Полная версия:
Анна и Сергей Литвиновы Даже ведьмы умеют плакать
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
– Ну и дурочка! – припечатала подруга и передразнила: – «Беспоко-о-ит!» Да чего беспокоиться-то?! Тебе радоваться надо! Плясать от счастья! Это ж каких дел можно наворотить!
Будто я без нее не понимаю, что наворотить могу такого, что потом будет и стыдно, и страшно, и гадко! Я попыталась объяснить:
– Но, понимаешь… мне и Ряхина жалко. И эту кондукторшу – тоже… Когда я с ней говорила – ведь понимала, что уже перебарщиваю, и хотела уйти… Но остановиться не могла. Никак.
– И правильно, что не остановилась, – авторитетно сказала Сашка. – Поделом ей, хамке. Хотя твое пальто максмаровское и правда… Не то чтобы, конечно, совсем нищенское… но очень скромное. Неудивительно, что кондукторша тебя в бомжатничестве заподозрила.
Я пропустила мимо ушей Сашкин выпад и продолжила:
– И еще я очень волнуюсь, потому что никогда не знаю, когдаэто начинается. С бабушкой, например, я вообще ничего не чувствовала. Просто держала ее за руку и болтала всякую чушь. Была, кстати, уверена, что ничего у меня не получится. Что умрет бабушка. А потом врачи сказали, что никакого повышенного давления у нее не было. Но я же видела, что ей очень плохо!.. И давление я измерять умею.
– Верю, – кивнула Сашка. И усилила свою мысль: – Да ясное дело, что у бабули твоей тяжелый криз был, ты же с бабулькой своей уже по гипертонии эксперт, что я, не знаю?! Вот ее и вылечила. Влегкую, почти не напрягаясь! Не напрягалась ведь, нет? Голова потом не болела? У самой сердце не кололо?
– Ничего не болело, – призналась я. – Только долго уснуть не могла.
– Ну, это не самое страшное, – пожала плечами Сашка.
– И что теперь мне делать? – задала я риторический вопрос.
«Если опять скажет, что «плясать от счастья», я в нее солонкой запущу».
Но Сашка торопиться с ответом не стала, задумалась… а потом выдала целую программу:
– Во-первых, нужно разобраться, отчего у тебя это начинается…
– Кто его знает! – перебила я ее. – Говорю же тебе, сама не понимаю! Вдруг накатывает – и все.
– А, по-моему, все просто, – не согласилась Сашка. – Нужен толчок. Стресс. Чтобы ты разозлилась или испугалась. Ряха с кондукторшей тебя довели, за бабушку ты разволновалась…
Да, в логике подруге не откажешь.
– Во-вторых, – продолжала разливаться Сашка, – нужно выяснить пределы твоих возможностей. Что ты можешь – а что не можешь.
– Я пыталась кассиршу в валютном обменнике обмануть, – неохотно призналась я. – Внушить ей, что меняю не десять долларов, а сто. Ничего не вышло.
– Потому что мелко, – пожала плечами Сашка. – А главное – не нужно. Что, разве лишних девяносто долларов погоду сделают? А вот если б тебе миллион понадобился… на какое-то благое дело… ты б его получила. Гарантирую.
– А не на благое дело дадут? – усмехнулась я. – Просто так?
– Просто так, на меха и машины – нет, – серьезно ответила подруга. – У высших сил тоже своя логика есть. И своя справедливость.
– Складно излагаешь, – оценила я. – Может, выдашь прогноз? Как все будет развиваться дальше?
– Легко, – хмыкнула Сашхен. – Ты пока попрактикуйся, свои возможности поизучай… с недельку. А потом мы с тобой что-нибудь придумаем.
Ого, уже «мы с тобой»! Вроде я ей никакого совместного предприятия не предлагала…
– И что же мы придумаем?
– Ну, пока не знаю. Может, кооператив откроем. Будем, скажем, пропавших людей искать.
– Детский сад, Сашхен, – пожала я плечами.
Пожалуй, я все-таки дурочка. Зря ей рассказала… Но раз уж начался разговор…
– Слушай, Сашхен… а если Ряхин умрет?
– Не умрет, – авторитетно ответила подруга. И снисходительно пояснила: – Неужели ты не въезжаешь?! Даже я – и то уже поняла. Твой дар –адекватный! Если б ты ненавидела своего Ряхина смертельно, всей душой, – он бы давно коньки отбросил! В адских муках. Но у тебя, слава богу, все получается справедливо, «око за око»: он тебя расстроил – ты его «заболела». Эх, если б я так могла! У меня начальница новая такая мымра… Может, попробуем ее, а?..
Лицо у меня, наверное, сделалось нехорошее, потому что Сашхен тут же пошла на попятный:
– Ладно, шучу, шучу…
А я подумала: «Сашхен, конечно, все упрощает. Хотя в целом излагает разумно. Логично и, главное,не страшно. Затевать с ней совместный бизнес – основанный на моих паранормальных способностях – наверное, не стоит, а вот советоваться – вполне можно». И я спросила ее еще об одном – о том, что беспокоило меня больше всего.
– А если… кто-то наделил меня этим даром, а теперь, как бы для равновесия, что-то другое отберет?..
Сашхен, кажется, была готова к этому вопросу. Она тут же отчеканила:
– Хотел бы отобрать – отобрал бы бабушку. – И добавила: – Да хватит тебе, Лизхен, дрейфить! Ее, можно сказать, одну из миллиардов выбрали, все дороги перед ней открыли, а она – нет бы радоваться – рефлексиями занимается!
Сашка взглянула на часы и добавила:
– И подруг под монастырь подводит. Мы с тобой, между прочим, третий час уже обедаем. Хочешь, чтобы меня с работы выгнали?
Я тоже посмотрела на часы: ого, как затянулась моя поездочка в Центр изучения общественного мнения, уже начало пятого! Дроздова этого точно не переживет. Я замахала официанту:
– Будьте добры, счет! Только, пожалуйста, побыстрей!
– Ты-то что суетишься! – фыркнула Сашка. – Тебя-то небось не уволят…
Ну, все, я в ее глазах теперь – сверхчеловек.
– Саша, только я тебя очень прошу: никому ничего не рассказывай!
– Да что ж я, дура?! – округлила глаза подруга. И закончила вполне в духе специалиста-маркетолога: – Это ведь даже не коммерческая тайна, а куда круче!
ГЛАВА 7
ЛИЗА. НАКОЛДУЙ МНЕ ЛЮБОВЬ…
Лиза вернулась в офис только в начале шестого. Дроздова встретила ее очередной претензией. Взглянула на часы, прошипела:
– Кузьмина! Ты отсутствовала три часа. А всех дел в фонде, вместе с дорогой, максимум – на полтора. Будь добра, объяснись.
Как объясняться – Лиза не знала. Что уж тут спорить: ланч с Сашхен действительно затянулся… Уже приготовилась униженно каяться – но ангел-хранитель Берг тут же бросился ей на выручку. Он укоризненно посмотрел на Дроздову и сказал:
– Антонина Кирилловна, Кузьмина не виновата!
Дроздова вперила в Мишку ледяной взгляд и отрезала:
– Попрошу не встревать!
Но тот не смутился. Удивленно округлил глаза и продолжил:
– А вы что, разве не слышали? На ТЭЦ авария, пол-Москвы без света!
– Что ты несешь, Берг! – брезгливо поморщилась Дроздова. И назидательно постучала ногтем по экрану включенного монитора: – Как это нет света? Компьютеры ведь работают!
Берг жалостливо посмотрел на Дроздову и изрек:
– Вы меня удивляете, Антонина Кирилловна… В нашем «Ониксе» – автономные генераторы.
Мишка говорил настолько уверенно, что Дроздова растерянно переспросила:
– Ты серьезно? Правда, нет света?
– Ну да! – триумфально подвел итог Мишка. И добавил: – И метро не ходит, и троллейбусы стоят. Но вы не волнуйтесь, Антонина Кирилловна. Обещали, что к шести вечера поломку устранят и свет дадут.
Лиза изо всех сил сдерживалась, чтобы не рассмеяться. А тут еще Дроздова спрашивает ее, очень серьезно:
– Как же ты добиралась, если метро не ходит?
– Пришлось такси ловить, – выдавила Лиза и украдкой показала Бергу кулак: спасибо, конечно, что выручил, но от таких шуточек и икота может начаться!
– Ну, тогда ладно, – милостиво кивнула Дроздова. И разрешила: – Можешь приступить к работе.
Лиза включила свой компьютер, открыла файл с ненавистной концепцией… и удивленно замерла. Кто-то за нее, что ли, все написал? До обеда было две страницы, а сейчас – целых десять. Она нетерпеливо перевела курсор на третью страничку… и улыбнулась. Нет, никаких дельных мыслей по поводу Усачевой и ее обувки в компьютере не появилось. Зато на восьми страницах повторялась одна и та же фраза: «А ЗАВТРА МЫ С ТОБОЙ ИДЕМ В «ШАФРАН»!»
– Мишка, мой компьютер кто-нибудь трогал? – спросила Лиза у Берга.
– Не знаю, не видел. А что? Что-то случилось?
– Да нет, ничего, – поспешно ответила Лиза. Мишке совсем ни к чему видеть послание от Красавчика. А Ник – молодец! Как он, интересно, в ее компьютер влез? В комнату пробрался – или по сети взламывал? А, неважно. Главное – приятно.
Лиза выделила многократно повторенное предложение «А ЗАВТРА МЫ С ТОБОЙ ИДЕМ В «ШАФРАН«!» и сохранила его в новом файле под названием «great».
Действительно – great, суперклево, что у них с Ником все так красиво складывается!
МУКИ ВЫБОРА
Весь вечер накануне свидания, разумеется, ушел на выбор одежды.
Лиза грустно перебирала содержимое платяного шкафа. Ну, как всегда: плечики заняты, полки забиты, а надеть нечего. И в голове вертится назойливая фразочка, прицепившаяся еще со школьных времен: «Любовь – зараза, доводит до маразма».
Кто бы ты ни была – школьница, менеджер по маркетингу или ведьма, – а ведешь себя одинаково. Еще и любовь толком не началась, и в глазах его ты ничего не прочла, и никаких особых слов он не сказал – а в душе уже полный винегрет. Дикая смесь из несвязных мыслей: и «что надеть», и «нос чешется, не дай бог, завтра прыщ выскочит», и «как поступать, если он вдруг позовет поехать к нему», и даже что-то из области комплекса неполноценности: «А вдруг он в ресторане скажет: платим каждый за себя, у меня денег не хватит?!»
…А бабуля – молодец. Клюет себе носом над аляповатой книжонкой (на обложке изображены пачки долларов, роковая красотка в тапочках и пистолет с бантиком), а едва Лиза примерит новый наряд и выйдет крутиться к зеркалу – сразу просыпается и комментирует:
– Нет, Лизочка, эта кофточка тебя чуть-чуть старит… И юбку до колена не надевай – слишком солидно, не по годам.
И ведь всегда права оказывается старушка – хоть и журналов модных не читает!
– А может, я, наоборот, хочу выглядеть весомо и респектабельно? – возражает Лиза. – Ты же сама говорила, что эта юбка смотрится шикарно! Твои, между прочим, слова: «Сразу видно, что чистая шерсть и куплена не на рынке».
А бабушка усмехается:
– Прибереги ее для переговоров. Или если на собеседование пойдешь.
Можно подумать, Лиза ей сказала, что выбирает наряд для свидания! Но бабуля, хоть и не колдунья, а Лизины планы просчитывает почище Нострадамуса. Однако кое-что и для нее остается тайной – потому что она наконец не выдерживает, спрашивает:
– А кто он такой? Или это пока секрет?
Ответ так и вертится: «Он – самый лучший!» Но Лиза, конечно, сдерживается и равнодушно отвечает:
– Да так… Коллега. У нас в отделе продаж работает.
– Симпатичный? – заговорщицки подмигивает бабушка.
«Ален Делон в молодости!» – думает Лиза и скупо отвечает:
– Нормальный. Не кривой, не косой. Глаза голубые, волосы чер…
– Тогда надень оранжевое платье, – неожиданно перебивает бабушка.
– Ора-анжевое? – удивляется Лиза. – Ты же сама ворчала, что оно эта… этапи… эпатирующее!
Старушка только плечами пожала и продолжила консультацию по имиджу:
– А колготки надень простые, без рисунка. И туфли без каблуков.
Лиза немедленно исполнила бабушкину рекомендацию. И правда, классно! Верх – легкомысленный, низ – строгий, а вид в целом – соблазнительный. Только весь отдел будет почем зря коситься. Мишка Берг начнет горестно вздыхать, а мымра Дроздова ее вообще без отпевания закопает.
– Молодец, бабуля. Классно подсказала, – похвалила Лиза. – Но видишь, какая беда: мы в ресторан идем вечером, сразу после работы. А как я на службе покажусь?
Но старушка сегодня оказалась в ударе.
– А серый пиджак на что? Застегнешь его наглухо, повяжешь на шейку платочек – и выглядишь паинькой. А после работы пиджак с платком снимешь и оставишь в шкафу.
Лиза примерила пиджак с платком, просияла – и бросилась к бабушке целовать в худенькие, теплые щеки:
– Ах ты, мой гений, мой суперстилист! Что ж ты мне раньше такой наряд не посоветовала?!
А старушка расплылась от похвалы (в любом возрасте приятно, когда тебя гением называют!) и важно ответила:
– Когда пришло время – тогда и посоветовала…
И Лиза внутренне просияла: «Кажется, бабуля моего Ника одобряет! Хотя еще его и не видела…»
…Следующий рабочий день пролетел стремительно. Особых бед не произошло – хотя Дроздова, конечно, и ворчала, и придиралась. Но ей соперничать с Ряхой – как комару со скорпионом. Лиза на ее уколы даже не реагировала, только отмахивалась. А сам Ряха возвращаться на трудовую вахту не спешил. Как сообщила Дроздова, «хотя Аркадий Семенович и чувствует себя удовлетворительно, он счел необходимым пройти всестороннее обследование».
«Что ж, пусть обследуется, – весело подумала Лиза. – Нам же легче».
Красавчик зашел в ее отдел ровно в шесть, Лиза еще компьютер выключить не успела. Встал на пороге, озарил всех сотрудников теплой улыбкой, проворковал:
– Всем добрый вечер!
И тут же к Лизиному столу, склонился к ее уху, прошептал – интимно, чуть слышно:
– Еле дождался!
«Не краснеть! Только не краснеть!»
Но, кажется, не получилось. Лиза почувствовала, как запылали щеки.
Сотрудники старательно изображали полное равнодушие. Мишка Берг притворялся, что с головой погружен в работу, а «Марш тореадора» насвистывает просто так, для сопровождения мыслительного процесса.
– Ты уже освободилась? – спросил Ник.
«Разумеется, нет: очередная мысль про усачевскую концепцию недодумана, фраза на экране компьютера оборвана на полуслове».
– Конечно, да. – Лиза щелкнула по иконке «выключить компьютер» и встала. – Сейчас идем.
Она отвернулась от Красавчика – спина прямо горит, видно, что Ник глаз с нее не сводит! – и двинулась к шкафу, где отдел маркетинга хранил верхнюю одежду. Достала пальто, бросила его на спинку стула – Красавчик тут же подскочил, схватил – молодец, галантный, готовится ухаживать, подавать.
– Сейчас, минутку, – остановила его Лиза. Развязала и сняла шарфик. А потом скинула серый пиджак.
Все разговоры в отделе немедленно смолкли. А потом из уголка, где гнездились юные менеджерши, донеслось:
– Ну и обтяжечка!
– Вот это вырез!
А Ник спокойно сказал:
– Очень красивое платье. И очень к месту. Я имею в виду тот ресторан, куда мы идем. Он называется «Шафран», помнишь, я тебе говорил? А шафран – это самая дорогая в мире приправа. И она как раз цвета твоего платья.
«Ну, шафран, конечно, не совсем оранжевый», – мысленно возразила Лиза. Но спорить с Ником не стала. Царственно приняла от него пальто и поплыла к выходу. На скрежет Дроздовой («Кузьмина! Чтобы завтра, в девять ноль-ноль, новый вариант концепции по Усачевой был у меня на столе!») она даже не повернула головы.
СЛИШКОМ ПРЯНЫЙ «ШАФРАН»
Ресторан «Шафран» выглядел совсем не так, как ожидала Лиза. Ей почему-то казалось, что Ник выберет место спокойное, домашнее, без изысков. Ей даже виделось, что на столах будут лежать клетчатые скатерти, а официантки окажутся уютными, простецкими толстушками. Подмигнут и спросят: «Будете ужинать или просто по пиву?»
Но в «Шафране» порядки были совсем другие.
Едва они сели – Лиза почему-то очень смутилась, когда метрдотель завис у нее за спиной и задвигал стул, – как к столику мухой подлетел официант:
– Что вы желаете на аперитив?
В простеньком «Бахусе», куда Лиза с Сашхен хаживали по субботам, они обычно ухмылялись и отвечали, пародируя восточный акцент: «Пива – лучший из апэретива!» А тут (на столах – жесткие от крахмала скатерти, приборы – серебряные, и вся парковка – в «Мерседесах» и «бимерах») что просить – неизвестно. Явно не пиво. Может, кампари? А вдруг оно здесь такое дорогущее, что она этаким аперитивом сразу же Ника из бюджета выбьет? Он ведь не олигарх, а обычный менеджер, и «восьмерка» его – самая скромная из всех машин на стоянке «Шафрана»…
Ее спас Ник. Навязчивого официанта будто и нет, обращается к Лизе:
– Здесь очень хорошее белое вино. Хочешь попробовать?
– Конечно, – облегченно выдохнула Лиза.
– Шато бур-бур-бур… – неразборчиво попросил Ник.
Однако официант все прекрасно расслышал.
– Сию минуточку. – Что-то черкнул в блокноте и тут же отступил, а Лиза чуть-чуть расслабилась.
– Ты здесь часто бываешь? – спросила Лиза у Ника.
«А ну как ответит: «Да пару раз в неделю!» И ломай потом голову – или понтуется, или доходы у него левые, потому что на нашу зарплату в этот «Шафран» явно не походишь».
Но Ник только усмехнулся:
– Да раза два случалось… Это ведь местечко модное, я сюда клиентов прогуливал… – И вдруг добавил: – Сам не знаю, зачем я тебя в этот «Шафран» повел. Пыль в глаза, наверное, захотелось пустить.
Его улыбка была беззащитной и слегка смущенной.
И Лизе сразу же стало с ним легко-легко. Она улыбнулась в ответ:
– Ну, насчет пыли – тебе это удалось. Мне здесь нравится. А кормят тут как: вкусно или просто дорого?
– Вкусно, но необычно, – признался Ник. – На закуску, например, едят ливанские паштеты, они называются «мезе», и к ним подается теплый лаваш. А из супов надо обязательно заказывать кус-кус.
– Давно мечтала приобщиться к ливанской кухне, – заверила Лиза. – А также попробовать кус-кус. – И зачем-то добавила: – Ты не волнуйся, я все ем. Даже солянку в нашей столовке.
И, когда к столику вновь явился официант, Лиза светски поблагодарила за вино и вполне уверенно сделала заказ:
– Мне, пожалуйста, один «мезе» с баклажанчиками, кус-кус и шашлык из баранины, степень прожарки – medium.
А когда официант обернулся к Нику, тот только улыбнулся:
– Мне все то же самое.
И, едва тот отошел, сказал Лизе:
– А у нас с тобой, оказывается, вкусы совпадают!
«Ну и отлично: мне готовить для тебя будет легко!» – едва не вырвалось у Лизы. От опрометчивых слов она удержалась в последний момент и жестоко себя отругала: тоже мне, ведьма! Даже школьницы – и те знают, что мужчине ни в коем случае нельзя намекать на совместную семейную жизнь.
Но Ник – вот поразительно! – вдруг сказал:
– А ты знаешь, мне бы очень хотелось самому приготовить для тебя ужин.
– Ты любишь готовить? – удивилась Лиза.
– Для себя – не люблю. А для тебя – постараюсь.
И снова этот взгляд, от которого по коже бегут мурашки и немеют кончики пальцев… Лиза даже не нашлась что ответить.
– Впрочем, здесь, наверное, еда будет вкуснее, чем у меня, – пообещал Ник.
– Ну, и ладно. Как будет, так и будет, – беззаботно проговорила Лиза.
Она обрадовалась, что скользкая тема пока отставлена. Готовить друг для друга… заманчиво, конечно, звучит, но как-то… немного даже страшно. И преждевременно. Нужно срочно переводить разговор на другое.
Лиза аккуратно, из-под опущенных ресниц, осмотрела прочих посетителей «Шафрана» и сказала:
– Слушай, тут так интересно! Полный зал знаменитостей!
– Да? – Ник скользнул равнодушным взглядом по публике за соседними столиками. – А я что-то никого не узнаю…
– Ну, как же! – вполголоса произнесла Лиза. – Вон, видишь, справа – «мисс Москва» сидит. Как зовут, не помню, но девка красивая. А у окошка – Стефанович с Ольгой Кабо.
Этих Ник тоже не знал, и Лиза объяснила:
– Стефанович – режиссер, он фильм про Ротару снял, «Душа» называется, и «Пену». Но это давно было, еще при Советском Союзе.
– А сейчас?
– А сейчас сериалы снимает. Очень, кстати говоря, неплохие. Жаль, что вы, мужчины, сериалы не любите…
– Я люблю, – тут же возразил Ник.
«Да он на меня так смотрит, что в чем угодно готов признаться!» И опять от этого его взгляда одновременно и приятно, и страшно…
Правда, признался Ник только в «Комиссаре Рексе» и «Спасателях Малибу».
– Ну, это зарубежные, они не в счет, – снисходительно усмехнулась Лиза. – Ты еще скажи, что «Дикую Розу» смотришь.
– Смотрел, – серьезно ответил Ник. И тут же поправился: – В смысле, бабушка смотрела, а я краем глаза.
– У тебя есть бабушка? – почему-то обрадовалась Лиза.
– Была, – нахмурился Ник. – До прошлого года.
– Извини. – Лиза тут же смутилась.
– Да ладно, чего уж, – вздохнул Ник. – Бабушка говорила, что и так хорошо пожила, почти до девяноста…
Хотя он и старался говорить небрежно, его лицо помрачнело, и Лиза тут же принялась корить себя за бестактность. Загладить бы неприятную тему, только как? Способ один – старый, как мир: она перегнулась через столик (сидели, как и положено по этикету, друг против друга), ласково коснулась руки Николая – он посмотрел на нее просветленным взглядом… А у Лизы в голове вдруг пронеслось:«Все такой же гуляка! Одно на уме: как девчонке голову задурить!»
Откуда эти слова? Кто их произнес?
– Лизочка, что с тобой? – встревоженно произнес Ник.
«Эх, Колюня… Накажет тебя бог, ох, накажет!» — в ушах снова прозвучала посторонняя и совершенно непонятная фраза. Произносил ее абсолютно незнакомый голос – старческий, с дребезжинкой. Очень похоже, что так говорила… И Лиза вдруг выпалила:
– Слушай, а как тебя бабушка называла: «Коленька», или «внучек», или?..
Николай растерянно ответил:
– Колюней. А почему ты спрашиваешь?
– Не знаю. Просто поинтересовалась, – промямлила Лиза.
Значит, действительно голос Колиной бабушки… Вот гадость! И Лиза спешно перевела разговор на другое. Принялась расспрашивать, как Нику работается в «Ониксе» да где он живет и далеко ли ему добираться до работы…
Но тот, в отличие от большинства мужчин, о себе рассказывал неохотно – все пытался перевести разговор на нее, на Лизу.
– Ты, Лизочка, – гениальный симбиоз.
– Какой еще симбиоз? – удивляется она.
– Симбиоз красоты, обаяния и ума.
Ну, что тут скажешь! Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Не «спасибо» же отвечать…
И Ник ее, кажется, понял. Виновато улыбнулся:
– Извини. Не умею я говорить комплименты… Но как еще сказать, что ты мне, правда, очень-очень нравишься! И снишься – каждую ночь.
«Форсирует. Спешит. И ведь мне – врать не буду! – тоже так бы хотелось: спать с ним рядом. И видеть –общие сны», – подумала Лиза.
– Ник, ты… – произнесла она и вдруг замолчала.
Потому что у нее снованачалось. Но теперь – другое.
Перед глазами вдруг всплыло видение: какая-то девушка, лица не видно. Ясно только, что совсем юная, тощенькая, доверчивая… Сидит на грязной кухне, за обшарпанным столом. Уронила голову на руки и плачет так горько, что рука сама тянетсяпрорваться внутрь картинки и успокаивающе погладить девчушку по голове…
– Лизочка, о чем ты думаешь? – вырвал ее из забытья Ник.
«Пытаюсь понять, что за ерунда мне видится», – едва не вырвалось у Лизы. Да что же с ней такое происходит, никакой жизни нет!
«Исчезни!» – приказала девушке-призраку Лиза. И видение начало послушно рассыпаться, тоненькая фигурка – таять… Последнее, что увидела Лиза, – это рука безутешной девчонки: на безымянном пальце – дешевенькое серебряное колечко, а на запястье – свежий, едва подживший шрам…
А Ник опять смотрит на нее встревоженно и, кажется, уже утвердился во мнении, что Кузьмина – девушка со странностями. «Спасать положение, думать, выкручиваться!» – приказала себе Лиза. И пробормотала – смущенно, как и полагается воспитанной девушке, которую осыпают комплиментами:
– Да я всегда теряюсь, когда меня так хвалят… – И кокетливо добавила: – Неужели, я тебе, правда, снюсь?! А в каком виде?
Ник опять успокоился: тревога из глаз исчезла, тут же принял ее игру.
– В самом целомудренном, – заверил он. Секунду подумал – будто взвешивал, стоит ли продолжать, и все-таки сказал: – К сожалению, в целомудренном…
«Да я бы сама с удовольствием посмотрела, какой ты, если сбросить с тебя одежду!» – вдруг подумала Лиза и почему-то обрадовалась. Неприличная, конечно, мысль, такие на первом свидании даже в голову приходить не должны, но зато с ней все в порядке. Нормальная женская реакция на симпатичного мужика. Естественная. Без всякой мистики.
А Ник снова смотрит на нее так, что хочется отодвинуть недоеденный шашлык и, наплевав на церемонных посетителей ресторана, броситься к нему на шею…
«Одно мое слово – и мы поедем к нему! И, – почему-то Лиза не сомневалась и в этом, – одной ночью наш роман не закончится!»
Она уже и рот открыла, чтобы сказать: «Проси счет, и поехали!» – но вместо этого произнесла:
– Ник, а какой институт ты закончил?
«Боже мой, что я говорю? И, главное, совершенно непонятно: я сама эту фразу сказала или опять этот «карлик» внутри меня?!»
А Ник снова обжег ее своим горячим взглядом… и, тщательно скрыв разочарование, ответил:
– В Финансовой академии я учился. На факультете макроэкономики.
Момент был упущен. Остаток ужина болтали исключительно на общие темы: книжки, новые фильмы, модные спектакли…
