Анита Мур
Запретные чувства
Мне потребовалось все самообладание, чтобы не вылететь с визгом за дверь.
– Нет, Малори, ты слегка промахнулась, – мягко заметил мистер Сомбранотте, снимая с меня… дракончика.
Маленького, немногим больше вороны и похожего на замшевую игрушку с огромными неловкими крыльями, которые он топорщил и явно не знал, как правильно собрать.
– О, Вал, ты с гостьей? Проходи, у меня как раз в духовке шарлотка.
Из глубины зала, из-за угла вынырнула плотная, крепко сбитая женщина чуть ниже меня ростом. Драконы вообще отличались массивным телосложением, словно их человеческая ипостась концентрировалась, чтобы потом развернуться мощью крыльев и когтей. На фоне изображений и снимков, которые хранились в архивах, детеныш выглядел мелковатым. Наверное, они быстро растут.
– Вы не представляете, насколько! – закатила глаза женщина и я прикусила губу, осознав что произнесла последнюю фразу вслух. – Но все равно недостаточно быстро, чтобы успеть набраться ума! Малори Эстефания Валента, сколько раз я тебе говорила не прыгать на незнакомцев!
– Она же с дядей Валом! – пискнуло умилительное создание, сворачиваясь своеобразным кожистым воротником вокруг плеч и шеи мистера Сомбранотте. Кажется, он не возражал. Поглаживал машинально тонкие выступающие косточки, и мне внезапно захотелось того же.
Только сама не знаю: дотронуться до дракончика или чтобы меня он так нежно обласкал?
Мысленно встряхнувшись, я вспомнила о манерах.
– Очень приятно познакомиться, я Алессандра Айсфорт, руковожу проектом по заказу мистера Сомбранотте. – Я растянула губы в положенной социальными нормами любезной улыбке – изгиб губ, никаких зубов.
– Ты все-таки решил взяться за стройку? – женщина одобрительно кивнула. – Молодец. Давно пора. Я Раймонда, можете звать меня просто по имени, меня все так зовут. Проходите, обед скоро будет готов.
С этими словами она снова испарилась, оставляя нас втроем.
Она вообще не боится того, что незнакомый эльф может сделать с ее ребенком? Детский мозг податлив, его легко подчинить. В частности, поэтому драконий молодняк редко покидает так называемое «гнездо» до совершеннолетия.
Еще один повод для разделения рас.
Складки крыла разомкнулись, являя блестящий любопытный глаз.
– Я вас не боюсь! – заявила Малори. – Вы с дядей Валом, а он плохих не приводит!
После этого глубокого вывода она вскарабкалась мистеру Сомбранотте на голову и спрыгнула. Хотела, наверное, грациозно, но получилось мешком. В последний момент перепонки расправились, и драконочка на бреющем полете умчалась вслед за матерью. Из кухни донесся протестующий возглас, звон посуды и хлопок – словно кто-то огреб по хребту полотенцем.
Мы со старшим драконом переглянулись.
Я из последних сил сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Он, кажется, тоже. Но в отличие от меня, на его лице можно было прочитать всю гамму чувств. Скорее всего, он опасался быть неправильно понятым. В былые времена рассмеявшись эльфу в лицо, можно было обнаружить в себе парочку лишних отверстий.
– Прошу простить мою неучтивость, – галантно объявил мистер Сомбранотте. – Я не представил вас, как положено. Но в этом доме все по-семейному, так что невелика беда.
– Учту, – холодно кивнула я, беря себя в руки.
Одно дело легкие оговорки, любопытство – их можно списать на желание втереться в доверие, выполнить задание наилучшим образом. И совершенно другое – если меня поймают на проявлении эмоций.
Это будет настоящая катастрофа. Стоит дракону упомянуть в разговоре что я, скажем, хихикнула…
Нет-нет, даже думать об этом не хочу!
На кухню меня не повели. Впрочем, вид из столовой открывался еще лучше: на хлопочущую у плиты Раймонду, шкворчащие чем-то упоительным сковородки, а с другой стороны – на огороженную деревянными перилами веранду, лесистые холмы и извилистую реку, петлявшую между ними. Где-то на горизонте изломанной линией виднелся мой родной город, Сильвербрук.
Честно сказать, такой пейзаж мне нравился куда больше, чем бесконечные чужие крыши.
Впрочем, эльфу не пристало любоваться красотами.
– Это безопасно? – кивнула я в сторону перил.
За ними холм резко обрывался, оставляя небольшой пятачок земли, усаженный съедобными и лекарственными травами. Тимьян и базилик я чуяла в мясной подливе. Пусть я никогда их не пробовала – мне никто не запрещал нюхать пучки зелени на человеческом рынке.
Чисто в общеобразовательных целях.
– Внизу натянута сеть, укрепленная магически, – пояснила Раймонда, не отрываясь от готовки. – А для особо настойчивых еще и воздушная подушка под ней. Заклинание постоянно обновляется, так что все в порядке. Не переживайте.
– Она не переживает, – ответил за меня мистер Сомбранотте. И повернулся ко мне, чтобы уточнить: – Это же для строительства, верно?
– Именно так. Мы обычно строим для людей и эльфов, а для них высота скорее опасность, чем достоинство. Так что верхние этажи полны ограничителей, в том числе на балконах, а окна чаще всего вообще открываются только частично.
– Бедолаги! – покачала головой Раймонда и поставила передо мной тарелку густой похлебки.
Я распознала говядину, картофель, полукольца лука и, кажется, перец… или помидоры? Подобные блюда я видела раньше только на картинках или в ресторанах за чужими столиками, и никогда так близко.
Чтобы не соблазняться, лучше не расслабляться.
– Если не хотите, у нас есть хлеб… и сыр, – неуверенно предложила хозяйка дома, видя мое замешательство. – Эльфы же питаются амброзией… я и забыла.
Я сглотнула, вспомнив вязкую, безвкусную кашу.
– Думаю, вреда не случится, если я попробую вашу пищу, – пожала плечами как можно небрежнее. – Мистер Сомбранотте утверждает, что совместные трапезы способствуют установлению бизнес-контактов.
– Скорее совместные пьянки, – пробурчала Раймонда, но я тактично сделала вид что временно оглохла.
Пить в компании дракона – я точно еще не спятила. Я вообще не употребляю дурманящие вещества, никогда. Одного глотка алкоголя в подростковом возрасте хватило, чтобы понять, что, во-первых, нетрезвое состояние наступает у меня моментально, а во-вторых, что щиты не выдерживают последующего буйства эмоций.
Больше я так не рисковала.
Глава 4
Набрав в ложку побольше разных ингредиентов, я отправила ее в рот… и замерла.
На языке словно взорвалась небольшая, но очень ядреная бомба вкуса и ощущений. Острота перца, соль, терпкость приправ и нежные мясные волокна, все они атаковали разом, заставляя зажмуриться от невероятного водоворота чувств. На глазах выступили слезы.
– Острое?
Дракон следил за мной слишком внимательно. Словно боялся упустить малейшие изменения на лице. Что это – вежливость или нечто большее?
У меня внезапно разыгралась паранойя.
А что, если он работает на Совет? И сейчас пытается вывести меня на реакцию, проверить, насколько я дефектна?
– Немного горячее, – не слишком покривила я душой.
Болевой порог у эльфов занижен по сравнению с другими расами – вместе с эмоциями мы блокируем и эти переживания. Мы чувствуем легкий дискомфорт там, где человек орал бы и корчился, но полностью от боли не избавляемся. Иначе не сможем понять, когда заболели или что-то сломали.
Непрактично получится.
– Где будете строить? – Раймонда налила суп и себе и устроилась напротив меня, рядом с мистером Сомбранотте.
– На склоне Роквинд, недалеко от границы с Золотым Пеплом, – отозвался дракон.
Он умял две порции супа, не заметив этого, и теперь многозначительно поглядывал в сторону духовки, откуда доносился сладкий аромат корицы и печёных яблок.
– Это идеальный участок, – согласно кивнула женщина. – Тихий, всего час до ближайшего города, и в то же время на природе. Мой вам совет – делайте балконы пошире. Мы любим взлетать с трамплина!
– Учту.
Я и в самом деле занесла в блокнот замечание. Мне очень важно выполнить заказ наилучшим образом. Идеально! А в этом случае любая крупица информации о драконах бесценна.
Тарелка опустела слишком быстро. Я бы не отказалась от добавки, но в свете того что мы, эльфы, действительно должны питаться амброзией… лучше не рисковать. Меня и так ждал восхитительный десерт в виде той самой корично-яблочной шарлотки! Не так часто выпадает возможность тайком побаловать себя кулинарными изысками.
Тем тошнотворнее потом возвращаться к обрыдлой и однообразной каше.
Словно почувствовав мой искрящийся восторг, позвонила мать.
Артефакты связи вошли в обиход прочно, хоть и недавно. Удобство вызова абонента на расстоянии эльфы оценили довольно быстро, особенно те, что не слишком одарены ментально.
Вроде меня.
Раньше матери приходилось подолгу скрестись в мой разум, чтобы я заметила ее присутствие и вышла на связь. Теперь же один звонок на мобильник – и я готова к контакту.
– Простите, я на минутку, – пробормотала, отключая артефакт и погружаясь в себя.
Точнее, переходя на Изнанку.
Непосвященным сложно представить себе, что такое Изнанка бессознательного. Мне она всегда напоминала ночное небо с рассыпанными в бархатной темноте созвездиями разумов. Карта их расположения всегда соответствовала реальному, но расстояния преодолевались за долю секунды. Вот я стою одна в полной черноте, миг – и я рядом со знакомой, остро-холодной звездой разума Айрин. Я не могу видеть себя со стороны, но лучи, исходящие от моей матери, наверняка пронизывают меня насквозь, как сканер. Хорошо, хоть под щиты заглянуть не могут – я их и здесь держу намертво.
Как древний солдат последнюю броню.
Мать не спешила начать диалог, потому мне пришлось ее поторопить.
– У меня встреча с заказчиком. Мы за столом. Если я уйду в себя надолго, это будет невежливо, – сообщила я нейтральным тоном. Не осуждая, не подгоняя – констатируя факт.
– Зайди ко мне, когда вернешься в город! – неожиданно потребовала мать. – У меня для тебя задание.
– Еще одно?
– Думаешь, тебе будет слишком сложно выполнять два сразу? – Айрин в самом деле задумалась, прикидывая мои невеликие умственные способности, и наконец полыхнула уверенным светом. – Ничего, справишься. Оно связано с текущим.
– А что…
– Все расскажу при встрече! – оборвала она меня и вытолкнула обратно в черноту.
Поморгав, я огляделась и поняла, что Раймонда и мистер Сомбранотте смотрят на меня с одинаковым выражением лица. Со смесью любопытства и недоумения.
– Что-то случилось? У вас глаза побелели! – в голосе Раймонды звучала неподдельная тревога. – Вы в порядке?
– В полном. Приношу свои извинения. Меня вызывала мать.
Дракон напротив подобрался и уставился на меня с каким-то болезненным любопытством.
– То есть вы сейчас общались через Изнанку? – уточнил мистер Сомбранотте. – А как это происходит? Вы слышите все-все мысли друг друга или только поверхностные? Сливаетесь сознаниями, как пчелы?
Я выпрямилась так, что хрустнул позвоночник.
Первая заповедь эльфов: не рассказывать посторонним об Изнанке.
Они просто не поймут.
– Мы не пчелиный рой. Каждый индивидуум слышит только свои мысли, – тем не менее сообщила я. Ничего секретного, никаких подробностей.
Отчего-то сделалось гадко при мысли, что дракон воспринимает меня как деталь единого организма, а не отдельную особь.
Возможно, привлекательную особь…
Захотелось его переубедить.
Тьфу, опять какие-то дурные мысли в голову лезут.
– Изнанка – всего лишь способ общения. Как мобильник, – я для наглядности повертела в руках круглую коробочку с крупным камнем.
Если бы со мной пытался связаться кто-то посторонний, в гладкой поверхности алмаза проступило бы его изображение.
Мы не сливаемся разумом со всеми подряд. Беседа на Изнанке – привилегия близких отношений. Как для людей посидеть с кем-то в халате и тапочках.
– Прошу прощения за мое неуемное любопытство. Я не хотел вас оскорбить! – выставив перед собой ладони, заявил дракон. Но мне за его быстрым отступлением чудилось раздражение. Словно он не узнал, что хотел. Но и не унялся так просто: – У вас так сильно посветлели глаза, словно радужка вовсе пропала. Кстати я слышал, что глаза Высшего мага могут еще и сиять как радуга… при определенных обстоятельствах. Вы же одна из Высших, не так ли?
Я поморщилась. Ох уж эти слухи!
– Нет, максимум наши глаза становятся полностью белыми. На этом все! – отрезала, не глядя на мужчину. – И я не Высшая. Мой дар так и не раскрылся.
Пожалуй, за неполные сутки мистер Сомбранотте узнал обо мне больше, чем все мои одноклассники и сослуживцы вместе взятые.
Грохнула входная дверь. Я от неожиданности слишком резко опустила вилку, в оглушающей тишине звон прозвучал похоронным колоколом.
– Где он? – рявкнул незнакомый голос из прихожей.
В столовую ворвался запыхавшийся, взъерошенный мужчина. Судя по комплекции – скорее всего, тоже дракон.
От него исходила настолько мощная волна отчаяния и ярости, что я невольно задрожала. Внешний щит дал трещину и чуть не развалился под напором чужих чувств.
К моему искреннему изумлению, мужчина рванул прямиком ко мне.
Кто знает, что бы он сделал, если бы мистер Сомбранотте не бросился ему наперерез. Схватил нападающего поперек туловища и приподнял, не крякнув. Кажется, он вовсе не заметил веса.
Я не отрываясь смотрела на незнакомца, сочувствуя ему и недоумевая: что я успела ему сделать, за что он меня так возненавидел? А из него плескалась именно она, чистая, незамутненная ненависть, направленная отчего-то именно на меня.
– Я чуял, что у тебя в доме один из них! – прохрипел гость, отчего-то переведя меня в мужской род. Костюм у меня, конечно, строгий, но рубашка не настолько скрадывает первичные признаки. – Отдай его мне! Я вытрясу из их сознания, где они держат Иллиру!
– Она не знает!
Дракон встряхнул визитера так, что у того клацнули зубы. По коже незнакомца пробежала рябь, и я с ужасом заметила, что часть ее покрылась чешуей. Виски, щеки, челюсть… Все признаки спонтанного оборота.
Он же не собирается перекинуться прямо здесь?! Одно дело дети, и совсем другое – полтора центнера взрослой туши.
– Ты в моем доме, Орвел! – внезапно рявкнула Раймонда, про которую все в суете и суматохе успели позабыть. – Будь любезен, сядь и веди себя прилично! Она такая же гостья, как и ты!
– Теперь вы покрываете пособника убийц? – зашипел тот, кого назвали Орвелом.
Он стремительно терял человеческий облик – ярость захлестывала его, превращая в настоящее чудовище. Не потому, что он обрастал золотистой чешуей, а потому что зверь брал верх. Я чувствовала это так же ясно, как ветерок, холодивший щеку из приоткрытого окна.
Искренне не понимая чем провинилась и как умудрилась досадить совершенно постороннему дракону, я инстинктивно проделала то, чего давно просило все мое существо.
Потянулась к нему мысленно и обняла, впитывая гнев, отчаяние и боль. Так, как могла бы наверное прикоснуться к собрату-эльфу на Изнанке… Только сейчас день, а напротив меня представитель иной расы, с которой я теоретически ну никак не могу взаимодействовать.
Тем более не могу представить себе, как проворачиваю подобный трюк, скажем, с матушкой. В первую очередь потому, что аналогичный эмоциональный выброс был бы равноценен для нее смертному приговору.
Треснувшие было щиты устояли и словно заново напитались посторонней энергией.
Орвел захлебнулся очередным протестом и уставился на меня круглыми глазами. То ли с ужасом, то ли со страхом.
– Что ты такое? – прошептал он. – И что со мной сделала?
– Ничего, – пожала я плечами, потому что действительно ничего не делала.
Ничего такого, что он сможет доказать другим.
Впитала эмоции? Что за бред! Такого даже менталисты не умеют. Подавить, заглушить – да. Заставить забыть – запросто. Но изменить существующее настроение на противоположное, тем более у дракона…
Невозможно.
Тем не менее, кажется, только что я совершила невозможное.
Не дав мне опомниться, Орвел завозился в захвате мистера Сомбранотте, больше напоминавшем тиски.
– Не убью я ее, отстань! – пробурчал он. – Просто спрошу. Спокойно.
Черный дракон отстранился, оглядел покрасневшее, но уже не гневное лицо гостя и нехотя выпустил его. Было понятно, что малейшее резкое движение – и буйного снова зафиксируют.
– Что ты знаешь о пропавших драконицах? – ровно спросил Орвел, как и обещал.
При этом пристально смотрел мне в лицо, будто ожидая прочитать на нем… что? Мы, эльфы, эмоций не испытываем. И тем более не ощущаем.
В любом случае, мне нечем было его обрадовать.
Глава 5
Я прямо встретила взгляд Орвела.
– У вас пропадают женщины? – вежливо уточнила я. – Это прискорбно. Но я к этому отношения не имею.
– А другие эльфы? – дракон снова начал заводиться.
Это было видно невооруженным глазом. Мое невозможное лечение помогло, но ненадолго. У бедняги ехала крыша – и купированием симптома этого не отменить. Только отсрочить.
– Предполагаю, что тоже нет, – все так же спокойно отрезала я. – Преступления обычно совершаются на почве ревности, злобы или сиюминутного порыва. Особенно похищения. Мы находимся в Покое, а потому неподвластны порокам. Разве что… у вас просили выкуп?
– Нет, – процедил золотой дракон. – Выкупа не просили. Ни разу. Зато изрезали так, что мы узнали их только по магическому слепку ауры.
– Это точно не эльфы, – твердо заявила я.
– Это точно эльф! – не менее уверенно сообщил дракон, и у меня засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.
Вот сейчас, прямо сейчас, я влипаю в такие неприятности, что мои трескающиеся щиты покажутся мне детским лепетом.
Но я не могла не спросить:
– Почему вы так уверены? Этого не может быть! Резать просто так живое существо… разумное существо… нелогично.
Драконы переглянулись, и мой желудок ухнул куда-то вниз. Съеденная недавно с аппетитом шарлотка попросилась наружу. Пока что робко и ненавязчиво.
– Я лично его учуял, – негромко произнёс мистер Сомбранотте. – Мы нашли ее вместе – я и Орвел. Его сестру. В луже собственной крови, в ее же квартире, из которой ее похитили за неделю до того. Мы опоздали буквально на несколько минут – в воздухе все еще висел характерный запах. И отпечаток дара – его он стереть не успел.
Нащупав спинку стула, я осторожно присела. Ноги не держали.
Губ коснулась прохладная вода, я машинально глотнула и закашлялась. Резко запахло успокоительным.
– Кто же так на девочку все разом вываливает? – пожурила мужчин Раймонда. – Постепенно бы хоть объяснили, издалека.
– Она же из этих. Бесчувственных. Что ей будет? – буркнул золотой, но глаза смущенно отвел.
Я задыхалась. Бешеный коктейль чужих и собственных эмоций захлестывал с головой. Щиты держались не иначе как чудом – они, к счастью, практически автономны и выстоят, даже если я потеряю сознание. Однако сильное потрясение вполне способно разрушить их изнутри.
И я была к этому близка.
– Какой дар? – прохрипела я, пытаясь из последних сил удержать лицо.
– Менталист! – припечатал Орвел, как выплюнул.
У меня закружилась голова.
Моя мать – одна из лучших живущих менталистов.
Смогла бы она хладнокровно разделать драконицу? Нанести ножевые ранения живому, дышащему, разумному созданию?
Со все возрастающей ясностью я понимала: да. Смогла бы. Если бы та стояла у нее на пути и мешала достичь цели – запросто. Убить, уничтожить, сломать, подчинить. Хоть разумом, хоть физически.
Но Айрин никогда не убила бы ради удовольствия. Не стала бы похищать, держать жертву, а потом везти ее куда-то чтобы нанести финальные удары.
Это было… мерзко. Неправильно.
– Пожалуй, на сегодня хватит. Я отвезу вас домой, – голос мистера Сомбранотте донёсся до меня как сквозь вату.
Орвел кажется что-то возразил, но был быстро заткнут Раймондой.
– В офис, пожалуйста, – выдавила я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал, и с ужасом понимая, что ничего не выходит. Дыхание вырывалось с каким-то надсадным присвистом, как при тяжелом воспалении легких. – У меня еще есть неоконченные дела.
Как мы добрались до магмобиля – не помню. Пришла в себя от прикосновения ледяного стекла к пылающему лбу. Мимо стремительно мелькали деревья – дракон вел довольно быстро и уверенно, нас почти не трясло.
Удивительно для проселочного тракта.
– Простите его. Он не в себе, – попросил мистер Сомбранотте, не отрывая взгляда от дороги. Как только понял, что я пришла в себя и смотрю на него? – Дело в том, что вчера пропала еще одна девушка. Из его же клана. И у него, как вы понимаете, слегка поехала крыша. Вспомнил сестру… Не так уж много времени прошло, меньше года. Он ее и оплакать толком не успел. Орвел собирался лететь в город, громить квартал эльфов вместе со всеми своими воинами. Вбил себе в голову, что если напугать как следует магов, то ему вернут драконицу. Мы плохо понимаем, как работает эта ваша Изнанка, но если вы можете как-то помочь…
– Я не сумею почувствовать убийцу, – с трудом разлепив пересохшие губы, признала я с горечью.
Запрет на распространение информации об Изнанке на меня больше не действовал. Не сейчас, когда в руках одного из моих сородичей угасает чья-то жизнь.
Сама не знаю, отчего сразу и безоговорочно поверила драконам. Они не эльфы, эмоциональны и вспыльчивы. Могут соврать…
С другой стороны, стоит вспомнить, сколько раз хладнокровно и беззастенчиво в открытую лгала моя мать ради достижения собственных целей. Бесчисленно!
Отсутствие эмоций вовсе не означает кристально чистой совести. Или вообще ее наличие.
Но убийство… да не одно…
Я тряхнула головой и принялась вытаскивать шпильки из пучка. Он растрепался за время прогулки, в таком виде у матери лучше не появляться.
– Мы не пчелы и не муравьи, – повторила на всякий случай, чтобы наверняка донести мысль. – Я могу почувствовать на Изнанке лишь те мысли, что мне хотят показать. Как бы поговорить мысленно. У меня не сильно развит этот дар, говорят, что сильные менталисты могут поймать сознание другого эльфа и запереть его там, по ту сторону.
Невольно поежилась, представив себе ощущения жертвы в подобной ситуации. Собственно, примерно так и решался вопрос с «реабилитацией» неправильных граждан. Часть их сознания навеки запиралась на Изнанке, а что оставалось в теле, позволяло тому функционировать и выполнять простейшие приказы. Не более.
Меня ждала именно такая участь. Я всего лишь безуспешно пытаюсь отсрочить неизбежное. Рано или поздно меня унифицируют на благо общества.
Эмоции – зло. Это поняли еще двести лет назад. Нашу расу буквально захлестнула волна суицидов, убийств, преступлений на почве ревности и зависти… У Совета просто не осталось иного выбора. Было принято решение избавиться от слабости.
Избавиться от лишних чувств.
Сначала пытались убрать только злость, ярость и прочий негатив, но очень быстро поняли, что сознание так не работает. Либо все – либо ничего.
Наши предки выбрали ничто.
Точнее, Покой.
С тех пор не случалось ни массовых бунтов, ни войн, ни конфликтов. Все проблемы решались словами. Иногда тихими незаметными убийствами и подставами, как я знала из опыта матери, но открытое противостояние – никогда!
Среди эльфов воцарился мир и покой.
Похоже, только внешне.
Если дракон не ошибся – если они оба не ошиблись – и на месте преступления действительно побывал представитель моей расы, это могло означать только одно.
Мы живем во лжи. И лишение эмоций вовсе не мешает нам беспощадно убивать.
Не то чтобы это стало для меня откровением. Но одно дело устранить конкурента. Это логично и обоснованно. Такова жизнь – выплывает сильнейший.
Но жестокость, удары ножом, похищения…
Это настолько не вписывалось в портрет среднего эльфа, что вызвало самую настоящую оторопь.
Мне нужно как следует подумать!
К сожалению, как раз времени на размышления у меня не было вовсе. Я едва успела собрать себя в кучку, как магмобиль затормозил перед широким мраморным крыльцом «Лунного камня».
– Благодарю, что подвезли, – рассеянно бросила я, выбираясь на тротуар.
Неожиданно на моем запястье сомкнулись стальные пальцы. Кожу словно обожгло кипятком.
– Если что-то узнаете… ну вдруг… Прошу, дайте мне знать, – проникновенно заявил мистер Сомбранотте, украдкой поглаживая мою руку большим пальцем.
Вверх и вниз.
И снова вверх.
– Ничего не могу обещать, – честно ответила я, высвобождая руку.
Мне хотелось оставить ее в тесном жарком плену и в свою очередь провести по загорелой коже дракона, чтобы проверить какая она: гладкая или шершавая, как кожа ящериц? Насколько он человек?
Насколько я могу ему доверять?
– Хотя бы подумайте на эту тему, – негромко попросил он и уехал.
Я постояла с минуту на ступенях, безотчетно трогая запястье и собираясь с силами. Заново прошлась по всем слоям защиты, обновляя и латая те, что треснули. Какое бы задание Айрин ни придумала, мне нужно быть во всеоружии. И полностью защищенной.
Чужое присутствие я ощутила еще в холле перед офисом. Холодное, вымораживающее присутствие, проникающее под черепную коробку и словно обволакивающее невидимыми щупальцами.
Высший маг-менталист.
Таких, на самом деле, немного. Кроме моей матери в Совете есть только один.
Джонас Меддер.
И я с детства боюсь его до колик.
