Анна Аксинина
«Кровавая свадьба», или Причуды богатых
Машина мягко неслась по шоссе. В свете фар проплывали мимо придорожные кусты и столбы. Дворники слаженно работали, очищая лобовое стекло от потоков воды. На улице шел проливной дождь, было прохладно. А в его машине – сухо и тепло. Громко играет музыка. Ему всегда нравилось, когда играла музыка. Проносишься мимо пешеходов на классной тачке, и музыка из открытых окон на всю улицу. И еще он любил с маху проехать по луже, чтобы окатить зевак, стоящих на обочине. Видишь в боковые стекла, как раззявы машут руками, открывают рты, выкрикивая ругательства. А он уже умчался, иди, ищи ветра в поле.
Девушка возникла, как вылепилась из струек дождя. Она стояла на обочине, подняв руку. У нее не было зонта. Но она стояла, гордо выпрямившись, не обращая внимания на дождь. Он увидел, промелькнувший силуэт, и остановился. Зачем он это сделал? Он никогда не брал в машину посторонних. Девушка села на сиденье, захлопнула дверцу, и лишь потом спросила: «До города довезешь?» Она сидела с таким видом, как будто делала ему одолжение. Она даже не задала обычный в таких случаях вопрос о стоимости проезда.
Он разозлился на незнакомку и на себя. Какая-то пигалица, а строит из себя невесть что! Мало того, что ввалилась к незнакомому мужику в машину, но и ведет себя как королева, не меньше. Тонкая намокшая водолазка обтягивала грудь девушки. Короткая джинсовая юбчонка открывала ноги выше некуда. «Она что, без лифчика ходит? Вот, остановлю машину, брошу ее на сиденье, а там пусть пеняет на себя…»
– И не боишься к незнакомым мужикам в машину ночью садиться? – хриплым голосом спросил он.
– Меня зовут Вика Кочубей, – невозмутимо ответила незнакомка.
– А меня Ваня Иванов, – засмеялся он.
– А ты, похоже, не местный?
– Да, я здесь в гостях.
– Придется объяснить. Мой папа тебя из-под земли достанет, если ты меня хоть пальцем тронешь. И уверяю, умирать ты будешь долго и больно.
– Он что, у тебя в органах работает?
– Бери выше. Его все в городе боятся.
– Бандит что ли?
– Вроде того.
– Что же он за тобой не присматривает. Как ты оказалась ночью на дороге совсем одна? Мог бы папочка и охрану приставить!
– Мы на дачу поехали с компанией, а я с парнем своим поругалась. И вообще, все они придурки и козлы! Достали! Ушла и сумку с телефоном оставила. Так бы папа машину прислал. Стою у дороги, а тут ты подвернулся. Кстати, дай мне свой телефон, я папе позвоню, чтобы встретили. А может, ты меня прямо к дому подвезешь? У нас квартира в центре.
– Подвезу, мне по пути.
Почему он поверил девчонке? Сомнений никаких не было, что не выдумала она себе крутого папашу, так уверенно звучал ее голос. Глаза у нее были необыкновенные: темные, как бездонный омут. И захотелось рассказать ей о своем, наболевшем, чтобы выслушала и пожалела. Может, отпустит, уйдет боль с души, и станет легче. Зачем он рассказал ей все о себе, выложил пред ней душу, никто ведь за язык не тянул.
* * *
От этого дня Марина не ждала ничего необычного. Он начинался как любой такой же рутинный будний день 2005 года. Молодая неработающая мама, покормив мужа овсянкой и проводив его до двери, после дежурного вопроса, не забыл ли он ключи, документы и деньги, получала дежурный прощальный поцелуй. Андрей Краснов – генеральный директор издательства «Кредо» – уезжал на целый день до вечера заниматься хоть и хлопотным, но интересным и любимым делом. А Марина Белых – перспективный журналист с университетским дипломом – впрыгивала в колесо, в котором, как белки, бегают целыми днями все молодые мамы, чтобы после вечернего купания и последнего кормления упасть почти замертво, мечтая поспать подряд хотя бы четыре часика.
Сегодня что-то сбилось в отлаженном механизме: не успела Марина сполоснуть посуду после завтрака, позвонила Ульянка, что скоро приедет. Не Бог весть, какое важное событие, но все же развлечение. Ульяна, программист по образованию и дизайнер по призванию, была компаньоном Андрея в его первой маленькой газете. Там с ней и познакомилась Марина, и вскоре стала для Ульяны единственной задушевной подругой, хотя сама имела более широкий круг друзей.
В издательстве «Кредо» Ульяна имела свою долю, так же как Марина и Игорь, друг Андрея по институту, его правая рука и главный бухгалтер. Андрей, получивший «Кредо», тогда еще просто журнал, в подарок от отца, не возражал против этого. Как экономист он понимал, что отдача от собственников будет выше, чем от наемных работников, только контрольный пакет, естественно, оставил за собой. Когда Ульяна и Игорь сошлись в гражданском браке, они стали дружить семьями. Они вместе отмечали праздники, дни рождения, ходили в кино и на выставки, устраивали пикники и лыжные катания, пока беременность Марины и рождение малыша не наложили ограничения не ее «светскую жизнь». Этой весной Ульяна и Игорь поженились официально.
«Надо же, как у них все бурно развивалось: больше года трепали друг другу нервы, то ссорились, то мирились. А сейчас все хорошо. А у нас сразу было все гладко, зато теперь…» – Марина досадливо отмахнулась от невеселых мыслей. – «Сколько же мы с Ульяной не виделись? Целый месяц. Все только перезванивались. Интересно, она сильно поправилась?» – размышляла Марина, не прерывая своих дел. Она осторожно разбудила придремавшего после кормления Сашу, и стала его умывать и переодевать. Последнее время Марина следила за режимом сна и не давала малышу выспаться днем, что бы он крепче спал ночью и не будил родителей. Если Андрей не выспится, он делается сам не свой, раздражительный, нервный. Марина невольно вздохнула.
Хоть бы Ульяна подняла настроение Марины. Но сейчас Уля вынашивает долгожданного ребенка, фанатично исполняет все предписания врачей. Ей некогда ходить по гостям, она без конца сдает какие-то сложные анализы, проходит обследования у разных узких специалистов, соблюдает не только бессолевую, но и еще Бог знает без чего, диету.
Марина пристроила четырехмесячного сына в манеж, повесила три игрушки, чтобы тянулся ручками, и включила пылесос, стремясь как можно быстрее покончить с уборкой. Да, не любила Марина бесконечную изнуряющую и отупляющую домашнюю работу. Помнится, до появления Сашеньки она делала уборку раз в неделю по пятницам, а стирала и гладила раз в две недели. И все было в порядке, ведь они с Андреем целые дни проводили на работе. А теперь стирка и глажка – ежедневные, а уборка просто никогда не кончается, ведь весь день приходится топтаться по дому.
Готовить ей раньше почти не приходилось: завтракали горячими бутербродами или готовыми блинчиками, обедали в кафе, а ужинали чаще в гостях или театральных буфетах. В выходные дни, если никуда не уезжали днем, то вечером нередко отправлялись поужинать и потанцевать в кафе. Конечно, были и у них гости, отмечались праздники, но это были редкие авральные нагрузки. Марине нравилось придумывать праздничное меню, готовить что-то особенное, вкусное, необычное. Приятно было проявить выдумку: красиво сервировать большой стол или устроить фуршет на подоконнике. Однажды она накрыла на ковре на полу настоящий среднеазиатский достархан: на цветной скатерти расставила керамические тарелки с пресными лепешками, овощами, зеленью и фруктами, а посередине красовалось огромное блюдо плова по-бухарски. Гости сидели по-турецки и ели руками, а чай пили зеленый из маленьких пиалок. Всем понравилось, только семейные врачи – мама и Маша – заставили всех тщательно мыть руки перед едой. Нет, что прибедняться, Марина готовить могла, но тратить на это всю свою энергию не хотела.
Вот младшая из сестер Белых, Маша, всегда из домашних дел выбирала «возню на кухне», и это ее вроде бы и не напрягало. «Ну, Маша у нас – чудо природы», – Марина бросила взгляд на любимую фотографию. В рамке на холодильнике стояло фото семьи Ярославских: Маша с мужем Олегом вдвоем держат на руках месячного сына Витю. Оба сияют от счастья. Маша – невысокая платиновая блондинка с вишневыми глазами, хрупкая прежде фигурка приятно округлилась после родов. Олег – красивый синеглазый шатен, очки его совершенно не портят, он среднего роста, но с гордой осанкой. Снимала Марина в своей квартире на праздничном обеде в честь рождения двоих детей у двоих сестер. Марина часто меняла снимки, убирая их из рамки в альбом, но этот задержался. Другой кадр с того же праздника она повесила на почетном месте в большой комнате. На нем запечатлена вся большая патриархальная семья: мама и папа Белых, отец и фактическая мачеха Андрея Краснова с его крошечной сестренкой, ну, и четверо гордых молодых родителей с малышами. Композицию придумала Марина: четыре женщины с тремя детьми сидят на стульях, а четверо мужчин во втором ряду стоят. Краснов-старший кажется выше всех, хотя у Андрея рост больше, но такова сила характера этого человека: он всегда возвышается на окружающими.
«Хорошо, что Андрей снова отпустил усы, ему так больше идет. А лучше бы и бороду носил, а то длинный подбородок усиливает его сходство с отцом. Впрочем, у него и в характере стала проявляться несвойственная жесткость. Наверное, это закономерно, когда плаваешь среди акул бизнеса, но жаль того милого интеллигентного Андрея Краснова. Удачный кадр получился, тем более, что больше таких общих обедов у нас не было. Кстати, чем бы мне Ульяну угостить? Испечь творожники по ее рецепту, только без соли? А вдруг она мучное или сладкое не ест? Ладно, выставлю творог, сметану, яблоки, а если попросит, за разговором приготовлю что-нибудь».
На взгляд Марины Ульяна нисколько не потолстела и выглядела очень хорошо: довольно крупная женщина, не красавица, но привлекательная своей спокойной уверенностью. Как всегда, она была тщательно причесана и аккуратно подкрашена, а новое голубое платье, по последней моде приталенное под грудью, могло скрыть животик любого размера. Ее полные губы улыбались, а выпуклые серые глаза так и сверкали, когда она выложила Марине свою главную новость.
– Икс-игрек хромосомы – мальчик! Здоровый.
– Поздравляю, Ульяна! Ты как раз хотела мальчика. А хромосомный анализ – сто процентов гарантии. Что говорит Игорь?
– Игорек на седьмом небе от счастья. Делает фантастический ремонт, чтобы принести ребенка, нашего Павлика, в чистую квартиру. Живем у его родителей.
– Как свекровь, не донимает?
– Что ты! Вся семья с меня пылинки сдувает: и свекровь, и свекор. Когда я их в ЗАГСе назвала «мама» и «папа», они оба прослезились. А когда на второй день свадьбы пирогами накормила, то мать сказала, что всю жизнь о такой невестке мечтала, только уже не надеялась, что Игорь когда-нибудь набегается. Потому что его биологический отец был бабник тот еще, а «яблочко от яблони недалеко падает». Сейчас они нам одну комнату выделили, а сами хотели втроем с Владом тесниться, но он сбежал от них на кухню. Помнишь, какая у них кухня?
– Да, помню, большая, хорошая. Ульяна, так мы теперь на одной ветке метро? Жаль, что я последнюю неделю в городе, могли бы чаще видеться.
– Нет, Марина, я только на неделю вышла из больницы. Меня опять кладут, уже на сохранение.
– Надолго?
– Пока на месяц, а дальше не знаю. Ничего страшного, просто после амнеоцентеза лучше поберечься. Ты, смотри, не проболтайся Игорю, что я к тебе ездила. Он мне не разрешает одной в транспорте ездить.
– И зачем ты согласилась на анализ околоплодных вод?
– Ну, как же, мне в этом году тридцать стукнет, положено проверяться на патологию плода. Честно говоря, страшновато было, но врачи уговорили, да и самой хотелось узнать точно, кто у меня растет. Плохо, конечно, что меня опять не будет в редакции. И дизайнеру одному тяжело, и приглядывать за порядком некому. Твоя Ира Савельева так некстати уехала в Казахстан!
Марина удивилась, что Ульяна жалеет об отъезде Ирины, с которой у нее были весьма прохладные отношения. Ульянка была очень ревнива в дружбе и не хотела мириться с наличием каких-либо еще подруг у Марины. Она была недовольна внезапным появлением Ирины Савельевой, подруги Марины по университету, и возобновлением их отношений. Марина близко к сердцу принимала Ирины неурядицы, помогала ей и даже устроила на работу в редакцию «Кредо». Ирина, поработав всего полгода, внезапно уволилась и уехала с мужем на новое место службы в Представительство России в Казахстане. Ирина весьма туманно намекнула, что эта годичная командировка очень выгодна материально и поможет в продвижении Никиты по службе. Но какой именно службе посвятил себя ее муж, так и осталось загадкой для всех друзей Ирины.
– Да что там приглядывать? Все дело отлажено.
– А за Анфиской, твоей протеже. Говорящая у нее фамилия: Подкорытова. Лучше бы, конечно, – «Подколодина». Змея подколодная, прожженная кокетка, ни стыда, ни совести.
Марина удивилась ее резкости: Ульяна говорила о людях плохо очень редко, но всегда – заслуженно.
– Брось, Ульяна, она просто еще очень молодая. А молодости не стоит завидовать, это качество быстро проходит.
– И не такая уж она молодая! Ей, между прочим, двадцать один год – по всем европейским законам совершеннолетняя. Это она ведет себя, как капризный ребенок, чуть что – губки обиженно надувает, ресничками – хлоп-хлоп. И все мужики сразу кидаются ее оберегать и ублажать. Ну, и рост, конечно помогает. Как говорится, «маленькая собачка до старости – щенок».
– Ох, не любишь ты Анфису!
– Да. И считаю, – за дело. А что ты-то в ней нашла? Зачем ты ее взяла на преддипломную практику?
– Но она себя хорошо показала на практике прошлым летом. Она выезжала с Сашей Суходолиным на происшествия, помогала ему, они даже писали под общим псевдонимом. Умеет людей к себе расположить, получить информацию. И пишет Подкорытова хорошо: образно, грамотно, стиль «Кредо» выдерживает. Поэтому я и предложила дать ей возможность еще поработать. Я же не в штат ее пригласила.
– И правильно сделала. А уж после диплома пусть катится, куда хочет. Та еще стерва!
– Да с чего ты взяла?
– Марина! Разуй глаза! Эта Анфиска за один год, считай, с тремя погуляла. Сначала – с Сашей Суходолиным. С ним она спала, причем, не бескорыстно, а набивалась в соавторы. Но Сухарь оказался не таким уж влюбчивым, уволился из «Кредо», пристроился в концерн «Вечерняя Москва» – и кинул ее.
–. Это не вина Анфисы.
– Потом был Стас Коросташевский, новый дизайнер. Все она с ним вечерами задерживалась, якобы «Фотошоп» осваивала. Не знаю, до чего у них дело дошло, но тут жена вмешалась. Ох, крутая баба! Жаль, тебя не было, когда она приехала в «Кредо» проверить, чем ее муж вечерами на работе занимается, и застукала их tet-a-tet. Анфиска, пройда, ухитрилась сбежать, даже блузку не застегнула. А мадам Коросташевская в гневе Стасу оплеух навесила, а потом так ругалась, что штукатурка осыпалась. Всех обвинила в пособничестве разврату: меня, вахтера, Раису Ивановну, корректора. Стас еле-еле утащил ее из редакции.
–. Я что-то слышала, но не вникала.
–.Третий – это мой Игорек. И не надо мне говорить, что он сам ей предложил пройтись под ручку, чтобы я приревновала. Я еще до той нашей ссоры заметила, как она своими маленькими востренькими глазками зыркала на него. А сейчас – угадай, к кому подбирается?
– Ты что, имеешь в виду Андрея?
– Да. И нечего такое лицо делать! «Ах, моя дорогая, Ваши подозрения смехотворны». Он – мужик, значит, просто по определению, имеет слабость на женский пол.
– Ага! Ты еще скажи, что «мужик» значит «козел». Кстати, хочешь, насмешу? Оскар Уайльд сказал: «Все мужчины – чудовища. Поэтому женщины должны их хорошо кормить».
Подруги посмеялись. Ульяна процитировала своего любимого Терри Пратчетта: «Брак – это союз двух людей, каждый из которых готов поклясться, что храпит не он».
Марина уверенно сказала.
– Андрей не станет путаться ни с кем. Он же знает, как я к этому отношусь.
–Марина, да ты и знать не будешь. Пострадавшие в этом деле информируются в последнюю очередь. Например, повесткой в суд на развод. Извини, конечно, за прямоту, но ты излишне доверчива. До развода, может, еще и не дойдет, но Анфиска имеет очень сильное влияние на Андрея. Ты хотя бы в курсе этого?
– Ну, как же, конечно. Он говорил, что Анфиса – способная, близка к молодежной среде, имеет нюх на сенсации. Что в этом плохого?
– А ты последний номер «Кредо» видела?
– Нет, еще. Андрей обещал принести, но забыл.
– Забыл? Прямо как в анекдоте: «Семейная жизнь – это, когда жена обнаруживает своё письмо, которое она просила мужа отправить год назад, в кармане его пиджака, который он просил починить тоже год назад». На, вот, полюбуйся.
Ульяна достала из сумки сверкающий глянцем свежий номер журнала. Марина жадно схватила его и сразу начала просматривать. Запах типографской краски, бумаги, чего-то неуловимого – может, новостей – заставил ее сердце забиться быстрей. Сашенька потянулся, ухватил угол страницы, потянул в рот. Ульяна забрала малыша с маминых колен, умело привалила спинкой к себе на грудь в полусидячее положение и начала с ним играть.
– «Идет коза рогатая…» Ну, как тебе это безобразие?
– Какое безобразие? Статьи серьезные, на хорошем уровне. Я и не знала, что в Голландии автомобили перешли на спиртовое горючее. Это действительно – «энергетическая революция», удачный заголовок. А вот интервью интересное, фото замечательные. Прима помолодела лет на десять.
– «… За малыми ребятами, а кто кашку не съедает – забодает, забодает». – Ульяна осторожно щекотала Сашеньку, он радостно улыбался. Она с трудом оторвала взгляд от ребенка.
– Да ты не там смотришь. Что на обложку вынесено?
Марина прочитали заголовки вслух: «Убийство восходящей звезды в злачном притоне», «Где подобрал невесту Максим Барычев?», «Француженки делили русского стриптизера». Она торопливо отыскала указанные статьи, фотографии были в стиле заголовков. Статьи были подписаны разными псевдонимами: Алиса Котова, Алисова и Анфиса П., – но все они принадлежали Анфисе Подкорытовой. Марина вчиталась в текст.
В первой статье описывалось убийство молодой модной певицы Вики Полянской. Марина слышала о такой, ее песенка «Милый мой, милый мой, что ты сделал со мной…» крутилась на «Авторадио» по два раза в час, но не считала ее звездой. Анфиса называла певицу знаменитой, кумиром молодежи. Далее шли самые грязные намеки на ее нестандартную интимную жизнь, тягу к приключениям самого низкого пошиба. Дескать, это и привело ее к трагическому концу. Странным образом, назвав точную дату (10 апреля) и описывая все подробности: позу, вид трупа, характер телесных повреждений (следы ударов плетью), – Анфиса упустила одну деталь – название ночного клуба. Видимо, не бесплатно.
Вторая новость подавалась игриво, как некая сплетня, слушок. Самый блестящий жених Москвы – Максим Барычев, вроде бы, сделал предложение своей подруге, девушке из очень бедных слоев. И это в то время, как молва прочно связала его с Вероникой Залузской. Как эта неведомая девушка смогла переплюнуть красавицу Веронику, наследницу миллиардного состояния? Был ли он уже тайно женат на ней? Или это вспыхнула любовь с первого взгляда? Или, как говорится, у богатых свои причуды?
Третья статья посвящалась скандалу в стрип-холле в Ницце во время выступления русского гастролера Мишеля. Фотографы запечатлели разъяренных лохматых соперниц в разные моменты схватки. Смаковались детали: как именно танцевал и раздевался Мишель, как ему помогали возбужденные зрительницы, где задержала свою руку пожилая дама на теле стриптизера, чем и вызвала ярость его молодой подруги. Исцарапанные щеки старушки и искаженное злобой лицо более молодой поклонницы были сняты крупным планом. Стриптизер мелькнул только со спины и по пояс.
Марина ужаснулась:
– Что это? Мы перекрасились в желтый цвет?
– Вот именно, почти перекрасились. А все она – Анфиса Подкорытова. Из Коросташевского она вообще веревки вьет, он уже в ее рубрику не вмешивается. А фотографии эти еще не самые пошлые. Стриптизер вообще был снят голым, в одной маске, я его выкинула лично, как раз вовремя вышла на работу.
– В какой маске?
– А он под леопарда наряжается: полумаска кошачья и шкурка типа набедренной повязки. Вот здесь она еще на нем. И все равно на форуме журналистов нас уже с грязью смешали за эти опусы.
– Но как Андрей допустил?
– Анфиска его уболтала, что это повысит тираж. Ты же сама сказала, что она способная. На все способная.
– Надо что-то делать, как-то ей противостоять, – Марина в волнении заходила по кухне. – «Кредо» не может так опускаться. Хорошо, что это всего одна страница в конце, а остальной материал на нормальном уровне.
– О журнале не беспокойся, на время больничного я уже нашла себе замену. Ты не знакома со Светланой Светиной?
– Лично – нет, а на выставке видела ее работы. Настоящий художник.
– Она и дизайнер отличный, и характер у нее крутой. Она живо сумеет Анфиску на место поставить. Светлане опротивело рисовать кровавые обложки для криминального сериала в издательстве «Катрен», она ушла на вольные хлеба. А в июне Анфиса уйдет на диплом. И – адьё! Ты, главное, не проворонь в личной жизни. Как бы у Андрея дурная кровь не взыграла.
Последние слова больно задели Марину, она так взглянула на подругу, что Ульяна сразу заспешила домой. Марина и сама еще до свадьбы часто вспоминала поговорку «Яблоко от яблони недалеко падает». Андрей тогда с осуждением ей рассказывал о легкомысленном отношении своего отца к женщинам. С детства пример отца у Андрея перед глазами.
Сколько раз Виктор Александрович Краснов был женат? Не сосчитать. Он женщин меняет, словно перчатки снимает. Марина точно знает, у него в Швейцарии живет семья, где двое детей. И здесь, в России, у него есть гражданская жена. Юля, правда, продержалась около Виктора Александровича значительно дольше других своих предшественниц. «Даже дольше, чем мы с Андреем знакомы. Они уже были вместе, когда мы встретились с Андреем. Значит – больше пяти лет». Юля Марине нравилась, хотя они совершенно разные по образу жизни. Юля работала моделью, сначала она подцепила богатого спонсора, а затем влюбилась в него так, что никаких денег ей стало не надо, лишь бы любимый человек был рядом с ней. Юля родила ребенка. Души не чает в своей ненаглядной дочурке Наташе. После родов Виктор Александрович Краснов переместился у Юли на второй план. Возможно, поэтому Краснов и Юля до сих пор вместе.
А что, если Андрей унаследовал от отца слабость к женщинам? Может, сейчас у мужа Марины действительно «взыграла дурная кровь»?
* * *
От мрачных мыслей ее отвлек звонок. Напросилась в гости Настя Вешнякова, – как и Ирина Савельева, сокурсница Марины по университету.
Давай прямо сейчас, пока Саша спит, а то потом еще кто-нибудь приедет. Ко мне сегодня гость идет косяком, – пошутила Марина.
Про Настю Марина не могла сказать, что они были задушевными подругами. Высокая живая обаятельная брюнетка, Настя была наполовину – русская, на четверть – цыганка и полячка. Она унаследовала польский шарм, крестьянское трудолюбие русских предков, цыганскую страсть к приключениям. Настя была кокетливой, ветреной, модно и ярко одевалась. С Ирой Савельевой они сошлись, как «вода и камень, стихи и проза, лед и пламень», одним словом – по принципу дополнения характеров. Но за игривой внешностью Ирина, а за ней и Марина, увидела ум, практичность и доброе сердце. Настя как бы поставила забрало между жестоким внешним миром и своей легкоранимой душой.
У ее родителей был небольшой бизнес – обучение иностранным языкам методом погружения. Они оба были преподавателями, их курсы охватывали английский, немецкий, итальянский, испанский и французский языки. Сначала они вывозили свои группы недалеко: зимой на скромные подмосковные базы, а летом в поездки на теплоходе по Волге. Но в последнее время они дошли до круизов по Средиземному морю. Марина не была знакома с ними, но со слов Насти знала, что они были очень гармоничной парой.
После университета Марина стала журналисткой, а Настя отложила пахнущий краской диплом в долгий ящик. Настя не захотела войти в семейное дело, она завела свое: небольшое ателье по пошиву одежды. Чтобы заработать на жизнь, Настя шила массово ширпотреб: юбки и кофточки для вещевых рынков. Заработанные таким образом деньги давали ей возможность творить. Она создавала эксклюзивные модели одежды. У Насти был нюх на изменения капризной моды, и Настины авторские работы всегда были на гребне волны. Постепенно Настя обзавелась кое-какой клиентурой, с Валентином Юдашкиным ее, конечно, было не сравнить, но кто знает, как оно повернется в будущем. Слава людская – дама капризная и непредсказуемая, но чаще всего она благоволит трудоголикам и упертым, а того и другого Насте было не занимать.
При всей своей занятости Настя умудрялась всегда быть в гуще событий. Именно она обычно устраивала встречи сокурсников, не ленилась всех обзванивать. Марина удивлялась, как Насте хватает 24 часов в сутках, чтобы успевать везде и во всем. Настя занималась восточными танцами, фитнесом и еще Бог знает чем, ходила в сауну и посещала все, более или менее, приличные светские тусовки. Энергия ее плескалась через край, порой, заставляя Настю совершать неординарные поступки: то она с очередным другом проехала автостопом по Европе, то прыгнула с парашютом.
Несмотря на столь различный образ жизни, Марина время от времени встречалась с Настей и общалась с ней по-дружески. Обе были оптимистками по натуре и даже немного похожими внешне. Только у Марины глаза и волосы были светлее, а фигура – более спортивная. Настя как-то созналась, что пишет романтические рассказы, но пока никому их не показывала. Марина подумала, что она, может быть, решилась принести свое творчество. Что еще нельзя обсудить по телефону и почте? Ведь Марина уже публиковалась: кроме газетных и журнальных статей, она написала книгу в жанре детектива, которую Настя читала и в целом одобрила. Марина с тоской подумала, что ее вторая книга, посвященная девушке, потерявшей память, так и зависла на первых страницах. Все есть: фабула, сюжет, образы героев, – но только в голове. Только появится творческое настроение, сядет Марина за компьютер, перечитает написанное, оформит мысль в слова и протянет руки к клавиатуре – тут же что-то отрывает: то Саша проснулся, то муж не может найти носки, то стиральная машина сигналит, что можно белье развешивать.
Тут же, как по команде, проснулся и хныкнул Саша, следом запищала стиральная машина, и, разумеется, позвонила в домофон Настя. Марина проигнорировала развешивание белья, нажала кнопку домофона и с сыном на руках пошла встречать гостью.
Настя влетела, словно заморская бабочка, распространяя запах модных духов, и с первых слов ошеломила Марину, пригласив ее быть подружкой на своей свадьбе.
– Настя, ну и выдумщица ты! Какая из меня подружка невесты? Мало того, что я замужем, я к тому же многодетная мать. Нет, выбери себе другую подружку, – Марина решительно покачала головой.
– Многодетная мать? У тебя один ребенок! – возмутилась Настя.
– Один, но троих стоит! У моей сестры Маши ребенок – ангел по сравнению с моим. Её Витенька может спокойно один лежать в кроватке и играть погремушками. А мой егоза уже два раза падал на пол. Представляешь, ему всего четыре месяца, а уже ползет. Правда только назад получается, но мне и этого хватает. Оглянуться не успеешь, как малыш уже на краю дивана. А недавно между решетками кроватки протиснулся и застрял. Наревелись мы с ним оба, пока вытащила его. Я считаю себя многодетной матерью, что ни день, то новое приключение. За приглашение тебе огромное спасибо. Рада за тебя. На свадьбу мы с Андреем, конечно, придем, но как обычные гости. Подружкой невесты я не буду, даже не уговаривай!
– Марина, а где я возьму другую подружку? Светлана – в Штатах, Аня – в Израиле, Ира – в Казахстане, а Даша – очень беременная. И не только ты, они все замужем, а некоторые и развестись успели, и не по одному разу, пока я себе жениха выбирала.
Погоди, а как же – Пашка, твой первый муж?
– Господи! Какая же у тебя память хорошая! Да, я, и правда, второй раз выхожу. Но Пашка был не муж, а одно недоразумение. Зато этот брак мне помог понять, кто же мне на самом деле нужен.
– Значит, в этот раз ты уже не ошиблась?
– Да, Маринка, я такая счастливая! Хочу, чтобы моя свадьба была яркая, веселая, чтобы запомнилась нам с Максимом и нашим гостям. И не вздумай отказываться, обижусь на всю оставшуюся жизнь. Другом жениха на свадьбе будет Савелий. Они с Максимом с детского сада дружат. Вы будете вместе прекрасно смотреться: он такой эффектный высокий блондин, ты – высокая яркая шатенка. Савелий возьмет на себя все приготовления. Если что, он подъедет к тебе, согласуете с ним свои действия. Сейчас полно разных фирм, которые занимаются организацией свадеб. Я думаю, что Максим с Савелием обо всем позаботились. Честно говоря, я не в курсе. Моя роль быть красивее всех и сиять от счастья.
– Я не сомневаюсь, что ты будешь самой красивой, и от души желаю тебе быть счастливой!
Марина сидела на диване с сынишкой на руках, а Настя ходила перед ними по комнате. Эмоции переполняли подругу, она жестикулировала, помогая себе в разговоре, размахивала руками. Сашенька, раскрыв глазенки, с восторгом следил за ярко одетой Настей. Он радостно гулил и протягивал к ней ручонки. Настя продолжала:
– Я свадебное платье купила себе красное! Специально в Париж слетала.
– Ненормальная, в Москве, что ли купить нельзя было? Свадебных салонов сейчас много, и платья там есть и из Парижа и еще подальше, чем из Парижа.
– Знаю я, что за Париж в салонах! Мое платье точно по последней парижской моде сшито, никто не усомнится. Все деньги потратила на наряд, но он того стоит. Нам, брюнеткам, хорошо в красном. – Настя остановилась перед зеркалом, оглядела себя и подправила волосы. Она осталась весьма довольна своим видом.
– Хорошо, что твой жених не знает, какая ты транжира. Смотри, передумает брать тебя в жены.
– Теперь не передумает. Он на меня свою самую крупную фирму записал.
– Зачем? Ты просила?
– Нет, что ты! Подарок к свадьбе сделал. Я теперь не знаю, что с таким подарком делать. Составила на него доверенность, чтобы управлял фирмой, как раньше. Я в сталелитейном производстве разбираюсь, как корова в апельсинах. У богатых свои причуды.
– А он, как я понимаю, очень богат, если фирмами кидается. Как, кстати, его фамилия?
– Барычев.
– Максим Барычев?!
– Да. Ты, конечно, слышала о нем. Но ты же не думаешь, Марина, что я из-за богатства его полюбила? У желтой прессы на эту тему приключился словесный понос.
– Что ты, Настя, Бог с тобой! Ничего я не думаю, – Марина была ошеломлена и больше всего боялась, что Настя обратит внимание на журнал «Кредо» и прочитает унизительные слова про себя. Но Настя даже не взглянула на журнал.
