Андрей Владимирович Фёдоров
Ущелье Шорохов
Добирались они до дома уставшие, но довольные. Позвонили отцу, чтобы тот их забрал от АНОФа. Единственное, что омрачило обратную дорогу, так это Митина мозоль на ноге. То и дело останавливались, чтобы перекурить. Но самое страшное ждало впереди.
Как только добрались до насыпи, для Мити началось самое тяжёлое испытание. Стиснув зубы от боли, он взбирался наверх, а потом спускался вниз, не подавая виду. И если бы учёные придумали аппарат, который умеет читать мысли, то просканировав Митю, они бы услышали в наушниках истошный свинячий визг, будто кому-то палец отрезают. Лишь только желание пройти этот путь от начала до конца и давало Мите сил.
Наконец, вышли они к дороге. Отцовской машины на месте не оказалось. Митя достал из кармана телефон и набрал его номер.
– Алло!
– Пап, ты где?
– Я на АНОФе стою, набираю воду из родника. Подходите сюда.
Митю буквально разворотило изнутри от этой информации, ведь придётся ещё сотню метров пройти, а мозоль буквально душу из него вытягивала.
Но ничего не поделаешь. Пришлось идти.
Зато, когда добрались, тут отец набрал чистой, свежей родниковой воды в канистры.
– Можно? – спросил Митя.
– Да, конечно! Чего спрашиваешь то?
Ринулся к канистре и давай воду хлебать, а она, зараза, ледяная. Горло разодрало, ну, и чёрт с ним! Пил, пил, а остановиться никак не мог. Глотков двадцать сделал. И то, жажду полностью не утолил.
Но единственное, что приятно обрадовало, голода за всё время похода ни Митя, ни Толик так и не почувствовали, хоть и шли туда, считай, с пустым брюхом.
После помыли сапоги, уложили всю одежду в багажник и с превеликим удовольствием натянули на ноги свою обыденную обувь. Митя так, если бы не мозоль, сплясал бы от радости, до того себе ногу растёр. Но собой мог гордиться. Добрался до места встречи, в открытую не ныл, не психовал. А учитывая его капризы, инфантильность и вспыльчивый характер, это было довольно удивительно. Так что скоро в Апатитах памятник поставят Мите, который не ныл. А это, пожалуй, плюс к карме, не так ли?
До дома добрались без приключений. Митя сделал фотомонтаж, быстро написал статью и отправил редактору, которая ей осталась недовольна.
– Дим, мне кажется, что лишний раз журить читателя за то, что он может нагадить в лесу или не принести книжки обратно, это не самая лучшая идея.
А Митя разошёлся по полной программе, лишний раз проклиная урбанизацию и людей, что любят мусорить на природе. Он как бы и хотел, чтобы подобная затея не оказалась провальной, но прекрасно понимал, что чем больше людей придут к этому ущелью, тем больше будет там мусора. Да и какой шанс есть, что книжки в эту импровизированную библиотеку вернут и даже пожелают поделиться своими? Круто, конечно, что питерские студенты решили таким вот образом пристрастить народ к прекрасному, но сомнения после похода никуда не исчезли, а возросли с новой силой. И эта оплевуха, которую получит читатель, ознакомившись со статьёй, только она, возможно, и остановит хулиганов от вандализма.
– Пусть сначала босс посмотрит.
Главный редактор статьёй осталась довольна:
– На выходных выпускаем!
Потом редактор пишет:
– Митя, как мне кажется, я, когда твою статью критиковала, не поняла общей задумки.
– Ничего страшного.
Он отвечал, как бы успокаивая редактора. Ведь на самом деле не за материалом туда шёл.
Прозвучит это, конечно, как богохульство или неуместный пафос, но для Мити тот поход был как восхождение на Голгофу для Иисуса Христа. Он шёл туда со своей ношей: тем грузом, что был на душе, тем прошлым, которое тяготило его, теми цепями, которыми его опутал родной моногород, не отпускавший, будто душивший. Девственная красота, чистота и непорочность природы, такая же прозрачная, как вода в Ущелье Шорохов, очистила его от грязи во всех смыслах этого слова, сняла с него все путы, опоясывавшие и душившие. Он почувствовал себя человеком свободным, значимым, глядя на город с высоты птичьего полёта, вновь распробовал вкус жизни после полутора лет добровольного затворничества. Снова был готов открыть себя людям, чистый, свежий и обновлённый. В тишине природы он снова начал слышать, от избытка свежего воздуха вновь начал дышать, отлучившись от своего компьютера, ему казалось, снова начал видеть. Вкус еды, что он распробовал после похода, заиграл новыми красками. А постель, казавшаяся твёрдым каменным ложем, вновь стала мягкой, как перья. Исчезла боль, пропали мешки под глазами, которые наконец-то увидели, как прекрасен этот мир, как великолепна земля, как очаровательна природа, где нет этих серых, тусклых каменных коробок, уродливых заводских построек. Сень деревьев, тишина и покой успокоили его душу, убаюкали лучше, чем способна это сделать мать, поющая ребёнку колыбельную. Он вернулся свежим, чистым, одухотворённым, полным жизни, заряженным энергией природы. Кожа вновь начала чувствовать, а нос различать запахи. И так беснующихся в голове тараканов не успокоит ни один психолог, никакие мантры, никакая йога. Да и к чёрту всё это.
Раньше Мите казалось, что вся жизнь пролетает мимо него, будто песок сквозь пальцы, а сейчас он сжал кулак, не проронив ни песчинки, и был готов таковым его держать до самого последнего вздоха. Разве не чудо ли это, что всего один раз выйдя из дома, покинув зону комфорта, будто Бильбо Бэггинс в начале путешествия до горы Эребор, сумел ощутить в себе такой прилив сил, которого не чувствовал последние семь лет, думая, что счастье ушло от него и дальше не будет ничего прекрасного и беззаботного в его скучной и серой жизни?
Мучило его только два вопроса.
Почему подобного озарения не произошло с ним до этого момента? Что мешало наладить жизнь раньше?
На самом деле слишком сложный вопрос, ибо, как ответы на него, можно предложить два варианта. Либо Митя и не хотел что-либо менять в этой жизни, так как его всё устраивало. Либо же просто совпало. Так как почему раньше про это место он и знать не знал, побывав только сейчас, когда ему намедни 25 лет стукнуло? Видимо, всё-таки мы не творцы своей судьбы. И нет, тут не в Боге дело, так как управляет нашей жизнью господин случай. Просто так совпали карты, что побывал он в ущелье только сейчас, а не пару лет назад. Ведь тогда, продолжая писать, рожать из себя новые сюжеты, будто свиноматка, отправляя работы на конкурсы, он всё ещё был полон надежд и мечтаний. Говорил себе: «Завтра всё получится!» Не потерял вкуса жизни, надежды на то, что скоро будет лучше. Ибо, как говорят? Не потеряв всего, ничего не обретёшь. Или нет. Скорее, так. Кто не падал – тот не поднимался. Глупая, плавающая на поверхности истина, в которой не заложено никаких глубинных смыслов. Простая правда жизни. Пока ты юн, а рядом вся твоя семья, обеспечивающая всем необходимым, ничего не теряешь. У тебя есть всё, что нужно человеку для выживания. Но стоит выйти из зоны комфорта, лишиться семьи не буквально, конечно, а фигурально, прочувствовать горький вкус жизни и сладостный аромат свободы, только тогда ты поймёшь, что тебе что-то нужно. Появится цель, к которой ты последуешь, пробиваясь сквозь преграды, словно аспирант-молокосос. И только потом ты станешь академиком наук, уже давно перегрызшим и переварившим гранит науки. Наша жизнь – это ступеньки лестницы к раю, Голгофа, на которую мы взбираемся всю свою жизнь. И от того, насколько тяжела была наша ноша и чисты были помыслы, насколько грешны поступки на пути к вершине, зависит то, с чем мы явимся на вершину. Запомнит ли нас история? Что о нас скажут близкие и посторонние люди после смерти? Велики ли были наши деяния, либо же нет? Склонится ли в нашу сторону жизнь, удача и судьба? Зависит от нас. Главное – не побояться трудностей впереди, выйти из зоны комфорта и с достоинством преодолеть все трудности, доказав людям вокруг, что ты можешь, способен. Да и доказывать ничего не придётся. Они сами всё увидят. Что не отступил, не сдался, с честью выдержал все испытания и вышел победителем.
А внешние проблемы это так! Плевок! Главное, чтобы душой был чист, да помыслы безгрешны. Оказывается, для городского выход на природу был лучшим лекарством для очищения. И это действительно поражает.
Для Мити это восхождения было первой высотой. То ли ещё будет? Главное – не сдаться на половине пути. А опускают руки те, у кого сил больше нет. У Мити они появились. И потому сдаваться он не собирался. Теперь только вперёд и вверх!
