Андрей Валерьевич Степанов
Между Мирами
Глава 28. Ночной визитер
Павел, заявившийся ко мне в гости в разгар посиделок, ничем не отличался от обычного человека, который прожил в России хотя бы лет пять. На нем были кроссовки и джинсы, а легкая светлая футболка с надписью «New York» оставляла открытыми крепкие руки.
Я сразу же вспомнил про «аспид» и решил не испытывать судьбу ироничными вопросами или какими-либо другими шуточками.
– Зачем ты пришел? – спросил я, но кочергу не опустил. На этой земле – я хозяин.
– Опусти же, говорю, – по-прежнему тихо попросил Павел. Он показал раскрытые ладони, и я без особого желания, но все же прислонил кочергу к дому. – Надо кое-что обсудить.
– У меня гости, – предупредил я. – Они могут тебя увидеть.
Я машинально посмотрел в сторону соседа, который обычной уже торчал возле забора, развесив уши. В этот раз его не было. К счастью для нас обоих иначе бы вся деревня знала уже завтра о ночном госте. А весь Владимир – на пару часов позже, из-за утренних пробок.
– Тогда предлагаю отойти в сторонку, – Павел указал на калитку, которую он предусмотрительно оставил открытой.
– Знаешь, давай лучше здесь, – рука поползла в сторону шрама от серебряной спирали.
Мужчина чуть повел углами рта, изобразив подобие ухмылки, но согласился остаться. Мы отошли за дом – так, чтобы никто из гостей, вдруг отправившись меня искать, не наткнулся на нас. К тому же в кухне, окна которой выходили на задний дворик, никого не было.
– Начнем с вопросов, – все так же серьезно проговорил работник Третьего отделения. – Ты сменил свой телефон?
– Как… – нахмурился я, – но Павел лишь торопливо продолжил, перебив меня:
– Вижу, что был прав. Через него я мог присматривать за тобой, чтобы ты не наделал глупостей.
– Да как же, – но меня снова прервали.
– Неважно как. Ситуация меняется. Изначально она более сложная, потому что мы не посчитали всех прибывших.
– ВСЕХ?
– Нас прибыло не трое. Больше минимум в два раза.
– В вашем университете что, проходной двор? – чуть повысив голос, не выдержал я.
Ладно, те люди, к которым я привык. Но то, что здесь могут шастать еще несколько человек… звучало действительно пугающе.
– Не двор, но вести учет, находясь здесь, у вас, проблематично.
– Тогда как ты узнал, что пришельцев больше?
– Нашлись добрые люди, – уклончиво ответил Павел.
– Так, ладно, – я понял, что поймать на лжи этого человека мне так и не удалось, поэтому переключил свое внимание на основную тему. – Почему ситуация стала сложной? Другие тоже имеют отношение к…
– Да, – он не стал дожидаться, когда я закончу. – Имеют и самое прямое.
– И ты пришел ко мне, но… стоп! – едва не вскрикнул я. – Ты что-то установил на мой старый телефон?
– Так надо, – шпион закатил глаза. – Зачем ты его поменял?
– Потому что твой дротик пробил аккумулятор! – злобно прошипел я в ответ. – Сам виноват!
– Ты создаешь дополнительные и ненужные сложности! Но дело сейчас не в этом. Важнее всего – принцесса.
– Я и так с нее глаз не свожу.
Павел выдержал паузу, внимательно всматриваясь мне в лицо.
– Да ты с ней спишь, – выдал он, ничуть не смущаясь. – Но если еще раз спросишь «Как», клянусь, следующее следящее устройство я вставлю уже не в твой телефон!
Надо же уметь так палиться! Но я не подавал виду, хотя чувствовал, что щеки и уши просто полыхают.
– На самом деле постельные интрижки меня не интересуют. Ты не дворянин и не богатый промышленник, чтобы эту ситуацию можно было бы использовать. Поэтому на тебе задача более важная – любой ценой защищать Анну.
Приплыли! Защищать? Я не играю в покер и лицо кирпичом делать не умею, поэтому скрыть волнение и страх мне не удалось.
– Струсил? – взял меня на слабо Павел. – Не подумал бы, что ты после того, что случилось на том чердаке, будешь бояться… – он не смог подобрать подходящих слов и вышла очередная пауза.
– Так кого же мне бояться? Кто еще мог прийти с той стороны? Афганские наемники? Чукотские снайперы?
– Хватит ерничать, парень, – холодно отреагировал шпион, причем таким тоном, что одновременно вернул мне способность говорить без подколок – хотя я сам себе еще пять минут назад обещал, что не докачусь до этого.
– Хорошо, – согласился я, не моргнув и глазом. – Так кого мне не стоит бояться, хотя на самом деле наверняка стоит?
– Мы поймали некоторых.
– Стоп! Кто такие мы? И сколько этих самых некоторых?
– Некоторые – это парочка недоумков. Большего тебе пока знать не следует. Помни лишь, что остальные могут, во-первых, быть умнее, а во-вторых, лучше маскироваться. Ты уверен в своих друзьях?
– На все сто, – ответил я без раздумий. Ответ, кажется, удовлетворил Павла.
– Хорошо. Очень хорошо, что ты в них не сомневаешься.
Из приоткрытого окна донесся смех и что-то проревел профессор.
– А, Григорий Авдеич, – еле заметно улыбнулся шпион. – Его голос я узнаю сразу. К тебе у меня одна задача – беречь принцессу.
После сотого упоминания титула, мне вдруг показалось странным, почему у нас всегда были князья и княжны, а здесь постоянно – принцессы. Но времени уточнять не было. Поэтому я просто кивнул.
– И будь начеку.
– Может, мне пригодится какое-нибудь оружие? – живо поинтересовался я, уловив подходящий момент.
– Пожалуй. Кочерга не лучшее решение в твоей ситуации.
– Наверно, – согласился я, не очень представляя, что вообще может быть решением. Особенно – в моей ситуации. – Только если что – ничего громоздкого не давайте.
– И не собирался, – Павел вытащил из кармана небольшой предмет, но прежде, чем протянуть его мне, сперва продемонстрировал его на ладони.
Цилиндрической формы, черного цвета, с запаянным тыльником и едва заметными поперечными насечками предмет казался то ли игрушкой, то ли частью какого-то большого механизма. Я с недоверием посмотрел на цилиндр.
– Это для малых дистанций. Можно стрелять в упор, – пояснил шпион. – Здесь – предохранитель, – он указал на торец с круглым отверстием. В темноте я едва мог рассмотреть кольцо с широкой кнопкой. – Поворачиваешь его на девяносто градусов, берешь вот так, – он обхватил цилиндр и наставил его, как пульт от телевизора, на деревянный забор. – Сустав пальца будет тебе импровизированной мушкой, если только руки не кривые.
После этого он нажал на кнопку. Цилиндр коротко зажужжал, раздался легкий «чпок», а затем громко хрустнула деревяшка в заборе, из которой вырвало кусок, размером с ладонь. Вот это игрушка!
Павел протянул мне пародию на огнестрел, предварительно поставив на предохранитель:
– В запасе осталось всего двадцать шариков. Расходуй экономно. А лучше бы тебе вообще не пришлось их расходовать.
Я покрутил игрушку в руках. Небольшой и легкий, но смертельно опасный предмет. И, похоже, почти без отдачи. Я сунул цилиндр в карман.
– Меня не ищи. Я тебя сам найду. С принцессы глаз не спускать.
– А что насчет того, чтобы поскорее отправить ее домой? – спросил я, надеясь в глубине души, что он прикажет не торопиться.
– Мне казалось, ее присутствие тебя больше не смущает. Не спеши отправлять ее обратно. Надо еще кое-что выяснить.
Я услышал, как открылась входная дверь в дом и повернул голову в сторону звука, а когда решил спросить у Павла, когда он свяжется со мной в следующий раз, не заметил его на прежнем месте. Он словно растворился в воздухе.
Глава 29. План профессора
С уходом ночного гостя вечеринка продолжилась. За время моего отсутствия ситуация в доме кардинально не изменилась. Разве что Анна теперь сидела с картами в руках, а у профессора еще сильнее блестели глаза.
Сменилась еще одна порция коктейлей и игра в карты осталась единственным развлечением. Я сидел за столом рядом с принцессой, а трое друзей отделяли меня от профессора, который размашисто выкладывал карты. Пока что ему везло больше всех.
Были и вопросы о том, что произошло на улице, ведь меня не было довольно долго. Соврать не составило труда:
– Никого не увидел. Просто прошелся вокруг дома, чтобы убедиться, что никто не забрался на участок.
Поскольку компания была уже серьезно выпивши, то никто не стал ни допытываться, ни уточнять, что да как. Принцесса только сперва казалась несколько озабоченной этим фактом. Похоже, что она тоже слышала стук.
Алкоголь делал свое дело. Если неожиданная встреча с Павлом меня отрезвила, остальные же постепенно размягчались. Когда дело дошло до того, что Анна-Мария уже практически положила голову мне на плечо, я схватился за телефон:
– Ого! Уже четвертый час!
Моя троица дружно принялась собираться. Кому-то еще предстояла тренировка, кому – работа или домашние дела. А на часах уже миновала половина четвертого.
К тому моменту, когда все пришедшие на вечеринку уже собрались, Валентин отвел меня в сторону.
– Не говори, что ты бросил Лизу из-за этой красотки.
Фраза звучала полувопросительно, поэтому я лишь неопределенно пожал плечами. Из всей троицы лучше всех я общался именно с Валей, поэтому он мог позволить себе некоторые прямые замечания.
– Не понимаю я тебя, – только и ответил он.
Но больше никто ничего не заметил, либо не подал виду. Я усадил друзей в такси и вернулся в дом.
Принцесса дремала на стуле, Подбельский же приводил себя в порядок. Несмотря на количество выпитого – а махнул он меньше десятка коктейлей – в нем еще оставалось достаточно сил, чтобы разложить диван и собрать постель.
Он еще собирался помочь мне унести принцессу наверх, но я отказался. Во-первых, потому что это было слишком для него – он и сам едва держался на ногах. Во-вторых, он до сих пор не обнаружил, что вот уже две ночи мы спим в одной комнате. Поэтому я не без сопротивления с его стороны оставил профессора в гостиной.
А сам, осторожно взяв принцессу на руки, понес ее наверх. Не раздевая, уложил на кровать, а сам сел в ногах. Спать не хотелось совершенно. Ситуация складывалась пренеприятнейшая.
Девушка что-то пробормотала во сне, повернулась на другой бок и замоталась в одеяло. Хоть кому-то хорошо. Она не беспокоиться из-за того, что есть люди, откровенно желающие нам зла.
На всякий случай я проверил наличие в кармане безымянного цилиндра. Если у острой спирали было название, почему эта штука его не имела? Я вытащил предмет наружу.
Неизвестно, сколько человек попало сюда. Проходили ли они по нескольку за один раз? Ведь сосед не очень-то переживал из-за моего отсутствия. Из этого я сделал вывод, что шум продолжался не так долго и хлопков было мало.
Но ведь я мог и ошибаться. Покрутив цилиндр в ладони, я сунул его обратно в карман. Игорь – не тот человек, которому можно доверять на сто процентов. Часть хлопков можно прослушать, а если моя догадка верна… Не хотелось даже продолжать.
Я снова посмотрел на часы и убедился, что бестолково просидел на кровати в пустых размышлениях больше полутора часов. С первого этажа доносился храп профессора. Еще одна свободная от тревог душа.
Стараясь не шуметь, я забрался обратно в кровать, но сон так и не шел. Тревожнее всего было еще и не выспаться. Хотя о чем я! Разве за последние дни мне удавалось лечь и выспаться?
Виновница бессонных ночей в этот момент мирно посапывала на своей половине кровати. Почему-то ее вид действовал на меня умиротворяюще, так что я неожиданно для себя провалился в сон.
И проснулся только от того, что на кухне кто-то грохотал. Первой мыслью было самое страшное – не пойманные Павлом мерзавцы ворвались в дом и сейчас доберутся до принцессы.
Поэтому я отбросил одеяло в сторону и пулей выскочил из комнаты, перескакивая через две ступеньки. Шум доносился из кухни, так что я сжал в руке покрепче тот самый цилиндр и сунул голову в щель – дверь осталась открытой еще с вечера.
И выдохнул. В кухне хозяйничал профессор, пытаясь приготовить кофе. Я несколько раз постучал по дверному косяку, чтобы привлечь его внимание и сразу же убрал оружие в карман.
– А! Это вы! – Подбельский старался держаться на ногах ровно, но явно было видно, что виски в коктейле оказало на него очень поздний эффект. – Я тут хотел сделать кофе, но не до конца разобрался, что нужно сделать!
Я поспешил к нему на помощь. Точнее, чтобы еще и защитить кухню от полного разгрома.
Минут через десять настала очередь новой порции утреннего кофе в компании иномирского профессора. Он жадно глотал горячий напиток без молока и сахара, после чего я поставил ему еще и кружку с водой.
– Я не спал всю ночь, мой друг! – внезапно объявил он и я удивился, как это я так превратился в его друга. Но спорить не стал. – Я все думал и думал. Ведь нам же как-то надо отправить принцессу домой!
Затем он вытянулся на стуле, даже привстал, чтобы ему было видно вход в кухню, но вскоре вернулся на свое место:
– Она ведь спит, правда?
Я начал кивать, потом подумал, что это может меня скомпрометировать, повел плечами вверх и замер в этом перекошенном состоянии. Но Подбельский в этот момент смотрел куда-то в пустоту, поэтому заметил лишь утвердительный ответ и воспринял это правильно:
– Хорошо. Ей совсем необязательно это слышать.
– Мне кажется, ей не понравится ваша идея, профессор, – решился я вставить хотя бы слово в отрывистый монолог Григория Авдеевича.
– Не понравится, если она нас раскусит.
Подбельский медленно, с расстановкой, выпил кружку воды залпом, шумно вдохнул и заметно прояснившимися глазами посмотрел на меня, как на музейный экспонат. Мне его оценивающий взгляд не понравился вовсе.
– Ведь вы – привлекательный молодой человек. Я думаю, нам стоит это использовать. Нет-нет, не говорите ничего, мне тоже не нравится эта идея. Совершенно не нравится, поверьте, – Подбельский выглядел несчастно, как человек, который делает последнюю гадость во вселенной, потому что ситуация вынуждает его делать это. – Игра на чувствах молодой девушки, тем более принцессы… – он положил ладони на стол и стиснул его верхнюю часть, одновременно сжав челюсти, а потом выдал: – Вы должны влюбить ее в себя.
Глава 30. Легкий диссонанс
Не могу сказать, что идея профессора оказалась для меня совсем уж неожиданной. Да хотя бы по той причине, что я видел, как относится ко мне девушка и с каждым днем я и сам питал к ней некоторые чувства.
Однако в ситуации мне виднелись огромные, просто космических масштабов нестыковки. И прежде всего они касались вчерашнего предупреждения от Павла. Пока лихорадочно несущиеся «стопы» для этой идеи в моей голове сменяли один другого, Подбельский продолжал:
– Понимаю, это шокирует. Но в вашей культуре, как вы сами говорили и показывали – допускается такое. Я продумал множество вариантов…
И он пустился в пространные объяснения, которые я не слушал. Да и к чему? Я не смогу переубедить старого профессора, а часть его плана уже выполнена. Но проблем от этого меньше не становится.
Один просит меня увести принцессу, другой – оставить. Но мне в любом случае быть виноватым. А вот перед одним, двумя или всеми – уже роли не играет. Совершенно. Поэтому главной для меня оставалась задача от Павла.
Защита девушки. И только потом, если потребуется, ее нужно доставить домой. Если мыслить трезво, то зачем еще мне дали почти что огнестрельное оружие для самообороны? Ситуация была опасной, не иначе.
– … Это было действительно непросто. Ведь она здесь никого другого не знает, а те случайные встречи, как, например, с женщиной в университете….
Профессор продолжал разглагольствовать, тогда как я понимал, что единственное мое спасение – тянуть время. Делать так, чтобы никто ничего не заподозрил. Я условлюсь об отпуске еще на недельку, чтобы с чистой совестью сидеть на телефоне вне офиса. А сам постараюсь развлекать Анну всеми способами, какие подвернутся.
За это время ситуация должна разрешиться. В противном случае все кончится плохо для нас. Для меня в частности.
– …Из всех, кого она здесь знает, пожалуй, вы – единственный вариант для ее же спасения.
– И что вы предлагаете? – словно очнувшись, спросил я. – Что мне с ней делать?
– Для начала станьте ей другом. Хотя, я думаю, этот шаг вы уже сделали еще позавчера, когда свозили ее по магазинам. Наверняка это должно было вас сблизить. Понимаете, с точки зрения психологии, чем меньше круг общения, тем более вероятно, что выбор…
– Григорий Авдеич, пожалуйста, – взмолился я, не выдержав еще одной нудной цитаты. – Покороче. Ближе к делу.
– Хорошо! Покороче: Анна-Мария должна в вас влюбиться. Как минимум очень симпатизировать. Понимаете?
О да, конечно же, я понимал. Прекрасно понимал. Девушка и без того вела себя, как влюбленная дурочка, то и дело ходя по краю – спалиться перед профессором было очень легко. А теперь еще и вот так.
– Разумеется, она не должна знать, что это моя идея, поэтому передо мной ведите себя, как обычно.
– Сколько вранья мне предстоит, – слабо улыбнулся я. – Я постараюсь не запутаться. Но сделать это будет совсем непросто.
– Я ожидал этого. Ожидал, конечно же! – воскликнул профессор, закряхтел, отодвигая стул и тут же, немного неровно, зашагал в гостиную. Через минуту он вернулся обратно с рюкзаком в руке. – Погодите немного, – пропыхтел он, засунув руку до самого дна.
Мне оставалось только недоуменно дожидаться результатов его поиска. Подбельскому пришлось засунуть и вторую руку, чтобы раскрыть внутренний кармашек. Что-то зазвенело внутри и профессор выволок наружу целую горсть желтых кругляшей. Желтых, как золото.
Он почти бесшумно, только лишь со стуком разложил их по столу в несколько стопок. Я навскидку предположил, что таких монет у него не меньше шестидесяти. Профессор тоже произвел кое-какие расчеты и придвинул ко мне три колонны кругляшей.
– Здесь сорок пять червонцев, – сказал профессор, убирая остальное назад.
Я взял одну из монет. Теперь стало понятно, почему у Подбельского так дергался рюкзак, когда он бежал по лестнице. Массивная монета из чистого золота весила по меньшей мере пятьдесят граммов. А может и больше.
Профессор – явный псих. Ходить по нашему городу с парой килограммов золота в монетах. Его могли ограбить или того хуже – арестовать за незаконное владение или еще что-нибудь в этом духе. Теперь мне предстоит бояться того же самого относительно себя.
– Не сомневайтесь, потом будет еще. Даже если не от меня! – уверял Подбельский.
– Мне очень неудобно задавать этот вопрос, – начал я после непродолжительного молчания. – Сколько это от вашей зарплаты?
– Хм… Знаете… – замялся он, прижав к себе рюкзак, – а, впрочем, у вас сейчас примерно годовое мое жалование.
– Не надо, – я тут же отодвинул от себя все три стопки монет. – Я так не могу.
– Но ведь вы тоже понесли траты, – профессор снова придвинул ко мне монеты.
– Предлагаю выход, – мне пришлось поделить деньги пополам, навскидку. Часть я тут же отдал профессору. – Я не могу взять так много.
– Мы с вами потом сочтемся, – убежденно произнес Подбельский.
– Не надо, – но спорить сил уже не было. – Я уберу это.
Я сгреб монеты и, убедившись, что сверху никто не спускается, ушел в подвал, где сунул их в какую-то коробку. Это целая куча денег, если их удалось бы обратить в наши рубли. Не меньше двадцати монет – почти килограмм.
Почему-то мне было совестно брать деньги у профессора и я решил, что при первой же возможности подсуну их ему обратно. Оставлю парочку на память и все.
Вообще же диссонанс от происходящего заставлял мозги работать постоянно. Я не могу сказать профессору о том, что девушка нарочно решила сюда попасть. Как и не могу рассказать о том, что у нас с ней уже некоторые отношения.
Я не могу рассказать ни Анне, ни Григорию Авдеичу о том, что уже несколько раз виделся с Павлом из пресловутого Третьего отделения. Потому что первый его до смерти боится, а вторая не должна о нем знать.
Тут я решил, что при следующей встрече, раз уж сам Павел без труда догадался о наших с принцессой отношениях, непременно расскажу ему про план профессора. Должно быть, это лучшая идея из всех за последнее время.
Просто потому, что в этой авантюре мне отчаянно не хватало союзников.
Глава 31. Нормальная теория
Наступили выходные, которые мало чем отличались от моей текущей жизни. Мне не звонили с работы, не беспокоили потенциальные клиенты, а потому я мог полностью сосредоточиться на выполнении задания от Подбельского.
Впрочем, это оказалось не так легко. Принцесса, как нарочно, решила оккупировать гостиную, спровадив несчастного профессора оттуда на кухню. В результате ему ничего не оставалось, как ретироваться, оставив Анне-Марии широкий диван, на котором она с интересом листала криминальный роман.
Я немного удивился этой перемене, однако, знакомый с изменчивой женской натурой, не стал давить на принцессу и позволил ей провести некоторое время наедине. Пока она занималась совершенствованием познаний о нашем непростом мире, я уговорил профессора на небольшую прогулку.
– Мне бы хотелось понять, что допустимо в ее отношении, – сходу начал я, едва мы отошли от дома на безопасное расстояние.
– Все пристойное, конечно же. Рестораны, театры…
Я прикинул, что профессорские червонцы придется где-нибудь обменять на настоящие деньги, чтобы продержаться дольше, чем один месяц. Хотя месяц – это максимум. Гостей надо уметь провожать вовремя.
– … любые культурные заведения. Но думаю, что музеи отсюда можно исключить – это не место для свиданий. А еще поездки в другие города, потому что это очень опасно.
– Не очень много ограничений. Но все равно толком некуда выбраться. Я подумаю, что можно сделать.
Мы прошлись молча еще немного, пока, наконец, профессор не высказался:
– У меня сложилось впечатление, что с девушками у вас не очень ладится?
– С чего бы? – вырвалось у меня и, чтобы сгладить грубость, я добавил: – Мы недавно расстались с подругой и…
– Я вижу некоторую неловкость. Сегодня вы ходите, словно в воду опущенный, а к принцессе и подойти боитесь. Почему не расспросить у нее – не хочет ли она куда-нибудь сходить? А еще лучше – сразу же предложить ей отправиться с вами.
– Не забывайте, я привычен к другому типу общения, – несмело улыбнулся я, не зная, воспринимать ли мне слова профессора за шутку.
Я оглянулся – дом еще был в поле зрения. Кольнуло, что я должен быть рядом, чтобы в случае необходимости защитить девушку от любой угрозы. Стрелковый цилиндр оттягивал карман.
– Знаете что, – мне даже не требовался повод, чтобы вернуться назад, – пожалуй, я последую вашему совету.
– Сводите ее на что-нибудь из Островского, например, – продолжал профессор. – А, может быть, у вас есть звуковые записи спектаклей?
– Аудиоспектакли? – уточнил я, когда мы уже двигались в сторону дома.
– Да-да, именно они. Мне очень нравится. Знаете, многие фантастические произведения, которые написал Булгаков или Беляев, а потом и другие наши авторы… – профессор замечтался. – Эта магия мелодии и звуков, такие эффекты! Значит, у вас тоже есть? А еще непременно сводите девушку посмотреть на бескрайний космос. Через телескоп видно…
– У нас есть планетарий, но он закрыт на ремонт.
– Ох, как жаль, – заметно погрустнел профессор. – Когда-нибудь, я уверен, сбудутся предсказания и человечество доберется до луны, – он театральным жестом вскинул руку вверх.
И тут меня прорвало. Я ждал этого момента несколько дней, чтобы доказать Подбельскому, что наш мир хоть где-то обскакал его Империю. Пока мы шли назад, я рассказывал все, что знал, о покорении космоса человечеством.
Мою победную тираду я закончил тем, что спутники охватывают весь земной шар, а потому технологически наш мир куда более совершенен. В ответ на это Подбельский задумался.
Он остановился, потоптался на месте, а потом, посмотрев вокруг, спросил:
– А вы уверены в этом?
– Совершенно! – победоносно заявил я.
– Но тогда позвольте небольшую аналогию. Когда Британию захватили норманны – они пришли и установили свою власть. Когда Рим подчинил себе греческие полисы – он пришел и завладел ими на сотни лет. Когда вы высадились на Луне, вы ушли оттуда и до сих пор не вернулись. И вас ничего не смущает?
– Ну-у… – протянул я.
– Мы уже обсуждали ненужные междометия, молодой человек, – посерьезнел профессор. – Я вижу, конечно, что ваш мир в чем-то может превосходить наш. Вероятно, есть отдельные моменты, в которых он действительно превосходит. Однако я не могу понять вас.
– О чем вы?
– У вас есть быстрый транспорт и дороги. Но они либо в ужасном состоянии, либо нужно нарочно создавать неровности, чтобы ехать медленнее. В чем смысл? – и, не дав мне ответить, продолжил. – Вчера, пока вас не было, я нашел газету. Не самую свежую, как мне кажется, но вы тратите время не на то, что нужно. Идолопоклонничество, так это называется? Вся газета посвящена не деятелям, а скандалистам.
Он говорил негромко, но возникало ощущение, что он отчитывает меня за то, что наш мир такой несовершенный.
– А теперь еще и это! Вы добрались до луны! Ваши механические устройства преодолели тысячи километров космоса! Люди проделали тот же путь. Но почти пятьдесят лет назад. И теперь вы что? Деградируете?
– Сейчас потребительская экономика, – ответил я со вздохом.
– Хорошо, потребительская. Я знаю, что это такое, можете не объяснять. Правильно построенная и ограниченная сверху модель такого вида – почти идеальна. Она позволяет избежать избытка. Перепроизводства. Переразвития и последующего краха. Если у вас такая, то почему в этом, хм, поселке, каждый третий дом срублен во время вашей прабабушки?
– Сложно объяснить, профессор. Проще Анну на свидание вытащить, чем логично объяснить ситуацию.
– Все из-за денег? – с видом Пуаро, разгадавшего очередную тайну, спросил Подбельский.
– В целом… да.
– Могли бы и не отвечать, это понятные и знакомые мне признаки, – закивал профессор. – Это все было и у нас в том числе. Но все дело в том, что у вас пока что неправильно смотрят на человеческие ресурсы. Ведь каждый человек приносит больше выгоды, чем на него требуется затратить для обучения.
– И?
– Рождение человека не несет трат на семью. Империя поддерживает минимальный необходимый уровень.
Я слушал уже не слишком внимательно, потому что Подбельский принялся объяснять теорию с таким количеством терминов, при котором потерять нить разговора ничего не стоит. Он тоже что-то доказывал, причем так, как будто я задел его лично.
Но при этом спокойно, пусть и с усердием, методично разбирал оба мира по полочкам. В этот момент я понял, что пришла пора отбросить в сторону все сомнения – ни один нормальный человек так не будет делать, если он не пришелец.
Да и ненормальный тоже. Я только усмехнулся, покивал в ответ на все объяснения профессора и согласился с его доводами. Вероятно, я и сам был из тех, кто хотел строить что-то идеальное, но пока на все хватало средств, можно было не переживать ни о чем.
Единственное, в чем меня убедил профессор – что нормальная экономическая теория мне не по зубам.
