Андрей Ведяев
Разведка и шпионаж. Вехи тайной войны
“Немцы, фашисты – и вдруг просятся на службу к советским партизанам”, – размышлял я. В первые минуты это никак не укладывалось в голове. Мы привыкли видеть в немцах врагов, нередко до фанатизма преданных Гитлеру, порой трусливых и жалких, но уж во всяком случае не друзей и не сподвижников в нашей великой борьбе.
Незаметно мои мысли приняли совершенно неожиданное направление. Ведь немцы, если они против Гитлера, в рядах партизан могут принести большую пользу. Я мысленно уже разрабатывал различные операции с участием немцев и не заметил, как подошла Галина.
– Все в порядке, просьба удовлетворена, – с радостью сообщила она. – Вместе с ними к партизанам отправляюсь и я. Ну как?
Не успел я ответить Галине, как меня снова вызвал Белов.
Александр Васильевич стал рассказывать мне о группе антифашистов и под конец сказал:
– Ты и твои орлы вылетите с этой группой. Будете заниматься разведкой. Командиром всей группы назначается Алексей Козлов.
Через три дня состоялось моё первое знакомство с немецкими товарищами, а теперь – с товарищами по оружию.
Весьма охотно поддерживал беседу Феликс Шеффлер – матрос торгового флота, родом из Гамбурга, крепкий, высокий, чуточку сутуловатый. Когда он говорил, то весь приходил в движение, особенно его длинные сильные руки и выразительное лицо с серыми навыкате глазами.
Феликс, впрочем, как и его товарищи, слабо знал русский, но нам всем помогала понимать друг друга Галина, свободно владевшая немецким языком.
Герберт Хенчке был выходцем из семьи профессионального революционера. С юных лет вместе с отцом он принимал участие в работе первичных организаций Коммунистической партии Германии, за что не раз преследовался полицией. Приход к власти Гитлера ознаменовался кровавым террором против коммунистов. Поэтому еще до начала войны, по предложению руководства Коммунистической партии Германии отец Герберта и он сам покинули пределы гитлеровской Германии и через Чехословакию прибыли в Советский Союз.
Вдруг Хуго Барс взметнул огромный кулак и решительно произнес:
– Гитлер отойдет в вечность. Германия будет свободной!»
12 июня 1944 года Шеффлер и Барс в сопровождении советских партизан провели смелую разведывательную операцию. Они прибыли в гарнизон Дзержинска и остановились на одной из явок. В Дзержинске они установили связь с немецкими солдатами. Ходили по местам их расквартирования, в кинотеатры и солдатские клубы. В ходе операции антифашисты получили сведения о расположении войск, численности гарнизона и политико-моральном состоянии военнослужащих вермахта.
Особенно активно антифашисты работали в период проведения операции «Багратион» с 23 июня по 29 августа 1944 года. Группами по два человека они были прикомандированы к различным партизанским отрядам, где выступали в качестве парламентеров и пытались склонить отступающие части вермахта к сдаче в плен. Интересен случай, когда Шеффлер, переодевшись в форму регулировщика полевой жандармерии, вышел на шоссе и стал направлять отступающие части вермахта на партизанские засады.
Одновременно бойцы «группы 117» проводили работу во временных лагерях для военнопленных. Они помогали раненым, вели среди них разъяснительную работу. Комиссар партизанской бригады им. И.В. Сталина Алексей Георгиевич Мурашов писал: «Многих солдат гитлеровской армии немецким антифашистам удалось переубедить словами правды, и сотни из них сдались в плен. Это позволило избежать кровопролитных боев и спасти тысячи человеческих жизней обоих народов – как немцев, так и русских. В период с 27 июня по 11 июля 1944 года нам сдалось в плен свыше 12 000 немецких солдат и офицеров».
6 июля 1944 года, после того как район был освобожден войсками Красной армии, бойцы «группы 117» встретились с руководителями фронтовой организации НКСГ. 28 июля они самолётом вылетели из Ковеля в Москву.
Феликс Шеффлер (Felix Scheffler) вернулся в 1947 году в Германию, вступил в СЕПГ и с 16 июня 1950 по 30 апреля 1951 года был начальником штаба Главного управления Морской полиции. 1 октября 1952 года он был произведён в контр-адмиралы. С 15 октября 1955 по 29 февраля 1956 года контр-адмирал Шеффлер занимал пост командующего Морской народной полицией (Volkspolizei-See). С 1 марта по 31 декабря 1956 года он руководил ВМС ГДР. В 1957–1959 годах Шеффлер проходил обучение в Военно-морской академии им К.Е. Ворошилова в Ленинграде. После своего возвращения в ГДР он продолжительное время занимал ряд ответственных должностей в командовании фольксмарине. С 1 января 1962 по 31 декабря 1963 года он являлся заместителем командующего фольксмарине и начальником по технике и вооружению. С 1 января 1964 по 28 февраля 1975 года Шеффлер занимал должность заместителя командующего фольксмарине и начальника службы тыла.
1 августа 1944 года в Варшаве по инициативе Армии Крайовой, действовавшей по указке польского эмигрантского правительства в Лондоне и английских спецслужб, началось восстание против немцев, которое было неподготовленным и крайне авантюрным. Политической его подоплёкой было стремление создать в городе такую ситуацию, чтобы в случае вступления в него частей Красной армии они бы, согласно плану, застали там уже действующие органы польского правительства в изгнании, которое рассматривало находящиеся на территории Польши советские войска как своего противника. А о том, чем эта авантюра может обернуться для мирных жителей Варшавы, никто и не думал. Их просто сделали заложниками грязных политиков и польских националистов.
В момент начала восстания советские войска были ещё на дальних подступах к Варшаве. Красная армия после стремительного броска из района Витебска и Орши, пройдя с 23 июня около 500 км в западном направлении, нуждалась в отдыхе и пополнении. Боевой состав сражающихся частей к концу наступления катастрофически сократился: количество лиц на довольствии составило 50 % от штатного, число активных штыков в пехоте 25 %, количество исправных, готовых к бою машин в танковых частях до 30 % штатного расписания. Немцы же, со своей стороны, стянув к Варшаве пять свежих танковых дивизий, в том числе дивизии СС, в период с 30 июля по 1 августа контратаковали сильно вырвавшуюся вперёд 2‑ю танковую армию, приближавшуюся к варшавской Праге – пригороду Варшавы на правом (восточном) берегу Вислы. При этом оставшийся без какого-либо пехотного или кавалерийского прикрытия 3‑й танковый корпус попал в окружение – ему в тыл вышли элитная дивизия «Герман Геринг», 19‑я танковая дивизия и 5‑я танковая дивизия СС «Викинг» – и был практически уничтожен. 2 августа 8‑й гвардейский танковый корпус ударом извне пробил узкий коридор навстречу окружённым и продолжал отбиваться вместе с ними от атакующих с нескольких сторон танковых дивизий противника, неся тяжёлые потери. За период с 20 июля по 5 августа потери 2‑й танковой армии составили 284 танка (по немецким данным – 337 танков), и она была выведена из боя. В результате 1‑й Белорусский фронт остался на этом участке без подвижных соединений и был лишён возможности манёвренного наступления. Немцы же напротив предприняли целый ряд контратак с целью отбросить советские части. Ожесточённые бои за плацдармы советских войск на левом берегу Вислы, в которых участвовали десятки советских и германских дивизий, продолжались до конца августа. Цифры потерь 1‑го Белорусского фронта за август – сентябрь составили 171 665 человек. Потери по четырём фронтам на территории Польши составили 440 879 человек, или 29,8 % общей численности личного состава.
Не имея никаких сведений о ходе восстания и связи с восставшими, командующий 1‑м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский решил – по прямому, как считает генерал армии Махмут Ахметович Гареев, указанию Сталина – направить в Варшаву офицера разведотдела штаба фронта. Выбор пал на лейтенанта Ивана Колоса (оперативный псевдоним Олег).
21 сентября 1944 года Олег был выброшен с парашютом над ночной Варшавой. Единственными ориентирами были река Висла и вспышки ночного боя внизу. Он очутился в нескольких сотнях метров от немецких позиций на стороне восставших – но не в зоне действий Армии Крайовой, а на участке, который обороняла Армия Людова, состоявшая из польских партизан и коммунистов, дружественных Советскому Союзу. К несчастью, Олег упал на крышу дома, сломав себе руку, и тут же был контужен разорвавшимся рядом немецким снарядом. Выброшенный вместе с ним радист Дмитрий Стенько (позывной Оскол) был тяжело ранен. На следующий день Оскол получил ещё одно ранение – на этот раз смертельное. Тем не менее уже через несколько дней Олег смог найти радистку из состава одной из ранее выброшенных разведгрупп и наладил постоянный обмен информацией со штабом фронта.
Согласно данным генерала армии Гареева, Олег должен был встретиться с командующим Армией Крайовой дивизионным генералом Тадеушем Коморовски по кличке Бур (Bór). Однако тот его так и не принял, хотя до этого согласился принять переговорщиков Эриха фон дем Бах-Зелевски (Erich Julius Eberhard von dem Bach-Zelewski) – обергруппенфюрера СС, генерала полиции и генерала войск СС, командира корпусной боевой группы «Фон дем Бах», брошенной на подавление Варшавского восстания. После долгих усилий Олегу всё же удалось провести с Коморовски две встречи, но обе они оказались безрезультатными. Ни о каком взаимодействии Бур договариваться не хотел, выдвигая целый ряд предварительных политических условий, и в первую очередь – о признании Советским Союзом польского эмигрантского правительства в Лондоне.
Тем временем, пока Бур-Коморовски со своим штабом отсиживался в глубоком бункере, плохо вооружённые ополченцы противостояли элитным немецким подразделениям Бах-Зелевски из боевой группы «Фон дем Бах», которых поддерживали танки и авиация. Это был самый настоящий «взорванный ад». Всё это время Олег по рации координировал действия советских лётчиков, сбрасывавших повстанцам оружие и боеприпасы, передавал в штаб фронта информацию о ходе восстания и разведданные о силах противника в районе Варшавы.
В начале сентября фон дем Бах-Зелевски – по национальности поляк из кашубской этнической группы – предложил Армии Крайовой начать переговоры о сдаче на довольно выгодных для них условиях. 7 сентября польское эмиграционное правительство в Лондоне дало санкцию на прекращение борьбы и капитуляцию. 2 октября Бур-Коморовски подписал с Бах-Зелевски соглашение о капитуляции, в соответствии с которыми статус военнопленных распространялся только на сдавшихся бойцов Армии Крайовой, но не касался бойцов Армии Людовой.
3 октября радио Армии Крайовой «Błyskawica» передавало: «Немцы собираются эвакуировать население героического города и защитить его от нападения большевиков… Помните, что немецкие войска некоторое время будут щитом, охраняющим наши семьи от нападения большевиков» (АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 27. П. 199. Д. 44. Л. 4–5).
Точное количество жертв восстания остаётся неизвестным. Считается, что за 63 дня боёв погибли 10 тыс. повстанцев Армии Крайовой и ещё 17 тыс. попали в плен. По приблизительным оценкам, в карательных акциях было убито от 150 до 200 тыс. мирных граждан Варшавы. Уцелевшие жители были депортированы немцами из города: часть была направлена в концлагеря, часть – на принудительные работы в Германию. В ходе уличных боёв было уничтожено около 25 % жилого фонда Варшавы, а после капитуляции польских сил немцы целенаправленно, квартал за кварталом, сровняли с землёй ещё 35 % зданий города.
Олег до последнего дня оставался с бойцами Армии Людовой. Он ещё успел установить, что в Варшаве действует британский разведцентр, чья основная задача состояла в поддержке националистов из Армии Крайовой и блокировании взаимодействия повстанцев с командованием Красной армии. 2 октября Олег с двумя польскими бойцами по канализационным трубам пробрался через всю Варшаву, переплыл Вислу и вышел в расположение советских войск. Член Военного совета 1‑го Белорусского фронта Николай Александрович Булганин докладывал об этом в Ставку: «Москва – Товарищу Сталину. 21 сентября 1‑м Белорусским фронтом для связи с повстанцами в г. Варшаву был сброшен с самолёта на парашюте лейтенант КОЛОС Иван Андреевич, кличка Олег. Лейтенант Колос пробыл в Варшаве с 21.9. по 2.Х. При этом посылаю Вам протокол его опроса… (9 октября 1944 г. № 0074)».
За совершённый подвиг Иван Андреевич Колос 2 января 1945 года был представлен к званию Героя Советского Союза: «Как видно из протокола опроса и устного доклада командующего 1‑м Белорусским фронтом маршала Советского Союза тов. Рокоссовского К.К., лейтенант Колос И.А. – псевдоним Олег специальное задание выполнил в Варшаве – отлично!» (Д. 612. Л. 33. Арх. № 9985/7/в/ч 61379).
Дело, однако, было засекречено, и представлению не дали ход. Слишком много вопросов возникает в связи с Варшавским восстанием, поэтому вся информация о нём, вместе с представлением к заслуженной награде, оказалась закрытой.
Но на этом приключения лейтенанта Колоса не закончились. Накануне 60‑летия Победы он писал: «Мне посчастливилось дожить до светлого Дня Победы и участвовать во всемирно-исторических событиях конца войны. Как офицер военной разведки, я участвовал в заключительных операциях советского командования в Берлине. С группой офицеров разведки обследовал имперскую канцелярию Гитлера, “фюрербункер” – сразу после сдачи их фашистами нашим штурмовым отрядам… А впереди нас ждал день подписания Акта капитуляции фашистской Германии. Я был горд от сознания того, что мне выпал случай – присутствовать на событии исторического значения. Я смог воочию увидеть тех, по чьему приказу двинулась стальная армада фашизма на мою Родину, на мой бедный несчастный народ, чтобы убить моих друзей детства, чтобы растоптать в огне мою первую любовь, чтобы в смертельной схватке потом пытаться убить и меня. Это они разрушили наши города и села… Это они заживо сжигали моих земляков… Судьбе было угодно сберечь меня на дорогах войны, чтобы я стал свидетелем краха палачей!»
Указом Президента Российской Федерации № 2118 от 25 ноября 1994 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов полковнику в отставке Колосу Ивану Андреевичу было присвоено звание Героя Российской Федерации.
«Что вызывает горечь? – пишет Иван Андреевич. – К нашему стыду, мы вырастили жестокое поколение – одна часть которого глумится над нашей Победой, а другая равнодушно взирает на происходящее. Конечно, в этом есть доля нашей вины. Мы слишком оберегали наших детей и внуков. На своих плечах вынесли все тяготы войны, своими руками подняли разрушенную и разграбленную фашистами страну, а воспитать детей благородными и великодушными не смогли!
Кто как не ветераны, участники войны, кто дошел фронтовыми дорогами до Берлина, знают цену Победы, знают и понимают о военных потерях и жертвах, о достоинствах и недостатках военных стратегов. Не надо считать нас стадом баранов! Все мы защищали свою родную землю, свои дома и своих матерей…
Я никогда не был обласкан властью, партийными и советскими вождями, не состоял в партии. Заслуженную награду, Звезду Героя получил спустя 50 лет после представления к званию Героя Советского Союза. Я простил всех, потому что, когда мы, молодые, опаленные огнем войны, чудом оставшиеся в живых, многие раненые, возвращались с полей сражений в родные гнёзда, многие их не обнаружили. Лично я увидел руины, пепел да обугленные остовы печей. Моя разорённая, дотла опустошенная родная Белоруссия, везде выплаканные, запавшие глаза матерей, дикий страх детей, горе да слёзы… Кругом воронки, ржавые мотки колючей проволоки, народ стонал от боли и мучений. Только в Белоруссии фашисты уничтожили 2,5 миллиона жителей, разрушили сотни городов, сожгли тысячи деревень…
До тех пор пока мы не научимся уважать своё прошлое, нас всех ждет очень призрачное будущее! Да поможет вам Бог!»
В ходе операции «Багратион» летом 1944 года было убито и взято в плен около 400 тыс. солдат и офицеров из состава наголову разгромленной группы армий «Центр». Из 47 немецких генералов, воевавших в качестве командиров корпусов и дивизий, 21 попал в плен. Пришлось даже провести немецких военнопленных во главе с генералами по улицам Москвы, поскольку кое-кто на Западе сомневался в таком оглушительном разгроме вермахта. Операция проводилась силами НКВД СССР и имела название «Большой вальс» – по названию музыкальной комедии.
17 июля пленных разделили на две группы и построили в соответствии со званиями колоннами по 600 человек. Первая группа численностью 42 тыс. военнопленных прошла за 2 часа 25 минут по Ленинградскому шоссе, улице Горького (ныне Тверская), площади Маяковского, Садовой-Каретной и далее по Садовому кольцу до Курского вокзала, а затем по улицам Каляевской, Новослободской и 1‑й Мещанской. В составе группы шеренгами по 20 пленных шли 1227 офицеров, включая 19 генералов, которым оставили форму и ордена, шесть полковников и подполковников.
Вторая группа в количестве 15 600 военнопленных прошла за 4 часа 20 минут по Садовому кольцу против часовой стрелки, начиная от площади Маяковского, по Большой Садовой и Садовой-Кудринской улицам, затем по Новинскому и Смоленскому бульварам, Зубовской площади, Крымской и Большой Калужской улицам до станции Канатчиково Окружной железной дороги. Колонны конвоировались всадниками с обнажёнными шашками и бойцами с винтовками наперевес из состава войск НКВД СССР. Позади колонн следовали поливальные машины, символически смывая грязь от «гитлеровской нечисти». По окончании «парада» в 19 часов вечера пленных погрузили в вагоны и отправили в лагеря ГУЛАГа.
Прибавилось работы и немецким антифашистам, действовавшим во фронтовой полосе. Почти на каждом фронте Красной армии была создана антифашистская школа. По инициативе начальника 7‑го отделения политуправления 1‑го Прибалтийского фронта подполковника Ефима Ароновича Бродского и начальника антифашистской школы 1‑го Прибалтийского фронта майора Вильгельма Мартенса создавались боевые группы антифашистов для проведения рейдов по ближним тылам противника. Одна из таких групп была создана в ноябре 1944 года в составе: Альфонс Шрайбер, Филипп Шлапп, Хайнц Мауэ и другие. Группа должна была проникнуть в Курляндский «котёл» и вручить предложения о капитуляции командиру блокированной 30‑й пехотной дивизии вермахта.
«Наше появление на позиции, – писал Шрайбер в своём отчёте, – вызвало такое смятение, что если бы в этот момент части Красной армии предприняли наступление, то они легко захватили бы весь участок фронта». Один из унтер-офицеров препроводил антифашистов на КП роты, где они сообщили, что должны доставить пакет в штаб дивизии. По дороге в штаб конвоиры расспрашивали их о жизни в советском плену и о НКСГ. После вручения пакета офицеру штаба, антифашистов арестовали и на грузовике отправили в полевую жандармерию в Либаву, где их поместили под арест. Как пишет Шрайбер, там уже находились от 100 до 150 арестованных, многие из которых вернулись из советского плена в результате обратной засылки через линию фронта. Затем всех их морем отправили в Данциг в военную тюрьму, где уже собралось 500 заключенных – вероятно, членов фронтовой организации НКСГ, принимавших участие в различных антифашистских акциях. В дальнейшем они оказались в лагере Stalag 304 (Stalag IV-H) Zeithain близ города Риза (Riesa) в Саксонии – ныне там создан меморил Ehrenhain Zeithain на месте массовых захоронений 25–30 тыс. замученных здесь советских военнопленных и более 900 солдат из других стран. 19 марта 1945 года Шрайбер, Мауэ и некоторые другие узники лагеря были направлены в 999‑е штрафные батальоны вермахта. Эти батальоны являлись местом наказания для антифашистов, которые, однако, и там продолжали свою антифашистскую деятельность.
В 20‑х числах января 1944 года в районе Берислава, расположенного на Днепре в 75 км выше Херсона, несколько групп антифашистов из 15‑го батальона 999 покинули расположение своей части и перешли на сторону Красной армии. Среди них был и ветеран Компартии Германии Петер Ламберц (Peter Lamberz), бывший строитель, имевший большой опыт политической работы. Вскоре его направили на 1‑й Прибалтийский фронт, где он стал доверенным лицом НКСГ в 51‑й армии и лично отбирал кандидатов из числа военнопленных для зачисления в Антифашистскую школу 1‑го Прибалтийского фронта. Только в августе 1944 года для работы в частях и подразделениях прижатой к морю Курляндской группировки группы армий «Север» Ламберц подготовил около 20 антифашистов. В ночь на 23 декабря 1944 года группа в составе Харри Лау, Гебхарда Кунце, Адальберта Бацана, Ганса Шляйншока и Вильгельма Гельдмахера под руководством Луиса Оберэдера пересекла линию фронта и подошла к позициям 563‑й дивизии вермахта с целью сбора разведданных об оборонительных сооружениях в районе Лиепаи. В течение семи суток антифашисты находились в тылу 563‑й дивизии, общались с солдатами, знакомили их с материалами НКСГ и положением на фронте. Выполнив свою задачу, 1 января 1945 года группа пересекла линию фронта в обратном направлении и без потерь вернулась в расположение Антифашистской школы 1‑го Прибалтийского фронта.
Сын Петера Ламберца – Вернер Ламберц (Werner Lamberz), 1929 года рождения, был членом гитлерюгенда, в 1941–1944 годах обучался в школе Адольфа Гитлера (Adolf-Hitler-Schule) в Зонтхофене (Sonthofen) – самом южном городе Германии, расположенном в Баварии. В этих школах-интернатах (AHS) готовилась будущая партийная нацистская элита, поэтому они подчинялись не Имперскому министерству науки, воспитания и народного образования, а непосредственно НСДАП. Мать Вернера устроила детей в эту школу по совету родственников, чтобы избежать преследования семьи коммуниста. В 1946 году мать умерла, а вернувшийся в Германию отец взял сына с собой в Луккенвальде (Luckenwalde) в земле Бранденбург в советской зоне оккупации. В 1947 году Вернер вступил в Союз свободной немецкой молодёжи (FDJ), затем в СЕПГ, в 1950 году окончил партийную школу в Шмервице и в августе 1952 года был направлен в Высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ в Москве, после окончания которой в качестве секретаря Центрального совета FDJ курировал вопросы агитации и пропаганды. В этот период Вернер Ламберц очень сблизился с будущим руководителем ГДР Эрихом Хонеккером (Erich Ernst Paul Honecker), который был одним из учредителей FDJ, являясь его председателем до 1955 года.
В 1963 году Ламберц был направлен на работу в Комиссию ЦК по агитации и пропаганде и был избран кандидатом в члены ЦК СЕПГ. В 1966 году он возглавил эту комиссию, сменив на этом посту легендарного антифашиста Альберта Нордена (Albert Norden), автора «Коричневой книги». С 1967 года Вернер Ламберц – депутат Народной палаты ГДР, с 1970 года – член Политбюро. В составе Политбюро Ламберц стал главным пропагандистом ГДР и пользовался доверием руководства Советского Союза. Он обладал фантастической работоспособностью – лично редактировал газетные тексты и заголовки, отдавал указания редакторам СМИ по телефону вплоть до поздней ночи. К тому же он был полиглотом, свободно говорил на французском и русском языках. Это была поистине головокружительная карьера – в свои 42 года он считался преемником Эриха Хонеккера!
В марте 1978 года Вернер Ламберц в рамках африканского турне находился в Ливии, где вёл переговоры с ливийским правительством о предоставлении кредитов и заключении соглашения о финансировании экспорта промышленной продукции ГДР в третьи страны через Ливию. В палаточном городке в 45 км от Бени-Валида он встретился с Муаммаром Каддафи. На обратном пути в Триполи вертолёт SA 321 Super Frelon французского производства сразу после взлёта потерял равновесие и рухнул с высоты 30 метров. Все находившиеся на борту члены делегации ГДР погибли. Ливийские власти заявили о несчастном случае, но при этом никто из представителей ГДР не был допущен к месту катастрофы. Судебно-медицинская экспертиза тел погибших проводилась в берлинской клинике «Шарите» (Charité), причём останки Вернера Ламберца идентифицировать не удалось. Вызывает подозрение и тот факт, что после смерти Ламберца договорённости с Ливией так и остались нереализованными.
В марте 1945 года выпускники Антифашистской школы при Земландской группе войск, созданной из соединений расформированного 1‑го Прибалтийского фронта, подали рапорты о направлении их в блокированный Кёнигсберг (Königsberg). Из антифашистов сформировали два взвода (командиры Гебхард Кунце и Харри Лау), ударную группу (командир Арно Борнман) и отделение управления (командир Гюнтер Кляйн) общей численностью 58 бойцов. Командовал ими Эмиль Круммель. 18 марта подразделение прибыло в пригородный посёлок Зидлунг (Siedlung, ныне Чкаловск). Однако нейтральная полоса на участке 561‑й фольксгренадёрской дивизии, солдат которой намеревались склонить к капитуляции, оказалась сильно заболоченной, и антифашистам пришлось вернуться в расположение Красной армии.
Для новой попытки командиром отряда был назначен лейтенант артиллерии Альфред Петер (Alfred Peter), выпускник ЦАШ в Красногорске, который отличался на редкость волевым характером и выдающимися организаторскими способностями. Именно ему пришла в голову идея действовать под видом возвращающихся в свою часть солдат вермахта или сбившихся с маршрута немецких разведчиков.
В ночь на 22 марта, скрытно преодолев по нейтральной полосе 300 метров, отделение управления внезапно наткнулось на пулемётное гнездо.
– Kameraden, nicht schießen! Не стреляйте! – закричал командир отделения Гюнтер Кляйн. – Мы свои, разведывательный дозор, просто сбились с пути…
Получив разрешение, «разведчики» приблизились и мгновенно обезоружили расчёт, а сам MG-42 вывели из строя. Через образовавшуюся в немецкой обороне брешь просочились оба антифашистских взвода, которые рассредоточились и выдвинулись к окопам. Находившиеся в них солдаты дали себя обезоружить и были направлены к пункту сбора военнопленных.
Тем временем ударная группа фельдфебеля Арно Борнмана продолжила продвижение вглубь немецких позиций и в итоге достигла КП роты, захватив её командира. Дальше за КП находились фольксштурмисты, но Петер получил по рации приказ возвращаться, поскольку начинался рассвет. С собой антифашисты привели 35 пленных, ещё 10 оказавших сопротивление были уничтожены. Собственные потери составили одного убитым и двух ранеными. И хотя командиру роты 561‑й дивизии удалось бежать, в отобранной у него полевой сумке оказалась схема участка обороны роты и другие документы, представлявшие несомненный интерес. «Через неделю после этой операции советское командование изложило конкретный план штурма Кёнигсберга, согласно которому самый концентрированный удар наносился на участке 561‑й дивизии», – рассказала научный сотрудник Калининградского историко-художественного музея Наталья Быкова в своей монографии «Свободная Германия в штурме Кёнигсберга».
Перед самым штурмом антифашистам доверили выбить из вражеской обороны форт № 3 «Фридрих Вильгельм I». На рассвете 5 апреля группа из 79 человек, которой командовал Альфред Петер, вновь попыталась под видом возвращающегося дозора вклиниться в боевые порядки 367‑й пехотной дивизии. Однако на этот раз расчёт не оправдался – наблюдателей противника насторожила слишком большая численность «дозора», и на всём участке немедленно подняли тревогу. В завязавшемся бою антифашисты уничтожили пулемётный расчёт, но попали под сильный огонь из форта и были вынуждены отойти. Девять человек были ранены. Как было отмечено в рапорте Антифашистской школы, при проведении операции особо отличились: фельдфебель Арно Борнман, унтер-офицеры Курт Кнооб, Гебхард Кунце, Харри Лау, обер-ефрейторы Эгон Лоберт, Якоб Петри, Герман Штарк, Ганс Дитрих, Август Краузе, Ганс Шляйншок, Карл-Хайнц Майснер, Альберт Крафт, ефрейторы Хельмут Фиркант, Гюнтер Кляйн и Генри Абратис.
В ходе штурма Кёнигсберга в ночь с 8 на 9 апреля более 70 курсантов Антифашистской школы разместились в доме № 9 по Штегеманштрассе (ныне улица Чернышевского), а рано утром 9 апреля две группы по пять человек в каждой с белым флагом направились к Новому театру (ныне Калининградский областной драматический театр) и зданию Главной почтовой дирекции (сегодня там располагается штаб Балтийского флота) на Ганза-ринг (ныне част проспекта Мира). Завидев парламентеров, к ним устремилась толпа женщин, детей, стариков и солдат, желавших под защитой белого флага вырваться из района кровопролитных боёв. К сожалению, державшие оборону гитлеровцы открыли по беззащитным людям огонь. Многие погибли, и в их числе антифашисты лейтенант Теске, обер-ефрейтор Курт Тальке и рядовой Герман Каудаш.
Вклад НКСГ во взятие Кёнигсберга был высоко оценен советским командованием. Альфред Петер был награждён орденом Отечественной войны I степени, Гебхард Кунце и Альфонс Шрайбер – орденами Отечественной войны II степени.
Слушателям Антифашистской школы 1‑го Украинского фронта, которая в 1945 году размещалась в Кракове, устроили посещение лагерей смерти Майданек и Освенцим. После этого они обратились к командованию Красной армии с просьбой отправить их на фронт, чтобы принять участие в скорейшем уничтожении нацизма. В ночь на 6 мая 1945 года 80 слушателей, из которых было сформировано три взвода, во главе с преподавателем школы лейтенантом Хорстом Фитом проникли вместе с подразделением Красной армии на позиции окруженного гарнизона Бреслау с заданием захватить эсэсовский командный пункт. Группе удалось приблизиться к КП, перерезав связь со штабом гарнизона. Несколько солдат противника были захвачены в плен. Однако вскоре группа попала под сильный огонь, и ей пришлось отступить.
Гарнизон Бреслау капитулировал 6 мая 1945 года в 6 часов утра. Лейтенант Хорст Фит, выпускник ЦАШ в Красногорске, погиб за 40 минут до прекращения огня. Посмертно ему было присвоено звание старшего лейтенанта Красной армии.
После Победы оставшиеся в живых антифашисты – члены Национального комитета «Свободная Германия», выпускники антифашистских школ вернулись домой и приняли участие в строительстве первого социалистического государства на немецкой земле – Германской Демократической Республики, заменяя в советской зоне оккупации нацистских чиновников.
Всего же, как считает заместитель руководителя Красногорского филиала музея Победы Маргарита Викторовна Иващенко, через красногорский лагерь, где начиналась «Свободная Германия», прошло 50 тыс. военнопленных. Здесь находились внучатый племянник «Железного канцлера» Отто фон Бисмарка – граф Генрих фон Эйнзидель (Heinrich von Einsiedel), сын промышленного и финансового магната Германии Густава Круппа – Харальд фон Болен унд Гальбах (Harald Georg Wilhelm von Bohlen und Halbach), родственники фон Клейна и фон Папена. Сюда же попали все двадцать четыре немецких генерала, пленённых под Сталинградом, а также почти все приближённые Гитлера: его личный адъютант, штурмбаннфюрер СС Отто Гюнше (Otto Günsche), старший камердинер, оберштурмбаннфюрер СС Хайнц Линге (Heinz Linge) и шеф-пилот, группенфюрер СС Ганс Баур (Johann “Hans” Peter Baur)…
