Андрей Булычев
Сотник из будущего. Начало пути
Глава 4. Инвентаризация
Утро встретило хмурым небом с мелким дождём.
– Повезло, однако, что до непогоды возвернуться успел, не то вымок бы до нитки да озяб!
Андрей с Митяем прибрались по дому, умылись и обтёрлись холодной водой по пояс. Затем был лёгкий завтрак и хлопоты по хозяйству. Нужно и скотине корма задать да и того же жеребца Орлика обиходить, выгулять и почистить. Кое-где требовалось что-нибудь починить и поправить, ведь в своём хозяйстве за всем уход да пригляд нужен. Благо во всём этом ему хорошим помощником был Митя. Детишки в этом времени ими становятся рано, тому их сама жизнь здесь заставляет. Поэтому-то и справились они со всеми своими срочными делами очень даже быстро.
– Тять, а тять, а когда покажешь, что ты чудного из-за Игнач Креста принёс? Сам же ещё вчера обещал.
– Притомился я, Митяй, с дороги. Да после баньки-то и уснул рано. Ну что же, коли тебе обещал, так пошли в избу, оприходуем всё да составим опись имущества. – И, подмигнув на недоумённый взгляд мальца, поправился: – Всё поглядим, посчитаем да на бумаге о том весь наш отчёт дадим.
В избе, не скупясь, были расставлены и зажжены все имеющиеся в наличии светильники. Плюс к ним ещё и несколько восковых свечей добавили. Оттого стало в ней необычно светло. Но оно того стоило, просмотреть нужно было всё очень тщательно и до самой малой мелочи. Ведь в этом мире всё может пригодиться и стать важным да незаменимым. Поэтому крепкий стол с лавками на середину – и поехали!..
…Рюкзак трекинговый, спальник и небольшая палатка. Была у Андрея из XXI века такая «фишка» – путешествовать с комфортом, поэтому не скупился он на хорошее и, самое главное, лёгкое походное снаряжение. Ну а военная пенсия да нынешняя работа ему это позволяли…
…МСЛ – малая сапёрная лопата армейского образца в походном её исполнении и в брезентовом чехле…
…Нож охотничий, кизлярский «Скорпион», прекрасной стали клинок, лезвие широкое и длинное, на кожаном ремне и в чехле…
…Фляжка армейская, стандартная, в чехле защитного цвета…
…Котелок походный, плоский, с крышкой под чашку – сам объёмом 1,5 литра…
…Большая кружка из нержавеющей стали, объёмом что-то около 0,5 литра…
…Чайник походный, металлический трёхлитровый, кое-где местами побитый и погнутый…
…Коврик походный, пенка 1,8х0,6 метра…
…Топор походный…
А вот с ним что-то было совсем непонятное. При «слиянии» на плите Игнач Креста осталась от него одна углепластиковая ручка, да и то была она так ровно срезана у самого своего навершия, как будто бы скальпелем её отсекли. А вот само железное топорище на своём месте отсутствовало.
Как-то непонятно это всё.
Ну да продолжим с тем, что лежало внутри самого рюкзака…
…Прозрачный полиэтиленовый пакет, а в нём около половины ведра картофеля и даже чуть больше. Сам, будучи садоводом-любителем, причём и выращивающим всё на своём огороде, Андрей внимательно перебрал и рассмотрел каждый клубень.
Прекрасно! Мы имеем картофель шести сортов: «розару», «снегирь», «удачу», «Вятку», «Жуковский» и «импалу». На любой вкус, от белых – «удача», «Вятка» – и розовых – «Жуковский» – по цвету кожуры до красного, что у сортов «розары» и «снегиря». С мякотью всё то же: от белого, жёлтого и даже до практически кремового цветов.
Все эти сорта были районированные, а значит, будут они при правильной технологии произрастать и тут в нынешних условиях. Главное же сейчас – это сохранить их до весны.
Митя внимательно и молча, один только его сап раздавался, да с заметным удивлением гладил один из клубеньков.
– Тя-а-ать! Что это?! Вроде же как и редька с репой, а что-то и не похоже на неё немного.
Нужно что-то с этим делать. Была необходима понятная и правдоподобная для всех легенда появления здесь необычных вещей.
– Митяй, у Игнач Креста я купцов из-за моря Хвалынского встретил, что, проходя, сбились с волоков, с большого торгового пути, да по Поломети-то по незнанию своему и попробовали было пройти дальше. Ну, так я их и вразумил, что вода нынче низкая, и ещё с месяц она будет такая, до дождей. И лучше бы идти им верхним волоком, это через озеро Ямное, старым Селигеровым путём тянется. Вот они-то и отдарились мне плодом земляным заморским, что картофелем называется. Это вот его семена. Весной мы их и посадим в грядку с тобой вместе, и будет оно у нас расти и радовать!
– Ого! Семена-то у него, у картофли этой, какие огромные! А на вкус-то оно как, тять?
– Да как репка, только та чуть слаще будет, – усмехнулся Андрей. – Подожди, побольше её разведём, и отведаешь сполна, а пока – хранить всё как зеницу ока! Дорогие они очень, сын! А теперь посиди да помолчи, Митяй. Дело важное, всё нужно учесть да не забыть при этом. Потом же, попозже, и поспрошаешь меня.
И Митя, согласно кивнув, засопел.
Отдельными кучками на столе лежали лук с чесноком, овощ тут довольно известный и вопросов у Митяя не вызывавший. Единственно, что-то уж больно он крупный был по нынешним-то меркам! Ну да всякое ж на свете бывает, особенно после этих гигантских семян картофли.
…Большая походная аптечка со всеми необходимыми в экстренных случаях лекарствами и даже кое-каким медицинским инструментом типа скальпеля, длинногубых щипчиков и зажимов да ещё пинцета и прочих хитрых приспособ. Этому богатству мы составляем отдельную опись.
Толк в этом Андрей знал, в МЧС, где он служил более четверти века, значению, как спасти и сохранить жизнь, придавали огромное, так что уровню медбрата, а то и целого фельдшера средней руки он соответствовал однозначно…
Дальше.
…Полиэтиленовый герметичный короб с приманкой для рыбы размером 30х20х20 сантиметров. В нём находилась россыпь ржи, пшеницы, кукурузы, гороха и семян подсолнечника. Всё местное, сам собственной персоной брал недавно на городском рынке у птичьих рядов. Поэтому можно было не сомневаться, что здесь всё районированное и, как все северные сорта, будет оно произрастать и в этом времени. Семечки подсолнечника-то, конечно, в основном уже были без кожуры. Но если всё перебрать, а перебрать до зёрнышка нужно будет обязательно, то всё же пара-другая хороших таких десятков семян в кожуре здесь найдётся обязательно. Да вон и так видно, что они там имеются в этой общей кучке.
…Туго сложенный, плотный кусок полиэтилена для укрытия от дождя, 2х2 метра. Опять же наше бесценное сокровище. Хоть окна из него делай, а это всё лучше, чем мутный бычий пузырь. Хоть небольшую тепличку для будущей рассады овощей из него ладь.
Для этих же целей подойдёт несколько полиэтиленовых пакетов и мешков, что лежали внизу рюкзака про запас, и эти грязные, что он в своё время не отмыл и сунул в карман, на потом.
Рука, убирающая их в сторону на помывку, замерла, среагировав на сигнал глаз. В одном из пакетов из-под закончившихся уже овощей что-то такое было, что привлекло подсознательно внимание Андрея. Вывернув его наизнанку, глазам открылось, что на стенках пакета, скорее всего, от сдавливания, остались подтеки сока от томатов с желтыми вкраплениями семян и белыми же семечками от огурцов! Да это просто подарок какой-то! Если всё правильно и разумно сделать, то можно будет разнообразить свой будущий стол этими овощами, пока что совершенно неведомыми в это время! И семена, что остались на стенках, как раз будут в тему будущего огорода. Так что нужно быть и далее внимательным при нашем осмотре…
…Пакет со снаряжением для еды: две металлические чашки и кружка, ложка, вилка и перочинный нож. Тут же был рулончик из плотных мусорных мешков…
…Две шпульки с нитками. Одна с обычными чёрными, другая с плотной капроновой хомутной нитью. На каждой из них было по две иглы соответствующих размеров. Пятидесятиметровая в скатке бельевая верёвка. Пара булавок и широкий да узкий скотч…
…Пакет со сменной одеждой, от носков и трусов с футболками до спортивного костюма и кроссовок. Термобельё, свитер плотной вязки, х/б брюки и флисовая плотная кофта со штанами…
…Пакет со средствами гигиены: зубная паста и щётка, пузырёк одеколона «Тройной», бритва со сменными лезвиями, пена, туалетная бумага, мыло, шампунь и джутовая мочалка…
…Пластиковый чемоданчик с рыболовными приспособлениями, в котором чего только не лежало. Бывалые же рыбаки поймут и подтвердят, что на выходе пригодиться может всё. От клея «Момент», пилочки для заточки крючков и ножниц до всевозможных блёсен-колебалок и воблеров, лески, шнурка, катушек, грузиков, крючков ну и десятков всевозможных штучек и приспособлений для рыбной ловли…
…Продуктовый пакет с мешочками: сахара песком, соли, баночки с чаем и специями, ручная мельница с кайенским перцем для остроты (в стекляшке видны семена, и это берём на заметку), парочка разных рыбных консервов и тушёнки, кирпичик хлеба, две банки сгущённого молока, два брикета с кашей пшеничной и мешочек с карамельками, шоколадными конфетами и парой батончиков «Марс» да плиткой шоколада «Бабаевский». Тут же в пакете оставалась пара горстей «свойского» изюма с косточками. Чёрный виноград рос у Андрея на даче, и был он амурским сортом «таёжный», практически неубиваемый в наших климатических условиях. Так что эту полезную и неприхотливую культуру следовало, конечно же, взять себе на заметку на будущее!..
…Металлическая фляжка из нержавеющей стали 0,33 л с коньяком…
…Две двухлитровые сдутые полиэтиленовые бутыли под воду…
В наружных же карманах рюкзака обнаружились:
– сотовый телефон, аккумулятор-powerbank и зарядник на солнечной батарее – всё это как раз для зарядки в походных условиях того самого «сотика» и диодного фонаря-лампы, ну и плюс сам светодиодный фонарь, так же со встроенной солнечной батареей для своей подзарядки;
– солнцезащитные очки-хамелеон;
– бюджетный двадцатикратный бинокль 20×50, в первую очередь устраивающий его в походах сочетанием чёткости изображения и компактности, да к тому же выполненный во влаго- и ударозащитном корпусе;
– походный компас;
– наборный инструментальный нож с небольшими плоскогубцами, отвёртками, пилочками, шильцами и всякими там лезвиями, входящими в комплект;
– пара коробок со спичками и бензиновая зажигалка;
– пачка гигиенических влажных салфеток;
– мешочек с яблоками местных сортов (опять же к вопросу о выполнении продовольственной программы – из семечек хоть и гораздо дольше по времени, но вырастают-таки прекрасные яблони. Так что эти семечки мы так же берём себе на учёт!);
– два клапанных, твёрдых, из пластика файла – для хранения документов. И, собственно, сами документы: паспорт, водительское удостоверение, подробная крупномасштабная топографическая карта Новгородчины, блокнот, карандаш и авторучка;
– кожаный портмоне с набором всевозможных и ненужных сейчас пластиковых карт. Бумажные и опять же малопригодные в это время купюры и мелочь, которую так-то можно бы и повнимательнее рассмотреть: две монеты по 10 копеек, три по 50, три рублёвые, двух, пяти и аж десять монет десятирублёвых жёлтых червонцев.
Понятно, что в это время денежная система Руси находилась в совершенно зачаточном состоянии. Ведь как таковые свои деньги-монеты в современном представлении на Новгородчине пока не чеканились. Арабский дирхем уже отходил, западноевропейских денариев в обращении пока что было мало. И в ход мена населением шли на связках ракушки каури да шкурки пушных зверей. Вот отсюда и взялись названия: куна, то есть шкурка куницы, резана – отрез от шкуры, ногата – её лапка. Всё здесь было на меховом сравнении.
Гривна кун заключала в себе 20 ногат, 25 кун или 50 резаний. Параллельно имела хождение и серебряная денежная мера: гривна серебра, весившая 200 грамм и, соответственно, делившаяся по нисходящей как рубль, полтина, ногата, куна, резан, ну, и векша – это уже была самая маленькая серебреная монетка, которая равнялась, соответственно, самому дешёвому меховому аналогу мена, а именно беличьей шкурке. А белок, как мы знаем, на Руси было всегда достаточно.
И вот как вот эти свои имеющиеся монеты пристроить в тот старинный «меховой ряд», было пока что совсем непонятно.
Ну и под конец всей этой инвентаризации…
Те вещи, что были на теле Сотникова «в момент слияния», и были отдельно сложены в гермомешок из-под спальника: суперпрочная скандинавская куртка спасателей с брюками, трекинговые ботинки, комплект тонкого влагоотводящего термобелья, нижнее бельё и шляпа-панама с низкими полями. В кармане куртки был компактный водонепроницаемый монокуляр 10×25, прекрасно уже зарекомендовавший себя во многих походах.
Командирские же часы с прочным металлическим браслетом давно уже, ещё там, у Креста, перекочевали ему на своё привычное место, левую руку…
Ну вот, пожалуй, и всё. Теперь можно выдохнуть и переписать аккуратно всё это вот бесценное богатство в блокнот.
Митя, всё это время сидящий с краю с горящими глазами, тоже выдохнул и промолвил:
– Тятя, это всё тоже тебе купцы подарили?! Чудо чудесное ведь! И стоит-то гривен несчитано, небось! – И отвёл глаза от прямого, пристального взгляда отца.
– Крови невинной, злобы и навета через вещи эти нет на мне, сын! В том ложу я крест честной! – И он перекрестился на образа в чистом углу. – Веришь мне?
Митя вздохнул, улыбнулся и прижался к Андрею, засопев на груди:
– Верю, тятенька, как не верить, ты же у меня самый хороший… и добрый. Никогда бы ничего худого никому не сделал.
Как мало ребёнку нужно, главное, чтобы родители были всегда рядом, а уж они уже для него всегда самые хорошие, правильные и наделённые наивысшим детским доверием.
– Ну, вот и ладно, сынок. О вещах этих чудных говорить всё же никому не нужно. Ценности они и правда великой, да и нам послужить ещё могут премного. А вот завистники и лихоимцы нам с тобой не нужны. – И усмехнулся: – Обрубай им потом языки да руки! На вот тебе гостинец пока, – и протянул, разворачивая, батончик «Марс». – Покушай. В нём и мёд на густом молоке, и орешки есть. Не спеши только, спокойно кушай. А потом я тебе и яблочек дам, только вот семечки с них всех уберу. Ты ведь, Митя, ни разу не кушал такого!
И он с удовольствием стал наблюдать, с каким искреннем наслаждением да по крупице малой откусывает сие невиданное кондитерское чудо его сынок. Эх, и не избалованная ещё ребятня в этом веке!
Глава 5. Волчок
Волчок был самой счастливой собакой на свете. У него были прекрасные хозяева, которые его искренне любили. Старший хозяин, конечно, был порою строг и мог его поругать, если он слишком сильно резвился или плохо выполнял его команды. А их они почти что каждый день с ним отрабатывали. Все эти: «Лёг! Встал! Голос! Искать! Фас! Паси скотину!» Да мало ли какие ещё были! Но это был Хозяин! И только за одно это ему следовало быть беззаветно преданным. А в его роду только такие псы всегда и были.
А ещё у него был младший хозяин. Товарищ по всем его весёлым играм и шалостям – Митяй.
Был у него свой большой дом – сарайка. Где под его охраной и постоянной опекой жила хозяйская скотина – козы, овцы, жеребец Орлик и куры-хохлатки.
Ещё будучи маленьким щенком, как он себя помнил, всегда вокруг было вот так же.
В Лычково, где Сотник по случаю его и приобрёл, испокон веков такие вот собаки охраняли и пасли скотину. Готовы они были и жизнь свою отдать за хозяйское добро, но не уступить волчьему клыку или рысьей когтистой лапе. И порой отдавали, как его отец, когда сдерживал, сколько мог, он волчью стаю у хозяйского овина и там же был разодран в клочья, но не струсил и не сбежал, позорно бросив доверенное.
Вот и Волчку пришлось вступить в свою первую схватку ещё молодым псом-подростком с взрослым и матёрым лисом из ближайшего к усадьбе соснового бора. Ветреной сентябрьской ночью, когда вокруг скрипели и шумели, пригибаясь, сосны, услышал он, как в углу, у начального венца сарая, кто-то настырно скребётся снаружи. Как ни лаял и ни подавал он тревогу, видно, совсем не слышали его хозяева из избы, и, когда в подкопанную щель между венцами пролез с улицы лесной рыжий разбойник, он смело вступил с ним в бой, даже не задумываясь.
Вора погубила его наглость и самонадеянность. Он был уверен, что сможет легко одолеть это глупое длиннолапое недоразумение, которое тут порою носилось по всему двору, но ничего не стоило без своих опасных хозяев. Особенно того старшего, что уже чуть было один раз не подстрелил его совсем недавно из своего лука. Спасла тогда лиса только его великолепная чуйка и хорошая реакция, что и смогла увести вовремя от стрелы. И вот сейчас он думал по-быстрому разделаться с этим глупым щенком и уже затем заняться самими курями.
Просчитался лис!
Молодой пёс принял бой на своей территории. И когда в гаснущем сознании рыжего промелькнуло понимание злой ошибки, было уже поздно. После яростного поединка мощные челюсти молодого пса сомкнулись на горле лесного разбойника, свет померк, и вскоре всё было кончено.
…Когда утром Митяй открыл сарай, удивляясь, почему друг не встречает его весёлым лаем, как это обычно у них и бывало, его взору предстала страшная картина. Два зверя, один чёрно-белый, а другой огненно-рыжий, лежали, сцепившись, рядом, разодранные и все в крови. А лис уже был холодный.
– Тятя, тятя! Наш Волчок лиса загрыз и сам в сарае еле живой лежит! – закричал Митяй и припустился обратно вместе с отцом в сарай.
Раны пса обрабатывали и зашили вместе. Митяй сам их промыл, выстриг вокруг шерсть и зашил той иглой, что дал ему тятя.
– Друга нужно уметь лечить, любого, пусть даже и четырёхлапого. То умение всегда может в жизни пригодиться! – наставлял отец.
Несколько дней ничего не ел Волчок и только изредка лакал воду из глиняной миски.
– Тятя, он совсем уже исхудал, никаких сил нет уже у него, издохнет ведь, – тужил Митяй.
– Выживет, сынок, ты не переживай. Он же боец у нас, как воин дружинный после битвы. Нужно ему сейчас только время и покой, ну и, конечно, твоё внимание да участие.
И правда. Прошла буквально седмица, и сначала съел пёс немного утиных потрошков. Потом заячью лапку немного в пасти помусолил. Вот так к нему и вернулся аппетит. А уже через какое-то время всё стало у них по-старому. Игры, весёлая беготня и долгие тренировки. Только во взгляде у Волчка, когда он не играл и не носился с лаем за Митяем, всё больше проступал собачий ум, хватка и пёсья серьёзность. За скотину и птицу Сотнику можно было однозначно не волноваться. Не раз уже свирепо гнал он с хозяйского подворья любопытных куниц да горностаев, что с большим интересом и пристальным своим вниманием относились к хохлаткам и к их цыплятам. А через три седмицы так и вообще притащил он из ближайшего леса задушенную лису.
– Мстит теперь пёс всему окрестному лисьему поголовью, – смеялся Сотник. – Не позавидуешь Патрикеевнам теперь, скоро он вообще их тут всех повыведет.
Но и самому этот случай уроком будет. Нужно как можно серьёзнее укрепить все сараи да и сам наш дом. Чтобы ни один зверь, каким бы сильным он ни был, не смог пробраться ни к скотине, ни к нам. Ведь зимы тут долгие и суровые, а волков, рысей, росомах и медведей в окрестных лесах хватает с избытком. Попробуй только зевни!
Глава 6. Лесная борть
Побежали дни ранней осени. Днём грело солнышко, и порой было даже жарко, а вот ночи уже стали прохладными. На двор без зипуна и куртки выходить-то даже зябко.
Повседневной работы было много. Нужно было как следует подготовиться к долгой и суровой в этих краях зиме. Поэтому и трудились вдвоём, отец с сыном, на славу.
Ухаживали за бортями. Как дикими, разбросанными по всему поместью, так и приручёнными у самого своего жилья. Мёд да воск из них уже не брали, так как пчёлам он и самим был нужен для нормальной и долгой зимовки. Для себя-то они всё забирали ранее, ещё до той самой отлучки Андрея к Игнач Кресту. Сейчас же шла работа по перегонке мёда в липовые бочки да плавке в огромные, пудовые круги воска.
Оставался ещё, правда, недоработанным один небольшой дальний участок к северо-востоку от усадьбы. Было там всего три дерева борти, но зато одно из них там маточное, то есть на нём жило сразу три пчелосемьи. И, не откладывая дело в долгий ящик, Андрей решил спозаранку следующего дня отправиться туда вместе с Митей.
На усадьбе за хозяина, к его великому неудовольствию, оставался Волчок, бортники же, нагруженные всеми необходимыми «приспособами», выступили навстречу встающему из-за дальней кромки леса солнцу.
Работа бортника не была простой и требовала много знаний, сил и навыков. Матушка Андрея, Феврония, была из семьи потомственных пчельников, и многое из нужного в этом деле Сотник почерпнул, живя на пасеке деда Кузьмы под Торопцом.
В качестве бортного дерева чаще всего использовалась сосна. И обязательно, чтобы с жёлтой сердцевиной. Считалось, что если сердцевина у неё была красная или чёрная, то пчёлы в борти не поселятся или и того хуже – погибнут.
Сама борть устраивалась высоко над землёй с южной стороны дерева. Неподалёку непременно должен был быть источник воды, например тот же лесной ручей. С помощью веревок и ремней человек поднимался наверх и специальным бортницким топориком выдалбливал дупло. Через узкую выемку (около семидесяти сантиметров в длину, пятнадцати – двадцати в ширину) изнутри дерева долотом и скобелем выбиралась древесина. Бортник следил, чтобы стенки борти оставались толстыми (не меньше десяти – пятнадцати сантиметров), это позволяло дереву и дальше жить и расти, а пчёлы не замерзали в самые холодные зимы. Низ сосны до пяти метров вверх начистую обрубался от веток для затруднения влезания медведей. Сами бортники наверх забирались с помощью длинных верёвок и специальных лап с металлическими вставками на ноги.
Верхушка сосны также обрубалась, что заставляло дерево затем расти только вширь. Иногда они достигали трёх, а порою даже пяти метров, и жили по стоя пятьдесят двести лет, переходя в семье бортника от отца к сыну по наследству.
Борть изнутри натирали душистыми травами или их отваром. Затем отверстие закрывалось плашкой, а для выхода пчёл делалось другое, более мелкое. Особая хитрость состояла в том, чтобы приманить по весне, во время роения, пчелиную семью. Дед Кузьма тщательно натирал борть отваром из мелиссы и иван-чая, а затем обильно смачивал всё сиропом один к пяти мёда и цветочной воды. В самой борте крепилась сушь[5] и две-три узких полоски вощины. Всё это и было приманкой для пчёл-разведчиц, которые активно облетали окрестности и приводили в облюбованную борть молодую пчелосемью.
Много было всяких секретов этого древнего промысла, но Андрею это было по душе, и занимался он им с удовольствием.
Люди борти не разоряли. За это издревле полагались строжайшие наказания, от смертной казни до разорительнейшего штрафа в десяток гривен. А чаще всего вдали от правосудия уличённому в разорении бортей просто «вежливо» предлагалось прыгнуть вниз. Десять – двадцать метров полёта служили хорошей профилактикой для любого лихоимца.
У каждой борти ставился личный знак владельца, называемые знамёна или тамга, которые передавались из поколения в поколение и практически не менялись столетиями. Знамя обычно вырубали или вырезали на высоте роста человека, и оно сразу давало всем понять: эта борть чья-то собственность, не трогай её!
Дорога проходила по девственному лесу. Часто приходилось переходить через маленькие ручьи и речушки. Зверья было много, но он в основном сам скрывался из вида, заслышав людей издали. Скрываться смысла не было, чай, не на охоте ведь, главным было быстрее дойти до нужного им места.
И всё же поволноваться пришлось, когда они нос к носу столкнулись с кабаньим семейством.
Набитая звериная тропа, по которой и передвигались путники, делала резкий поворот у овражка, и Андрей вдруг резко остановился, подняв правую руку со сжатым кулаком. Перед ним из-за поворота выходил здоровенный секач, а за ним выступали самки с поросятами. Из пасти кабана торчали огромные, похожие на изогнутые кинжалы клыки. Маленькие глазки злобно смотрели прямо на Сотника.
Такая встреча не сулила ничего хорошего! Кабан мгновенно разгонялся с места до огромной скорости и пёр вперёд, как танк. Остановить его можно было только хорошим копьём, уперев в землю, ну или пулей из двенадцатого калибра.
Всего этого у бортников не было, поэтому тихонько, буквально по сантиметру, Андрей начал смещаться с тропы влево. За его спиной тоже, шаг в шаг, еле дыша, повторял это же и Митя.
Секач был уверен в себе, за его спиной замерли самки с детёнышами, за которых он не задумываясь был готов отдать свою жизнь. Но если можно было избежать боя со столь опасным врагом, как человек, он был не против. И, подождав, когда эти люди скрылись в подлеске, стадо проследовало по тропе дальше.
Сотник с Митяем, переведя дух, тоже направились к своей цели.
– Повезло, сын, кабан – страшный зверь, сколько охотников клыками своими рассёк! Навидался я на княжьих охотах! Щетина у него как броня, не всегда и сулицей или стрелой-то возьмёшь враз! Бывало, всего утыкаешь его, а он ревёт только да прёт, как оглашенный, и рогатину-то иной раз ломал на охоте. Ну да и мясо у него жёсткое да вонючее, особенно если ближе к гону. Лучше уж если на мясо-то подсвинка брать.
С первой бортью сработали быстро. На сосну были закинуты верёвки. Вытащен вкладыш-должея, закрывающий вход в борть, а дымарём с гнилушками укрощены насекомые. И вот уже человек в волосяной защитной маске длинным бортевым ножом начал вырезать изнутри дерева янтарные да ароматные, так и сочащиеся вкуснейшим мёдом соты. Все они были на высоте аккуратно перегружены в кожаные мешки и отправлены Митяю вниз.
Взяли немного, менее пуда. Борть была молодой, и следовало оставить пчелиной семье побольше, для её роста.
И вот, управившись, они взяли направление на маточную сосну.
– Тять, а что это за колода сверху висела, как раз над входом в борть?
– Да это мишек отпугивать, сынок, – ответил Андрей, поправляя ремни своего рюкзака. – Пошли быстрее, похоже, что заночевать нам там придётся.
И они ускорили шаг.
До маточной сосны оставалось уже совсем ничего, когда Андрей вдруг резко остановился и присел, оглядываясь, а в руке у него вдруг оказался меч.
– Что такое, тять? – тихо спросил Митяй, приседая рядом и накладывая стрелу на свой небольшой охотничий лук.
– Посмотри сам! – и Сотник отклонился чуть в сторону. На земле виднелся чёткий и совсем свежий след крупного медведя. – Только что он тут прошёл, и идёт мишка туда же, куда и нам надо, так что, сынок, идём вперёд мы со всей осторожностью!
И вот они уже увидели свою сосну, огромное, в два-три обхвата дерево, а под ним стоял, видать, тот самый огромный Потапыч, по следам которого они только что шли.
Митяй натянул лук и посмотрел на отца, но тот усмехнулся, покачал головой и вымолвил шёпотом:
– Погоди, сейчас представление тут увидишь.
Медведь у сосны словно замер и, прямо как человек, приложился своим мохнатым ухом к стволу, что-то там выслушивая. Затем довольно заворчал и начал кругами ходить вокруг дерева, присматриваясь, где бы ему было удобнее залезть.
– Тятя, стреляй! Он же весь наш мёд сожрёт, – азартно зашептал мальчишка.
Сотник опять приложил палец к губам: «Тихо!»
Мишка, видно, определив оптимальный путь и тяжко вздохнув (а как же, метров десять сосны были специально гладко обтёсаны от веток), начал с усилием и стонами карабкаться наверх. С огромным трудом он преодолел сложный участок и уже дальше забирался гораздо увереннее, опираясь на растущие ветки. И вот он уже у первой борти, на десяти метрах высоты, осталось только вскрыть дупло да откинуть зачем-то свисающую тут на верёвке тяжёлую колоду.
Лапой отодвигаем её в сторону, и вот можно уже лакомиться мёдом. Но странная колода, качнувшись, снова оказалась у борти. Опять отодвигаем её в сторону. И вновь она возвращается на своё место. Те же манипуляции в третий и четвёртый раз. Мишка уже начал терять терпение. Да чтоб тебя! И он дал от души по этой колоде лапой. Та резко отлетела, и всё по тому же закону маятника врезала на возврате Потапычу в ухо. Мишка бешено взревел и со всей своей дури влепил с размаху по дурацкой деревяшке. Колода унеслась к зениту! А её возвратный удар был такой, что ошалевший медведь бурой громадой рухнул на землю.
Уже через минуту, ещё даже не до конца придя в себя, он улепётывал со всех ног прочь, а вслед ему нёсся громкий хохот и улюлюканье восторженных зрителей.
– Теперь-то понятно, для чего там колода привязана?
– Теперь понятно, тять! – ответил Митяй, вытирая слёзы со светившегося смехом лица.
– Ну, спасибо Топтыгину за представление. А нам с тобой ещё тяжёлый труд предстоит, сынок. Борти тут зрелые, не враз и управимся с ними, так что и заночуем тут рядом на полянке.
