Андрей Викторович Яценко
Старики-разбойники
Предисловие
Перед вами пятый сборник рассказов и очерков «Старики-разбойники» из серии «Андрей Васильевич Распутин». Главный герой – историк, литературовед и начинающий писатель. Кроме, него есть и другие герои – эрфуртцы, рудольштадцы и нюрнбергцы, контингентные беженцы и поздние переселенцы. Персонажей рассказанных историй объединяет одна общая для них черта – значительный возраст, который оказывается не помехой для приключений.
Старые лыжи
Очерк
Версия реальная
Во многих семьях часто случалась такая история. Жена решает, что ей для похудения нужно больше заниматься спортом. И для этой цели многие женщины выбирают катание на лыжах, потому что оно убивает сразу двух зайцев: это и спорт, и экономия. Нужно всего лишь один раз купить пару деревянных лыж, бамбуковые палки, металлические крепления и ботинки к ним и можешь больше не тратить деньги из семейного бюджета на поддержание своей фигуры в идеальном состоянии. Да и зима в России длится девять месяцев, так что времени для занятий будет достаточно. Муж приделывает крепления к лыжам, натирает их мазью и, вуаля, можно кататься по снегу рядом с домом. Благо, что в России снег выпадает везде, а не только за городом.
И хорошо если жена хотя бы один раз вышла покататься на лыжах. Затем их ставят на балкон и всё, на этом всё катание заканчивается. То времени нет, то настроения нет, а то вот беда уже и снег растаял. И приходится ждать следующей зимы. А там всё повторяется снова – нет времени, нет настроения, просто забыла. И стоят лыжи на балконе без дела. Год стоят, два, пять, десять. Муж уже много раз предлагал их выбросить и освободить место. Да и гости, выходящие покурить на балкон, подтрунивают над хозяином из-за этих лыж. Тем не менее, жена не соглашается на такой радикальный шаг. Ведь тогда с лыжами выкинут и надежду, что она когда-нибудь всё же соберется с силами и добьется своей цели. А надежду из жизни выкидывать ни в коем случае нельзя! Поэтому она вновь и вновь обещает мужу, что вот со следующей зимы уж непременно. И лыжи продолжают стоять на балконе.
Версия политкорректная
Некоторые предлагают другую более политически корректную версию существования такого явления в жизни россиян, как старые лыжи на балконе.
В России девять месяцев длится зима и поэтому в программе по физической культуре всех школ стоит катание на лыжах. Раньше при тоталитарном режиме лыжами школы обеспечивало государство. В каждой школе был большой выбор лыж, ботинок и палок к ним. А вот кого из родителей предложенный выбор в школе не устраивал, те могли сами приобрести лыжи, ботинки и палки для своего любимого чада. Однако если в школе был выбор для всех возрастов, то родителям периодически нужно было покупать новые и новые лыжи, ботинки и палки, по мере того как рос их ребенок. Десятилетие длилась учеба в школе, и за это время заботливым родителям приходилось покупать три или более пар лыж, ботинок и палок.
Наступила демократия, а с ней и закончилось финансирование школ государством по всяким мелочам вроде лыж. Теперь уже всем родителям приходится покупать лыжи для своих детей. Учеба в школе увеличилась на один год и теперь за школьной партой ученики проводят не десятилетие, а одиннадцать лет. И занятия зимой на лыжах проводятся в каждой школе, как и прежде. И теперь все родители покупают детям три или более пар лыж, ботинок и палок.
А после окончания школы уже не дети, а учащиеся училищ и студенты вузов больше не бегают на лыжах. Нет, зима по-прежнему длится в России девять месяцев, а вот из программы по физической культуре занятия на лыжах убрали. И родителям уже нет необходимости покупать для своих взрослых детей новые лыжи. И старые лыжи остаются лежать на балконе более не востребованные выросшими из них детьми.
Но рука не поднимается выкинуть старые лыжи ни у родителей, ни у детей. Ведь с ними, как и с деревянной игрушечной лошадкой на колесиках и детским трехколесным велосипедом, связана личная история. Они попадаются на глаза всякий раз, когда кто-нибудь выходит на балкон за какой-нибудь надобностью и вызывают воспоминания. А если старые лыжи выбросить, то вместе с ними будут выброшены и моменты жизни и станет тогда наша жизнь короче на эти отсутствующие теперь в ней воспоминания.
Старая лодка с двумя поплавками
Очерк
Худой пьяный немец лет пятидесяти держался за столб на остановке и всем проходившим мимо говорил «Привет!» Мы с женой закончили занятия на курсах немецкого языка и направлялись домой. Нам немец тоже сказал «Hallo!» и мы его поприветствовали в ответ. Пьяный крепко держался за столб и не делал попыток оторваться. Я удивился, что он приветствует ну ведь каждого прохожего. «Вот не лень мужику-то! – подумал я».
И тут одна вьетнамка подошла к нему настолько близко, что он мог дотянуться до неё рукой. Немец незамедлительно вцепился обеими ладонями ей в руку и что-то залопотал. Я с удивлением увидел, что она его понимала!
И повела к краю остановки. Пьяный медленно передвигал ноги и два метра до бордюра они прошли за пять минут. Прохожая же была миниатюрной и хрупкой. Поэтому при движении их шатало из стороны в сторону. Теперь я понял, почему немец держался за столб и не предпринимал попыток оторваться.
Наш трамвай все никак не приходил. Я смотрел на это замедленное движение с колебанием из стороны в сторону. Из опасения, что они рухнут при спуске с тротуара на проезжую часть, я все-таки подошел к немцу с другой стороны. Теперь он правой рукой железной хваткой вцепился в мою руку. В этот момент он мне напомнил старенькую лодку, колышущуюся на воде, с двумя разными поплавками для устойчивости. Я предположил, что мы только переведем мужчину через улицу. Однако затем мы двинулись дальше вглубь квартала. «Блин! – подумал я. – Вот попал! И куда это мы ведем этого пьянчужку?»
Внезапно он вытащил из кармана брюк полбутылки вина и протянул её мне. «Он что думает, что я буду пить эту бурду? – удивился я».
– Нет, спасибо!
Но он настойчиво пытался всучить мне свою бутылку. Тут спутница мне объяснила, что они идут в приют для бездомных, а туда с выпивкой не пускают. Так вот ходишь полгода мимо одноэтажного здания и ведь ничего не выделяло в нем приют. Ну, может быть решетки на окнах. Я взял бутылку, но рука не поднялась вылить содержимое. Поэтому я поставил её у стены здания. Куда мы с большим облегчением и препроводили нашего спутника.
Ничто не забыто!
Очерк
После тяжелого для нас обоих разговора с руководителем отдела Службы по трудоустройству его сотрудница дала мне бумаги с информацией о вакантной должности инженера-геолога в одной из строительных фирм города. Кроме того что нужно было иметь профильное образование, так еще и требовался опыт работы. А у меня только высшее гуманитарное. Конечно, вызвало удивление, что историку предлагают в Службе по трудоустройству вакансию на техническую должность. Но здесь как в армии – приказы не обсуждают, если не могут, а выполняют.
Я отправил заявление с копиями документов по указанному адресу и стал ждать. После двух недель ожидания решил лично поинтересоваться на фирме положением дела. Но будучи приезжим и плохо знающим город, я задал адрес в Интернет-поисковике, распечатал район с указанным местоположением фирмы и поехал.
На месте оказалось, что Google как-то растерялся и указал на форменное не то. На указанном на карте месте была фирма, но по ремонту автомобилей. Её хозяин был добродушным и приветливым и охотно помог, опять же по Интернету, найти местоположение нужной фирмы. И я пошел по промышленному району с огромными корпусами, возможно, складов. Уже за железнодорожным переездом я стал подозревать, что Googlу сегодня явно нужно сменить название на Сусанина.
Решив, что хватит обращаться к Интернету, я постучал в дверь одного из домов. На мой стук вышел худощавый дедок, и я спросил его как мне найти нужный адрес. Только потом я понял, почему он оживился, и в его глазах загорелся, как потом оказалось, недобрый огонёк. Видимо он ничего не забыл. Если не 1945 год, то весь период ГДР с советскими войсками уж точно. И если Google был сегодня для меня Сусаниным не специально, то дедок стал им умышленно. Я два раза переспрашивал у него дорогу, и он оба раза утвердительно подтверждал, что я правильно его понял. Он сказал, что мне нужно вернуться за железнодорожный переезд и затем пройти два квартала до перекрестка и справа будет красное здание, которое мне и нужно. На деле это было здание в розовом цвете с красной крышей. И на нем была надпись «Арабелла».
Я читал роман Рафаэля Сабатини «Одиссея капитана Блада», в которой отважный капитан назвал своё судно в честь любимой девушки Арабеллы Бишоп. Но мне показалось странным, что нужная мне строительная фирма может находиться в здании с нетипичными цветами для стен и крыши, да ещё и с таким названием. Предчувствие меня не обмануло. Я не стал заходить внутрь, а плюнув, поехал домой и из Интернета узнал, что это за здание. Эрос-центр Арабелла или по-немецки Puff. На его интернет-странице наглядно демонстрировалось, кто там работает и какие услуги оказывает.
Теперь мне стало понятно, почему дедок не горел желанием пожать мою руку в знак моей благодарности за его помощь. Он ничего не забыл.
А через две недели мне пришел отказ из фирмы.
P.S.
Просьба автора данный рассказ не рассматривать как рекламу.
Случай в трамвае
Очерк
Идёт бабка по полю, вдруг из леса выходит старик весь грязный, обросший и с ружьём.
– Эй, бабка! Немцы в деревне есть?
– Бог с тобой, милок! Война-то уже шестьдесят лет, как закончилась.
– Ё моё! А я до сих пор фашистские поезда под откос пускаю.
Дело было когда Антон ходил в начальную школу во второй класс. Раз в неделю по субботам Андрей Васильевич отводил его на кружок немецкого языка для иностранцев. Занятия проводили милые женщины мать и дочь Фишер.
Фрау Фишер раньше была учительницей в начальной школе и преподавала русский язык. Её дочь Карина сейчас учится в университете Эрфурта на учительницу немецкого языка и истории. А по субботам Карина помогает маме, которой сложно одной заниматься с шебутной оравой сорванцов. Почему-то в их компании не было ни одной девочки.
После окончания занятий Андрей Васильевич забирал сына, но не одного, а вместе с друзьями Даниэлем и Федором. Вместе они выглядели очень потешно. Один блондин, другой брюнет, а третий рыжик. И все с ярким темпераментом. И вот все вчетвером они отправлялись домой к Андрею Васильевичу на занятие английским языком.
Дорога до дома была не близкая, чтобы идти пешком. И поэтому сначала все шли до Травяной площади и уже там садились на трамвай, который вез наших спутников до пункта назначения.
И вот как-то раз, зайдя в самую первую дверь трамвая и разместившись втроем на двух сиденьях, мальчишки начали весело болтать друг с другом по-русски. При этом они шутливо толкали друг друга. Андрей Васильевич молча с улыбкой наблюдал за ними. И как не улыбаться, когда три взъерошенных воробышка щебечут не переставая и одновременно пихают друг друга?
Вдруг сидевший напротив детей сухонький старичок на вид лет за восемьдесят вскочил и пошаркал прочь. Андрей Васильевич с удивлением смотрел в его немного сгорбленную спину. Ведь трамвай тронулся и поэтому водитель уже не остановится, чтобы выпустить пассажира, пропустившего свою остановку. Придется старику ждать до следующей остановки, чтобы выйти. А ехать до нее долго, мог бы и посидеть еще, старый ведь. Тем не менее, дедок прошел до середины этого же вагона и сел на свободное место у окна. Стало ясно, что выходить ему еще рано.
«Так что же он так подорвался? – подумал Андрей Васильевич. – Не иначе детская речь на русском вызвала у него неприятные воспоминания. Но они могли возникнуть только если бы он бывал в России, а судя по его возрасту – в Советском Союзе. Неужели он сначала воевал, а потом сидел в лагере и участвовал в восстановлении разрушенного? А из-за колючей проволоки и могли раздаваться радостные детские голоса на русском».
Побег на трамвай Рассказ https://www.facebook.com/groups/506209484108276/posts/889306055798615/
Путь к трамваю
Рассказ
Побег на трамвай
Старушка сидела в кресле-коляске и постанывала. Она никак не могла дотянуться сухонькой рукой до лежавшего на полу носка. Уж и извивалась она и кряхтела, а он все оставался недоступен. Чуть передохнув и сделав маленький глоток из стеклянной кружки, упорная старушка продолжила безуспешные попытки. Она ерзала в кресле в поисках удобного положения. Она дергала слабенькой рукой рычаг тормоза на правом колесе, как будто он как-то мог помочь дотянуться до проклятого носка у левого колеса.
Хотя большая в пол занавеска была чуть отдернута и открывала вид на ярко зеленую траву в солнечных лучах, однако, крошечная лужайка не привлекала взор озабоченной старушки. Но больше никого зеленый пятачок и не мог привлечь к себе. Его окружали с четырех сторон высокие бетонные стены, остекленело взиравшие друг на друга. Ни радостного птичьего щебета, ни легких порывов ветерка, вообще ничего не доносилось извне. В вязкой тишине слышались только кряхтение и стоны старушки. В больничной палате царил полумрак.
– Могу я вам помочь? – услышала она мужской голос с иностранным акцентом.
– Да, пожалуйста.
Слева показался пожилой полноватый мужчина и чуть склонил седой ежик.
– Чем я могу вам помочь?
– Я хочу обуться, – ответила она слабым, но не дребезжащим голосом, – я должна идти.
Он встал на одно колено и стал натягивать толстые носки на торчащие из светлых брючин худенькие ступни в синяках с неаккуратно обрезанными ногтями. Сначала на левую и затем на правую. Потом он попытался вдеть ее левую ногу в светлую туфлю, но не смог поднять задник. Чертыхнулся. С величайшей осторожностью взял двумя пальцами лодыжку. «Одна кожа да кости – оценил он». И снова попытался натянуть туфлю на ступню. Нет, не выходит, задник не подымается. Выругался.
– Я не понимаю, что вы сказали, – сказала старушка.
– Я не могу обуть вам туфли, – наконец вымолвил мужчина, распрямившись.
– Пожалуйста, помогите мне обуться, – попросила она.
– По палате вы можете ходить и в носках. Зачем вам туфли?
– Я должна пойди на трамвайную остановку, – твердо ответила она. – Вы мне поможете?
Только сейчас мужчина оглядел старушку в кресле-каталке. Брюки на ней были расстегнуты.
– У вас под сиденьем висит пластиковый мешок для жидкости и к нему от вас идет катетер. Куда вы пойдете?
– Мне непременно нужно на трамвай, – все также твердо промолвила старушка.
– Сожалею, но я не смогу вам помочь, – мужчина поставил у кресла-коляски правый рычаг на тормоз и отошел.
– Помогите, помогите, помогите, – заверещала она.
Мужские шаги стали удаляться, скрипнула дверь в палате. Он подошел к стойке и обратился к молодой медсестре.
– Пожилая дама в 210 палате о чем-то просит. Вы можете помочь?
– Сейчас кого-нибудь к ней отправлю, – ответила она.
Когда мужчина вернулся, старушка уже стянула с себя оба носка. Через некоторое время в палату вошла медсестра в возрасте и поинтересовалась у старушки:
– Вам что-то нужно?
– Помогите мне, пожалуйста, обуться, – попросила она.
– Нет, и даже не просите, – категорично отказалась та и, не задерживаясь, быстро покинула палату.
Старушка услышала за спиной незнакомую ей речь.
– Вы пришли кого-то навестить? – поинтересовалась она.
– Да, мою жену, – ответил мужчина.
Старушка, взяв со столика перед собой очки с болтающейся левой дужкой, надела их. Поправила седое каре ладонями с искривленными пальцами. Положила бесполезные очки на столик. Они никак не помогали надеть туфли. Затем она пошарила за занавеской справа от себя.
– Мне нужна моя трость, – сказала она. – Посмотрите, где моя трость.
– В палате нет никакой трости, – ответил мужчина. – Зачем вам она?
– Мне надо на трамвай. Здесь нет моего мужа, вы можете мне помочь дойти до трамвая?
– Вы знаете, что вы в больнице? – ответил он. – Да здесь скучно, но вы не можете уйти отсюда без разрешения врача.
Старушка снова стала кряхтеть и извиваться в кресле. Все-таки она натянула носки и надела эти чертовы туфли, пусть и без задников. Тут незнакомая речь снова привлекла ее внимание.
– Вы говорите по-русски? – поинтересовалась она.
– Да, – ответил мужчина.
– Приятный на слух язык. Когда закончилась Вторая мировая война, в 1945 году в школе я его учила. Да, мой папа Михаэль был водителем грузовика.
И тут она произнесла по-русски: – Очень карашо.
– А откуда вы родом?
– Из Сыктывкара – это столица республики Коми недалеко от Уральских гор.
– Да, это очень далеко, – согласилась она.
– Только многим более известен другой город – Воркута. Он находится за северным полярным кругом, а мой город намного южнее.
– Так вы поможете мне дойти до трамвая? – снова поинтересовалась старушка.
– Нет, – ответил мужчина, – но я пожелаю вам скорейшего выздоровления. До свидания.
– Спасибо и благодарю вас от всего сердца, – сказала она.
Две пары шагов послышались за спиной, скрипнула дверь.
Как странно, но попав в больничную палату даже очень хорошую, тем не менее, почему-то сразу возникает сильное желание покинуть ее пронизывающую пустоту и оказаться в своей уютной квартире.
Старушка встала.
– Мне нужно дойти до трамвая.
И держась за стену, она направилась к выходу. Катетер тащил за ней кресло. Еще усилие, еще шаг и вдруг стало легче.
– Мне нужно дойти до трамвая.
Тут дверь открылась. В палату вошла незнакомая женщина. На мгновение она остановилась, вдруг вскрикнула и быстро вышла. Вскоре в открытом дверном проеме показалась медсестра в возрасте. По ее решительному выражению лица старушка с сожалением поняла: «Она не поможет мне дойти до трамвая».
Всё, да?
Автор поставил точку и хотел на этом остановиться. Но тут вопросы читательниц посыпались как из рога изобилия.
– А что дальше? – спросила озабоченно первая.
– Издеваетесь, что ли? Чем кончилась история? Где развязка? – грозно возмутилась вторая.
– Всё, да? – грустно осведомилась третья.
– Да… нет слов… Хотелось бы продолжения. Очень интересна линия истории пожилого мужчины и этой женщины. Напишите. Вы очень хорошо пишите, будем ждать, – попросила четвертая
– Грустно, но интересно, хотелось бы продолжения, – подтвердила пятая.
И автор написал продолжение. А вместе с ним изменилось и название рассказа.
Обещание спутницы
– Садитесь, пожалуйста, в кресло, – категорично попросила медсестра в возрасте.
– Нет, мне нужно на трамвай, – решительно возразила старушка и сделала еще шаг к свободе.
– Садитесь, пожалуйста, – и с этими словами медсестра приложила усилие.
Когда старушка оказалась водворенной в кресле, на тыльных сторонах ладоней медсестры остались тонкие длинные царапины от отчаянного сопротивления пациентки. Да, за свободу даже в наше время и даже в Германии приходится бороться и не только на словах.
После посещения процедурного кабинета, где катетер был возвращен на свое место, своенравную пациентку вернули в палату и водрузили на медицинскую кровать.
– Сейчас я принесу вам ужин, – сообщила медсестра в возрасте.
Старушка ничего не ответила, но недобро посмотрела на «тюремщицу».
Рассмотрение содержания завтрака и ужина в немецких больницах, приводит к неутешительному выводу о серьезных проблемах с царицей наук – математикой, причем во время всего периода обучения, вот сразу с начальных классов и вплоть до старших.
Итак, на ужин принесли чашку чая, два куска хлеба, три ломтика колбасы, один ломтик сыра, пластиковую коробочку яичной замазки, молоко в двух порционных упаковках, две порционные упаковки с мармеладом и одна порция масла.
Ладно, чай можно пить и по-казахски – с молоком. Забухаем в кружку две порции, что в этом такого?, мы же в гостях. Правда, остается без ответа вопрос, откуда такой вид чаепития местные немцы позаимствовали? Теперь приступим к приготовлению бутербродов из предложенных ингредиентов. На один кусок хлеба намажем из двух упаковок мармелад толстым слоем, мы же в гостях, сверху положим по ломтику сыра и колбасы. Никогда не пробовали подобный деликатес? Значит, вы еще не побывали в немецкой больнице. Ну, и слава Богу! Наконец, на второй и он же последний кусок хлеба намажем тонким слоем как дома единственный кусочек масла и сверху положим аж два ломтика колбасы. И теперь вам остается только пожелать: Приятного аппетита!
