Анжелика Нилова
День памяти меня
– Баланс, – принёс мне еле слышным шёпотом ветер.
Я замерла.
– Баланс? – переспросила непонимающе, невидяще уставившись на статую.
Больше Кали со мной не заговорила.
***
Идти было некуда. Я поплелась туда, где очутилась этим злополучным утром. При виде меня, полночи зябнувшей на коленях у статуи Кали не в самой подходящей одежде, Ларик испуганно распахнул глаза и втянул внутрь квартиры.
– Что ты так себя изводишь? – сокрушённо причитал он, растирая мне плечи, пока грелся чайник.
Я же, сломавшаяся под тяжестью всего, что ещё не рухнуло на меня (да что уж там, каких-то три года подождать!), уткнулась лбом в его грудь и сделала то, чего никогда во взрослой жизни себе не позволяла. Разревелась.
Да-да. Последний раз я это делала в девять. Причиной тогда стала жуткая досада. Мама отлупила за то, что я пропала из её поля зрения, пролазив несколько часов по заброшенной стройке. Вот и сейчас я чувствовала себя так же: получила за то, что ничего плохого не сделала. Подумаешь, по стройке погуляла, но ведь вернулась живая! Подумаешь, получила по жопе за три года, которых не жила.
Ларик убаюкивал меня. Гладил по голове и спине, шептал, что всё будет хорошо, что всё наладится, а когда я по инерции обняла своего утешителя, крепко прижал к себе, уткнувшись носом в шею. Тогда я успокоилась. Что-то другое заполнило меня, вытолкнув пустоту. Будто мягкий флисовый плед укутал изнутри.
Он начал целовать мои щёки, как бы невзначай скользя по губам. Меня затопило его нежностью. И вот он уже целует настойчиво, а я покорно отвечаю. О, мой спаситель! Конечно же, принял холодную-голодную сиротку, а она тут же благодарно упала в твои объятия.
– Что? – глаза его непонимающе распахнулись.
Да, я оттолкнула его. Сильно, зло. Может быть, тычок предназначался и не ему, но под рукой оказался он.
– Почему ты со мной? – ядовито выпалила я, вспоминая проклятый разговор с отголоском богини.
Ларик посмотрел так, будто большей глупости в жизни не слышал.
– Потому что люблю тебя, – растерянно ответил он.
Как же очевидно! Спасибо, кэп! Я зажмурилась, решив не изливать весь яд на человека, готового дать приют, пока не разберусь, как выбраться из этой ямы. Инженерик же разочаровано покачал головой, тяжко вздохнул и побрёл прочь.
– Не жди меня, – кинул он на ходу и хлопнул дверью.
***
Спала я беспокойно и до ужаса боялась открыть глаза, когда проснулась. Я оттягивала, сколько могла, молясь Богине, умоляя её проснуться в своей кровати или рядом с Самуилом. Мольбы остались без ответа, вокруг снова возникла квартира Иллариона.
Простонав «За что?», я встала. Я судорожно раздумывала, что должна сделать, чтобы избежать ужасного будущего с человеком и остаться жрицей. Уйти из служения в тридцать!.. Это раньше, чем в расцвете сил.
Отчаяние толкнуло в прибежище слабых. Захлопнув дверь, я двинулась в сторону исповедальни, лелея надежду, что хотя бы её местоположение и назначение не изменились. Я стремительно преодолевала улицу за улицей. Я досконально знала путь, который проделывала раз в месяц, чтобы помочь заблудшим принять волю Кали. Сама же всегда получала наставления Богини из уст её отголосков. Дожились! Привет, бессилие.
Помявшись в нерешительности перед куполообразным зданием с белыми стенами в центре площади, я всё же выдавила последние остатки гордости из своего тщедушного тельца. В исповедальне я затаила дыхание, охваченная блаженством. О, пристанище! Ты осталось тем же. Родные белоснежные стены, родная статуя Кали в мой рост с той же протянутой в дающем жесте рукой и невероятным количеством цветов у ног!
Справа от входа на мраморном постаменте из обилия цветов я выбрала бордовую розу. Я всегда клала белый цветок к ногам богини, но сегодня душа требовала тяжёлого цвета боли. Я опустилась на колени и закрыла глаза.
– Великая Кали, – одними губами проговорила я. – Хранительница баланса света и тьмы, Твоё чистое сознание дарует благодать.
Да, каждый раз я говорю это иначе. Но разве молитва – заученные фразы, а не зов души? Положив цветок, я поднялась и оглядела кабинки по диаметру исповедальни. Нет, не вся гордость пала. Один её росточек где-то глубоко ещё сопротивлялся. Но я-то сильнее!
Нехотя я двинулась к одной из кабинок с отодвинутой плотной занавеской голубого цвета. Зашла, закрыла её и села на краешек скамьи, по-ученически сложив руки на коленях. Наставница мной гордилась бы. Сижу, будто шпалу проглотила.
– Приветствую, путник! – начал проникновенно голос из-за стены.
– Приветствую.
Мне стоило бы почтенно склонить голову, но я не могла. Ещё вчера голову склоняли передо мной. Ну ладно, не вчера.
– В чём твоё чаяние к великой Кали?
Я глубоко вдохнула. Можно ведь не бояться сойти за психа?
– Кали отправила меня сюда из далёкого… места, – я всё же решила не рисковать оказаться в психушке будущего. – Но я хочу быть дома. За что меня наказали пребыванием здесь?
Честно, но без конкретики. Это я умею! Пусть теперь слушательница выкручивается.
– Не всегда великая Богиня наказывает, когда мы думаем, что понесли кару. Зачастую мы должны уразуметь её благословение, – как ни в чём не бывало провозгласил голос, ни на секунду не задумавшись.
Я вспыхнула. Какого чёрта я попёрлась к одной из стареющих экс-наставниц, шифрующихся по ту сторону кабинки и мнящих себя всезнающими? Пусть только узнает, что сама Оливия приходила к ней за советом… Вся тайна исповеди рассыплется в прах, побежит бахвалиться новым достижением направо и налево. Тьфу! Не в силах сдержать гнев я выбрала самый верный путь: отступление. Лучше исчезнуть, чем терпеть насмешки над самой могущественной жрицей, променявшей силу на решение стать человеком.
Ответов не было. Спасения быть не может. О, Богиня! Неужто ты бросила свою верную жрицу в отчаянии? Хорошо. Бывшую жрицу. Да что же я сотворила, что не заслужила даже кивка от тебя, Кали? Да хоть бы предосудительный взгляд! Что-нибудь… Я поплелась прочь. Ноги вели в никуда. Просто вперёд, шаг за шагом. Больше ничего не было во мне. Ни в сердце, ни в голове.
Что говорила слушательница? Не разумею благословения? О, его я точно не видела! Променять всё на человеческую личину. Отличное благословение. Подкол засчитан. Можно мне уже обратно?
Видимо, нельзя. В кармане завибрировал телефон. Я остановилась и уставилась на экран. Ларик. Я могу попросить включить в комплект его громкого ухода вчера полный игнор? Вздохнув, я ответила.
– Тебя тут все ждут как бы, – осуждающе выдал он без приветствий.
– Где? – я же растерялась.
Я почти услышала, как закатились его глаза. Он терпеливо проговорил адрес, а я решила не портить себе карму хотя бы в будущем и двинулась туда, где ждали. Благо, забрела я в нужную часть города. Понадобилось каких-то десять минут, чтобы оторопело открыть рот и замереть перед зданием с облупившейся вывеской «Центр реабилитации». С какого это меня ждут там? Неужто я стала одной из тех…
– Оливия! – окликнул меня Ларик, недобро сверкающий глазами на крыльце. – Давай быстрее!
Вот уж… В будущее выпнули, а предысторию не приложили. Отлично! И что я теперь должна делать? Прямо сейчас провалиться в ад или чуточку позже, когда встану со своего стула и скажу: «Привет, я Оливия, и я демоноголик!». Неужто и правда я начала свои жизненные силы сливать… кому? Самуилу? Или другому демону? Полукровки-то энергией людей не питаются. Это ниже их достоинства. Самодостаточность, видите ли.