Анфиса Сабит
Жизнь с молотка
– Ну и приходили ко мне требования из налоговой, то заплати, это заплати. Расхаров занимался этим. Он юрист. Я кто? Я инженер, технарь. Вызвали они меня к себе в налоговую. Я там к окошечку подошел в налоговой, спросить, как пройти в отдел-то по долгам моим, а там рядом девушка стоит, плачет. Ну, в общем, детей трое, одна воспитывает. А тут налоги какие-то не заплатила, накопились, уже больше ста тысяч, да и еще ползарплаты приставы удерживают. Я говорю: «Да что же это, ну пусть с меня ее долг удержат». Вот такая несправедливость. Хотя тогда ведь и помочь ей ничем не мог, уж сам в долгах. А душа болела долго… Объяснили мне в налоговой, что сам я виноват. Да деваться некуда. Деньги я потратил от продажи. То дом строил. Сыну квартиру купили, да потом ее и продать пришлось, это еще до банкротства… Ну, ты знаешь, патенты я могу продать. Пару месяцев. Я закрою долги. Я нашел уже покупателя на один патент, только они сами сейчас ждут инвестирования. Вот как только им деньги поступят, сразу договор подписываем, и мне заплатят…
– А что, Ваши патенты так дорого стоят? – в голове Марабуева включился калькулятор.
– Ну, как дорого. Вместе со мной они дорого, без меня ничего. Им уже почти по десять лет. За то время кто-то что-то похожее тоже изобрел. Но не каждый же может внедрить это, организовать производство.
Калькулятор в голове Марабуева выключился, не успев даже посчитать, сколько будет дважды два.
– Вы знаете, если найдете миллионов десять, можно будет попробовать предложить Вашим кредиторам заключить мировое соглашение. Я уже разговаривал и с Расхаровым, и с Тупиковым (Тупиков был московским приятелем Хамутова, некогда занявшим ему деньги и осудившим в пять раз больше)…Налоговая пока не соглашается, но я веду переговоры. Но в мировом соглашении должно быть заложено и мое вознаграждение, тем более что столько всего по Вам сделано, – Марабуев хотел подчеркнуть значимость своей фигуры в этом деле.
– Конечно,– поспешил согласиться Хамутов. – Конечно.
Хамутова утомляли всякие споры о деньгах, он не мог понять, почему он не может просто изобретать и внедрять, приносить свою толику пользы в техническое развитие общества. А те, кому положено считать деньги – считать. Он доверял своим партнерам и подписывал документы не читая. Ему казалось, что человек, который только что глядя в глаза, говорил, что все будет хорошо, не мог обмануть. Да и обманывали его сто раз, и друзья подводили. Но и в сто первый раз он подписывал все не читая.
Хамутов очень надеялся, что обойдется без продажи машины, которую так любила его жена. А самое главное без продажи земельного участка. Ведь так получилось, что дом стоял на двух участках. И он был готов занять еще у кого-то, только чтобы не начали продавать.
Хотя десять миллионов Хамутов и нашел, и Марабуев получил свои пятьсот тысяч, Марабуев так и не сумел договориться с налоговой о мировом соглашении, и все десять миллионов, которые Хамутов положил на свой расчетный счет, были распределены между кредиторами.
И опять речь шла о продаже машины, земли, а продажа земли, на котором частично стоял любимый дом, повлекла бы в дальнейшем и продажу дома.
ФАЛАЛЕЕВ
У Марабуева были приятели из разных сфер. При их выборе он руководствовался выгодой. Были те, кто что-то создавал, и делал это Марабуеву за бесценок, а были те, кто ничего не создавал, но при этом имели приличное количество денег, готовые вложиться в «проекты» Марабуева, не заботясь о моральной чистоте сделки. Одни из таких был Фалалеев.
Фалалеев зашел в бар отеля, где подрабатывал Марабуев, в один из мартовских вечеров. Постояльцем отеля он не был, поэтому зашел в дверь со стороны улицы и прошел вглубь. Небрежно оперевшись на барную стойку, Фалалеев оглядел маленькое затемненное помещение. Посетителей было немного. В одном из дальних углов сидел очкарик со смартфоном в одной руке и пил латте. По мнению Фалалеева, все подобные парни были гомосексуалистами и ничего, кроме презрения не заслуживали. Фалалеев подумал, что неплохо было бы втащить ему, тело Фалалеевва сделало легкое движение вперед, поскольку мысленно он все-таки втащил парню.
Фалалеев перевел взгляд на двух девушек, сидящих за столиком побольше. Несмотря на вечернее время, косметики на лице девушек не было. Одна была длинноволосая, в серой толстовке, джинсах и огромных кроссовках, вторая с короткой стрижкой, в очках и клетчатой рубашке и в несуразных грубых ботинках.
Было понятно: что «гомосексуал» и эти серые мышки, грызущие свои гренки, жили в отеле и забежали в бар перекусить и попить кофе.
Марабуев был наслышан, что в этом баре можно было познакомиться с девушками, но зашел впервые и жриц любви на горизонте не созерцал.
Со стороны отеля в бар зашел долговязый и сутулый парень и подошел к барной стойке. Он перекинулся парой фраз с барменом. Фалалеев понял, что парень работает в отеле. Этот долговязый был не кто иной, как Марабуев.
Не без ноток брезгливости, которое обычно проявляют к обслуживающему персоналу люди, обладающие маломальскими деньгами, но не обладающие воспитанием и тактом, Фалалеев кинул в сторону Марабуева:
– Слышь, пацан, работаешь здесь?
Марабуев знал, что вопрос обращен к нему. Более того, он специально зашел, чтобы разведать намерения Фалалеева. Девушки, знакомства с которыми жаждал Фалалеев, сидели в холле гостиницы, откуда проглядывалась освещенная барная стойка. Именно они отправили Марабуева к бармену якобы по какому-то делу.
– Вы мне? – спросил Марабуев с видом человека, готового выполнить любой приказ.
– Тебе. Местный что ли?
– Да.
– А что тут всегда скучно?
– По-разному бывает.
– Пока тухляк какой-то. Знаешь способы, как оживить вечер?
– Могу помочь. Там девушки в холле гостиницы интересовались Вами.
– Так пойди, скажи им, что я тоже не прочь поинтересоваться ими.
Вот с этой зашифрованной простым кодом беседы завязались деловые отношения между ними.
Фалалеев в прошлом был профессиональным боксером, имел пенсию и пару-тройку источников дохода, приобретенных им законно и не очень во времена спортивного прошлого. В основном он скучал. Жена, хотя в молодости была и яркая, сейчас постарела и была больше партнером по бизнесу. Большинство дел вела она. Фалалеев же развлекал себя то общением с доступными за его деньги девушками, то ночными гулянками в ресторанах, зачастую заканчивающимися мордобоем, таким образом успокаивая бурлящую энергию почти двухметрового тела.
Душа его не терзалась мыслями морально или аморально то, что он делает. Фалалеев относился к плеяде людей, которые считали, что жизнь дается один раз, и прожить ее надо, получив максимальное количество удовольствия, причем удовольствия были плотскими. Он не любил ходить в театры и даже на концерты, не читал книг, хотя в молодости увлекался чтением биографий преступных авторитетов, но после тридцати забросил и это.
Фалалеев был старше Марабуева лет на двадцать.
Марабуев, который сначала для Фалалеева был мальчиком на побегушках, позже стал источником прибыли. Марабуев занимал у Фалалеева денег для мелких своих делишек и возвращал с процентами. Когда Марабуев занялся банкротством, Фалалеев с его подачи выкупал по выгодной цене долги кредиторов некоторых должников. Для кредитора это было хорошей сделкой, потому что не факт, что у должника нашлось бы что-то из имущества, и его долг опалят. А для Фалалеева это было выгодно тем, что долги он покупал наверняка, поскольку Марабуев предлагал ему выкупить долги именно тех должников, у которых было что взять.
