Аника Колесникова
Черная Кассандра
– Я не могу умереть. Не здесь, не так… – Упрямо сказал Пюро и даже сам понял, как наивно и глупо звучат его слова. – Что делать? Вернёмся к кораблю?
– Не сможем, судя по звукам, там самое пекло. Они не собирались нападать на нас, даже не узнали вас, просто увидели форму и начали стрелять.
– У корабля пекло, говоришь? То есть, народ всё-таки вышел меня встретить… – Как-то истерично усмехнулся губернатор.
– Мы можем сидеть и ждать спасения, но я бы не советовал. Лучше под видом местных попробовать пробраться к зданию Правления! – Предложил охранник и снял шлем. – Найдите кого-нибудь из них, кто пострадал меньше всех и снимайте с него одежду. И быстрее. Пока кто-то не нашёл нас здесь.
Константину даже не пришлось произносить своё мнение об этом действе вслух, видимо, его выражение лица говорило само за себя, так что охранник сделал всё, что нужно. Переодевшись и нарядив губернатора в наименее испачканные вещи, телохранитель поспешил убраться с этого переулка. Жалкие грязные улочки были похожи друг на друга, а они столько раз свернули, что скоро Константин уже не мог точно сказать, в какой стороне нужное им здание и даже где его собственный корабль. Он всё больше нервничал. И всё меньше верил в то, что сумеет спастись.
– Ты тоже заблудился? Мы идём всё медленнее.
– Не совсем…
Пюро впервые за последнее время обратил внимание не на редких прохожих, которые попадались им на пути, не на то, какой неудобной и жесткой была чужая одежда и даже не на запутанные переплетения улиц, а на своего спутника. Константин был максимально далёк от медицины, но он понимал – если кровь настолько пропитала ткань, что капает с одежды, дело плохо.
– Вколи кровоостанавливающее. Или что там у вас есть! – Пытаясь хоть как-то помочь то ли телохранителю, то ли себе, предложил губернатор.
– Я уже всё. Большая часть доз разбилась, а остальные кончились… – Морщась, мужчина опёрся на стену дома и осел на землю. – Видите четыре больших трубы завода? Вам нужно идти так, чтобы они всегда были за спиной. Вы справитесь.
Пюро хотел было сказать, что не зря платит за службу и не собирается оставаться один, но глядя в мутный, смертельно уставший взгляд понял, что сейчас для этого человека слова ничего не изменят. Губернатор впервые видел так много крови за день. И впервые начал понимать, что она пролилась из-за него. Глаз тех двух убитых телохранителей он не видел, его стража всегда в масках, так что он не знал их лиц, но сейчас перед ним умирал человек. По его вине. Пока Константин стоял и думал, лихорадочно обводя взглядом всё вокруг, будто надеясь найти какую-то дверь в ту, прошлую, спокойную и счастливую жизнь, он встретился взглядом с глазами, разглядывающими его из-за створок приоткрытого окна. От этого соприкосновения окно сразу захлопнулось, но спустя время открылось снова. Внимательный взгляд долго смотрел на губернатора и умирающего мужчину у его ног, затем окно закрылось. И открылась дверь. Из неё поспешно вышла худая женщина и подошла к ним.
– Совсем плохо, да? Неси в дом, я подлатаю. Такое безобразие на улицах…
Занеся охранника в дом женщины, Пюро положил его на кровать и сел на единственный стул в этой комнате, больше напоминающую коморку. Хозяйка дала ему воды и губернатор поймал себя на мысли, что он никогда не пил ничего приятнее, чем эта кисло-железистая жидкость. Он утолил жажду и наконец-то почувствовал себя живым и спасённым. Но спаслись сегодня не все, его милостью.
– Быть может, стоит вызвать медика для… Для него, – подал голос Константин, думая о том, что даже не знает имени своего телохранителя.
– Больницу разграбили первой, медикам сейчас не до нас.
Женщина немного неуклюже, но явно лучше, чем сделал бы сам губернатор, накладывала бинты. Понимая, что вызвать дополнительную охрану для себя он сейчас не сможет, Константин всё же был возмущён.
– Зачем нападать на людей, которые вас же и лечат?
– Нездешний, да? – Догадалась его собеседница, достала из ящика банку таблеток, показывая, что они у неё вообще есть, и пояснила: – Попасть в больницу невозможно. Очереди по полгода, выдача лекарств – бывает ещё дольше. К тому моменту уже или умрёшь, или вылечишься, вот мы и крутимся сами. На медиков не нападали, просто забрали лекарства, так уже было. Я отдала месячную зарплату за пузырёк с антибиотиками.
Пюро молчал. Он никогда не слышал, что в колонии такие проблемы с медициной. Даже задумался, только ли в этой? А он им, как дурак, фрукты диковинные с Титана заказывал и удивлялся, что не покупают… Почувствовав липкое неприятное чувство, крайне напоминающее стыд, Пюро поднялся на ноги.
– Я должен идти дальше. В конце концов, ему всё же нужен врач, да и мне нужно… Добраться поскорее. Возьмите это в качестве благодарности за заботу, прошу! – сказал он, сняв с руки коммуникаторный браслет. – Он разбился при падении, но может его ещё можно починить. Или так продать, он из золота. Надеюсь, я не оскорблю вас таким подарком, но ничего лучше у меня нет.
Обескураженная женщина смотрела на то, что стоило годы её жизни. И не представляла себе, как прикоснуться к этой вещи. Как и то, что разговаривает с тем, кто может такое носить.
– Спасибо, но ничего не нужно. Люди должны держаться вместе и помогать друг другу.
– Я настаиваю, – сказал Пюро уверенно.
Он часто дарил женщинам дорогие безделушки, но ни разу не видел в глазах подобную смесь страха, радости и неверия в свою удачу. Он взял руку женщины, почувствовал мозоли на грубой ладони и положил в неё браслет.
– А теперь – я должен идти.
Она не стала его отговаривать. То ли слишком обескураженная подарком, то ли решившая, что не вправе перечить такому человеку. А, быть может, попросту растерялась.
Константин же вышел за дверь, это далось ему нелегко. Казалось, будто вот-вот из-за угла выпрыгнут бандиты с оружием и убью его, даже не узнав. Ещё хуже будет его участь, если всё-таки узнают… Отгоняя от себя эти мысли, подталкиваемый как желанием выжить, так и чувством ответственности за раненого, он продолжил путь, убеждая себя, что этот выбор – правильный. Можно было дождаться окончания беспорядков у этой милой женщины, но выживет ли его охранник без операции? С одной стороны – он губернатор и спасение раненых охранников не его дело. Охранники быть может даже сами виноваты, что так беспечно словили пули, но… Здесь, в грязи и пыли что-то в нём начало меняться. Он чувствовал свою ответственность и был уверен, что это правильно. Затем – снова начал сомневаться, ведя бесконечный спор своих привычек и внезапно проснувшейся совести.
Быть может, Пюро бы и вернулся к дому женщины, если бы не боялся заплутать в этом пыльном лабиринте ещё сильнее. Грязные улицы пугали не так сильно, как люди. Встречая человека, Константин напрягался и ожидал нападения, без охраны он чувствовал себя уязвимым, как никогда прежде. Но все проходили мимо, спеша по своим делам. Какой-то мужчина пытался что-то спросить, но Пюро не расслышал слов от страха.
Он опомнился, когда уже бежал, петляя по улицам. Сердце бешено колотилось, в висках стучало. А остановившись, он не увидел ни неба, ни горизонта, ни башен завода. Высокие дома и навесы между ними не оставляли ему шанса. Другой квартал. Он попал совсем не туда и теперь совсем не мог понять, куда нужно идти.
Бродя по улицам целую вечность, как ему казалось, Константин совершенно отчаялся. Он сел у стены и заплакал, почувствовав себя никому не нужным и потерянным. Правление не ищет его. А если и ищет, то явно не там. Семья даже не знает, что он в опасности. Охранники мертвы. Он бродит по закоулкам уже целую вечность, он голоден и давно уже забыл вкус воды, которой поила его добрая женщина. Накручивая себя мыслями о безвыходности положения и собственной никчёмности, он не видел выхода. Слёзы сами катились по щекам, создавая дорожки на его лице, которое тоже покрылось едкой оранжевой пылью.
– Эй, ты! – Какой-то старик подошёл к нему и тронул за плечо. – Сегодня плохой день, но это не повод сдаваться. Жена есть?
Не в силах отшатнуться, убежать или как-то противиться возможному ограблению, Пюро кивнул. Его жена, изнеженная утончённая леди, сейчас казалась ему максимально далёким существом, с которым он никогда не встретится.
– Вот и иди к ней. Убирайся с улиц, парень, здесь опасно.
Константин бы рассмеялся, если бы мог, но накрывшая его истерика, казалось, выжала все эмоции его усталого тела досуха.
– Мне нужно к зданию Правительства, но я заблудился. Подскажете, куда идти?
– А, ты из этих. Хочешь высказать им, всё что думаешь, да? – Старик усмехнулся щербатым ртом. – Уже почти на месте. Не слышишь гул толпы? Пока не пошли на штурм, но может быть к ночи… Точно туда хочешь?
– Точно.
Поднявшись и крепко обняв старика в порыве благодарности, Пюро пошёл дальше. Удивительно, что он сидел совсем рядом с главной площадью, буквально в нескольких домах, и не слышал шума, лелея свой страх. Теперь он действительно слышал звуки голосов, а подойдя ближе, начал различать фразы. Эти люди проклинали его. Правительство. Деньги. Завод. Атмосферу.
Пробираться сквозь толпу, прекрасно понимая, что если кто-то узнает его, разъярённые люди тут же разорвут его в клочья, было совсем нестрашно. Он даже чувствовал понимание гнева собравшихся. А вот объяснить охранникам у входа, что направлять на него оружие не слишком хорошая идея, было сложнее. Но после угроз и убеждений они считали его код, удивились и пропустили.
