Анна Алиот
Огненный лис
Глава 1 Вступительная речь
Энни проснулась среди ночи и резко села, ударившись головой о кровать сверху. Сердце колотилось. Кто-то сонно выругался.
Огромная комната была заставлена кроватями в несколько ярусов – около двадцати человек в одном помещении. Барак, как назвал сухонький хозяйственник, распределявший поступающим места.
Это временное неудобство. Потерпеть осталось недолго – собеседование прошло, их уже распределили на группы. Завтра всех заселят в общежитие для студентов.
Временное неудобство для всех и кошмар для единственного эмпата среди них. Энни с раздражением отмахнулась от чужого беспокойства и тяжёлых снов. Ночью было проще, днём у неё не переставая болела голова.
Она снова легла, прикрыла глаза. Ухватилась за ускользающее ощущение, оставленное собственным сном. Что-то в нём было очень важное.
Она не любила сны. Её необузданный дар приносил отголоски чужих воспоминаний, иногда – видения прошлого, иногда – будущего. Не всегда её собственного. Очень редко – радостного.
Счастье ещё, что подобное случалось нечасто. Она бы давно сошла с ума, если бы воспринимала не только эмоции людей вокруг, но и кусочки их жизней.
Но этот сон ей не хотелось забывать. В этом сне у неё не было зрения, сколько бы Энни ни вглядывалась. Она сидела на земле, руками чувствовала траву и холодную, немного влажную почву.
Там были люди, но она не могла сказать сколько. Энни могла бы прислушаться к своим ощущениям и их голосам и посчитать, но это было неважно. Значение имел только один человек, и он склонился над ней. Его ладонь сжимала её запястье – Энни поняла, что он прислушивается к её пульсу.
– Не бойся, всё будет хорошо, – уговаривал её незнакомый голос. – Ты только держись, я сам отнесу тебя, по тропе это быстрее…
Энни не слушала его. Что такое слова для того, кто и без них чувствует, что у человека на душе?
Его пронзали горечь и страх – колючие эмоции, но он боялся не её, а за неё – и это ощущалось как ласковый ветер, тревожащий сердце. И самое важное – такое огромное тёплое чувство, которое Энни боялась называть. Похожее чувство было у мамы, когда она обнимала Энни. Никто больше так не умел. Кроме него.
Энни хотелось плакать оттого, что всё это тепло – ей одной. Так не бывает. О Первые, хоть бы это было правдой. Она потянулась к этому солнцу в его груди, хотелось раствориться в нём без остатка. Ничего больше не чувствовать и не слышать. Даже если это последнее, что с ней случится.
Чужой липкий испуг разбудил её.
***
Для середины осени погода выдалась на удивление тёплой и солнечной. День, когда новых студентов зачисляли в школу Рубеж, всегда был для персонала самым хлопотным и трудным – после недели хаоса нужно было совершить последний рывок и тогда спокойно… нет, не выдохнуть – начать трудовые будни. Хотя спокойно – это не про Рубеж.
Площадь перед главным корпусом была полна народу. Будущие студенты, ждущие своего распределения на группы, с нетерпением и любопытством поглядывали на помост и уже стоявшего на ней мужчину в неброской светлой одежде. Плечи его прикрывал короткий плащ с круглой брошью. Выгравированный на ней огонёк будто сиял на солнце. Девушки с интересом рассматривали рыжие волосы заместителя, собранные в низкий хвост. Парни – сломанный в нескольких местах нос с характерной горбинкой. И те и другие успели оценить старый зарубцевавшийся шрам на правой щеке мужчины. То, что этот след оставило, обладало очень острыми когтями. В толпе послышались шепотки: «Мастер Тиен», «заместитель».
Заместитель директора прикрыл глаза, мысленно перечисляя весь объём проделанной работы. Это его успокаивало. «Принять студентов, расселить по баракам, выдать всё необходимое – сделано. Провести собеседование, распределить на классы и группы – сделано. Два дня почти без сна всех преподавателей (три ментала уже отпущены в двухнедельный отпуск), но, хвала Первым, всё сделано. Назначить командиров – сделано. Заселись их в общежития – сделано. Провести инструктаж – почти. Уже должен закончиться, что-то мастер Айрон задерживается».
Толпа заволновалась, перешёптываясь, восклицая, привставая на цыпочки – по этому мастер Тиен заключил, что из трёхэтажного здания позади появился директор Айрон и командиры – ровно двадцать.
Директор и следом за ним пятнадцать юношей и пять девушек поднялись на сцену. Мастер Тиен почувствовал, как ящики у них под ногами закачались. «Надо всё же построить нормальные подмостки», – мысленно добавил он в список задач. Конструкция из деревянных ящиков в спешке составленных один на один и прикрытых досками и дырявым ковром грозила не выдержать веса стольких людей. Но к концу приёмных дней ни у кого уже не было сил строить что-то более прочное, а с прошлого года, эта задача так и осталась невыполненной.
Мастер Тиен дождался, когда последний юноша поднимется. Все они были в одинаковой форме – коричнево-серые брюки и светлые рубахи, с серебряными значками. Единственное, что их различало – цветные платки, повязанные на шее: синие, алые, зелёные, голубые, оранжевые – этих было большинство. Потом заместитель директора спустился. Он лучше постоит внизу.
Мастер Айрон, директор школы и преподаватель типологии магических тварей на старших курсах, оглядел новичков. Это был мужчина лет шестидесяти в отличной физической форме – невысокий, но жилистый и подтянутый. Можно было бы сказать, что это человек неприметной внешности, если бы не волосы – коротко стриженые и не просто седые, а абсолютно белые.
– Новобранцы! – гаркнул директор хорошо поставленным генеральским голосом. Гам на площади разом стих, мастер Тиен отметил, что несколько человек выпрямилось по струнке. Заместитель директора с завистью подумал, что Айрон ведь даже не прибег к магическому усилению.
– Я не скажу, что рад вас приветствовать в академии Рубеж. Это неправда! Большая часть из вас жулики, ворьё и прочий базарный сброд. При этом жулики паршивые, раз вас поймали и привезли сюда. Ну а те, кто пришёл добровольно – идиоты. И у тех, и других выбора особо нет – отсюда уходят либо с дипломом, либо никак, потому что, если твари сожрут вас в Пустоши, никто не пойдёт подбирать ваши кости. Хотите выжить – учитесь. За моей спиной стоят ваши командиры. Мастер Тиен представит их, потом озвучит списки групп. Сегодня обживаетесь в своих казармах, обед в два, ужин в восемь. Занятия начинаются завтра с семи утра, опоздавшие моют учебный корпус вне очереди. У меня всё.
Аплодисментов не было.
Мастер Айрон шагнул вперёд и исчез в облаке серой пыли – он никогда не заботился о зрелищности своей телепортации.
Мастер Тиен поморщился. Старый вояка явно устал и сгущал краски – в Пустоши погибали единицы, и у академии было для таких случаев своё кладбище, а по желанию родственников (и оплате соответствующих расходов на транспортировку и магическое бальзамирование) тело могли доставить в любой город или деревню.
У заместителя директора была ещё одна причина для недовольства. Подготовленная им вступительная речь завершалась изящным пассажем о том, каким важным профессиям – из академии выпускались маги, травники, лекари, специалисты в воинском деле – они обучатся за эти пять лет. Когда после получения диплома выпускникам будет позволено выйти в мир законопослушных людей, они станут очень востребованными специалистами, школа даже поможет с трудоустройством. Мастер Тиен был уверен, что после такой речи даже студенты Золотой Академии в Верхнем Полисе бросили бы свои престижные места и выстроились бы в очередь в Рубеж. И уж точно она приободрила бы этих запуганных детей. Здесь не было никого старше двадцати трёх. У академии было не так много требований для приёма, откровенно говоря, всего два – возраст и собеседование, на котором тебя сразу определяли в класс.
– Когда я называю имя командира, он делает шаг вперёд и озвучивает состав группы. Слышите своё имя – подходите сюда и вместе отправляетесь в общежитие, – скомандовал мастер Тиен, усиливая голос плетением. – Командир Эрнс, группа один…
Глава 2 Группа одиннадцать
Роул стоял за спиной директора среди других командиров и слушал его приветственную речь с непроницаемым лицом. Он не относил себя ни к пойманным жуликам, выбравшим учёбу здесь как альтернативу тюрьме, ни к честным людям, добровольно пришедшим. Роул был отличным малым, молодым подмастерьем в строительной бригаде и имел все шансы стать их бригадиром – толковый парень, старательный и обучен грамоте. Вот только инженер, у которого они подвязались, допустил значительную ошибку в просчётах, заказчик понёс убытки. Проще всего оказалось обвинить самого молодого в их бригаде в халатности до того, как следствие докопалось до истины. Роул подозревал, что хозяин подкупил судью. У самого парня не было денег ни на защитника в суде, ни на эксперта, как не было и нужных связей. Единственная его удача – следователь, предложивший обучение в школе как альтернативу тюрьме. Проведя здесь несколько дней, Роул убедился, что никакая это не альтернатива, а просто другая тюрьма. Неизвестно ещё, что лучше. Во всём виноваты клятые богачи, сочиняющие в белых дворцах законы, которые даже не могут защитить невиновного. Чтоб они подавились своими бумажками!
Роул покосился на тонкий витиеватый рисунок вокруг запястья на правой руке – магическая печать, которая не позволит ему покинуть стены школы без личного разрешения директора. Сдохнуть можно, какая предусмотрительность. Такую печать получил каждый новый студент сразу после собеседования. Печати, которые носят только узники и рабы.
Роул вспомнил виденную однажды мельком сцену: какой-то богатей проезжает со своей свитой по дороге, разделяющей Верхний и Нижний Полис. Рядом со знатным киром в повозке сидели мужчины и женщины странного вида – мягкотелые и белые, явно не работавшие и дня. Лица их были ярко и причудливо раскрашены, а на обнажённой груди у мужчин и женщин были заметны магические печати. Так Роул впервые увидел рабов – предмет особой роскоши, предназначенный исключительно для услаждения господ.
«За моей спиной стоят ваши командиры…» – голос директора вернул его к реальности. Демоны, они же даже не спросили его, хочет ли он быть командиром. В ремесленной школе это, вообще-то, называется староста, и даже тот год, что Роул там учился, он никогда не рвался на эту роль. А тут на собеседовании маг-ментал с посеревшим от усталости лицом глянул на Роула своими жуткими глубокими глазами и поставил две галочки на каком-то бланке. Собеседование прошло без единого слова. Выходя из комнаты, парень прочитал, куда его определили – командир группы, воинские искусства. Последнее его не удивило – если ты не маг и не имеешь хоть малейших познаний в медицине и травах, дорога только в воины. Ещё можно отказаться от учёбы и провести не пять, а семь лет работая на кухне или в хозяйственной части. Разумеется, ничего тебе за это не заплатят, будь рад, что кормят. Учёба была немного привлекательней, ведь и свободу можно получить раньше, и стипендию заработать. Она, правда, полагалась только тем, чьи группы отличалась успеваемостью и выходили на рейды за барьер.
Роул рассудил так: в конце концов, за пять лет можно и деньжат подкопить, а потом он выйдет, будет на что отстроить собственный дом, женится на Кристине – румяной дочке пекаря – она и согласие своё дала, обещала ждать…
– Группа одиннадцать, командир Роул – провозгласил мастер Тиен.
Роул шагнул вперёд и начал читать с выданного ему листа имена вверенных ему людей:
– Нор Дэт…
Толпа расступалась, пропуская к помосту тех, кого уже позвали.
– Лас Дэт…
«Родственники эти что ли?»
– Джина Шээс…
Ему даже не нужно было видеть чёрную головку в мелких кудряшках, пробирающуюся к нему, чтобы понять по фамилии, что у него в группе будет девчонка из эшидов. Роул ненавидел эшидов. Крикливый вороватый народец, ютившийся в одном из кварталов Нижнего Полиса. В школе их было полно.
– Энни Гарет.
Выкрикнув последнее имя, Роул спустился с помоста, дождался, когда к ним подойдёт девчонка невзрачной наружности, и по кивку мастера Тиена повёл их за собой. Он спиной чувствовал, как четыре пары глаз разглядывают его. Из краткого досье на каждого, выданного директором, Роул знал, что трое были магами. Двое совсем слабенькие – первого уровня, а один – аж третьего. Это говорило не просто о природном даре, но и то, что его обладатель получил соответствующее образование. Что нужно было натворить, чтобы с таким уровнем оказаться здесь, Роул не знал, и, кажется, знать не хотел. Магов он ненавидел почти также, как богатеев. Деньги за свои услуги они требовали такие, каких у Роула сроду не водилось.
***
Роул провёл вверенную ему группу в третий жилой корпус – он успел получить отдельные инструкции раньше и уже заселился. То, что директор по-военному окрестил казармой, на деле оказалось не таким уж плохим общежитием. Трёхэтажное здание, сложенное из крупных камней, имело два входа в просторный холл, откуда по коридорам и лестницам студенты попадали в свои комнаты. Каменные рельефные стены, такие же полы, светильники для магического огня, днём потушенные, и крупные окна – кому-то атмосфера могла показаться даже романтичной. Каждая группа заселялась в подобие квартирки: из общего коридора можно было попасть в гостиную, из которой четыре двери вели в спальни и санузел с душевой. Обстановка в общей гостиной более чем скромная – широкий прямоугольный стол с пятью стульями, шкаф, крючки для плащей у входа. Светло-бежевые стены свежевыкрашены, в комнате ещё немного пахло краской. Над дверью в коридор – часы.
Светловолосый парень – Нор – открыл нараспашку окно, и высунулся наружу, оценивая вид с третьего этажа. Их сторона общежития выходила на один из спортивных стадионов с дорожками для бега и снарядами в центре.
Будучи командиром, Роул ни с кем не делил свою комнату, остальным предстояло жить по двое.
– Ой-эй, одно зеркало для двух прекрасных ликов и трёх рож похуже? – воскликнула Джина, успевшая заглянуть во все комнаты (включая жилище командира!) и в ванную. Услышав характерный эшидский говор, Роул поморщился.
– Надеюсь, вторым ты посчитала меня? – ухмыльнулся Нор, только что небрежно закинувший сумку с вещами в одну из комнат. Другой парень – худой и рыжий Лас – последовал его примеру. Спальни были одинаково узкие – места хватало только для двух кроватей и крошечных шкафов, так что выбирать не приходилось. Девушки – Джина и немногословная Энни – заняли оставшуюся комнатушку.
Роул дал им время освоиться и осмотреться. Сам он дальше порога не прошёл, так и остался стоять, скрестив на груди руки. Наблюдал.
Все они – включая его самого – одеты одинаково в выданную школой одежду: свободные брюки-шаровары и рубашка. Всё из грубоватой, но добротной ткани. В качестве отличительного знака своего класса им полагались цветные платки и плащи для холодного времени года. Они уже лежали в шкафу и ждали, когда Роул их выдаст.
Школа заботилась о своих студентах – многие приходили в таких лохмотьях, что переодеться им было жизненно необходимо.
Но даже в одинаковой форме каждый в группе выглядел по-разному.
Нор выпустил рубаху поверх брюк, закатал рукава и застегнул лишь пару пуговиц.
Лас был застёгнут на все, даже на самую крохотную пуговку под горлом.
Джина небрежно повязала слишком длинные для неё полы рубахи узлом на бёдрах. Поверх брюк она нацепила пояс с множеством мешочков и побрякушек, а на шею – звонкое монисто. Руки её также были увешаны дешёвенькими браслетами, а пальцы унизаны кольцами. Каждый её шаг сопровождался бряцаньем и перезвоном. Двигалась она словно танцевала, покачивая полноватыми бёдрами, передёргивая плечами и встряхивая запястьями.
Энни же не имела ни одного украшения, рубаху аккуратно заправила, но при этом не подвернула манжеты рукавов, которые доставали ей до середины ладони. Она была высокой, но очень худой и подобрать одежду по росту и размеру ей не смогли – всё на ней выглядело, как будто снятое с чужого плеча.
Когда все осмотрелись и немного обжились, Роул рассудил, что пора. Достал из шкафа четыре свёртка, положил на стол.
– Я должен выдать вам кое-какие вещи и провести инструктаж, заодно и познакомимся.
Он старался говорить спокойно и уверенно. «Ваша группа – ваша семья, демоновы вы дети. Запомните это!», – сказал им директор на собрании командиров. Сейчас задача Роула – сплотить всех, найти сильные стороны. От их совместной работы зависит всё, включая стипендию. А ещё жизни, когда они выйдут на рейд.
Роул очень хотел посмотреть на этих четверых, как на свою семью. Скажем, как на младших братьев и сестёр – а он среди них был самым старшим. На очень нерадивых младших, нагулянных мамашей от разных отцов. Все они ему решительно не нравились.
– И что же, нам тоже дадут такие цацки? – спросила Джина, усаживаясь за стол. В пальцах она крутила блестящий значок с выгравированным кулаком. Проверила металл на зуб и уважительно изрекла. – Серебро!
Роул побагровел до кончиков ушей и выхватил у неё свой командирский значок, несколько секунд назад висевший у него на груди. Вроде бы висевший.
Джина надула пухлые губки и хитро захлопала густыми ресницами.
– Ой-эй, здоровяк, полегче, я бы вернула!
Роул пододвинул к ней её свёрток.
– Джина в классе травниц, а также она маг первого уровня – представил он её, а про себя подумал, что эта скорее отравит, чем вылечит, и решил из её рук не принимать ни одного снадобья.
Роул протянул ей листок и пояснил:
– Помимо специальности, у тебя в расписании занятия по бытовой магии и основам первой магической помощи. Ты также можешь выбрать дополнительные курсы, список будет в конце этой недели.
По тому, как Джина недоверчиво глянула на протянутую ей бумагу, у Роула закрались нехорошие подозрения. Он осмотрел всех четверых, к этому моменту уже рассевшихся за столом – рядом с Джиной Нор, потом Лас, и в стороне, отодвинув стул дальше, чем требовалось – Энни.
– Все умеют читать и писать? После уроков в шесть вечера в учебном корпусе занимается класс грамотности. Работать будет всего месяц, кому надо – идите учиться сразу.
Четыре пары глаз были абсолютно непроницаемы.
Джина тряхнула кудряшками и развернула тёмно-зелёный плащ и такой же платок. Она подхватила им густые непослушные волосы, завязав сверху наподобие бантика. Роул воспользовался паузой и, пока девчонка не успела снова открыть рот, протянул второй свёрток её соседу.
– Нор со мной в классе воинских искусств, не маг. У нас общее расписание.
Светловолосый парень бросил беглый взгляд на врученный ему листок, и развернул такой же оранжевый, как и у своего командира, плащ и платок. Не особо задумываясь, тоже привязал его на шею.
«Смазливый пижон», – окрестил его про себя Роул. Такие нравятся девчонкам – пшеничные волнистые волосы сейчас собраны в короткий хвост на затылке, с пухлых губ не сходит ухмылка.
В целом Нор был неплохо сложен и совсем не дохляк – Роул записал это в плюсы. Занятия по физической подготовке покажут, на что способен блондин.
– Лас в классе магов, специализация – огонь, уровень третий, – рыжий парень получил свои вещи. Он был не просто рыжим, а огненно-рыжим, и вовсе не в переносном смысле. У сильных магов стихия оставляла след на внешности – у этого в волосах словно искры мелькали. Даже глаза были такого янтарного оттенка и как будто светились.
– Однофамильцы или родственники? – уточнил Роул. Не то чтобы это имело какое-то значение, но трудно было представить более непохожих людей, чем эти двое. Роул вспомнил данные из досье – Нор старше, ему восемнадцать, Ласу шестнадцать.
Под взглядом командира рыжий стушевался, робко глянул на Нора, не то ища поддержки, не то спрашивая разрешения. Блондин ответил:
– Мы кузены. Его родители погибли, моя семья вырастила нас вместе.
Энни до этого не выражавшая никакого интереса, удивлённо взглянула на обоих парней.
– Где ты учился? – спросил Роул.
Лас замялся. Нор незаметно пихнул его локтем.
– Нигде, кир.
Брови Роула поползли вверх. Никто и никогда не обращался к нему, как к высокородному. Никому нормальному это и в голову бы не пришло.
Нор под столом наступил кузену на ногу.
– Нигде, – спешно поправился Лас. – У меня был учитель.
– У тебя были деньги на частного учителя магии? – не поверил Роул.
– Это старый друг семьи, он помогал ему просто так, – ответил Нор вместо совсем потерявшегося родственника.
Роул сделал вид, что поверил. Как же, огневик третьего уровня, не сбежал ли из военной школы? Хотя для военного он как-то слишком напуган. А может, потому и не прижился там? Поменял дохлого кота на живую крысу, ага…
Настала очередь последней девушки. Она развернула свой тёмно-серый плащ, а платок, обернула вокруг запястья левой руки.
– Энни, – Роул набрался смелости и посмотрел в её глаза – такие тёмные, похожие на грозовую тучу. Глубокие глаза. Глаза эмпата. Роул знал это из досье и оттягивал момент напоследок.
Их группе повезло (или нет?) получить единственного на потоке мага-эмпата. На большую часть нормальных людей они наводили жуть – попробуй-ка поговорить с человеком, видящим всю твою подноготную! Эмпаты считывали эмоции, легко отличали правду ото лжи. Истинный эмпат мог развить способности до ясновидения и телепатии. Роул о них слышал, но в живую не встречал ни разу. Забытые боги до сего момента его миловали.
Разглядывая Энни, Роул с горечью подумал, что будь среди стражей, которые его задержали, эмпат, он бы здесь не оказался.
Было у этих магов одно качество, делавшее их бесценными в школе на границе с Пустошью. Они слышали тварей до того, как самые внимательные воины замечали их присутствие.
Таланту Энни Роул поставил жирный плюс. Её внешнему виду – огромный минус. Его не волновало, насколько она была привлекательна (в конце концов, его ждала невеста), но её физическая форма оставляла желать лучшего. Свободная одежда скрывала острые углы слишком худого тела, однако лицо выдавало её с головой. Кожа имела неприятный сероватый оттенок, словно она вообще никогда не видела солнца. Под глазами залегли тёмные круги. Казалось, подует ветер, и девушка упадёт.
Роул вспомнил россказни о том, что маги-менталы, а особенно эмпаты часто употребляют дурманящие зелья. Правда, причины этого сильно разнились – не то, чтобы обострить свои чувства до предела, не то, чтобы не чувствовать ничего. Роулу очень бы не хотелось, чтобы в группе были ещё и наркоманы.
– Ты в классе менталов. Специализация эмпатия, – наконец, выдавил из себя Роул.
Серое лицо девчонки ничего не выражало. Роул как-то некстати вспомнил, что она самая младшая из них.
Он почувствовал, что пауза затягивается, и объявил, обратившись ко всем:
– У каждого из вас своя учебная программа, но часть занятий общая для всего потока. Это курс по выживанию в пустоши и практикумы. В первой половине дня лекции, затем физическая подготовка. Вечером работы и наказания, если вы умудрились их получить, потом время на домашние задания. Столовая и прачечная в нашем корпусе на первом этаже. Классы для занятий в учебном корпусе, там же на пятом этаже библиотека. Есть вопросы?
Нор подал голос сразу же:
– Когда мы пойдём на рейд?
Роул отметил, как азартно вспыхнули его глаза. Этот тут явно ради приключений. Остальные с опаской покосились на Роула, словно он мог отправить их туда хоть сейчас.
– Через месяц сдаём экзамен, по итогам дают допуск, – подумал и мрачно добавил, – если дадут вообще. Учитывают всё – от успеваемости до физподготовки.
Мелодично звякнули браслеты, Джина спросила:
– И что же с теми, кто оказывается слишком умён для их экзаменов?
– Нет рейдов, нет стипендии, – отрезал Роул. – Разрешается одна пересдача, потом группу снимают с конкурса, а вас исключают из класса. Далее варианта два – продолжаете учёбу у лекарей или идёте работать на кухню.
Джина покачала головой, монисто печально зазвенело.
Роул вспомнил о своих командирских обязанностях и необходимости как-то сплотить команду.
– Давайте каждый расскажет о себе пару слов, – предложил он.
Ответом ему было гробовое молчание.
– Ой-эй, сладкий, хочешь погадаю? Всю правду расскажу про каждого, что было, что будет, куда жизнь заведёт? – пришла на выручку своему командиру Джина, но Роул почему-то не оценил.
Он встал с каменным лицом и ушёл к себе. Сказал напоследок:
– Изучите сегодня хорошенько территорию, чтобы потом не плутать.
Энни устало потёрла виски – слишком яркие негативные эмоции доставляли ей почти физическую боль. А негативных эмоций у Роула было с избытком.
«Дарагая Кристина, – написал Роул в своём письме к возлюбленной, – севодня я нашол настаящую семью. По крайней мере деться нам друг от друга никуда. Жду нашей встречи. Целую, твой Роул».
Он просмотрел кривоватые буквы и остался доволен написанным. Свернул конверт. Почту отправляли раз в неделю.
Глава 3 Чужие тайны
До обеда оставалось всего ничего, и группа направилась в столовую. Студенты уже собирались и рассаживались по местам.
Столовая третьего корпуса оказалась просторным помещением с широкими окнами, простыми колоннами и двумя рядами столов.
Получив поднос с обеденной порцией на раздаче, Роул ушёл за командирский стол.
– Эй-ей, и этот шизрах у нас главный? – фыркнула Джина, провожая глазами широкую спину своего командира. – Нэй и не говорите мне, ей же я должна смотреть на него, как рабыня на кира.
Нор расхохотался:
– Хэй-нэй, – передразнил он эшидский говор, – этот неуважаемый шизрах сам того не хочет.
Энни слегка улыбнулась, согласно кивнула:
– Мы все ему очень сильно не нравимся.
Как и в гостиной, она села чуть поодаль от остальных. Но за нешироким прямоугольным столом оставалось не так много возможностей, чтобы остаться в стороне.
– Ой ли я не сундук с кладом моего покойного дядюшки, чтобы нравиться, – тряхнула кудряшками Джина и переключилась на Ласа. – Ей, бельчонок, у тебя проблемы с глазами или яд в тарелке? Ай же там отрава, прошу всем заметить, я же ж в этом не участвовала!
Все взгляды устремились на рыжего.
Лас, неспешно отправил в рот кусок, который он долго изучал на вилке, пожевал и проглотил целиком. Нор отыскал у себя каше такой же и тоже попробовал.
– Штранно, – произнёс он с набитым ртом и проглотил, отчаявшись прожевать, – я никогда не ел таких жилистых куриц.
Джина брякнула серёжками и причмокнула, дегустируя компот.
– Ой ли так и это не ягодная настойка моей троюродной тётки со стороны двоюродной бабки, ей и травить нас в первый же день нет резона, ай ли нэй?
– Ай ли хэй, – согласился Нор, ковыряясь в тарелке. Сперва он вытащил из каши пять камешков и семь палочек, аккуратно разложил их на столе, и теперь внимательно осматривал следующую ложку, прежде чем отправить её в рот.
Энни, давно молча съевшая свою порцию, неодобрительно глянула на всех троих.
– Это мясо. И нормальная еда. Что вам ещё надо? – тихо сказала она.
– Соус бы не помешал, – отшутился Нор, но широкая улыбка сползла с его лица, под тяжёлым взглядом девушки. Она заедала компот куском серого хлеба, и парень уже не решился комментировать свежесть местной выпечки.
***
Группа одиннадцать всё тем же составом, что и в столовой, бродила по выложенным брусчаткой дорожкам между корпусами. Они уже успели оценить, что здания располагаются очень продуманно – в центре главный корпус (жилые помещения преподавателей, медблок, приёмная директора, кабинеты для совещаний), соединённый коридором с длинным учебным корпусом. Пять общежитий студенческого городка окружали эти два здания аккуратным полукругом. Расстояния были рассчитаны так, что дорога из каждого из них на занятия должна была занимать примерно одно и то же время.
Из того, что успели заметить первокурсники, аккуратные газоны и чистота на территории – заслуга студентов. Нор предположил, что такая яркая и сочная трава в середине осени, вероятно, объясняется близостью к барьеру, где дикая магия может творить не поддающиеся пониманию вещи. Но тайна была раскрыта, как только они свернули за угол.
Щуплый паренёк с зелёным платком, повязанным на голове как бандана, стоял на четвереньках и докрашивал траву.
– Что уставились? Первый курс? – буркнул он, заметив внимание к своей персоне, но потом увидел среди них травницу и пояснил. – На пятом газоне сильный стихийник, чтоб его твари сожрали! Трава у них круглый год зелёная, остальные там и не напрягаются! Так они ещё и гербицидов другим подливают, гады! Вон какими проплешинами сохнет…
– Ой ли осень же, – подала голос Джина, но удостоилась такого укоризненного взгляда, что все четверо поспешили убраться.
Когда они отошли настолько, что маляр-травник их уже не мог услышать, Нор ехидно подмигнул Джине:
– Будешь хорошо учиться, и тебе дадут лужайку покрасить.
Девушка только потрясённо передёрнула плечами, заставив монисто растерянно звякнуть.
Из досуга студентам предлагалось упражняться физически на небольших стадионах между корпусами. Небольших – это по сравнению с двумя огромными стадионами по другую сторону главного корпуса.
– Громаааадный, – восхищённо протянул Нор, заглядывая внутрь через решётку ворот. Сегодня здесь никто не занимался.
– Похож на арену в Полисе, – тихо произнёс Лас.
Джина осталась равнодушна. Энни же настороженно разглядывала длинные ряды сидений и песок на стадионе.
– Что здесь делают? – спросила она. Нор отметил про себя, как от их прогулки, занявшей не более часа, у неё уже сбилось дыхание.
– Бегают. Тренируются. Учатся сражаться, – ответил он как можно более общо, и понимающе переглянулся с Ласом. Оба подумали, что для Энни стадион станет самым сложным испытанием.
За их спинами старшекурсники разбирали помост из ящиков, с которого директор сегодня произносил речь. Кто-то попытался применить плетение для переноса тяжестей, и первые пять ящиков благополучно поднялись в воздух и опустились на приготовленную для них телегу. С шестым что-то пошло не так и он поднялся слишком высоко, а потом слишком быстро опустился на голову одного из студентов. Щепки разлетелись с такой скоростью, что несколько оказались у ног Джины, стоявшей ближе всех к площади. Кто-то завизжал.
– Он… всё? – дрогнувшим голосом спросила Джина, делая опасливый шажок назад.
– Он успел поставить щит, – ответил Лас и градус напряжения немного спал.
Неудачливого рабочего подхватили двое своих и потащили в сторону медблока. Никто не торопился смывать с брусчатки дорожку из капель крови.
– Идёмте барьер смотреть! – преувеличенно бодро сказал Нор.
Энни села на скамейку, прикрыла глаза, виновато пояснила:
– Людей много вокруг. Я дух переведу.
– Ой-эй, эти нервы и мою бедную голову кружат, – поддержала её Джина и плюхнулась рядом за компанию.
