Андрей Валерьевич Степанов
Выживший: Строитель первого уровня
Глава 20. Муки и страдания
Возвращаясь к теме других миров и постапокалипсиса, я поймал себя на мысли, что самое мучительное из моих фантазий – это ранения в сражениях со злобными противниками. Минимум это дикие звери, а максимум – монстры, которые имели внешность настолько отвратную, что я даже описывать бы их не стал.
Все они могли меня покусать или оцарапать, что-нибудь сломать, контузить и так далее. Вот это для меня было бы настоящим мучением.
Так я думал ровно до тех пор, пока мои руки не добрались до крапивы. Точнее, сперва до нее добрались мои глаза.
Отшельник не говорил, где она растет, но я каким-то чудом умудрился найти на границе леса и поля хорошие густые заросли. Высотой крапива доходила мне до пояса, а отдельные стебли были даже выше.
Наверно, из нее получится отличная веревка! Но ради чего я буду так мучиться? Отшельник пошутил насчет муравьев, но память об их укусах еще была свежа, как свежи и царапины на спине. Зудело знатно, хотя иногда отпускало.
Как-то же можно обойтись без новых ожогов. Я еще разок посмотрел на заросли. Хорошие мощные кусты. Из них получится метров сто, должно быть. Или даже больше. Но рвать и резать голыми руками…
Я снял с себя футболку. Да, старик прав… в такой грязи даже свиньи не живут. Одежда пожелтела, впитав в себя грязь вместе с моим потом. И помыться бы мне тоже не мешало.
Но только вот другую одежду я едва ли смогу найти в этом глухом краю. Что же, делать рубище из… крапивы? Пожалуй, Отшельник научит и не такому. Хотя сам ходит в довольно пристойных шмотках.
Я намотал футболку на обе ладони так, чтобы осталось немного места для маневра ладонями. Иначе я никак не смог бы схватить стебли.
Можно было бы еще ножом воспользоваться, но я решил, что вторая ладонь в густых кустах крапивы будет более подвержена болезненным уколам. И потому сперва решил выдрать куст. Или хотя бы один стебель.
Ухватился за него покрепче, обеими руками – не зря же я намотал футболку в три слоя. Специально, чтобы даже самая длинная игла не прошла сквозь ткань.
А потом и сил не жалел. Взял – и дернул стебель. И через секунду заорал от неожиданности, потому что верхние листья не хуже банного веника саданули меня по спине. Чуть-чуть выше укусов муравьев.
Самое смешное было в том, что стебель я так и не выдернул. Он выскочил из земли и повис на корнях. Я же отпустил его и схватился за спину – лишь из-за неожиданности и не более.
Стебель крапивы покачнулся на корнях и аккуратно лег мне на спину. И на предплечье, которое я и не думал защищать футболкой.
– А-а-а-а!!
Добавить к этому было нечего, а крепкое словцо застряло в глоте. От сотни новых болевых точек я подавился и закашлялся. Еще и нож около зарослей оставил.
Отскочил в сторону, путаясь в одежде, и чудом не получив еще оплеуху листьями. Одна рука у меня оказалась за спиной, другая тесно прижата к груди – все из-за футболки, которая должна была защитить меня от ожогов.
Может быть, со стороны это выглядело комично, но пострадать от крапивы и остаться скованным собственной одеждой в глухом лесу, где бродят волки и черт знает какие еще твари? Нет уж.
В моем положении меня не спасет никакая сила, не говоря уже о ловкости или сообразительности. Толчок в спину, и я упаду лицом в траву. Весьма травмоопасное место.
Наконец-то мне удалось снять намотанную на кулаки футболку. Когда я потянулся к спине, я очень сильно стянул ее и потому не смог сразу стащить – пришлось ослабить ее зубами и лишь потом размотаться окончательно.
– Да твою ж мать!
Лучше бы здесь был фермер. Отправил бы меня собирать свеклу, дал взамен одежду и сказал:
– В город – направо. Всего хорошего.
А сейчас? Ну, надеру я крапивы. Приду к отшельнику, он меня чему-то там научит. А оно мне надо?
Все, что мне нужно, это…
На спину упала большая и тяжелая капля. Тяжелая настолько, что даже через зуд от крапивы я ощутил ее удар. А потом еще и мелкие капельки от нее тоже разлетелись по спине, обдав меня веером холода.
Оказалось, что, увлекшись сбором, я не заметил налетевших издалека туч. Появились они стремительно, но с севера – солнце еще светило, поэтому темнота, которая обычно сопровождает летние дожди и грозы, не опустилась на лес.
Я поспешил вернуться за ножом и отступил с поля в укрытие.
Дождь не расходился: небо изредка роняло крупные холодные капли, от которых сосновая хвоя могла отлично защитить.
Возвращаться с пустыми руками я не собирался, поэтому решил выждать. Авось кончится, так и не начавшись толком. Тем более все еще не темнело.
Но резкий порыв ветра лишил меня надежды вернуться домой сухим. Вместе с ветром дождь накрыл сплошной стеной и начал гонять волны по полю, сгибая мягкую июньскую траву.
Муки и страдания ради веревки, чтобы сделать укрытие. Да провались он, этот дурацкий шалаш! И гребаный лес! И эта чертова крапива! И Отшельник вместе с ними!
Я плюнул на землю и поспешил обратно. Пока старика нет, я заберусь в его хижину и пережду дождь там, пока не промок окончательно!
Глава 21. Ярость
Внутри лачуги было довольно темно. Весь свет поступал только через оконце, заделанное то ли слюдой, то ли чем-то похожим. И его было очень мало. Так мало, что я едва мог различить предметы, которые стояли на небольшом стеллаже возле стены.
Стеллаж был настолько мал, что глубина его составляла всего лишь одну доску. Я обратил внимание на то, что доски были обработаны, обточены со всех сторон, но уже потемнели от возраста и смотрелись примерно так же развалено, как и сама хижина.
Впрочем, странное сочетание материалов оказалось не единственным проблемным местом в хижине Отшельника. Проблемным в плане несоответствия. Потому что у самой темной стены расположился большой деревянный сундук.
Он даже цветом не совпадал со всем остальными предметами мебели, весьма немногочисленными, но все же больше соответствовал обстановке, чем стеллаж, потому что на коричневых и явно чем-то пропитанных досках виднелись следы ручной обработки.
Я бы с удовольствием залез в сундук, чтобы проверить его содержимое, но доступ к нему закрывал большой черный замок. Ни следочка ржавчины – такое ощущение, что он регулярно смазывался, причем большим количеством… чего-то вонючего.
Чтобы в этом убедиться, я подошел ближе, но лишь убедился в том, что аромат смазки действительно бьет в нос очень и очень сильно. Попытки найти ключи не увенчались успехом.
Я приблизился к стеллажу, чтобы поискать на нем ключи, но безрезультатно. Скорее всего, Отшельник носит с собой все самое ценное.
Подергав за крышку сундука, я обнаружил, что петли довольно прочные и не расшатанные, а скоба замка надежно удерживает крышку прижатой к корпусу.
Деревяшки были дополнительно окованы металлической полосой. Пожалуй, такой сундук мог стать настоящей имитацией сейфа. И тем удивительнее было его нахождение в такой лачуге.
Перестав пытаться взломать сундук, я вернулся к стеллажу. Ничего особенного на нем я не нашел, кроме нескольких грязных фигурок, пары странных монет, глиняного кувшина и пары таких же кружек.
– Негусто, – заметил я сам для себя, а потом повернулся к обратной стороне лачуги. – И тут ничего.
Правда, был люк в полу, но туда я решил не лазить. И так веду себя до крайности неприлично, хотя было безумно любопытно выяснить, что старик хранит в своей хижине.
Я тоскливо вздохнул. Ничего полезного. Нож у меня был, но хотелось бы еще что-то посолиднее. Жаль, ничего полезного не было.
Можно было скоротать время до появления Отшельника, а можно вернуться и заняться крапивой. Вариантов не слишком много.
Я выяснил, что хотел. И если получится скрыть от старика, что я вломился к нему переждать дождь, то будет еще лучше. В принципе, и так нормально.
Нечего больше ждать. К тому же дождь уже немного ослаб, а пока я шел через лес, он и вовсе кончился.
Только с деревьев падали редкие капли, да земля с хвоей чуток промокли. А когда я вернулся к крапиве, вся она была в воде. Не просто холодной, а ледяной.
Теперь у меня только не было никаких вариантов, кроме как разобраться с ней – руками или ножом. И, регулярно вскрикивая от резких и внезапных ожогов, я буквально за пять минут выдрал весь куст.
Затем посмотрел на свою сумку – она невелика и туда не войдет даже пятая часть крапивы, что я успел собрать.
Но вьючить ее на спину я даже не планировал. Как не собирался я делать ничего глупого – то есть того, что могло бы нанести мне дополнительные травмы в результате моих же собственных действий.
Глядя на кучу стеблей, я вспомнил и слова Отшельника, который попросил меня ободрать листья.
– Да чтоб тебя… – простонал я.
Пришлось еще раз перебрать все, что я нарезал. Но если в порыве злости я махал ножом разрезал по десятку стеблей за раз – все же Сила дает в борьбе с сорняками большой плюс, – то с листьями пришлось повозиться.
Через пять минут пальцы уже горели, а через пятнадцать жжение распространилось по всем ладоням. Спустя полчаса я умудрился обжечь руки по самый локоть и через час негнущиеся пальцы оторвали последний лист крапивы.
Боль была просто адской где-то в промежуток с десятой по двадцатую минуту процесса. Потом началось онемение.
Все это время я проклинал старика, который отправил меня делать эту дурную работу. Да, веревки. Нужны. Но неужели не было способа менее травматичного??!
Теперь я оценил результат своих трудов, как более удовлетворительный. Бесформенная куча выровнялась и стала выглядеть гораздо лучше. Меньше раза в три, как минимум. Но все равно не умещалась в сумку.
И даже если бы умещалась, то бесчувственные пальцы не смогли бы ее туда запихнуть. Не было сил даже материться.
Хорошо, что после дождя стих еще и ветер, иначе замерзнуть мне и заболеть по итоге. Бесполезную из-за влаги футболку я бросил на землю.
Грязная ткань широким пластом легла рядом с крапивой. И, кажется, ее размеров как раз хватало…
– Отшельник! – яростно проорал я, швыряя на землю импровизированный узелок из собственной футболки. – Чтобы я еще раз сунулся по твоим просьбам…
– Это была твоя нужда, – перебил меня старик. – Во-первых, твоя. Во-вторых, я посмотрел на того парня. И он здесь лежит не больше пяти дней.
– И что это значит? – я все еще тяжело дышал после пробежки по лесу с крапивой в руках, весь мокрый и даже немного в хвое – результат падения по склону.
– Что скоро людей здесь может стать много больше.
Глава 22. Способный
Несмотря на то, что внешне старик оставался спокойным, голос его показался мне чересчур взволнованным. Балахон его не промок, что вызвало у меня еще больше вопросов.
– А, вижу, ты принес крапиву! – сказал Отшельник, пытаясь скрыть волнение.
– Не переводи тему! – вскричал я. – Не сейчас! Не могу я про эту чертову крапиву сейчас разговаривать!
– Так, успокойся, – он миролюбиво поднял руки. – Ничего страшного не произошло. Я вижу, ты набрал много. Достаточно, чтобы сплести метров двадцать или около того.
– Двадцать??! – вместо успокоения слова Отшельника принесли лишь еще больше волнений. – Всего лишь двадцать метров?
– Не больше двадцати пяти, если ты хочешь свить что-то прочное.
– А-а-а! – злости моей не было предела и, чтобы как-то вернуться в норму, я сам заговорил про людей: – Так что ты там начал про «больше»?
– Не больше двадцати пяти…
– Отшельник! – вскричал я снова. – Я промок. Я весь горю после вот этого! Устал, голоден и зол! И хочу знать, о каких людях ты говоришь!
Мои последние слова даже эхом в лесу отдались. Но почти сразу же подавился и закашлялся. Отшельник терпеливо дождался окончания приступа.
– Пожалуй, вскипячу воды.
И скрылся в лачуге, оставив меня снаружи одного. Затем прогрохотал крышкой сундука – этот звук было сложно не распознать после увиденного мной внутри хижины.
Вернувшись ко мне с комками сухой растительности и поблескивающим стержнем, Отшельник бросил в очаг на улице траву и принялся чиркать по стержню чем-то незаметным, скрытым в его ладони, высекая искру.
Вскоре все заполыхало и, сунув руку в небольшой тайник, Отшельник вытащил щепу, быстро набросал ее на огонь и уже через минуту подкидывал поленья.
– Запомнил? – спросил он, вставая на ноги и отряхивая балахон.
– Запомнил, – мрачно ответил я. – Учишь тому, чему обещал?
– Нет, учиться тебе и учиться еще очень многому. Но самое простое – огнивом разжигать костер. Понял, как?
– Высекать искру и все.
– Да, металлическим предметом ведешь и… ну-ка, попробуй сам.
С этими словами Отшельник вручил мне огниво:
– А чиркать чем?
– Так у тебя же нож! – недовольно воскликнул он и, кажется, прошептал что-то, но я не разобрал. Надеюсь, что он не высказался про мои способности. Умственные в том числе.
Я достал клинок, перевернул его тыльной стороной и неспешно провел по огниву, ощущая каждую неровность поверхности.
– Да быстрее надо! – все так же недовольничал Отшельник.
– Да я знаю, представь себе! – рассердился вконец я. – Руки болят и пальцы толком не гнутся.
– Поной мне тут еще, Бавлер! – уже грозным голосом выдал мне старик. – Я здесь больше тридцати лет и знаю, каково это. Знаю, какие могут быть еще более сложные проблемы. Когда вокруг твоего дома ходят голодные звери, потому что ты только что разделал зайца у себя на заднем дворе! И ты двое суток мочишься в угол! Так что не смей мне рассказывать про крапиву! Это мелочь! Пустяк!
– Тише, Отшельник… – у меня даже нож из руки выпал, насколько злым и раскрасневшимся стало его бородатое лицо. – Погоди ты так жестить. Я же… Я за сотрудничество.
– Вот костер разожжешь и поговорим.
– Отшельник! – я попытался поднять нож с земли, но кончики пальцем занемели настолько, что я не чувствовал, как тыкаюсь ими мимо клинка.
– Жалеть тебя я не буду, – отрезал он. – И не подумаю. Я зря воздух сотрясал? Здесь – жестокий мир, и мягче он точно не станет. Тем более по отношению к тебе. Поэтому взял нож, да покрепче.
Я не видел больше злости в лице старика. Но его целеустремленность в отношении меня внушала надежду, что меня не выкинут на улицу. Я видел в старике помощника. Ментора.
Не знаю, как я до такого дошел, но ему хотелось верить. По-отечески он выглядел. И смотрел на меня так же по-отечески.
– Давай, – мягко попросил Отшельник.
Я с трудом загреб непослушными пальцами рукоятку ножа, медленно перевернул его в ладони и чиркнул по огниву, высекая искры.
– Во-о-от! Да!
Еще одно легкое движение – и еще один сноп искр.
– Думаю, ты все-таки способен чему-то научиться, – улыбнулся Отшельник.
Глава 23. Где все люди?
Костер набирал силу. Мой эксперимент с огнивом закончился успешно, но сидели мы возле пламени, созданного Отшельником. Тепла стало достаточно, старик поставил небольшой кувшин с чистой водой:
– Набрал по дороге сюда, – пояснил он. – Чистая. Не из той лужи набирал, куда тебя… а, ладно.
Кувшинчик с узким горлышком быстро нагрелся и вскипел. Чтобы не глотать кипяток, решили немного подождать и завязался разговор.
– Так что ты там говорил про людей, которых станет больше? – спросил я у Отшельника. – Может, ты и о себе расскажешь?
– О себе? Нет, Бавлер, не сейчас, – ответил старик. – Я пока не готов такое обсуждать. А насчет людей, – он вздохнул и прутиком порисовал на земле какие-то непонятные каракули, – по ним я могу только предполагать. Тридцать лет один жил, а теперь – ты, да еще тот труп в лесу.
– Но ты поверил, что это не я его убил?
– Если бы у тебя были руки с когтями по полметра – поверил бы, что ты.
– Умеешь ты страху нагнать, – ответил я, а старик взял немного теплой воды и растер по моим ладоням.
Сперва все уколы от игл крапивы зажглись одновременно, а потом стало легче. Я даже не вздрогнул, а Отшельник быстро протер мне пальцы и ладони, потом добрался до предплечья и вскоре лишил почти всех болезненных ощущений.
– Ах да, – вскочил он и почти бегом бросился в свою лачугу. Выскочил оттуда он уже с тетрадью, что я ему принес. – Думаю, надо кое-что внести сюда.
– Внести? – недопонял я.
– Ты же научился разводить огонь, правда? – слегка прищурился старик. – Значит теперь официально можешь быть костровым.
– Это что, какое-то достижение?
– Еще какое! Без тепла и огня ты едва ли сможешь пережить даже сентябрь с его холодными ночами. А когда есть огонь, это не только тепло, но еще и жар для приготовления еды. И достижение, и навык в целом очень полезный. Не могу представить, что бы я делал без огня, – по мере того, как старик разговаривал, он становился все мягче и мягче в голосе. – Вот и тебя научу. И с веревками помогу. Эх ты, Бавлер.
– Да неувязок я какой-то, – вырвалось у меня, а старик то ли фыркнул, то ли кашлянул:
– Похоже. Но ничего, тебе бы только с ловкостью разобраться – и все хорошо будет.
– Так какое хорошо? – я начал потирать руки сам, когда Отшельник начал лить мне на них теплую воду. – Чего ради мы здесь? Ты – ладно, ты сбежал. Но…
– Что «но»? – старик поставил еще один кувшин воды на костер.
– Но ради чего все это? Я попробую уйти за реку, рано или поздно.
– Понимаю, что твой возраст… кстати, а сколько тебе?
– Я не знаю, – я передернул плечами, как будто внезапно стало холодно. – А на сколько я выгляжу?
– Сейчас ты смотришься как на двадцать, так и на сорок, – неопределенно ответил мне старик и поправил балахон. – А когда отмоешься – кто тебя знает. Может, вообще пятнадцать будет.
– Маловероятно. Я же помню, что я заканчивал строительный колледж, а это значит, что мне примерно двадцать лет. Или даже больше, потому что я не могу вспомнить, когда именно я его заканчивал.
– Ну, это уже мелочи.
– Так давай не о мелочах. Давай о серьезном. Где все люди? Я не могу припомнить ни одного места, где не было бы людей на такой большой площади.
– Да оно всегда таким пустым было, – глухо откликнулся Отшельник.
– Но не сочти меня уж совсем дебилом, – я смущенно покраснел.– Но страна какая?
– А вот этого уже я не знаю. Это место никогда не имело никакого названия или имени.
– Что, просто кусок земли?
– Да, я же говорил, этот кусок не принадлежит никакому государству.
– Потому что тут нет людей.
– Именно. Людей не было. До тебя. И того парня.
– Вообще никого? Никогда?
– Я уже ответил на этот вопрос. Да. Никогда. А теперь сразу двое. Я думаю, что это знак.
– Но не могло же быть такого, чтобы никогда-никогда не жили здесь люди. Должны быть остатки цивилизаций. Фундаменты зданий. Могилы. Кости.
– Не знаю. Я не смотрел. Никогда не искал, – снова вздохнул Отшельник. – Потому что мне это было неинтересно. И если хорошенько задуматься над происходящим, то ни за что я бы не согласился жить рядом с людьми снова.
– Но ты же меня терпишь?
– Именно что терплю, – улыбнулся Отшельник. – Но ты пока что проявляешь себя, как хороший помощник. Были у меня разные ученики, разные помощники, но мало кого я мог бы назвать хорошим.
– Так, а где все люди?
– Слушай, – старик снял с огня кувшин вскипевшей воды. – Надо еще?
– Нет, спасибо, – отказался я. – Мне куда интереснее про людей узнать.
– Ну, пришел я сюда. Людей нет. И мне хорошо. Я бродил по окрестностям, как ты изначально планировал это делать. Добрался до реки. Забирался на самые высокие деревья, пока был молод. Но ничего не нашел. Ничего интересного. Ни дымочка, никакого следа человека. Ни сломанных веток, ни экскрементов, ни щепок.
– А кого ты здесь видел вообще? – решил уточнить я, чтобы понять, насколько все плохо.
– Я видел волков и кабанов, лосей и всякую мелочь вроде зайцев и мышей. Птиц здесь тоже было немало. В общем, всякую дикую живность я видел. Но, знаешь, когда люди уходят, после них остается очень много всяких одичалостей. Не дикостей, а именно одичалостей. Собаки, утки, гуси. Кур почти не остается – их съедают за неделю, реже – за две.
– О чем ты говоришь?
– Я говорю о последствиях, когда уходят люди. Когда разоряют их города, когда всех выкашивают болезни. Я в своей жизни на многое насмотрелся.
– Ты и на войне был?
– Был. И потому ушел. Шел долго…
– А с какой стороны? – поспешно спросил я. – Чтобы я знал, куда идти?
– Не стоит туда идти, – покачал головой Отшельник.
– Почему?
– Потому что там прошла война, – тихо ответил он. – Там никого не осталось.
– Вообще никого?
– Вообще, – погрустнел старик. – Никого. Мертвецы и руины. Не хочу вспоминать даже. Ничего хорошего там не осталось. Только пустота и холод.
– Бр-р, – проникся я его словами. – Так себе история.
– В ней нет ничего хорошего. В войне, – пояснил Отшельник. – Не знаю, кого может радовать смерть и разруха. Или кому-то нести пользу. Ничего в ней нет. Тлен и пепел.
– И потому ты сбежал?
– Я не сбежал. Я ушел. Я высказал протест. И исчез для тех, кто там остался. В городе не осталось никого. А вот остатки страны еще вроде бы как живы. Но не знаю, что сейчас происходит там.
– Ох, – вздохнул я. – Действительно страшно.
– И, если сейчас новые люди приходят на эту землю – для меня в этом нет ничего хорошего.
– Я помогу. Если сюда придут новые люди, но я помогу тебе с ними.
– Организуешь? Хм… тебе придется многому научиться.
– Ну я ведь уже выучил, как разжигать костер.
– Да, пожалуй, – ухмыльнулся старик. – Растешь. Может, из тебя что-то и получится.
