Андрей Валерьевич Степанов
Между мирами. Том 2
Глава 20. В сборе и беспорядке
Принцесса в этот раз была какой-то дикой. Чего только она не вытворяла, а под конец, оседлав меня верхом, впилась ногтями в ребра и, наклонившись так, что едва не касалась грудью моего лица, тяжело дышала.
– Ань, – пробормотал я, отчего-то смущаясь. – Ань, не надо.
Но она давила так, что ногти норовили уйти под кожу. Кто-то за моей спиной произнес вдруг:
– Можно и по лицу.
– По лицу так по лицу, – произнесла Аня. – С удовольствием.
Девушка взмахнула рукой и наотмашь, с треском, отвесила пощечину. Я вскрикнул и открыл глаза.
В комнате уже зажгли лампы. Опираясь на мягкий диван, с довольной улыбкой на лице, потирала ушибленную ладонь Элен. За ее спиной стоял парень… Карл! – я с трудом вспомнил его имя.
– Очнулся наконец! – вот и немец показался в поле зрения. Я дернулся, чтобы посмотреть на коротышку, но пол был уже чист. – Лежи спокойно. И радуйся, что еще жив.
– А я… Сколько времени? – я с удовольствием для себя заметил, что голова больше не кружится, а рука хорошенько забинтована.
– Уже вечер, друг мой, – фон Кляйстер придвинул стул. Элен осталась сидеть у меня в ногах на диване, а Карл – стоять, сложив руки на животе. – Я звонил тебе, но, когда трубку взяла Поля… девочка, которая убирает твою квартиру, Максим. Ты что, из тех людей, что не подпускают к себе прислугу близко?
– Я… У меня не было времени…
– Вижу. Зато было время на Элен. У нее чудесный голос, слышал не раз.
При этих словах она раскраснелась, как мак, и захлопала ресницами, но быстро взяла себя в руки. Фон Кляйстер поцеловал ее ладонь и снова обратился ко мне:
– И к ее голосу я даже… привык, что ли. А вот к тому, что ты влезаешь во всякие неурядицы – нет. Я совершенно не против, что у тебя появилась такая интересная компания, но прошу тебя, расскажи, что за мисткерль лежал у тебя на полу?
Похоже, что настало время еще для одной порции правды. Теперь для Элен. Поэтому я вкратце повторил свою эпопею для нее и подробно остановился на паре звонков в имперский секретариат.
– Собственно, моя проблема в том, что я должен попасть во дворец, – закончил я историю, уже не думая о том, говорил я это раньше или нет, – и должен сделать это легально. Поэтому мне не нужны бумажки-пропуска.
– Во дворец без бумажки попадают лишь влиятельные люди. Как минимум – дворянство. То есть тебе, человеку безземельному, туда не попасть. Еще туда входят известные промышленники, – продолжал рассуждать фон Кляйстер. – Но их фильтруют по имущественному цензу. Нельзя открыть цех пошива платьев и маршировать во дворец. Нужен приличный оборот, а это стоит очень дорого.
– Что вы можете предложить на все это? – спросил я, когда немец остановился. – У меня очень мало времени. Его становится все меньше с каждым днем. Даже часом.
– Ничего не понимаю, – Элен развязала тугой пучок и волосы легли ей на плечи. – Уф, свобода, – облегченно добавила она.
– Во-первых, фройнде, я могу предложить тебе работу. Работай и зарабатывай. Пока у тебя нет капитала, во Владимире ты будешь никем. Во-вторых, мадемуазель Элен, наш юный друг, чтобы вы знали… – он покосился на меня, – я же могу это утверждать, правда? – и после моего недовольного кивка продолжил, – водит компанию с весьма влиятельными персонами, чья фамилия начинается на «Ро», а заканчивается на «манов».
– Правда что ли? – встрепенулась Элен, дернулась и тут же ухватилась за ногу. Я заметил, что Полина ей все вправила. – Не может быть.
– Может, – глухо отозвался я.
– Так вот кто она. Та девушка, про которую ты говорил! – воскликнула певичка. – Что ж, я даже не буду тебя ревновать, – тут же добавила она своим любимым тоном.
– Максим полагает, что принцесса в беде. И, к тому же, его обманули.
– Человек, который пришел сегодня, – прервал я немца, – утверждал, что те деньги были платой мне. Но еще он сказал, что все дело в звонках в секретариат.
– Не очень удачное решение было сразу же звонить туда с этой квартиры, – поморщился немец. – Ты в ней всего второй день и тут же раскрыл свое жилье.
– А ведь они же могли еще и к профессору зайти! – ахнул я и дернулся с дивана, но Дитер с Элен удержали меня.
– Куда?! – воскликнул ростовщик. – В твоем состоянии тебе надо лежать и не шевелиться! Сейчас мы все рядом и можем за тобой присмотреть, но у меня дела, да и у Элен, наверняка, тоже есть важные занятия, правда же?
– Да, конечно. Но только вот он мне кое-что обещал, – девушка прищурилась, хитро посматривая в мою сторону.
– Прежде он займется моим делом, если вы не против, либхен. И раз уж ты, друг мой, – немец закончил ворковать с певичкой, – пока не в состоянии ходить, я сообщу тебе, что нанял для работы Алана Быкова. Фамилию свою полностью оправдывает. Он уже сказал мне, что сегодня следил за одной особой, которая, как он уверен, имеет отношение к похищению денег с корабля графа. Как только он ее найдет, мы разберемся со всем остальным.
Я покивал головой, соглашаясь со сказанным. К моему огромному сожалению, план включал как раз-таки ростовщика. Но сейчас он вряд ли мог быть мне полезен, потому что сыщик ему уже наверняка сообщил достаточно. И тут я с двадцатью невесть откуда взявшимися миллионами. Поэтому надо было срочно перевести тему.
– Обязательно разберемся! – поддакнул я. – А куда дели тело?
– Клавдий увез его на ферму поблизости. Свиньям все равно, что есть.
– Фу, – скривила личико Элен. – Как это гадко.
– Никто и ничто не сможет доказать, что этот злодей посещал данную квартиру, – уверенно ответил Дитер. – Кроме, разве что, следов на теле Максима.
Затем немец вытащил из кармана кастет, которым орудовал коротышка, и показал мне. На первый взгляд – ничего особенного. Те же стальные выступы, что и на любом другом подобном предмете. Но стоило ему сделать движение пальцем, как отскочили в сторону те самые шипы.
– У многих моих знакомых дела в полнейшем беспорядке именно из-за страха перед Третьим отделением. Полицию можно купить. Можно нанять адвокатов, – задумчиво продолжил ростовщик. – Но в Третьем нет нормальных людей. Почти нет, – поправил он сам себя. И в последнее время уж очень вызывающе они себя ведут. А ведь у тебя могло бы быть на них влияние, друг мой.
– Как это? – удивился я. – Ведь Третье отделение разве не отвечает за безопасность императорской фамилии?
– Отвечает, разумеется. Исполняет прихоти одних, подчиняется, но, как мне кажется, не всегда и не во всем одному только императору. Я прояснил тебе расклад сил? – улыбнулся немец.
– Нет, – сказал я, не раздумывая. Ситуация и правда не стала проще.
– Это все потому что ты потерял много крови. Карл, впусти гостя, – обратился он к помощнику, когда в дверь постучали уже в десятый раз за вечер. – Сегодня у тебя много посетителей, но это ко мне.
Карл вернулся с самым неприметным на свете человеком. Самые обычные темные волосы средней длины, нос, не широкий и не узкий, губы не пухлые и не тонкие. Ровный, но широкий подбородок на самом обычном лице и внимательные серые глаза.
– Знакомьтесь, Максим, Элен – это Алан Быков. Наш, точнее, мой сыщик в деле похищения денег с «Кутейца», – с гордостью и даже немного пафосно представил нас ростовщик.
Я не сводил глаз с вошедшего. Мысленно я представил его прилизанные волосы, накинутый поверх светлой жилетки легкий пиджак. Алан же смотрел на девушку. Обычно так смотрят, когда раздевают глазами, но я был уверен, что сейчас этот сыщик примеряет на нее шляпку.
Венцом этой немой сцены стало то, что он взял со спинки остатки жилетки, ту часть, что не была выпачкана кровью, выразительно посмотрел на меня, затем на фон Кляйстера.
– Я думаю, мне есть, что вам сказать, Дитер, – ровным баритоном произнес Быков.
Глава 21. Перераспределение
– У меня завтра выступление, поэтому, я думаю, вы меня простите… – начала Элен, резко встав с дивана.
– Нет уж, вас я никуда не отпущу! – сыщик попытался перекрыть ей дорогу.
– Что происходит, объясни же! – потребовал немец.
– Никто не вправе меня задерживать! – крикнула девушка и шагнула вперед, словно намереваясь пройти сквозь сыщика. – Я пошла отсюда!
– Мадемуазель! – растерянно воскликнул немец обиженно, когда девушка оттолкнула Алана в сторону совершенно беспардонно.
– Я сейчас все объясню, – воскликнул он, обращаясь к немцу. – Все дело в том, что…
– Я не смогу тебе помочь, если ты сейчас уйдешь! – крикнул я на всю силу легких, надеясь, что от такого усердия сознание я не потеряю. В квартире повисла тишина, а трое мужчин уставились на меня. – Если ты выйдешь за дверь, то упустишь последний шанс!
– О чем ты? – удивился немец. – Впрочем, кажется, я начинаю…
– Какой к черту шанс? – грива черных волос показалась в комнате. – Нет у меня больше шансов! Понял? Ни одного!
– Я… – снова попытался начать объясняться сыщик.
– Элен, сядь! – потребовал я, понимая, что девушка может все испортить. И сыщик может испортить тоже, поэтому мне надо было начать рассказ раньше. – Мне тоже нужно кое-что рассказать до того, как ваш Шерлок выдаст свою версию. Это вы были в отеле? – спросил я у Быкова.
– В отеле? Нет, я…
– Отлично, тогда я бы хотел…
– Вот уж нет! – вспылил сыщик. – Я не за этим шел сюда, чтобы мне затыкали рот!
Я не выдержал и встал с дивана, упираясь, однако, голенью в подушки:
– Это, мать твою, моя квартира! И мне все равно, кто ты такой, но в моем доме я решаю, что делать и кому и когда молчать!
Мы сверлили друг друга глазами пару секунд, благо мы оказались с ним почти одного роста. Немец несколько раз ударил в ладоши.
– Чудесная сцена. Формально, это квартира Ежи, конечно же, – миролюбиво продолжил он, – однако Максим прав, и что бы ты не хотел сказать мне, Алан, законы гостеприимства, особенно среди своих, нарушать не стоит.
Сыщик закипал, как чайник. Он озирался по сторонам, но сесть ему было некуда.
– Спасибо, Дитер. Я хотел начать издалека, но, боюсь, что твоего сыщика разорвет от нетерпения. Поэтому сыграю на опережение. Прости, Элен, это правда единственный человек, который может тебе помочь.
– Я уже поняла, – мрачно проговорила девушка, занимая прежнее место на диване. – Хорошо, если у меня вообще останется хоть что-то.
– Останется, не переживай. И на лечение, и еще на что-нибудь останется.
– Да о чем ты вообще толкуешь? – Алан сложил руки на груди и надменно смотрел на нас свысока.
– О том, что у нас, то есть, у Элен, есть десять миллионов. А у тебя нет, вот ты и завидуешь.
Мне показалось, что девушка скорчила сыщику какую-то забавную гримасу, и усмехнулся сам. Быков побагровел.
– Это же огромные деньги, Максим! Но… – немец откинулся на спинку стула. – Это деньги Апраксина. Я понял. И это та самая девушка, которая увела их у тебя из-под носа.
– Не совсем так. Не у меня из-под носа. Граф не собирался платить, – исправил я Дитера.
– И что вы предлагаете сделать мне? Взять оттуда полагающиеся мне деньги?
– Там пятитысячные банкноты. Элен сказала, что их почти невозможно сбыть.
– И ты прав, – Дитер задумался.
– Верно ли я понимаю, что вам мои услуги более не потребуются?? – воспользовался тишиной Алан.
До его фразы все, кто находился в комнате, думали о своем. Немец – о деньгах. Я – об Анне и стремительно утекающем времени. Элен попросту чувствовала себя не слишком комфортно, а Карл… По его виду трудно сказать, задумывается ли он вообще о чем-то. А теперь даже он смотрел на Алана.
– О, нет-нет-нет, разумеется, вы мне еще будете нужны! – воскликнул немец. – Разве вы не слушали, что говорил мой друг?
– Слушал, – процедил сыщик сквозь зубы. – И не намерен верить его словам.
– А я бы попросил довериться, – тут же ответил ростовщик и, уловив недоверие во взгляде Быкова, произнес: – видите ли, он – единственный человек, который смог очень результативно пообщаться с императорской семьей, хотя меньше недели назад не имел еще и документов. Теперь же у него под подушкой именной подарок от Сергея Николаевича Романова!
– Как интересно, – все тем же тоном ответил Алан, изучая меня. – Но я привык не доверять другим. Жизнь научила.
Мне показалось, что он меня ненавидит. Как минимум. Однако догадками можно заняться и позже, потому что сейчас важно было стряхнуть ворох проблем, навалившийся на меня.
– Ваше право, конечно же! – немец хлопнул ладонями по коленям. – Но хочу обратить ваше внимание на то, что человек, имеющий десять миллионов, и неспособный выплатить при этом двадцатую часть в качестве долга, непременно вызывает вопросы. Вы не находите?
– Позвольте мне делать мою работу самому, господин Кляйстер, – по-прежнему сухо, но без видимой ненависти ответил. – Я понял, о чем вы говорите.
Затем он чуть склонил голову, не протянув никому руки на прощанье, и быстро покинул мою квартиру.
– Он хорош, – сказал Дитер ему вслед. – Хорош, но грубоват. Зато я уверен, что завтра или через день максимум, он будет знать ответ.
– Так что насчет денег? – спросила Элен. – Вы сможете помочь?
– Ох, дорогая моя, – ростовщик посмотрел на нее с таким сочувствием, сложно жалел, как родную. – Я мог бы дать вам даже в долг и не забирать его обратно, так вы прекрасны.
Я не мог не заметить – этот человек умел красиво отказывать! И делал это потрясающе эффектно.
– Но поймите, – продолжал он тем временем. – Если начну реализовывать такие суммы крупными банкнотами, то заинтересую влиятельных людей!
– А как же тогда граф Апраксин мог ворочать такими деньгами? – ворвался я в их разговор.
– Тут другое дело. Это граф. Дворянин. У него одного только имущества могло быть на десятки миллионов. В этой стране, если вы не знали, нет ни одного кусочка земли, который бы не принадлежал никому.
– Так государству принадлежит, наверняка, большая часть! Или императорской семье, например? – предположил я и на меня тут же посмотрели, как на больного.
– Ты очень странный, – протянула Элен.
Взгляд немца говорил сам за себя.
– Для юноши, который кажется толковым и образованным, у вас крайне мало фактических сведений. Впрочем, это все из-за кровопотери, я уверен, – ободряюще добавил фон Кляйстер. – Элен, позвольте вас проводить?
Девушка дернулась, но недоверчиво посмотрела на меня, а потом на внушительного Карла.
– О, я понял, вы боитесь! – воскликнул Дитер. – Тогда заявляю при всех, что ты, Максим, найдешь эту красавицу живой и невредимой у нее дома в любое время!
– Я не знаю, где она живет, – представление ростовщика меня позабавило и Элен тоже расслабилась.
– Обманщиков я в гости не жду, – высказала она и, прихрамывая, покинула комнату.
– Так а мне что делать?? – бросил я вслед немцу, вывернувшись на диване так, что едва удержался на нем.
– Лечиться, Максим. Поправляться, – он вернулся ко мне и присел на корточки: – я сожалею, но я правда не могу помочь этой девушке. Но то, что произошло в отеле, – уже громче произнес Дитер, – вы мне потом все равно расскажете. Будет полезно для общего дела.
Он пожал мне руку на прощание и вышел. За ним молча проследовал Карл, и я остался один. Осталось время подумать. Перераспределить время. Быть может, позвонить Подбельскому и узнать у него, что я еще не знаю об этом мире?
Все казалось таким простым, и вдруг оплошность – не знаю каких-то базовых вещей. Придется привыкать к новым правилам. Надо только их выучить.
Я повернулся на здоровый бок – другой все еще саднило. Но, чтобы выключить свет, все равно надо было вставать.
Не мутило. Не мотало. Можно хотя бы этому порадоваться. Я повернул выключатель и лег обратно. Но спать не хотелось. Я лежал на диване и пялился в потолок до тех пор, пока шея не затекла, а потом решил сменить положение.
– Хорошо, что ты не спишь! – услышал я из темноты.
Глава 22. На выход!
Я даже вскрикнул, но не столько от неожиданности, сколько от боли – я дернулся, и тут же остро кольнуло под ребрами. Дернувшись из-за этого еще раз, я свалился на пол.
– Тише, тише, все в порядке, – голос был смутно знаком. Правильный выговор, поставленная интонация, но в то же время какой-то недостаток эмоций.
– Павел? – в темноте я нащупал диван и взобрался обратно. – Что ты здесь делаешь? Как ты вошел?
Я точно помнил, что немец перед уходом гремел ключами. Быть может, Ежи был с ним, просто не стал заходить? Но дверь точно запирали, в этом не было никаких сомнений.
– Рад, что ты меня помнишь.
– Тарас говорил, что ты погиб, но я надеялся, что он врет, – я наконец-то сел. – Может, включим лампу, со светом будет удобнее?
– Нет. За тобой следят и мой визит к тебе – тоже большая тайна. Постой, – вдруг осекся Павел. – А с ним что случилось? Ты сталкивался с ним снова?
– Он приходил ко мне домой. Предложил сразиться с ним на саблях, но мне повезло. Честное слово, это просто везение, я поскользнулся и…
– Словом, он мертв? – все так же безэмоционально продолжал шпион. – Одной проблемой меньше. Не хватало еще его здесь ко всем остальным в придачу.
– Но ты можешь быть спокоен, с Анной все в порядке, – сообщил я Трубецкому самую важную информацию. – Я переправил ее сюда.
– Вместе с профессором? – уточнил он задумчиво. – Но я не видел ее, хотя уверен, что прибыл раньше, чем ты отправил их двоих домой.
– Понимаешь, – замялся я. – Это может прозвучать абсурдно и глупо.
– Ты прибыл к нам из параллельного мира, где сто лет назад вы лишились классической формы правления и до сих пор живете в каком-то хаосе, где каждый якобы сам себе хозяин, – воскликнул со смешком Павел. – Ничего из того, что я могу услышать, абсурднее звучать уже не будет.
– Я переправлял еще одну Аню. На этот раз настоящую.
В полнейшей тишине Павел скрипнул стулом, после чего кроме редких звуков с улицы, я не слышал ничего.
– Ты был прав, – ответил шпион. – Это абсурд.
– Говорю тебе, – принялся спорить я. – Что я своими глазами видел, как профессор и Аня, та самая, которую мы забрали у Тараса, прошли в ваш мир. А потом, спустя неделю, я увидел точную копию этой девушки.
– Может, это лишь очень похожая девушка из вашего мира? – осторожно предположил Павел. – Я знаю, что сейчас много усилий прикладывают для того, чтобы показать императора слабым. Для того и была затеяна вся эта история с Анной-Марией. Но чтобы копия… Нет, не может такого быть. Я бы точно знал и заметил.
Мне пришлось рассказать всю историю целиком, вплоть до момента нападения на поместье ее дяди. За время разговора глаза привыкли к темноте, и я смог видеть темную фигуру, что сидела на фоне окна. Услышав про нападение и Сергея Николаевича, Павел перебил меня тут же:
– С ним будь осторожнее. Он имеет большое влияние на наше руководство.
– Я думал, что секретнее Третьего отделения ничего нет, – воскликнул я удивленно. – Ведь Подбельский рассказывал…
– Максим, профессор – всего лишь человек. Не знаю, обратил ли ты внимание, но жизнь вообще отличается от того, что говорят в университетах. Поэтому не стоит опираться на его слова. Послушать старика всегда можно, он интересно подает информацию. Но оголтело верить? Нет, не надо.
– Хорошо, забыли про Подбельского, – я уже начал сердиться, потому что проникся к старику теплотой за время наших с ним приключений, – Тогда объясни эту структуру так, чтобы я ее понял.
– Третье отделение для большинства людей, которые не имеют отношения к императорской семье – миф. Люди-призраки, на которых можно списать все, что угодно, от наводнений в Индии до ураганов под Москвой.
– У нас в этом обычно винят глобальное потепление, – вставил я свои пять копеек. – Хотя Апраксин утверждает, что все идет своим чередом.
– Забудь ты о делах Вселенной, не о том сейчас, – чуть громче обычного ответил Павел. – Третье отделение защищает семью. Как правило, младшие Романовы не знают о нас. Этот секрет в обязательном порядке хранится лет до девятнадцати-двадцати, а дальше по возможности. Некоторые дожили до старости, веря, что никакой секретной службы Императора нет вовсе.
Он сидел теперь, почти не шевелясь. Я же внимательно слушал. Те правила, которые я должен был знать с самого начала, чтобы вести игру правильно, я узнавал только сейчас!
– И все же служба есть. У нас, как и у любого другого департамента, есть свой руководитель. Разница лишь в том, что руководство полиции или армии – известные в своей среде люди. Управляющий Третьим отделением скрывается ото всех. В обычной жизни он может прикрываться кем угодно – даже молочником, как бы дико это ни звучало.
– То есть, ты не встречался с этим человеком? – уточнил я.
– Даже косвенно указать на кого-нибудь не могу. И это правильно, потому что если такого человека будут знать, то его легко устранить. Убийство главного приведет к краху всей организации, и семья императора будет беззащитна. Что произойдет дальше, догадаться нетрудно.
– А как же тогда Сергей Николаевич может влиять на вас?
– У нас, к примеру, есть официальное распоряжение относительно его персоны…
– Никакой охраны? – не сдержался я, вспомнив слова самого Романова о его бойцах.
– Да, он сам ей занимается, не доверяя никому.
– И вы правда исполняете это указание?
– Нет, конечно, – хмыкнул шпион. – Горский, например, частенько заглядывал к нему в гости.
– Пока его не убили. Знаю, – вздохнул я.
– Мы расследуем это, – заметил Павел, тяжело вздохнув. – Но вообще я пришел не за тем, чтобы обсуждать дела нашей конторы. Ты становишься известным в определенных кругах, и кое-кто начинает волноваться.
– Так ты пришел меня предупредить?
– Я пришел попросить тебя на выход, Максим. Исчезнуть на некоторое время – лучшее, что ты мог бы сделать сейчас.
Вот так да! Я даже слова не мог произнести, настолько я был поражен этой новостью. Нет, конечно, коротышка говорил очень доходчиво на пару со своим кастетом, но чтобы вот так…
– Послушай, я намерен дойти до конца, господин шпион.
– Вот как ты меня именуешь. Забавно, – Трубецкой вновь отметился недостатком эмоций. – Но ты не представляешь, как я желаю дойти до конца в этой истории и найти тех, кто пытаешься пошатнуть незыблемое.
– Не очень похоже. Я бы мог помочь.
– Как раз тем, что ты исчезнешь на некоторое время, ты очень поможешь, – уговаривал меня Павел. – Это лучшее, что ты можешь сделать сейчас. Особенно в таком состоянии.
– Я здесь всего несколько дней, но уже смог раздобыть себе паспорт и оружие, наладил связи и…
– Нажил себе кучу врагов всего лишь начав работать с фон Кляйстером. Он хорош в своем деле, но его ненавидит множество людей. Хотя бы тот же Белосельский, у которого вы взымали долг.
– Ты и об этом знаешь??? – от неожиданности я даже привстал, забыв о ноющих ребрах, но тут же лег обратно, скрипя зубами.
– У меня в столе лежит папка с досье на тебя. Замечу, что некоторые преступники имеют меньшей толщины дело в нашем отделении, чем ты.
– Что мне с того? Наплевать на бумажки. Плевать на Белосельского, – раздухарился я. – Мне нужно добраться до Ани, потому что…
– Да черт тебя подери! Ты совсем ничего не понимаешь?? То, что ты сегодня выжил – это просто чудо. Случайность. Не будь с тобой той девушки, с которой ты полдня бродил по району, ты бы истек кровью или умер от остановки сердца из-за боли.
Если Павел хотел меня запугать, у него это отлично получалось. Но только из-за того, что он знал вещи, которые видели лишь единицы.
– Откуда ты знаешь о том, что происходило здесь? – спросил я, чувствуя, как учащается сердцебиение. – Тебя не было рядом.
– Я знаю это, потому что мне пришлось направить его к тебе. Он собрал досье. Он составил все дело. Выяснил про звонки в секретариат.
– Ты?? – после слов «мне пришлось» я уже не слышал, что говорил Павел.
– Я, иначе это сделал бы кто-то другой, и я бы не успел помочь! Я и так не успел… сожалею…
Я выматерился на всю квартиру, заставив Трубецкого замолчать.
– А ведь я думал, что мы работаем вместе. Даже переживал, когда этот усатый хрен сказал, что ты мертв.
– Не стоит давить на эмоции, – продолжил шпион так же ровно, как будто ничего не произошло. – Я извинился и признаю, что виноват в том, что не успел. Пожелай я в открытую сохранить тебе жизнь, я бы подставил себя под удар. А ситуация такова, что проблемы императорской семьи сейчас вижу я один. И ты тоже. А потому мне важно сохранить тебе жизнь, пока я не разберусь, что к чему.
Я сердито и обиженно сопел. Его объяснения были понятны, а действия логичны, но принять эти побои за благо? Ни за что!
– Тогда предложи что-нибудь. Мне некуда деться. Я провалил работу на ростовщика, а теперь пропаду вовсе. Что я ему скажу?
– Ничего не говори. Ты просто пропал. Для всех. Ты сказал, что у тебя все в порядке с документами?
– Паспорт я получил, есть немного денег, но куда мне податься? – надежда на быстрое решение таяла на глазах. К тому же я рисковал потерять еще и хорошее отношение со стороны немца.
– Я оставил тебе адрес. Когда я уйду, выжди десять минут и отправляйся туда. Это недалеко, но все же искать тебя там не будут. Все узнаешь на месте. И не задерживайся, – Павел начал говорить отрывисто. – Потому что утром станет известно, что убит еще один из наших и тогда ты из этой квартиры живым не выйдешь.
