Антонина привстала и, уже набравшись смелости, подошла к гостье.
–
Ладно, Бог с ней, с собакой этой. Давай по делу. Зачем явилась?
–
Сказала же, погреться зашла. – фигура спокойно, монотонно ответила.
–
Так и погреться. Знаем, наслышаны о твоих капризах. Вон, достаточно на Дружка посмотреть: не успела зайти, так уже и его не стало.
–
Ох, люди – люди. Во всем то вы выводы сделать спешите. А невдомек, что по твоей вине, Макар, собака издохла?
–
Что ты! – схватился, тихонько сидевшей Макар, – Я руки и не приложил…
–
В том то и дело, что не приложил.– п
родолжала спокойно гостья. – Сколько собака просила тебя конуру утеплить? Выла она ночами от холода. А тебе и невдомек. Правильно, ты по-собачьи не понимаешь.
На этих словах Фигура повысила голос, развела широко руками и пожала плечами. – А скажи, нужно ли понимать по-собачьи? А скажи, для чего разум дан тебе, человек? Коли тебе на улице даже в шубе холодно, то собаке тепло чтоли?
Мужик, почесав затылок, удивлённо и неуверенно сказал :
–
Так ведь раньше-то терпимо было, жила ведь как-то.
–
Жила-то жила, покуда молода, да горяча была, да и без привязи была – от холода сама могла убежище себе сыскать. А теперь что? На цепь короткую посадил, в будку холодную засунул. И живи не горюй! – гостья не на шутку разгорячилась.