёрдо произнёс мальчик и обернулся.
На него смотрели немигающие фиолетовые глаза с кошачьими зрачками.
– Дракон, – сказал Андрюшка.
– Дракон, – согласился Дракон.
– Ты прилетел ко мне?
Дракон кивнул и, совсем по кошачьи сел, обвив лапы хвостом.
– Ты такой большой, – сказал Андрюшка и зажмурился, – и яркий. И смелый.
– А ты, разве не смелый? – удивился Дракон. – Ты же не испугался меня.
– Это потому что ты добрый.
Дракон хмыкнул.
– Ты чего здесь один сидишь?
– Я…– Андрюшка замялся, – мне стыдно.
– Сты-дно, – произнёс Дракон по слогам, – за что?
– Я струсил. На физкультуре надо было ползти, то есть подтягиваться, по канату вверх. Ну, упражнение такое. Забираешься до потолка и скатываешься вниз. – Андрюшка вздохнул. – Я струсил и сбежал.
– Почему? – удивился Дракон.
– Я высоты боюсь, – покраснел до кончиков ушей Андрюшка.
Дракон вытянул шею.
– Забирайся!
Андрюшка вскочил на ноги.
– Я… что?
– Забирайся. Драконы – лучшее средство от страхов.
Андрюшка ухватился руками за шип на шее Дракона и подтянулся.
Андрюшка ухватился за канат и подтянулся. Ещё раз, ещё раз, и ещё раз. Дотронувшись пальцами до потолка, он стал спускаться и вдруг сорвался. Верёвка обожгла ладонь, Андрюшка вскрикнул и выпустил её.
На самом деле падать на мат ничуть не мягче, чем на голый пол. Даже с высоты в полтора метра. Андрюшка приготовился к удару, но почувствовал лишь упругий толчок и сильные руки, приводящие его в вертикальное положение.
– Порядок?
Андрюшка кивнул.
– Зачёт, Птицын! – похлопал его по плечу учитель физкультуры.
После уроков, Андрюшка забрался на крышу.
Дракон был там, смотрел на закатное солнце. Его белая чешуя, отражая вечернее небо, отливала бронзой.
– Спасибо тебе, Дракон.
Андрюшка обнял его за шею, как совсем недавно обнимала принцесса.
– Я больше не боюсь высоты. Только, знаешь, я всё-таки сорвался, но не ударился, а как будто завис… ну… понимаешь, как ты…
Дракон наклонился и посмотрел на Андрюшку своими добрыми глазами.
– Когда человек избавляется от своего страха, он сам становится немного драконом.
– Сильным и смелым, – закончили два голоса в унисон.
Добро пожаловать в Вестерн
Бадди сидел на корточках и, пытаясь сохранить равновесие, опускал попеременно руки в воду. Держал их там секунд тридцать, а когда голубой холод воды превращался в жаркое покалывание, выдёргивал руки.
Услышав шаги Ирен, он вскочил. Привычка, доставшаяся ему из мира девятнадцатого века – вставать при виде дамы.
– Останешься? – спросила она, привалившись спиной к одному из деревьев, в изобилии растущими на берегах горной речушки.
Бадди вновь присел на корточки, пожал плечами.
– Ты всегда приходишь сюда, когда хочешь подумать, – Ирен замялась. – Опять, да?
Бадди кивнул.
– Ты же знаешь дня два-три – не больше.
Он спиной почувствовал, как она смотрит на него. Выжидающе, встревожено, почти испуганно.
Такие как он не заводят семьи, не оседают на одном месте.
Такие как он всегда в движении.
Даже против своей воли.
– Я буду ждать.
Он прошел по длинному, бело-стальному коридору, терпеливо дождался, пока специальный пар обработает его одежду и кожу, не поморщившись, протянул руку для инъекции, равнодушно мазнул взглядом по надписи «Добро пожаловать в Вестерн».
– Добро пожаловать в Вестерн, – госслужащий облаченный в штаны телячьей кожи и рубашку с расстегнутым воротом выглядел комично. – Ваше имя, сэр?
Бадди молча протянул документы.
Служащий аккуратно ввёл сведения в компьютер, дежурно-вежливо улыбнулся, протягивая бланк заявления на гражданство
– Ознакомьтесь, заполните и подпишите. Спасибо за то, что выбрали наш город. У нас самая чистая природа и самая дружелюбная атмосфера.
Он хмыкнул. Естественно самая чистая – он посмотрел в герметично закрытое окно.
Куда не кинь взгляд всюду редкие островки травы, небо и перекати-поле. Равнодушное коричнево-зеленое море под необъятным бледно-голубым небом.
Он плохо помнил уроки истории, но был на сто процентов уверен, что понимание Дикого Запада у дизайнеров и архитекторов этого города были гипертрофированы.
И этот заоконный Запад ему не нравился.
Что ж, к очередному заданию надо подойти философски, в конце концов, он здесь не жить собирается.
– … напоминаю вам, – выдернул его из созерцания унылого пейзажа голос госслужащего, – напоминаю, что на основании вступления в совершеннолетие, а так же пройденных на основании этого тестами, – клерк на секунду умолк, переводя дыхание.
«На основании вступления в совершеннолетие» – успел удивиться Бадди, – «Выдумают же…»
– … мы предоставляем вам гражданство на неопределённое время, – госслужащий понизил голос, – то есть до конца вашей жизни.
Бадди кивнул и вдруг решил спросить.
– И что? Город добровольно еще никто не покидал?
Клерк поднял брови.
– Нет, сэр, что вы. Да это и невозможно!
– Так ли невозможно? – Бадди старательно сделал вид, что удивился не меньше служащего. – А я слышал про путешественников.
– Пу-те-шест-вен-ников? – по слогам, словно пробуя на вкус это слово, переспросил клерк. – Что вы, сэр, это не более чем легенды.
– Но у нас в школе…
– Это не более, чем легенды, – с нажимом повторил служащий. – Люди, свободно пересекающие границы и имеющие возможность посещать другие города – миф. С две тысячи четыреста пятьдесят второго года, если быть совсем точным. Теперь каждый живет в той атмосфере, в которой ему комфортнее по результатам тестов…
– … и на основании вступления в совершеннолетие, – закончил Бадди, – я помню.
– Никаких глобальных войн, никаких массовых эпидемий, никто не покидает выбранный город, проникнуть же в него можно один раз в жизни на…
– … на основании тестов и вступления в совершеннолетие, – вновь закончил Бадди.
– Именно, – улыбнулся госслужащий. – Император всея Земли сделал правильный выбор, дав людям заниматься только тем, чем они хотят, жить в том мире, который считают для себя наиболее комфортным; лишив возможности возникновения конфликтов на основании разницы менталитетов и предпочтениях в образе жизни, создав целую систему автономных городов – мини-цивилизаций, покрытие специальными сверхпрочными куполами, они…
– Знаю, по истории у меня высший бал, – прервал Бадди рассуждения клерка.
Надо же хоть как-то придерживаться легенды. В фальшивом аттестате у него действительно напротив графы «История цивилизаций» стояло «отлично». Кроме имени и фамилии в этих бумагах поддельной была каждая фраза.
– Конечно, сэр, – с готовностью согласился клерк, стуча по клавишам компьютера. – Так, вакцинацию и санобработку вы прошли, третья дверь налево – кабинет психолога. Не волнуйтесь, с вами чуть-чуть поговорят, немного скорректируют память, а так же расскажут об особенностях жизни в нашем городе, внушат некоторые необходимые в данных условиях жизни навыки. Потом вы проследуете на первый ярус, там вам выдадут вещи на первое время и оружие. Вот ваш вид на жительство и гражданство. Добро пожаловать в Вестерн.
Бадди отказался от услуг дилижанса, кучер которого маялся у дверей Входа (Регистрационный пункт новоприбывших так и назвался «Вход в город». Выход не предусматривался), поэтому, когда он добрался до поселения, уже стемнело.
С трудом разобрав адрес, указанный в виде на жительство, он подошел к небольшому деревянному дому.
Некогда вытоптанная до каменной твёрдости дорожка заросла травой. Входная дверь приоткрыта и чуть поскрипывает от подрывов ветра, гулявшего по пустому дому. Он осмотрелся. Похоже, здесь уже давно никто не жил.
Не без опаски, он зашел в дом. Половицы скрипнули, ветер колыхнул обрывки занавесок на окнах, он окинул взглядом пустую комнату и… впервые ощутил тяжесть револьвера в кобуре. Поддавшись внезапному порыву, молниеносно вытащил его и произнёс:
– Стул. Бадди Стул.
Смутившись своего импульса, он убрал оружие. Плотно закрыл дверь, для мнимой надежности подпёр её стулом.
Звякнуло стекло, послышался глухой удар, и в стену, пролетев в нескольких миллиметрах ох уха Бадди, вонзилось длинное узкое лезвие ножа.
Увидев нож, он быстро упал на пол, выхватил револьвер и подполз к окну, внимательно оглядел залитый лунным светом дворик.
Никого. Спокойно – ни намека на движение.
Внезапно темная тень за деревом шевельнулась. Рявкнул выстрел. Пуля взвизгнула у виска.
"Шоук и Макланахан" Бадди ответил тем же.
Ночной незнакомец глухо захрипел и упал. Ночь вновь стала безмятежной и тихой.
Бадди поднялся, выбил остатки стекла и, перепрыгнув через подоконник, чуть не встал на тело нападавшего.
Для верности ткнул револьвером в спину – не реагирует. Присел, приложил пальцы к шее – не дышит. Перевернул – пуля попала прямо в живот нападавшего. Чуть выше массивной пряжки.
Бадди скрипнул зубами. Милый городок, не успел приехать, а уже на его счету один труп.
Затем он достал из кармана незаконно пронесённую на территорию города фотограмму, внимательно вгляделся в лицо несостоявшегося убийцы. Убедился, что на фото совсем другой человек – не его объект. Облегченно вздохнул и вновь выругался.
Еще никогда он не чувствовал себя так близко к провалу.
Офис маршала, вопреки ожиданиям Бадди, находился в самом конце поселения и представлял собой одноэтажный деревянный дом. Зарешеченные окна которого давали понять, что в этом же хлипком здании располагается тюрьма.
Ногой распахнув дверь, Бадди протиснулся в приемную и скинул с плеч тело ночного нападавшего прямо перед маршалом, закинувшим ноги на стол. Рядом с дверью стояла деревянная пирамида с ружьями.
Увидев ношу утреннего гостя, маршал встал, сплюнул на пол, достал самокрутные сигары, молча протянул Бадди. Тот мотнул головой.
– Новенький? – хрипло поинтересовался маршал, закурив.
Бадди кивнул.
– Ничего – привыкнешь, – маршал пнул тело ночного гостя. – А ты – ничего, меткий. Бронко Рэд любил подшучивать над приезжими. Ты откуда, приятель?
– Сектор два, школа восемьдесят три, – ответил Бадди.
Маршал удивленно поднял кустистые брови.
Бадди мысленно чертыхнулся. Не первый день работает, а второй прокол за сутки.
– Санта-Алта, – вспомнил он место из внушённых воспоминаний нового жителя Вестерна.
Маршал кивнул.
– Слыхал, у вас там живут отъявленные головорезы. Значит, не пропадешь, – он хлопнул Бадди по спине. – Добро пожаловать в Лэнду. Умеешь объезжать лошадей?
– Здесь много городов по близости? – Бадди проигнорировал последний вопрос.
Маршал нахмурил лоб.
– Санта-Лиз в двадцати милях к северу, Монтрей на юге, Асана – столица, на западе. Из крупных городов, пожалуй, и всё. А! Еще резервации индейцев на северо-западе, но о них что-то никто в последнее время не слышит. Окочурились они там все, что ли…
Бадди кивнул, автономные города-миры редко когда занимают площади больше. Исключением, пожалуй, является только Элерия – мир фантазийных рас.
Бадди кинул взгляд на наручные часы – еще одна незаконная вещь в этом древнем мире дикого Запада.
– Сэр, – начал было Бадди.
– Тайлер Лэнг, маршал Лэнду, – он протянул Бадди руку.
Тот ответил на рукопожатие, продолжил:
– Мистер Лэнг, вы знаете всех приезжих?
Маршем внимательно посмотрел на Бадди, нахмурился:
– Приятелей ищешь? Тут за последние несколько месяцев компания объявилась. Преступники и убийцы.
– Я от них не далеко ушёл, – усмехнулся Бадди кивнув на тело Бронко Рэда.
– А-а, – протянул маршал, – брось! Это самозащита. В этом городе ты сначала стреляешь, а потом уже задашь вопросы.
– Так что на счет банды? – заинтересовался Бадди.
– Главный у них там Бобби Фишер. Его портеры по городу развешены. Начал как конокрад, теперь, говорят, грабит поезда с золотом. Не знаю, парень, держался бы ты подальше от таких друзей.
Бадди вышел от маршала и глубоко вдохнул горячий воздух. Бесконечные прерии дышали гармонией и мнимым спокойствием. Постояв немного, он подошел к пожелтевшему плакату с надписью «wanted», достал фотограмму.
Что ж – объект обнаружен, дело за малым.
Не успел Бадди обдумать план, как сзади раздалось приглушенное лошадиное ржание. Он медленно обернулся.
К офису маршала на белой лошади подъехал мужчина. Поравнявшись с Бадди, он остановился и слез с седла.
Одежда и сапоги его были в пыли, рукава на выцветшей рубашке закатаны.
– Значит новичок? – спросил мужчина, сплёвывая сквозь кривые коричневые от табака зубы.
