Ann Up
Теорема существования. Инвариант
Я укоризненно посмотрела на него, шутник нашелся.
– На самом деле, то что ты принимаешь за одежду это та же чешуя, – серьезно пояснил Ян, – если приглядеться она состоит из мелких пластинок, а потом просто изменяется вместе с телом.
– Хочешь сказать, что они голые? – уточнила я и возмутилась, – и эти лю. . горги пеняли мне, что мои джинсы слишком вызывающая одежда!
– Инь, они не голые, это чешуя, она защищает тело так же как одежда и даже лучше любых лат. При надобности ее, конечно, можно убрать совсем, до состояния человеческого тела, – Ян слегка порозовел, – ну, в смысле, голого.
Пока я надевала платье, Ян паковал веревки в рюкзак.
– Возвращаемся? – я пригладила растрепавшиеся волосы.
– Да, только Рашшата дождемся.
В это же время Рашшат плавно спланировал сверху, клинья он держал в когтистой лапе. Горг приземлился, со звоном уронил клинья на землю и медленно изменил свой облик на человеческий.
Ян сказал правду, все тело горга покрывали толстым слоем пластинки напоминающие кевлар. Руки, пальцы, шея под подбородок, затылок, ноги, все было упаковано в прочный «комбинезон» из чешуи.
Подходить близко и рассматривать мне показалось неприличным, поэтому я изучала Нореда исподтишка.
– Оказывается, зря давала вам перчатки, вы прекрасно обошлись бы без них, – укорила Рашшата я.
– Нет, эрра, – он улыбнулся, – в таком виде пальцы увы, плохо сгибаются, чешуя жесткая и мешает, Да и проскальзывали бы руки по веревке сильно. Так что, ваши перчатки пришлись очень кстати.
Он поднял легкую рубашку и брюки, которые, снял перед первым взлетом на стену.
– Это чтоб не повредить лошади, – пояснил Ян в ответ на мой вопросительный взгляд, дескать можно же и так обойтись, без одежды, – чешуя очень жесткая, царапается, лошади обычно начинают беситься, если их задевает.
Наконец сборы были закончены, вещи уложены в рюкзаки,
Нанята охрана для сопровождения нас до предгорий. Местность там была малонаселенная и не очень опасная, но Вастаб настоял на том, чтоб с нами шел Рашшат и его наемники. Ян пытался спорить с Вастабом, но потом все-таки прислушался к его доводам.
Мы за одним из обедов обсудили, в каком направлении идем, потом обговорили маршрут и день выезда. Эрр Рашшат предлагал обойти торговый путь проселочными дорогами. Во-первых, это укорачивало дорогу, а во –вторых, проблема была все та же: мы не должны привлекать внимания. Однако существовала вероятность, что не все дороги после зимы проходимы.
– На проселочных дорогах могут быть разбойники? – уточнила я.
– Могут, – Рашшат ухмыльнулся, – но связываться с отрядом из четырех горгов решатся только очень отчаянные.
Я вопросительно посмотрела на Яна, тот согласно покивал.
– На торговом пути могут быть, скорее всего будут, алорнцы, – проскрипел Вастаб, – зачем вам понадобилось тащиться туда, не пойму.
Старый горг был явно не в настроении. Оно и понятно, любимый внук собрался невесть куда, непонятно зачем.
Обговорили оплату, пообещали Вастабу присылать весточки с дороги, и в конце концов, все разошлись по своим делам весьма довольные друг другом.
Ночь накануне выезда я не могла сомкнуть глаз. Ян спокойно спящий рядом не выдержал моей возни. Заворчал.
– Инь, ну в самом деле. Это всего лишь путешествие.
– Это для тебя всего лишь путешествие, а я сейчас от переживаний все ногти сгрызу, под корень.
Ян рассмеялся.
– Не переживай, у нас вполне надежная охрана. Рашшат и его горги всегда отрабатывают гонорар честно, не обманывают. До гор мы спокойно доберемся.
– Меня волнуют сами горы. Вдруг у нас не получится? И надо будет разбираться как эти древние между мирами ходили. С помощью чего, как мы будем все это расшифровывать? Вдруг там иероглифы на расшифровку которых десятилетия понадобятся?
Я прикусила указательный палец. В суматохе сборов обо всех таких мелочах не думалось. Казалось, явлюсь в это святилище древних и будет мне там дверь, или волшебные башмачки, стукнуть каблуком о каблук и вот тебе родимый Канзас, Элли.
– Инь, – он притянул меня к себе ближе, – давай решать проблемы по мере поступления. Разберемся.
– А ты? Как ты будешь оттуда возвращаться?
– А я не собираюсь возвращаться Инь. Если ты уйдешь к себе домой, то возвращаться смысла нет, а если не уйдешь, то я буду с тобой в твоих дальнейших поисках, – с обезоруживающей честностью признался Ян.
– Ну уж нет, на такие жертвы я не согласна! – взвилась над постелью я.
– А я тебя не спрашиваю, согласна ты или нет, это моё решение, – упрямо сжал губы Ян, – я хочу знать, быть точно уверенным, что ты вернулась домой, я хочу быть уверенным, что ты избежала опасностей дальнего путешествия, а не сорвалась где-нибудь с обрыва. Это мое право, Инь. И мое решение. Уважай его.
Я скисла, с такими доводами не поспоришь.
– Обещай мне, что ты, при возможности, вернешься домой. А не останешься там, в горах, отшельником в каком – нибудь святилище древних. Обещай, – потребовала я.
– Первый раз сталкиваюсь с заботой о себе в такой ультимативной форме, – засмеялся он, – хотя нет, моя матушка тоже так делает.
– Угу, – пробурчала я, – «утонешь, домой не приходи».
Ян от души расхохотался.
– Не до такой крайности, но подобным образом.
– Обещай, – настаивала я.
– Хорошо, я вернусь домой, если у меня будет такая возможность, хорошо?
– Нет, не хорошо, но хотя бы так, – вздохнула я.
Глава 11. Дорога
Горы встречали нас ярким, выбивающим слезы из глаз, весенним солнцем и холодным резким ветром. Далекие, пока еще, вершины искрились в солнечных лучах и внушали если не оптимизм, то смутную надежду на относительно счастливый исход нашего мероприятия. Мы не спеша, прогулочным шагом, двигались по тропинке «карнизу». Лошади остались внизу с Рашшатом и его командой.
– День, всего один день, – грустно вздохнул Ян, –подумать только, в прошлый раз я добрался до чаши всего за день, а сейчас плетусь как унылый жук.
Он пнул небольшой камешек попавшийся ему под ногу и задумчиво проследил как тот откатился к краю тропинки.
Путешествие и в самом деле затягивалось, мы слегка заблудились, свернув не туда.
– « …И трогай в дорогу поскольку взбрела тебе в голову блажь» – пропела я, и ободрила его, – не расстраивайся, зато у тебя будет время насладиться красотой и спокойствием окружающего мира. Торопиться нам некуда.
– По – моему ты ехидничаешь, – с подозрением проворчал Ян, – что я тут не видел.
– Э, вот отправить тебя в мегаполис на недельку – другую, был бы счастлив оказаться в месте подобном этому. Правда, потом захотел бы обратно в цивилизацию.
– А мегаполис это что? –Ян догнал меня и шел по тропинке почти рядом.
– Мегаполис это город. С большим количеством населения, примерно около миллиона человек, или больше, – я прикрыла глаза пытаясь вспомнить, как это – жить в большом городе.
Воспоминания за несколько лет жизни здесь истерлись и стали напоминать черно – белое фото. Которое постепенно выцветает все больше и больше. И детали становятся мутными, плохо различимыми. Я постепенно начинала забывать свой мир. Окружающее начинало казаться единственно возможной реальностью.
– Серьезно? Город с населением в миллион, как такое может быть? – не поверил мне Ян.
Еще бы он поверил, у них тут за сто тысяч уже большущий город.
– Есть еще больше, например, в том городе где я жила населения больше десяти миллионов.
– Это же очень много, – растеряно произнес Ян, – очень много. Население Росакара примерно полтора миллиона. Это считается большая страна. А здесь. . миллионы. В голове не укладывается.
– Ты уверен, что теперь мы идем в нужную сторону? – поинтересовалась я, оглядывая впечатляющий пейзаж.
– Всё верно, – Ян махнул рукой в сторону, – вон там гора напоминающая спящего горга. За ней будет перевал и дальше, долина с лесом и чашей. Надеюсь, нам не встретятся алорнцы.
– Да, – согласилась я, – судя по всему Арано мало, что может остановить. Слишком стремится к власти.
Ян согласно покивал головой
– Он тщеславен, возможно это объясняет его стремление занять место главы Первого Дома.
– Ну да, – рассмеялась я, – все просто, займи трон и ты царь горы, весь мир превращается в твою личную площадку для гольфа.
Я поймала непонимающий взгляд Яна и пояснила:
– Игра такая, мячик клюшкой по большо – о – о – ому полю катают в ямки.
– Арано не настолько наивен, чтобы воспринимать власть как игрушку. Он властолюбив, и думаю, что немалую роль сыграло его происхождение, все-таки он незаконнорожденный. Поговаривают что дети его отца, я имею в виду признанные, слишком часто указывали ему на этот прискорбный факт его биографии.
– А у горгов признают незаконнорожденных.
– Его мать, к моменту его рождения была замужем, а значит нарушила брачные обеты, – Ян перескочил лежащие поперек тропы ветки, – а поскольку предполагаемым отцом был племянник Главы Первого Дома, то она стала требовать признания. Ничем хорошим это не закончилось. Кордитус настоял на том, чтоб отобрать ребенка у матери и передать в первый дом, чтоб того воспитывали соответственно. Поговаривают, что небезивестный тебе эрр Керио принимал в этом непосредственное и весьма деятельное участие. Они учились вместе. Керио ступенью старше.
– Да уж воспитали, – с чувством произнесла я, – хотя я его понимаю, жить захочешь, научишься и хитрить и обманывать.
– Инга, – возмутился Ян, – уйма детей воспитывались в тяжелых условиях, но мало кто становился негодяем, ради власти решившимся на убийство.
– Да ты гуманист, – улыбнулась я.
– Не понял? – Ян остановившись посмотрел на меня ожидая объяснения.
– Ну, гуманист это значит считающий, что в людях больше хорошего, чем плохого.
– Хм, наверное так, – он расправил лямки рюкзака на плечах и двинулся дальше, – а Арано получается, негуманист?
– А Арано получается реваншист, – я ойкнула, ударившись ногой о камень, и проскакала поджимая ушибленную конечность несколько шагов, – вот сам подумай, его в детстве обижали сверстники, те которых вместе с ним воспитывали, из первого дома, а сейчас он их и убивает, чтоб добраться до власти. Какой удобный повод: и отомстил и власть получил, и потом еще можно показательно остатки врагов казнить. Двойная мотивация так сказать. Самое интересное, что и соратники для него нашлись.
– Да, Керио придется несладко разгребая всю эту паутину. Сумеет ли он удержать страну, большой вопрос.
– Сумеет, у него неплохие задатки диктатора, – засмеялась я, – самое хорошее качество в смутные времена.
– Ты так думаешь? – Ян скептически оглянулся на меня, – твердая рука для правителя это всегда хорошо, если не перетекает в самодурство.
– И если этот правитель действует в интересах страны. А Керио всегда будет действовать в интересах страны. К тому же у него поддержка элит. Помнишь. Вастаб упоминал про анхаров и Совет.
– Все-таки объясни мне про тирана? Идти далеко и скучно, а беседа развлекает.
– Да, в общем, все несложно, вы же наверняка учите историю?
Ян кивнул.
– По крайней мере в моем мире было так, что в случае смены власти, согласные с этой сменой и несогласные затевали между собой гражданскую войну. Разумеется, тут же подключалась знать желающая себе власти и старающаяся ухватить кусочек побольше и пожирнее. И делила страну на вотчины. Соседи видя слабость и разрозненность тоже не гнушались интервенцией, чужие ресурсы они как-то соблазнительнее выглядят. Особенно уже добытые.
– Да, все верно. Хистеран уже начал потихоньку стягивать войска, да и наши тоже. Правда дикие здорово мешают.
– Нехорошо, на месте Росакара я бы заключила договор с Алорной. О ненападении.
– Почему это, позволь узнать?
– Во первых нет информации о их техническом оснащении, оно может оказаться лучше чем считают, Алорна все таки закрыта для внешнего мира, во –вторых наличие внешнего врага объединяет. Если Керио сумеет договориться с высшим дворянством и советом, а я думаю он сумеет, то ваше нападение сыграет роль объединяющего фактора. Либо следует объединиться с Хистераном и воевать до победного.
– С Хистераном невыгодно, – Ян поморщился, – вельможи Милора Шестнадцатого жадные до одури.
– О, а я кстати не знала, что император Хистерана зовут Милор Шестнадцатый.
– Два года прожила в стране и не удосужилась узнать кто ей правит? –Ян снова пнул мелкий камушек, – недальновидно.
– Ага, все как то не до того было. Ну, то есть я знала, конечно, что Хистеран это империя, и логично, что империей правит император. Но вот имя как-то не удосуживалась спросить.
– Стратегическое упущение с твоей стороны. –Ян поправил рюкзак.
– Так ведь я не государственный деятель, это ты у нас вельможа и младший посол, – поддразнила его я.
Таким образом мы и шли в течении двух недель, останавливались на ночлег, выбрав какую-нибудь поляну посимпатичнее, рядом с ручьем или озером. Лес еще только начинал расцветать и зеленеть после зимы. Ночами было холодно, но пуховые спальники оказались теплыми и удобными.
Мы разводили костер, готовили ужин, отдыхали, и бесконечно разговаривали об уйме разных вещей, начиная с технологий, заканчивая обычаями и религией. Просто не могли наговориться.
Миру Яна повезло, тут не сложилось жесткой религиозной основы, видимо из-за того, что было несколько, очень уж разных, рас. И подвести их под единобожие было довольно сложно. Если у одной расы божественное начало, то другие чем хуже. Если бы такая ситуация сложилась, то это была бы бесконечная война за первородность.
А вот отсутствие язычества меня удивляло, ведь хоть какое – то объяснение мироустройства требовалось. Но тут, вместо языческих богов были Вечность и Древние.
– А как же ведьмы? – удивилась я, мы уже поднялись довольно высоко в горы и, решив сделать остановку, наткнулись на озеро с чистейшей горной ледяной водой. С одной стороны берег озера полностью состоял из скалистой стены покрытой льдом, а с другой росла сочная зеленая трава и цветы похожие на небольшие синие крокусы.
– Ведьмы это маги, только из вредности творящие нехорошую магию, – пожал плечами Ян, – они злые просто потому что злые, а не потому, что их поступками управляет третья сила. Не так как у вас.
– Значит мне не повезло, – я сняла рюкзак с плеч и расстелила на траве плащ.
– Тебя пытались судить? – поинтересовался Ян.
– Не судить, а просто сжечь. Гарта – жена старосты распускала слухи, что я и Анея урожай испортили, – я грустно вздохнула, – а сама Гарта Ихора отравила из жадности.
– Ничего себе, – присвистнул Ян, – ваши Ивянки, получается, змеиное гнездо.
– Ну что ты, –возразила я, – как и везде разные люди, и хорошие есть, и не очень. Ихор мне пуговицу, ой, то есть ключ от всех дверей дал. Я правда, поначалу не поверила, а ведь эта штука нам с тобой жизнь спасла. Ян, а дикие горги все-таки кто?
– Они тоже горги, просто они рождаются, – он задумался, – они рождаются странными. Если обычный горг рождается похожим на человеческого младенца и только к подростковому возрасту проявляют свою сущность. Чешуей начинает покрываться. То эти рождаются сразу в чешуе, причем она отличается от обычной – она похожа на темно – серое, мутное, стекло. Они рождаются очень злыми и умными, или скорее сообразительными, но их невозможно как-то воспитать или обучить. Я видел женщину которая родила такого младенца. Она и её муж прятали ребенка в подвале, он там рос, они его кормили, а однажды он оттуда вырвался, – Ян закашлялся, – было очень страшно.
– Он их убил?
– Да.
– Подожди, – какая то мысль не давала мне покоя, – то есть, нормальные младенцы у горгов до определенного времени выглядят как человеческие? А дикие, тоже рождаются от обычных горгов? Так?
– Да, раньше от них просто избавлялись, и видимо некоторые выживали. Сбивались в стаи, или племена и размножались. Сейчас таких младенцев убивают.
– Как у вас сурово все, прямо Спарта, – пробормотала я.
– Улинита родила такого младенца, уже после того как родила моего отца и его братьев. Вастабу пришлось своими руками его убить, Улиниту он убивать отказался и им пришлось бежать в Лерт.
– Вот оно что. Значит, женщину родившую дикого тоже убивают?
Ян нервно дернул бровью и опустив голову покивал.
По биологии в школе у меня была честная тройка переходящая в неуверенную четерку. Но генетику я более или менее помнила.
Если нормальная горга рождает и обычных и диких, то дикие, получается, генетическая аномалия. Странная аномалия.
– М-да, – Ян задумчиво прищурился, глядя на послеполуденное и уже, совсем по – летнему, жаркое солнце, – слушай, как думаешь, можно в этом озере искупаться? Я так привык ежедневно горячую ванну принимать, что без нее чувствую себя неуютно.
– Добро пожаловать к избалованным цивилизацией людям, – засмеялась я, – думаю, что вода тут ледяная, отморозишь себе все.
Ян расстроено почесал макушку.
– М – м – м, ну, я все-таки попробую.
– Для начала ногу хотя бы туда сунь, а не весь ныряй, – посоветовала я.
Ян закатал штанины и зашел в воду, точнее попытался зайти. Сунув одну ступню в воду он моментально вытащил её обратно и затряс ей как кот угодивший в лужу.
– Очень холодная, – сообщил он, – если её в ведро набрать она согреется?
– К вечеру, да, – согласилась я.
– К вечеру солнце уже не так греть будет, все-таки не лето, – возразил Ян и вздохнул, – ничего не попишешь, придется поставить ведро и ждать пока хоть чуть-чуть потеплеет.
Мне в голову пришла идея. Я оглядела берег, с одной стороны была небольшая каменная гряда.
– Ян, а ты не мог бы сложить вон из тех камней очаг с плоским верхом, – попросила я махнув рукой на гряду, – там как раз очень симпатичные булыжники есть.
– Что задумала? Признавайся, – Ян легко пощекотал меня за бок, – ты хочешь воду нагреть на очаге?
– Не – а, – отсмеявшись я хитро прищурилась, – в моем мире есть такая штука, называется походная баня. Вот её мы сейчас и будем делать. Только уж камни придется таскать тебе, потому как я к тяжелому физическому труду не приспособлена. А ты большой и сильный.
Ян встал на ноги, похлопал себя по бедрам и согласился:
– Ладно уж, будешь командиром. Говори, что и куда складывать.
– Перчатки надень, и воон туда к скале, да – да, прямо у стены, – покивала я, показывая, где нужно сложить очаг. Ян старательно выкладывал горку из тяжелых камней, оставив пустое пространство внутри нее.
– Может её на дрова положить? – двинула дурацкую идею я.
– А дрова прогорят и вся твоя печка рухнет. Будем бегать по поляне от горячих булыжников? – Ян постучал указательным пальцем мне по лбу.
– Да, об этом я как то не подумала. Кстати, о дровах, подожди, пока не разжигай их, вверху надо клин вбить.
Я разложила тент от палатки вдоль стены, зацепив веревку от него за вбитый, чуть выше нашего роста клин и довольно отряхнула ладошки. Теперь как только очаг достаточно разогреется, мы погасим огонь, натянем с одной стороны тент от палатки, с другой нас будет греть нагревшаяся от огня скала и очаг.
Через пару часов в каменной топке горели дрова, и теплый воздух поднимался над ней маревом вверх. Дров, правда, было немного, мы экономили, потому, что и их приходилось нести на себе. Поэтому, большая часть «дров» состояла из близлежащего низкорослого кустарника. Ветки были тонкие и прогорали почти мгновенно. Поэтому парой полешек из наших запасов пришлось пожертвовать.
– Инь, а мы не зря жжем дрова? – спросил Ян, лежа рядом со мной и наблюдая как теплый воздух поднимается от камней вверх, – камни греют воздух и скалу, с ними рядом тепло, но не настолько, чтоб раздеться.
– Ян, вот по – твоему, зачем я там тент прицепила? – я лениво приоткрыла глаз и посмотрела на него сквозь ресницы.
– Прикрыться, чтоб никто не увидел как ты моешься, – предположил он.
Я рассмеялась
– Нет, впрочем, сам все увидишь.
– Инь, я давно хотел спросить, – Ян пододвинулся ко мне вплотную, – а откуда ты вот это все знаешь?
Он снял с моих волос принесенную ветром травинку. И легко подергал за выбившуюся из под банданы прядку.
– Ты про бани? – уточнила я, – так это просто, с друзьями в лес выезжала часто, правда там это больше развлечением было.
– Не, – Ян мотнул головой, – понятно, что в школе тебя читать писать научили, а все остальное? Водопровод этот твой? Краны. Лекарства и уголь. Еда такая разная, даже из названий понятно, что она от людей с разными обычаями. « Сто способов завернуть мясо в тесто, – передразнил он, очень похоже изображая Вастаба, – и чертежи. И самое главное, я своими глазами видел как это работает.
– Сотни лет эволюции и технического прогресса не проходят даром. Я говорила, что почти всё мы учим в школе. Нас учат находить причинно – следственные связи, анализировать, исследовать. Это на самом деле огромный труд которым мы занимаемся с детства. Опыт тысячелетий собранный, проанализированный, систематизированный. Живем среди уймы разных вещей, не всегда конечно, задумываемся как они функционируют, но иногда приходится разбираться во всем этом. И даже ремонтировать. А я всегда любопытная была, отец с паяльником, а я рядом с ним. Все детство, да и юность, хорошо, что отец мне много рассказывал и объяснял. Запах канифоли, это смола такая для пайки, – пояснила я, – обожаю.
Я устав лежать на животе перевернулась и положив руку за голову уставилась на облака.
– А кто твои родители? –Ян тоже перевернулся на спину и подтянув меня к себе, положил мою голову себе на живот.
– Папа режиссер на телевидении, это человек который руководит всем процессом на съемочной площадке, решает какой будет свет, звук, как камеры будут работать и откуда. Непонятно, да?
Ян задумчиво потеребил прядь моих волос.
– Ну, я понял, что твой отец командует большим количеством людей. И это ответственная работа.
– Ага, – я покивала, – а мама работает в академии наук.
– Подожди, подожди, – остановил меня Ян, – твоя мама работает? Но почему? Неужели твой отец не в состоянии обеспечить семью?
– Женщина должна заниматься домом, да? – засмеялась я, – ей нравится заниматься наукой, она рассказывала, что еще в шестнадцать лет решила что будет физиком. Правда она хотела заниматься атомной физикой, но что-то там не получилось и она пошла в хим физ. Сейчас у нее научное звание и уйма всяких премий и наград за научные изыскания, – я вздохнула, – я очень ей горжусь.
– А как же дом, и дети, то есть ты? – Ян водил пальцем по моему плечу.
– У нас целая система воспитания, дети ходят в детский сад, лет примерно с двух –трех, потом, с семи лет, в школу, потом закончив школу, кто куда, кто в университет, кто в училище.
– «Училище» это что? – уточнил Ян.
– Там обучаются хитростям профессии. После школы база у всех примерно одинаковая, а хочет, например, человек быть поваром. Вот идет в училище и там его учат премудростям приготовления пищи.
– То есть не к наставнику.
– Нет, там целая команда наставников, условно говоря кто-то лучше мясо готовит, а кто-то десерты. Это, конечно если совсем упростить.
– А ты в училище училась?
– Нет, я в университете, как-то так сложилось, что я по маминым стопам пошла, правда не в химфиз, а в физмат. Папа иногда говорит, что вокруг него слишком много умных женщин. Хотя брат с ним работает на телевидении, оператором.
– И тебе нравится этим заниматься? – он снова провел пальцами мне по плечу.
– Конечно, это тоже творческий процесс, тем более что понимаешь, так уж сложилось, что наши науки изучали мир по узко направленным частичкам. Каждую часть отдельно. А мне повезло оказаться в то время, когда эти частички начали складывать в единое целое, как мозайку. Например, изучали биологию, а потом поняли, что помимо биологии есть еще и физика которая влияет на био процессы, и стали объединять знания. Это очень интересно.
Я повернула голову и посмотрела на наш импровизированный очаг под скалой. Вставать не хотелось, солнце пригревало и хотелось закрыть глаза и бесконечно слушать, как плещется вода в озере, в траве стрекочут насекомые, где-то на камнях мелодично поет какая-то птица.
– Кажется, котелок вскипел, да и дрова прогорели, принесешь пару ведер из озера?
Ведра у нас были «складные» из кожи. Если пересыхали, то не слишком хорошо держали воду, а если слишком размокали, то вода начинала пахнуть звериной шкурой. Фляжка в этом отношении куда удобнее. Но в ней вода для питья, а сейчас нам нужна вода для «хозяйственных нужд».
– Еще надо подкинуть дров? – Ян с неохотой потянулся вставать.
– Нет, думаю достаточно.
Я прихватила с собой кружку и плеснула немного воды на камни. Хорошо прогретые булыжники сердито зашипели и над ними взметнулось облако белого пара. Разогрелись хорошо, значит баня, хоть и походная, получится, что надо. Я растянула тент создав подобие палатки и выйдя наружу стала раздеваться. Ян тем временем затащил внутрь два ведра с водой и выйдя замешкался глядя на меня.
– Чего стоишь, – поторопила его я, – раздевайся и заскакивай, только чтоб тепло не выпустить.
Я ужом проскользнула внутрь бани, от скалы и от очага шел равномерно горячий воздух.
– Тут жарко, – раздевшись Ян зашел следом и оглядел полог.
– Камни хорошо тепло держат, подвинься немножко, – я взяла кружку и плеснула на камни, – веничка жалко нету.
– Веник – то тебе зачем здесь? Мести собралась? – засмеялся Ян.
– Это не для подметания веник, – пояснила я, – из березы делают, с листьями, и парятся им. Хотя погоди – ка, у меня есть пара веток мяты, а тут неподалеку я видела похожий на можжевельник куст, сейчас изображу.
Слегка пострадав от борьбы с колючим кустом, я нарезала ветки с похожего на можжевельник куста, и на скорую руку связала из него веник, облила его кипятком, отчего в воздухе повис крепкий запах мяты и смолы.
– Пахнет, – Ян потянул в себя воздух, – и жарко. Как дышать то тут? Может, вымоемся и пойдем?
– Поздно, – кровожадно улыбнулась я, – можжевельник это конечно не береза, но тоже ничего, поворачивайся.
– Инь, что ты задумала? – с тревогой в голосе спросил Ян, однако спиной все-таки повернулся.
– Это называется париться, – я легонько прошлась по его спине и прочим частям «веником», потом еще раз, чуть сильнее.
– Драться веником это называется, – возмутился Ян, – ой, а похлопай еще вот тут, по бокам. Да. Ой, как хорошо. Еще хлопай!
Руку этим веником я отмахала капитально. Но Ян жмурился и требовал еще.
– Теперь твоя очередь меня порадовать, – я вручила ему веник. Ян сосредоточенно похлопал меня по спине и ногам.
– Мне жарко, – сообщил он.
– Так пошли в озеро, охладимся, – я потрясла мокрым веником над камнями и пространство заволокло душистым паром.
– Там холодно.
– У меня на родине из бани в снег прыгают, так что тут тоже просто окунемся и снова греться. Только на глубину нырять не надо.
Я вышла из бани и забежала в воду, берег был не очень пологим, но и обрывов не наблюдалось, вода после парной показалась даже теплой.
– У – ву! – заорал Ян с размаху плюхаясь в воду рядом со мной и удивленно произнес, – вода же ледяная была. А сейчас вроде нет.
– Она и осталась ледяной, поэтому еще раз ныряем и бегом обратно! Греться будем.
Окунувшись мы вернулись обратно под тент.
Потом погревшись окунулись еще раз. И еще.
***
Чуть позже, напарившись, отмывшись, поужинав и установив палатку, мы собирались спать.
– Инь ощущения невероятные, – Ян лежал рядом со мной в спальнике, – я так прекрасно себя никогда в жизни не чувствовал. Понимаю, почему ты в баню хотела. И веник, – он хихикнул, – это же надо так придумать : бить себя ветками.
– А еще я знаю сотню способов завернуть мясо в тесто, – зевнула я и прижалась к нему поближе.
– Ты мне завтра еще расскажешь про свой мир? – попросил Ян обняв меня покрепче.
– Расскажу конечно, и даже песен спою, – пообещала я.
– Пой сейчас, – потребовал он, – мне срочно нужна колыбельная.
– Так ведь ты перевод потребуешь, – рассмеялась я.
– Конечно, ты просто кладезь всяких разных песен.
– Я фальшивлю.
– Ну и что, мне нравится слушать. Пофальшивь мне немножко, ну, пожалуйста, – шутливо потребовал он.
Я надвинула ему капюшон от спальника на голову и напела:
– И то, что было набело, откроется потом,
Мой рок – н – ролл это не цель, и даже не средство.
Не новое, а заново, один и об одном,
Дорога в мой дом и для любви это не место.
Прольются все слова как дождь,
И там где ты меня не ждёшь.
Ночные ветры принесут тебе прохладу.
На наших лицах без ответа
Лишь только отблески рассвета
Того, где ты меня не ждёшь.
– Это ты так со мной прощаешься? – хрипло спросил Ян.
– Нет, это я так говорю, что люблю тебя, – я поцеловала его в щеку. Слов он, конечно, не понял, может это и к лучшему, но интонации и мое настроение точно уловил. Глаза защипало и я украдкой потерла их ладонью.
Ян приподнял голову и посмотрел на меня. В темноте его глаза фосфорически поблескивали.
– Я тоже об этом думал: о том какая ситуация у нас сейчас, Инь, и хочу тебе сказать, как бы потом не сложилось, я буду тебя любить, – он слегка улыбнулся и поправил мой спальник, – давай отдыхать, любимая, завтра будет долгий день.
Ночью мне снился странный сон: Вокруг меня ходил дикий горг, я конечно, не знала как они выглядят, но во сне точно знала, это дикий горг. Он был рыжим, похожим на чудище из фильма «Чужой» и очень опасен. Длинный хвост, состоящий из черных позвонков, как у рассерженного кота бился об пол. Продолговатая голова с острыми зубами тянулась ко мне. Он очень опасен. Это я тоже точно знала. Потому, что мне было страшно. Я смотрела на него и хотела убежать. Но как иногда бывает во сне, не могла сдвинуться с места. « Убери свои вещи, спрячь под скалу, там их не найдут» – сказал он и махнул когтистой лапой в сторону, и я увидела груду камней висящую в воздухе. «Зачем мне прятать вещи? – удивилась я, – нам идти в горы, как без снаряжения?». Он клацнул зубастой пастью: «Потом вернетесь и возьмете». Отступил в сторону и вдруг превратился в невероятно красивого мужчину с темно – серой кожей. « Не забудь, – сказал он, – спрятать под камни»
Проснулась я с легким ощущением тревоги. Она не улетучилась с наступлением дня, а так и осталась висеть, где-то далеко на втором плане маленькой тревожной грозовой тучкой.
Утром Ян развел костер, отобрав у меня огниво, и время от времени, ходил за хворостом и подкидывал его в костер. Дрова мы решили больше не тратить, их было мало. Ветки были мелкие, прогорали быстро, и подкидывать их в огонь приходилось часто. Я готовила завтрак. Вода в котелке кипела, я бросила туда мелко нарезанное, вяленое до темно – коричневого цвета мясо с белыми прожилками, сильно присыпанное специями, пару ложек крупы и чуть сушеного чеснока. Вместо хлеба у нас были сухари. Во втором котелке уже отставленном в сторону, заваривался душистый отвар.
– Полжизни за кружку крепкого кофе или чая, – вздохнула я и окликнула, – Ян, ты не видел куда я свою футболку задевала? Найти не могу.
