Анна Шатц Ставка на тебя

Элисса Роуэн

Мы вышли из лифта – и будто шагнули в чужую, неприлично роскошную реальность.

Золото стекало по стенам, маски сверкали, как драгоценные камни, мужчины в дорогих костюмах выглядели так, будто сошли с обложки журнала. Девушки – в коктейльных платьях, обтягивающих каждую линию тела.

Для меня, как для дизайнера, это был чистый экстаз. Визуальный оргазм.

Я не могла отвести взгляд.

Нора заметила, как я зависла, и мягко взяла меня за руку.

– Пойдём. Нам нужно выпить. Насладиться обстановкой ты ещё успеешь, дорогая.

Я улыбнулась краешком губ.

– Так очевидно, что я в восторге?

– О да. Ты бы видела себя со стороны, – она рассмеялась, поправляя маску на глазах, – Готова съесть этот зал взглядом.

Мы подошли к официанту с подносом. Я взяла бокал шампанского; пузырьки приятно кольнули язык.

– Я планирую сегодня потратить здесь кругленькую сумму, – мурлыкнула Нора, – И заодно отцепить кого-нибудь на ночь. Горячая ночь еще никому не вредила.

Я сделала медленный глоток.

– О, я полностью поддерживаю твои намерения.

Нора чокнулась со мной.

– Я и не сомневалась, детка.

Мы сделали ещё пару шагов вглубь зала, и музыка будто обвила нас шелковым шлейфом. Люди двигались плавно, лениво, но в каждом жесте была скрытая жажда – чего-то сексуального, запретного, сладкого.

– Посмотри направо, – шепнула Нора мне в ухо так близко, что по коже пробежал горячий ток, – Видишь того парня в темной маске? Он уже минуту пытается не выдать, что умирает от желания подойти к тебе.

Я бросила взгляд – высокий, плечистый, в идеально сидящем костюме. Маска закрывала пол-лица, но взгляд… он буквально прожигал меня.

– Не думаю, что он смотрит на меня, – сказала я, хотя прекрасно знала, что смотрит.

– Да брось, – Нора усмехнулась, – Ты сегодня выглядишь так, будто сама опасность с огненными волосами решила надеть платье.

Она провела пальцем по своему бедру, осматривая зал.

– Пошли танцевать, – сказала она.

Мы вышли на танцпол, и пространство вокруг словно сгущалось. Свет мигал золотыми бликами, музыка вибрировала в груди, и тело само нашло ритм.

Нора встала чуть позади меня, скользнув руками на мою талию.

– Расслабься, – прошептала она, – И позволь себе быть красивой. Ты ведь это умеешь.

Её ладони двигались уверенно, тепло её тела ощущалось даже через ткань. Мы танцевали медленно, чуть хищно, как будто этот зал принадлежал только нам.

Я чувствовала взгляды со всех сторон. Особенно один – тот самый, прожигающий.

– Он всё ещё смотрит?, – спросила я тихо.

– Он не просто смотрит, – хмыкнула Нора, прижимаясь ближе, – Он тебя раздевает глазами, детка.

Я обернулась, поймав взгляд мужчины через толпу. Он чуть приподнял бокал – жест, в котором было больше вызова, чем в любом слове.

– Хочешь, я приведу его к нам?, – спросила Нора, гладя мою руку, – Или ты предпочитаешь немного поиграть с ним?

Я почувствовала, как в груди распускается сладкое, опасное желание.

– Давай сыграем, – сказала я, улыбнувшись, – Пусть попытается нас поймать.

Нора улыбнулась шире, хищнее.

– Это уже будет интересно.

Нора снова притянула меня ближе, и мы сменили ритм – движения стали резче, острее, будто мы специально хотели вывести его из равновесия.

Каждый наш разворот был вызовом.

Каждое касание – провокацией.

– Смотри, – прошептала Нора, наклоняясь ко мне так близко, что её губы едва коснулись моей щеки, – Он уже не знает, куда деть руки. Скоро сорвется.

Она взяла мой бокал, сделала маленький глоток, удерживая мой взгляд, а затем медленно вернула мне. Жест был настолько дерзким, что у меня внутри что-то приятно щелкнуло. Мы всегда так “издевались” над парнями. Мы знали, что они сходят с ума от подобного.

– Дай ему еще одну причину прийти, – подмигнула она.

Я повернулась к нему боком, будто случайно, скользнула рукой по волосам, и позволила своей маске чуть приподняться, чтобы он увидел половину моего лица.

Достаточно, чтобы зацепить, недостаточно, чтобы удовлетворить любопытство.

Его взгляд стал тяжелее, глубже – тёмный, тянущий.

Музыка накрыла нас еще одним витком. Мы танцевали в плотном переплетении, и со стороны это выглядело так, будто мы играли друг с другом, заигрывая со всем залом одновременно.

Нора провела пальцем по моей ключице – медленно, слишком уверенно, чтобы это можно было игнорировать. Я рассмеялась – дерзко, звонко.

У мужчины в маске едва заметно дернулась челюсть. Он сделал шаг. Потом ещё один. И ещё.

– Всё, – ухмыльнулась Нора, – Крючок заглочен.

Он подошёл к нам, остановившись достаточно близко, чтобы почувствовать его запах – мягкий, дорогой, с пряными нотами.

– Простите, что вмешиваюсь, – его голос был низким, обволакивающим, – Но игнорировать вас было бы преступлением.

Нора слегка наклонила голову.

– Правда? И что же вы собираетесь с этим делать?

Он улыбнулся под маской, медленно и опасно.

– Предложить вам обеим уединиться. Втроем. Прямо сейчас.

Нора хмыкнула, словно это было милым, но слишком очевидным ходом.

Я приподняла бровь, сделав вид, что раздумываю.

Потом мы одновременно – идеально слаженно – рассмеялись.

– О, милый…, – Нора коснулась его плеча кончиками пальцев, – Ты, конечно, смелый. Но мы не настолько развратные.

Я подмигнула ему через плечо:

– Придётся постараться сильнее, чтобы уговорить нас уйти с тобой.

И мы, всё ещё смеясь, развернулись и направились к игровому столу – бросая легкие, игривые взгляды через плечо.

– Он сейчас кипит?, – прошептала я, подходя к столу.

– Он сейчас горит, – фыркнула Нора.

Игровой стол сиял огнями, как алтарь порока.

Женщины в блестящих платьях, мужчины в строгих костюмах – все вплетались в гул азартного шёпота, в мягкий шелест фишек, в хищные взгляды, которыми здесь обменивались не меньше, чем ставками.

Мы с Норой подошли к рулетке.

Она прошла чуть впереди, и я видела, как на неё тут же обернулись минимум трое мужчин. Эта женщина умела входить в пространство так, будто сама музыка в зале подстраивалась под её шаги.

Я взяла фишки, покрутила одну между пальцами и лениво откинула волосы назад.

– Дама будет играть?, – спросил крупье, улыбаясь.

– Сегодня дама будет выигрывать, – ответила я и бросила фишку на стол.

Нора только успела опереться о бархатный край стола, как рядом нарисовался парень – молодой, уверенный, чересчур самодовольный, но в меру симпатичный. Маска скрывала половину его лица, оставляя только насмешливые губы и выразительные глаза.

– Ты сегодня самая красивая женщина у этого стола, – сказал он Норе, не стесняясь смотреть на её фигуру, – Могу я скрасить тебе игру?

Нора медленно повернула голову, оценивающе проводя взглядом по его телу, как по витрине.

Её улыбка стала лениво-хищной.

– Скрасить? Ммм…, – она будто размышляла, – Это зависит от того, насколько ты умеешь быть полезным.

– В чём именно быть полезным?, – он шагнул ближе. Голос уверенный, ритм ровный – явно привык к вниманию.

Я едва сдержала улыбку, наблюдая за сценой из-за бокала шампанского. Бросила ставку на красное и тихо фыркнула себе под нос:

– Это будет интересно.

Нора склонила голову к парню так, будто собиралась прошептать ему что-то на ухо, но остановилась буквально в сантиметре – дразня, заставляя его задержать дыхание.

– В том, чтобы не мешать мне выигрывать, сладкий.

Он рассмеялся, но не отступил.

– Если выигрыш зависит от меня, я буду самым покладистым мужчиной в этом зале.

Я щелкнула еще одной фишкой и покосилась на них.

– Осторожнее, – сказала я, не отрывая взгляд от вращающегося колеса рулетки, – Эта дама плохо переносит покладистых. Ей подавай тех, кто хотя бы пытается вести игру.

Нора кивнула, будто подтверждая мои слова.

– Она знает меня лучше всех, – сказала она, глядя на парня через ресницы, – Так что… если хочешь меня развлечь – придётся постараться чуть сильнее.

Он прикусил губу, будто принимая вызов.

– А ты дай мне шанс.

Колесо закрутилось быстрее, огни замелькали.

Я усмехнулась, положила ладонь на фишки и тихо добавила, больше себе, чем кому-то:

– Ну-ну, мальчик. Посмотрим, сможешь ли ты выдержать игру, в которую ввязался.

Шарик стучал по металлическим дорожкам, музыка на секунду будто стихла – напряжение пропитало воздух.

Нора не сводила глаз с парня. Парень – с неё. А я – со всей картины, наслаждаясь зрелищем.

Шарик подпрыгнул ещё раз и упал в сектор.

– Красное, – объявил крупье.

Я улыбнулась и подтянула фишки.

– Я же говорила, – прошептала я, бросив взгляд на мужчин, – Мы сегодня выигрываем.

Мы с Норой начали поднимать ставки, словно сами были хозяевами стола.

Каждое наше движение – легкое, дерзкое – заставляло мужчин напрягаться, а женщин прижиматься к ним ближе. Я сосредоточенно делала ставки, но глазом ловила, как Нора играла с молодым самодовольным парнем: её улыбки, кивки, прикосновения – невинно-опасные, почти электрические.

– Красное или черное?, – подмигивала она ему, скользя пальцем по его запястью.

Он отвечал мягким хихиканьем, явно наслаждаясь игрой, которую сама Нора задавала правилами.

Я делала свои ставки с лёгкой улыбкой, но вдруг почувствовала что-то иное: взгляд, который прожигает насквозь.

Я обернулась, и по другую сторону стола, почти незаметно, встретила серые глаза, внимательные, холодные, острые, как нож. На мгновение воздух вокруг будто замер.

Я медленно подняла бокал, едва касаясь его края, – как приветствие, как вызов.

– Элисса, – прошептала Нора, наклоняясь ко мне, когда шарик закручивался, – Тут за тобой уже минимум три парня следят. За тобой, понимаешь?

Я рассмеялась тихо, звонко:

– Ну, это уже забавно, – сказала я, продолжая расставлять фишки, – Итак, играем дальше.

Следующие десять минут пролетели, как вспышка.

Мы с Норой дерзко играли против мужчин за столом, поднимая ставки и одновременно подшучивая, заигрывая, вызывая лёгкое раздражение и желание у соперников.

Нора смеялась и шептала комментарии, играя с ним так, будто могла выжать из каждого движения максимум удовольствия.

Вдруг Нора посмотрела на парня с лёгкой искрой в глазах и сказала тихо:

– Пойдём подышать.

Я знала, что это ее код: жаркая ночь ждёт их за пределами зала. Нора медленно встала, захватывая его руку, и ушла, оставляя меня одну за столом.

Я осталась одна, но не скучающей – улыбка играла на губах, лёгкая и самодовольная. Именно тогда к столу подошел молодой человек, который наблюдал за мной с самого начала. Его серые глаза снова встретились с моими, и я ощутила, как напряжение между нами заискрило.

– Наслаждаетесь игрой?, – спросил он, улыбаясь почти невинно, но с явным интересом.

Я лишь подняла бровь, отпив шампанского, и улыбнулась чуть шире:

– Ещё как. А вы готовы рискнуть?

Он встал рядом, чуть наклонившись, так что наши руки почти соприкоснулись.

– Ты умеешь играть, – сказал он тихо, наблюдая, как я расставляю фишки, – Не просто кидать ставки, а играть так, чтобы это было… интересно.

Я усмехнулась, слегка коснувшись фишкой края стола.

– Тебя это затягивает?

– Очень, – улыбнулся он, – Особенно если соперник такой… самоуверенный.

Я слегка наклонилась к нему, шепотом, играя с маской:

– А ты уверен, что справишься? Не каждый выдерживает такой темп.

Он чуть приподнял бровь и покосился на рулетку:

– Темп? Мне нравится, когда ставки высокие… и когда соперник вызывает улыбку, прежде чем выиграть.

Я бросила фишку на черное, почти случайно, но с идеальным ощущением момента. Шарик закрутился.

Я откинула голову назад, рассмеялась и покосилась на вращающееся колесо:

– Красное или черное?, – задала я вопрос, но в голосе была больше игра, чем интерес к результату.

– Давай рискнем…, – сказал он, глядя прямо мне в глаза, – Я доверюсь твоему выбору.

Я снова бросила фишку, и шарик подпрыгнул. Наши взгляды встретились снова, и в воздухе повисло напряжение: азарт, вызов и лёгкая электризация – словно весь зал исчез, оставив только нас двоих и эту игру.

– У тебя талант делать простое… захватывающим, – сказал он, слегка улыбнувшись.

– А у тебя талант быть уверенным, даже когда проигрываешь, – ответила я, поднимая бокал, – За игру.

Он коснулся своим бокалом моего, и мы оба рассмеялись.

Я прикусила губу и слегка наклонилась:

– Спасибо… но мне нужно…, – я сделала паузу, делая вид, что собираюсь сказать что-то важное, – Выйти и припудрить носик.

Я слегка улыбнулась, подняла бокал в лёгком прощальном жесте и повернулась к выходу.

На самом деле, как только я оказалась за пределами столов, я вздохнула: да, глупая привычка, но что уж поделать – мне хотелось покурить.

Я вышла на балкон. Тонкий дым клубился вокруг, смешиваясь с ароматами алкоголя и дорогих духов, а мысли всё ещё возвращались к нему, к игре, к этим серым, внимательным глазам.

Спустя пять минут я вышла с балкона, когда вдруг почувствовала лёгкое, почти невесомое прикосновение к руке.

Следующая секунда была неожиданной – он мягко, но уверенно схватил меня и провёл за большие шторы, которые скрывали нас от чужих глаз.

Я чуть вздрогнула, когда его рука скользнула по моему бедру, но не отступила.

– Я думал, что «припудрить носик» означает отлучиться в уборную, – сказал он с легкой насмешкой в голосе.

Я прикусила губу, почувствовав, как лёгкий жар разлился по телу, и промурчала, слегка наклоняя голову:

– Можно интерпретировать так, как ты хочешь…

Он провёл пальцами по моему подбородку – нежно, но настойчиво, задержав взгляд на моих губах.

– Я бы хотел провести эту ночь с тобой.

От его голоса у меня по спине пробежали мурашки, и дыхание чуть сбилось.

– Ты думаешь, что я соглашусь?

– Учитывая, насколько у тебя прерывистое дыхание и учащенный пульс, – его пальцы слегка сжали мою руку, – Я уверен, что ты хочешь меня так же, как и я тебя.

Я не сдержалась и улыбнулась. От него пахло одеколоном и дорогим виски.

– Довольно наблюдательно, – моя рука скользнула по его шее, притягивая его ближе.

Небольшая интрижка в Лас-Вегасе с человеком, которого я больше никогда не встречу, – идеальный вариант. Особенно, чтобы отвлечься.

Его рука легла мне на талию – уверенно, так, будто он уже давно решил, что я буду принадлежать ему этой ночью.

– Значит, ты всё-таки согласна, – прошептал он, и голос у него стал темнее… опаснее.

– Я сказала «идеальный вариант», – поправила я, приподнимая подбородок, – А не «легкая добыча».

Его тихий смех коснулся моей кожи, почти как поцелуй.

– Поверь, – сказал он, – Я и не рассчитывал, что ты будешь лёгкой добычей.

Его пальцы скользнули по моему бедру чуть выше, чем позволяла приличность этого маскарада. Внутри всё дрогнуло.

– Ты играешь, – произнес он, словно догадываясь о моей мысли, – И тебе это нравится.

– А тебе?, – спросила я, наклоняясь ближе, почти касаясь его губ.

Он задержал дыхание. Только на мгновение. Но я это почувствовала.

– Мне нравится выигрывать, – тихо ответил он.

Кайлас Хартвелл

Как только я увидел эту девушку, мне даже не пришлось гадать. Я сразу понял: эта ночь пойдет по моим правилам, и она – часть этих правил.

Изумрудное платье сидело на ней так, будто было сшито для греха. Ткань обтекала ее фигуру, подчеркивая каждую линию, а рыжие волосы спадали вперёд живым огнем. Она выглядела как ведьма из историй, в которые взрослые не верят, – та, ради которой мужчина без колебаний оставляет ключи от своего рая и копию договора на душу.

И, если честно, этим я прямо сейчас и занимался. Почти.

Моя рука мягко, уверенно лежала на её талии, направляя ее к номеру. Я знал, что Александр в это время был занят – и, скорее всего, до утра он точно не появится. Прекрасно.

Девушка шла на полшага позади, делая еще один медленный глоток шампанского, и в ее движениях было что-то откровенно хищное. Как будто она позволяла вести себя только потому, что сама хотела этого не меньше, чем я.

Её взгляд – короткий, скользящий по моей шее, – сказал куда больше слов.

Ночь обещала быть долгой. И опасно сладкой.

Дверь щелкнула, едва успев закрыться за нами, и я почти сразу почувствовал её тепло у себя под пиджаком. Я развернул её к стене плавно, но без лишней нежности – таким движением, которое не оставляет вопросов, кто сейчас контролирует момент.

Её дыхание сбилось, когда мои пальцы снова нашли ее талию, плотнее, настойчивее, чем несколькими минутами раньше в коридоре. Она сделала шаг назад, почти касаясь двери спиной, и в этом движении было больше приглашения, чем сопротивления.

Она подняла ногу, касаясь бедром моей ноги – не резко, а с той медленной уверенностью, которая говорит: да, продолжай.

Её платье чуть приоткрылось в разрезе, и этого одного взгляда было достаточно, чтобы жар под кожей стал почти невыносимым.

Я наклонился ближе, чувствуя, как ее пальцы легли мне на грудь, чуть скользя вниз – не касаясь того, чего хотелось больше всего, но обещая, что это дело времени.

Её взгляд снизу вверх был опаснее любого заклинания: смесь вызова, желания и тихого удовольствия от того, что она умеет доводить мужчину до предела, практически не прикасаясь.

Она все еще прижималась лопатками к двери, когда я наклонился так близко, что ее дыхание коснулось моей губы. Но я не поцеловал её сразу – вместо этого позволил кончиком носа скользнуть вдоль её скулы, ловя, как она затаила дыхание.

– Ты любишь играть?, – прошептал я ей в ухо, и почувствовал, как ее пальцы сильнее вцепились в мою рубашку.

– Все зависит от того, с кем игра…

Я провёл ладонью по её талии, медленно скользя вверх, пока пальцы не легли на ребро её груди, едва касаясь, настолько легко, что она сама тянулась ближе, как будто хотела заставить меня держать сильнее.

– Мм…, – она подняла голову, и на этот раз сама потянулась к моим губам.

Поцелуй вышел наглым: она куснула меня за нижнюю губу, и я ответил так, что она тихо выдохнула мне в рот.

Её поднятая нога обвила мое бедро чуть выше, теперь уже явно не играя в спутанную нежность – она вела, провоцировала, дразнила.

Мои пальцы нашли молнию на её платье, и я провёл по ней кончиком пальца, медленно, лениво, будто спрашивая: можно? Хотя оба знали – она давно согласилась.

Она взяла мою руку, подняла к своим губам и легко коснулась пальцев языком, взгляд при этом не отводя – чёрт, этот взгляд стоил тысячи признаний.

– Если игра, то игра, – прошептала она.

И я улыбнулся, уже прекрасно понимая, что эта ночь будет не просто долгой – она будет опасно сладкой.

Она оттолкнула меня в сторону кровати, не позволяя дальше расстегнуть платье и приблизилась вплотную.

Она нависла надо мной, не давай перехватить инициативу, но позволяя моим рукам плавно скользить по ее бедрам. Колени упруго вжались в матрас по обе стороны от моих бёдер, платье чуть приподнялось, открывая тонкую линию её бедра – ровно настолько, чтобы мне стало сложно дышать.

– Терпение, – прошептала она, склонившись к самому уху. Тёплое дыхание скользнуло по коже, по шее, по затылку.

Её пальцы потянулись к моему галстуку-бабочке. Одним лёгким движением она ослабила узел, медленно потянула за край ленты, словно нарочно растягивая момент. Ткань прошелестела, когда бабочка соскользнула с шеи и упала где-то рядом на кровать.

– Так лучше, – она чуть отстранилась, чтобы посмотреть на меня, и в этом взгляде было слишком много спокойной уверенности, – Не нравится, когда у тебя забирают контроль?

Она не ждала ответа. Расправила ворот рубашки, неспешно раздвинула его пальцами, как будто листала книгу. Каждый её жест был продуман и ленив, будто у нас впереди была вечность. Пиджак она стянула ловко, уверенно: одно плечо, второе – и через секунду он уже валялся на полу, забытый.

Я снова потянулся к молнии на ее платье, и на этот раз она не остановила. Лишь выпрямилась, давая мне доступ, и слегка развернулась боком. Молния пошла вниз с мягким, почти неприлично громким звуком в тишине комнаты. Платье чуть разошлось на спине, обнажая тёплую кожу и тонкую линию лопаток.

Я задержал руку у ее поясницы, чувствуя под пальцами легкое дрожание – то ли её, то ли своё. Платье послушно сползло ниже, по её телу, словно само решило, что пора. Она помогла ему, слегка повела плечами – и через мгновение стояла передо мной уже в одном нижнем белье.

Свет падал на нее неровно: лицо в маске терялось в полутени, контуры тела словно нарисовали мягким углем.

– Теперь честно, – сказала она, снова устроившись надо мной, уже намного ближе. Пальцы потянулись к верхней пуговице моей рубашки. Щёлк. Вторая. Третья. Она расстёгивала их неторопливо, иногда останавливаясь, будто изучая выражение моего лица.

Я только хрипло выдохнул что-то невнятное. В этой игре все ответы давно были даны без слов.

Когда последняя пуговица поддалась, она раздвинула полы рубашки, легко провела ладонью по моей груди – не торопясь, словно проверяя, насколько далеко может зайти. Потом наклонилась ниже, почти касаясь лбом моей, и тихо улыбнулась:

– А вот теперь… ночь может начинаться.

Мое тело среагировало быстрее любых слов. Жар поднялся резким импульсом, растянув дыхание, и она почувствовала это по тому, как мои руки крепче обвили её талию.

Её губы накрыли мои неожиданно яростно – поцелуй получился горячим, требовательным, почти голодным. Рыжие волосы упали нам обоим на лица, смешиваясь с масками, которые мы так и не сняли.

И, если честно, я не хотел. Тень анонимности добавляла напряжения и какой-то опасной сладости, делала каждый ее вдох ближе, чем следовало.

Моя рука скользнула к ее бюстгальтеру, высвобождая шикарную грудь на свободу. Я провел губами по набухшим соскам, отчего девушка выгнулась сильнее мне навстречу, прося большего. Я взял грудь в руки и начал по очереди лизать и легонько покусывать их, пока она двигалась вверх-вниз, создавая приятное трение между нами.

Я оторвался от груди, поднимаясь выше к зоне подбородка. Начиналась моя игра.

Мои руки скользнули к ее бедрам, и я легко подхватил её, не давая ей ни секунды подумать или сопротивляться – просто поднял и уложил на кровать.

Пружины тихо скрипнули, а она, лежа подо мной, выглядела так, как будто именно этого давно ждала.

Я навис, не прикасаясь сразу – оставил между нами несколько сантиметров, так мало и так мучительно много. Она потянулась вверх, но я поймал её за запястье, удерживая легко, почти играючи.

– Не торопись, – сказал я, – Ты же хотела игру.

Её дыхание стало неровным, а взгляд – острее, чем любой вызов.

Я провёл губами по её щеке, медленно спускаясь к шее, не давая ей понять, где будет следующий поцелуй: то у самого уха, то на ключице, то чуть ниже – ровно настолько, чтобы у неё сбивалось дыхание.

Она выгнулась ближе, её пальцы скользнули по моей спине, цепляясь, будто ей хотелось перехватить контроль и в то же время – позволить мне вести.

– Ты сводишь меня с ума, – прошептала она, смешивая нежность с дерзостью.

– Прекрасно, – ответил я, опускаясь к её плечу, – С этого и начинается удовольствие.

Я всегда знал, что есть женщины, которые заводят тебя взглядом. Но она… Она была другой. Слишком живая. Слишком опасная.

И слишком сладкая в том, как сдавалась – только внешне, только на секунду, только чтобы тут же забрать у меня дыхание.

Я видел, как у неё дрожат ресницы, как пальцы цепляются за простыню, как она пытается сохранить контроль и уже не может.

И это чертовски заводило.

Я опустил ладонь на её живот – горячий, мягкий, подрагивающий под моими пальцами – и почувствовал, как она задержала дыхание. Как будто одно прикосновение могло решить всю ночь.

– Посмотри на меня, – прошептал я.

Она подняла взгляд – распахнутый, тёмный, голодный.

Я наклонился ниже, поцеловал её под грудью, потом ещё ниже, делая это медленно, настолько медленно, что она сжимала простыню так, словно пыталась удержаться в реальности.