Анна Сейд Город: Немертвые

Отель, как и многие похожие места в Городе, населяли призраки. Остатки чужих воспоминаний, просачивающиеся наружу из неплотно запертых номеров. Все они когда-то принадлежали кому-то, являлись частью чьей-то истории, но теперь превратились в послушных марионеток управляющего. Когда они были ему не нужны, он ослаблял нити, и тогда призраки просто бесцельно слонялись по коридорам, выпивали в баре, сидели в лобби, глядя в одну точку, и разговаривали с кем-то, кто существовал лишь в их воображении.

Но сегодня был явно не тот случай.

От шелестящих в коридорах голосов у Немо неприятно ныло в висках. Он уже подзабыл, каким шумным и людным может быть это место. В последние месяцы, когда парень заваливался в гости, его едва ли встречала пара-тройка случайных призраков. Да и те, стоило ему подойти ближе, шарахались в сторону и сливались со стенами.

Однажды, впрочем, парень любопытства ради все-таки поймал одного из них. Но общаться с призраками было все равно что смотреть на выцветшую фотографию, пытаясь угадать объекты и лица на ней. Он даже не был уверен, что произносимые призраками слова имеют какое-то отношение к той личности, слепок которой они на себе носили. Возможно, пробыв в Отеле какое-то время, они полностью теряли себя, становясь просто продолжением Карла – одной из тех мыслей, что населяли его крупную седую голову с вечно недовольным прищуром.

Вот и сейчас, поймав пару укоризненных взглядов, Немо был почти уверен, что они, пусть и исходили из чужих глаз, но принадлежали управляющему. Впрочем, в данный момент у старика явно были дела поважнее, чем в очередной раз выгонять пронырливого лиса. Тем более что тот почти наверняка немедленно бы залез обратно, не выждав и пяти минут для порядка. Возможно, поэтому на своем пути парень не встретил никакого явного сопротивления, и уже спустя несколько минут зашел в раздевалку для персонала, где, тщательно перебрав все выглаженные комплекты и выбрав одежду себе по размеру, переоделся в светло-зеленую униформу коридорного.

Чуть позже, стоя перед зеркалом в общем туалете и мурлыча приставшую еще в холле мелодию, Немо выдавил себе на ладонь немного геля для укладки и принялся вдумчиво зачесывать назад прежде стоявшие почти дыбом волосы. Те слушались неохотно, но в конце концов сдались под его напором.

– Исключительный типаж, – пришел к само собой напрашивающемуся выводу он, закончив и на всякий случай повертев головой туда-сюда.

Напоследок улыбнулся отражению и, отсалютовав двумя пальцами, двинулся обратно в коридор. И уже на выходе из туалета столкнулся с невысокой, но очень деловитой женщиной, которая от неожиданности на пару мгновений потеряла оформленность в пространстве, но очень быстро вновь вернулась в материальную форму.

– Ты почему еще здесь? – так недовольно спросила она, как если бы лично дала Немо какое-то поручение несколько минут назад. – В номер 1224 отнесли свежие полотенца?

– Я сию же секунду проверю, госпожа, – тут же приосанился он, надевая маску самой ответственной почтительности.

– Вечно за новичками все надо прибирать, – покачала головой маленькая женщина. – Понабрали же всяких тут…

И, продолжая бурчать себе под нос, она зашагала дальше по коридору, почти наверняка уже позабыв, с кем и о чем только что разговаривала. Ее задачей было давать указания и ворчать, а не следить за тем, как эти ее указания будут выполнены, или тем более отлавливать по этажам посторонних. Немо мог бы поспорить, что если она встретит еще десять человек по дороге, то и им всем по очереди скажет про полотенца. И, по теории вероятности, хоть один из них да окажется способен не только услышать и понять, что ему было сказано, но и выполнить элементарное указание.

А если даже и нет, Карл позаботится о них сам – когда вспомнит об этой необходимости чуть более осознанно.

Зайдя в лифт, Немо нажал на кнопку 61-го этажа и со вздохом откинулся спиной на стенку кабины, сложив руки на груди. В такие моменты ему всегда становилось досадно, что он не может, как управляющий, перемещаться по Отелю мгновенно и не тратить время на ожидание, пока старомодная кабина, кряхтя и поскрипывая, доползет до пункта назначения.

Ждать парень не любил.

И когда лифт вдруг остановился на сороковом этаже, подрагивая всей своей конструкцией, словно вот-вот готовая упасть в обморок старая леди, он едва смог сдержать раздосадованный возглас. Но когда же дверцы открылись и внутрь сперва закатилась тележка, на котором стояли какие-то закуски и ведерко с шампанским, а следом вошла миловидная горничная, его недовольство унялось.

– Ну привет, – улыбнулся он девушке, едва заметно изогнув бровь.

– Я иду в 1224-й номер, – произнесла она, даже толком не глядя на него.

– Как и всем мы, – подтвердил парень, снова нажимая кнопку нужного этажа. Потом, опустив взгляд на расставленные по подносу аперитивы, добавил: – По-моему, твой босс немного перегибает. Еще бы, в самом деле, оркестром его встречал или фейерверк устроил.

Горничная ему не ответила, продолжая смотреть перед собой и ждать, пока лифт доберется до места. И в этом молчании и ожидании не было ровным счетом ничего личного или осознанного. Пожалуй, больше всего она в этот момент походила на NPC в какой-нибудь игре: двигающийся нарисованный человечек с одной-единственной функцией, прописанной в его коде. Нет, при желании Немо мог бы докопаться до того, что еще осталось в ней человеческого. Мог бы прямо сейчас схватить за волосы и приложить головой о тележку или об стену. Возможно, это бы вывело ее из транса, и она бы начала сопротивляться на уровне инстинктов. Но кто бы мог гарантировать, что это сопротивляется именно она, а не взбешенный Карл? Да и потом, было как-то жаль портить это чудное, пусть и беспросветно тупое личико.

Даже если это последнее, что в ней осталось своего собственного.

Поэтому Немо вежливо подождал, пока горничная выкатит тележку из лифта на нужном этаже, а потом, держась чуть позади, проследовал за ней до самого номера. И, конечно, не упустил возможности прошмыгнуть вслед за ней, когда перед девушкой послушно открылась дверь.

– Дальше я сам, деточка, можешь идти, – проговорил парень, отобрав у нее бутылку, когда горничная попыталась ее открыть. – Справлюсь.

Та несколько секунд молчала, глядя на него пустым, ничего не выражающим взглядом, но потом все же развернулась и вышла из номера. Немо меж тем обвел глазами подготовленную для чужака комнату, рассеянно размышляя над тем, как она изменится с появлением долгожданного гостя. Сейчас это был стандартный номер Отеля с его зеленью, позолотой и темным деревом, но быть таковым ему оставалось недолго. Потому что местные апартаменты были, в первую очередь, предназначены для того, чтобы хранить истории. А переплет у каждой из них всегда был разный.

– Да, отстой, понимаю, – согласился парень, обращаясь к стенам комнаты. – Мне бы тоже не хотелось быть тем полотном, по которому они размазывают свое дерьмо. Но тут уж ничего не попишешь, да?

Пол под его ногами мелко завибрировал, что вполне можно было бы принять за своего рода ответ. Но Немо по опыту знал, что это было сигналом совсем иного толка.

Чужак вошел в Отель.

Все здание вытянусь как по струнке, и парень, прикрыв глаза, легко мог вообразить лобби далеко внизу, в которое вместе с неуверенно озирающимся светловолосым мужчиной оглушающей волной вкатилась тишина.

– Господин такой-то? – передразнил он высокомерный тон управляющего, что встречал гостя за стойкой регистрации. – Ваш номер готов.

– Мой номер? – тут же отозвался он уже другим голосом, менее уверенным и поставленным.

– Конечно. У нас в Отеле все делается по высшему классу, мы никак не могли заставить вас ждать, дорогой господин. Вот ваш ключ, номер находится на шестьдесят первом этаже, направо от лифта. Желаете, чтобы я проводил вас?

Чужак берет протянутую ему вещицу и почти наверняка несколько долгих секунд смотрит на нее так, будто это первый ключ, который он вообще видит в своей жизни. Он по-прежнему ничего не понимает, и в его голове – настоящий разброд. Пока что он вряд ли задается вопросами о том, где он и как сюда попал. На этом этапе новички чаще всего просто идут туда, куда их ведут. Осознание придет позже – и повезет если это произойдет до того момента, как Город возьмется за них всерьез.

По мере приближения чужака комната вокруг Немо начала меняться. Контуры окружающих его предметов расслоились, накладываясь друг на друга, переплетаясь и путаясь, а потом, в тот самый момент, когда сделанный по старинке ключ вошел в замочную скважину, все на мгновение почернело, а затем прыснуло по сторонам, снова обретая цвет и отчетливость.

Немо все это время стоял на одном месте, давая номеру время заново осознать себя, и лишь когда пол под его ногами перестал ходить мелкими волнами, позволил себе пошевелиться. Успел открыть бутылку шампанского, и белоснежная пена заполнила хрустальный бокал ровно в тот момент, когда их с замершим на пороге комнаты чужаком взгляды впервые встретились.

Из номера пропал весь узнаваемый фирменный лоск, который, Немо знал, был предметом особой и трепетной гордости Карла. И его же самых горьких сожалений, ведь, так уж вышло, ни один чужак не мог оценить его в полной мере. Теперь это были типичные три звезды в не слишком крупном городе, где главным требованием туристов было отсутствие клопов, чистое постельное белье и возможность видеть из окна что-то помимо стены соседнего здания. Двуспальная кровать, занимавшая больше половины свободного пространства, старенькая плазма, подвешенная к стене, холодильник с двумя бутылками минеральной воды, чуть заедающая дверь в душ и островок плесени в дальнем углу под протекающим кондиционером. Для полноты картины не хватало скомканных салфеток с засохшей спермой на полу возле кровати и пепельницы, полной окурков.

Впрочем, два последних элемента могли скоро тут появиться вполне естественным образом.

Не изменился в комнате лишь один предмет – деревянная шкатулка, стоявшая на прикроватном столике, от одного взгляда на которую у Немо начинала ныть поясница.

– Комплимент от Отеля, господин, – объявил он вошедшему, улыбаясь так старательно, что сводило скулы. – Мы рады вас приветствовать в нашем скромном заведении.

– Скромном, как же, – неуверенно отозвался светловолосый мужчина, цепляясь за услышанные слова, как если бы в них был заложен второй смысл, который бы все ему объяснил.

– Вы в любое время можете воспользоваться услугами бара и ресторана внизу, – почти нараспев продолжил его собеседник, заканчивая наливать шампанское и протягивая хозяину номера бокал. – Также мы предоставляем множество других сервисов и услуг, с полным списком которых вы можете ознакомиться в нашем буклете. Он находится возле стационарного телефона вот тут. Управляющий будет постоянно на связи, так что не стесняйтесь звонить, если у вас возникнут пожелания по обслуживанию. Мы очень гордимся высоким уровнем нашего сервиса и готовы продемонстрировать вам его в любое время дня и ночи.

Немо столько раз слышал эту речь в чужом исполнении, что оттарабанил ее практически без запинки. Старику Карлу впору было брать его на работу на полставки. Парень бы, конечно же, не пошел, но сам порыв и признание своих выдающихся талантов, бесспорно, оценил бы.

– А вай-фай? – вдруг отмер чужак, прежде будто в транс введенный его бубнежом. – Тут же есть вай-фай?

– О, боюсь, эту услугу мы не предоставляем, – улыбка Немо стала шире. – Могу я еще чем-нибудь вам помочь?

– Не предоставляете услугу? – нахмурился его собеседник, наконец взяв протянутый ему бокал. – Что за бред? Двадцать первый век на дворе, а у вас нет гребаного интернета в номерах?

– Я вижу, вы, господин, устали с дороги, – не изменился в лице тот. – Это ничего, в номере есть все необходимое для полноценного отдыха. Поверьте, мир станет куда более дружелюбным местом, когда вы хорошенько выспитесь.

Во взгляде чужака читалось очевидное сомнение, но возразить ему в тот момент было нечего. Поэтому он просто опрокинул в себя шампанское, чуть скривился от приторно сладкого вкуса и прошел вглубь номера. Там отдернул тяжелые серые шторы и выглянул в окно. Открывшийся ему городской пейзаж был совершенно непримечателен – крыши, окна, типовые вывески и рекламные биллборды. Город умело создавал иллюзию бурно кипящей жизни, наполняя воздух шумом работающих моторов, автомобильными сигналами, лаем собак, щебетанием птиц и неразборчивым гулом человеческих голосов. И, казалось бы, только переведи взгляд чуть в сторону, обязательно наткнешься на чью-то фигуру, задумчивое лицо в окне или спешащего к автобусной остановке прохожего. Но очень редко в первые дни кто-то действительно начинал смотреть внимательно и понимал, что на самом деле никого, кроме него, на этих улицах нет.

Истинные обитатели Города начинали показываться позже – когда первые маски были уже сброшены.

– Чудный вид, правда? – ласково спросил Немо, почти положив подбородок на плечо чужака. Тот вздрогнул, даже приглушенно выматерился сквозь зубы, и по лицу фальшивого коридорного снова расплылась довольная улыбка, больше похожая на оскал.

– Тебе что-то надо, да? – раздраженно поинтересовался мужчина. – Ждешь чаевых?

– Не отказался бы, – подумав, кивнул тот.

Чужак принялся шарить по карманам и спустя пару секунд достал видавший виды старый бумажник с кучей скидочных карт, от которых топорщился и трещал по швам боковой кармашек. Но не успел он даже раскрыть отделение с купюрами, как Немо, не дав ему опомниться, выхватил кошелек из его рук. Впрочем, как выяснилось почти сразу, деньги его интересовали в последнюю очередь.

– Эрик Сай, – с любопытством протянул он, рассматривая водительские права. – Милое фото, в жизни вы не такой симпатичный.

– Эй, какого хрена? – не сразу обрел дар речи опешивший мужчина. – А ну верни сюда! – он попытался было вырвать бумажник из рук вертлявого коридорного, но тот легко ушел в сторону, продолжая скалиться и, кажется, с трудом удерживаясь от желания начать махать своей добычей над головой, как в дурацкой школьной игре.

– Немо, хватит.

Полный плохо скрываемой досады голос холодом дохнул ему в спину, и парень неохотно остановился. С печальным вздохом оправил на себе форму и, поклонившись чужаку, вышел за дверь, настежь распахнутую управляющим.

– Прошу прощения за нашего служащего, – произнес старик, обращаясь к гостю. – Он, к моему великому сожалению, идиот.

Эрик с сомнением изогнул бровь, словно ожидая, что управляющий сейчас рассмеется или хотя бы вежливо улыбнется, но лицо того оставалось каменно серьезным, и мужчине ничего не оставалось, как неуверенно кивнуть, признавая инцидент исчерпанным.

– Если вам что-нибудь понадобится, звоните в любое время. Мой телефон есть в общем списке. Мы всегда готовы прийти к вам на помощь в случае необходимости. Надеемся, что наш Отель станет на время вашего пребывания здесь вашим вторым домом…

Он продолжал говорить все эти привычные банальности, но Немо их уже не слушал. Самое время было по-тихому слинять, пока ему не прилетело более ощутимо за его вольности.

Парень отступил обратно к лифтам, но потом, обдумав этот вариант как следует и решив не рисковать, пошел пешком по лестнице. Там столкнулся еще с парочкой призраков – причем один из них выглядел так, будто заплутал на этой лестнице лет десять назад, – но в целом благополучно добрался до первого этажа. Уже почти чувствовал сладкий воздух свободы, как управляющий появился перед ним буквально из ниоткуда. Неужели ему так быстро надоело расхваливать перед чужаком свой ненаглядный Отель? Досадно.

– Я этого не потерплю, Немо, – как всегда надменно произнес он, глядя на фальшивого коридорного сверху вниз. – Твои выходки сейчас совершенно неуместны.

– А, то есть было время, когда они были уместны? – тут же поймал его на слове тот, широко ухмыльнувшись. – Кажется, я его пропустил. Не напомните мне расписание, Карл?

У старика чуть побагровели уши, и Немо мысленно записал очко на свой счет.

– Я, кажется, ясно дал тебе понять, что тебе здесь не рады, – процедил он.

– Ну, тут ходят слухи, что я идиот и до меня с первого раза плохо доходит, – выразительно дернул бровями парень.

– Попадешься мне здесь еще, пока в Отеле гость, пеняй на себя, – продолжал меж тем Карл, кажется, с трудом сдержав порыв погрозить нахалу кулаком.

– Я понял, понял, – примиряюще поднял руки тот, отступая назад к двери. – Попадаться не стоит.

– Да я тебя сейчас!..

Что именно управляющий собирался с ним сделать, Немо уже не слушал – выскользнул наружу и был таков. Пробежал без остановки несколько кварталов и вовсе не потому, что опасался преследования. Прекрасно знал, что из Отеля старый хрен не выйдет – побоится. Просто внутри всего вдруг стало так много, что не было сил сдерживаться и идти шагом. Впервые за много-много месяцев в его жизни снова появился смысл, и это будоражило похлеще любого алкоголя. Похлеще даже, чем ночные догонялки с Тварью или их бесконечное соперничество с Ури.

Будоражило почти так же сильно, как короткие, украденные тайком моменты близости с той, к кому он направлялся прямо сейчас.

Немо нашел сестру на старом заброшенном заводе, где она любила прятаться ото всех и коротать дни. Уже на подходе ощутил, как потеплело в груди, и, ободренный, ускорил шаг.

Шайни всегда источала тепло, которое вполне буквально отзывалось у него внутри. Парень допускал иногда, что у кого-то из остальных тоже может, но подобная мысль была ему неприятна. Куда больше ему нравилось думать, что эта связь особенная и существует только у них двоих. С того самого дня, как он назвал ее своей сестрой и взял под опеку, были они и – все остальные. И любому, кто попытался бы возразить, он перегрыз бы глотку. В прямом смысле слова.

Шайни танцевала. Музыка окутывала ее, подобно аромату, не имея иного источника, кроме ее разгоряченного тела. Девушка кружилась, вскидывала руки, иногда припадала к земле, как будто сбитая порывом ветра, а потом снова взмывала вверх, замирая на носочках и как будто почти не касаясь пола. Ее золотистые пышные волосы пружинили по плечам, ловя и преломляя солнечные лучи, а на лице застыло такое сосредоточенное и даже немного с перебором драматичное выражение, как если бы прямо сейчас она исполняла партию королевы лебедей где-нибудь на сцене русского театра. Вскинув руку к проглядывающему сквозь прореху в крыше небу, она наконец замерла, и музыка постепенно угасла, словно кто-то убавил громкость до нуля.

– Браво, – негромко произнес Немо, несколько раз ударив пальцами одной руки о ладонь другой. – Все зрители ваши, моя прима.

Услышав голос брата, Шайни рассмеялась и, развернувшись, бросилась к нему. Он привычно поймал ее буквально на лету, подхватив под бедра и ощутив, как крепкие ноги танцовщицы обвились вокруг его талии. Ее нежная кожа на ощупь была горячей и немного влажной от пота.

– Пришел! – неизвестно кому сообщила девушка, лучась от счастья.

– Ну так, конечно пришел, – совершенно другим, как будто не совсем ему принадлежащим голосом проговорил Немо, в приветственном жесте потершись своим носом о ее. – Ты уже слышала новости, правда?

– Разумеется, – бодро кивнула она, снова спрыгивая на пол и одергивая немного задравшиеся шорты. – Мне сразу рассказали, как только он появился. Да и Отель на весь Город светится, тут без вариантов. Ты его уже видел, правда?

Парень помедлил с ответом, пользуясь моментом, пока она не отошла слишком далеко, чтобы насмотреться на сестру и восстановить слегка прохудившиеся за день внутренние резервы.

Ему всегда нравилось смотреть на нее. На веснушчатое лицо с большими синими глазами и таким же большим ртом, из-за чего, смеясь или, наоборот, готовясь расплакаться, девушка становилась похожа на симпатичного лягушонка. На ее атлетично сложенное стройное тело и длинные изящные ноги, которые умели выписывать такие па, от которых у него буквально замирало сердце. Когда он стоял так близко к ней, его грудь горела изнутри, и это был жар, способный расплавить титан.

– Я не только его видел, я говорил с ним. И! – Он сделал многозначительную паузу. – Узнал его имя.

Жестом профессионального фокусника, которому позавидовал бы даже Ури, Немо вытащил из внутреннего кармана куртки украденный бумажник с водительскими правами Эрика Сая.

Шайни восторженно ахнула и прижала пальцы к губам, словно он только что подарил ей на день рождения щенка. А потом, начав вопить: «Дай, дай, дай!» – бросилась на брата, едва не сбив его с ног.

– Не стоит благодарности, – проворчал тот, ощутив легкий укол ревности, когда сестра с восхищением принялась разглядывать фотографию чужака. – Ничего в нем нет такого уж особенного.

Сказав это, Немо тут же понял, что лукавит. Не из-за пистолета, нет. Скорее из-за того ощущения, что этот Эрик Сай подарил ему. Ощущения скорых и впервые за долгое время по-настоящему возможных перемен. Но Шай этого знать не стоило. Еще не время.

– Хочу его увидеть, – меж тем проговорила девушка, проведя подушечками пальцев по фотографии мужчины на правах. – Хочу посмотреть на него, Немо. Отведи меня туда.

– Карл ясно дал понять, что больше не пустит меня в Отель, – покачал головой ее брат.

– Пфф, конечно, он тебя не выносит, – смешно наморщила веснушчатый нос Шайни. – А меня вот все любят. Так что говорить буду я. Мне он отказать не сможет.

– По-моему, ты слишком много на себя берешь, сестренка, – отметил Немо, сложив руки на груди и с сомнением глядя на нее. – Карл ненавидит всех. Включая самого себя.

– Вот и проверим, – невозмутимо пожала плечами та. – Дай только переобуюсь, да и пойдем.

Остановить ее, кажется, не было никакой возможности, и ее брату оставалось только беспомощно наблюдать за тем, как девушка снимает тряпичные танцевальные туфли и меняет их на грозного вида армейские ботинки, которые так странно и даже забавно смотрелись на ее тонких голых ногах. После, затянув волосы в неряшливый хвост на затылке, она одернула мешковатый темно-синий свитер и категорично заявила:

– Готова.

– Довыпендриваешься, Город запутает дороги, и мы в жизни не доберемся, – пригрозил Немо, но смутить ее у него не вышло:

– Пусть только попробует, – выразительно двинула бровями Шай. – Ты, может, и не заметил, но Город тоже меня любит. Он меня везде пускает и все разрешает.

– Да ну хватить херню нести, – отмахнулся от нее брат. – Что, скажешь, на вершину Обелиска ты тоже поднималась? И не говори, что да, в жизни не поверю! Тебя бы туда ни за что не пустили.

Девушка хотела было что-то ему возразить, но, кажется, не нашла что, поэтому просто надула губы и, чувствительно двинув его локтем под ребра, ускорила шаг. Немо усмехнулся уголком рта и поспешил за ней.

Обелиск был одновременно центром Города и самой недосягаемой его частью. Его было видно отовсюду, но какими путями ни пытайся к нему приблизиться, все будет тщетно: ни по улицам, ни по крышам, ни даже по канализации и тоннелям метро – любые карты окажутся бесполезны, любые навигаторы засбоят и поведут по кругу. Обелиск сиял в пасмурном свете, белоснежный, идеальный, устремленный ввысь и недоступный даже для обитателей Города – что уж говорить о чужаках.

Однажды Немо спросил у Аполло, что находится на его вершине, и ключник тогда произнес очень странную фразу: «Там живет тишина». Не стоит и говорить, что понятнее от этого не стало.

Впрочем, Шайни приукрашивала действительность не только насчет Обелиска – в этом ее брат был уверен. Дело было не в том, что Город везде ее пускал и все ей позволял, а, скорее, в том, что она просто игнорировала закрытые двери и предпочитала делать вид, что их не существует вовсе. Она терпеть не могла вопросы, на которые не могла здесь и сейчас получить однозначный и четкий ответ, а Город больше чем наполовину, состоял именно из таких вопросов. И все же они умудрялись сосуществовать вполне мирно: девушка, в отличие от брата, не лезла, куда не стоит, а за это в остальное время ее не беспокоили те, кто не должен.

Они уже вывернули на улицу, ведущую к Отелю, что заставило Немо задуматься о том, мог ли Карл за полтора часа забыть об их стычке, как вдруг Шайни остановилась, привлеченная каким-то движением в переулке.

– Не надо, вдруг это ходящие или еще кто похуже… – попытался было ее остановить брат, но куда там. Золотой с синим росчерк мазнул по воздуху и поминай как звали. Закатив глаза и мысленно помянув Спящего, парень последовал за ней.

– Однажды мне станет лень тебя спасать и тогда тебя кто-нибудь все-таки сожрет, – мрачно сообщил он, подойдя к замершей посреди проулка Шайни. – На что ты вообще тут смотришь?

Еще договаривая, он понял, что вопрос не имел смысла – хотя бы потому, что то, на что она смотрела, было размером почти с целую стену. Черное, многорукое, красноглазое, зубастое, оно было лишено каких-либо отличительных черт, но при этом, казалось, вобрало в себя все страхи, что обычно прячутся под детской кроватью.