Андрей Толстой
Поблудила
– Где ты была, с кем шлялась? Почему ты мне изменяешь? – выкрикивал он в исступлении, сжав кулаки. Но звенящая тишина давила ему виски вместо ответа. Её поведение было страшнее любых ожиданий. Она лишь вяло перелистнула страницу журнала.
– Что молчишь? Даже не оправдываешься?
– А зачем? – спросила она и медленно подняла ресницы, глядя мужу в глаза.
Он выбросил журнал, схватил её за руки и поставил перед собой.
– Зачем? Чёрт тебя возьми! Так это правда? Как ты смеешь так спокойно об этом говорить?
– Как ты смеешь со мной так обращаться? – по-прежнему невозмутимо сказала она, пытаясь освободиться.
– А как с тобой обращаться? Ты с ума сошла? – он задыхался от злости и возмущения.
– А что тебя смущает? Я молодая и красивая, а ты мне внимания не уделяешь, – гордо продолжала она.
Это был ход ва-банк, который оказался неожиданным даже для неё самой. Ничего не отрицать, а перевести вину на мужа. Елена считала его слабохарактерным и была уверена, что при любом разговоре она сможет подавить его своей волей и даже взглядом. Но она не ожидала, что этот мягкий человек в отчаянии может быть настолько безудержно жестоким. Он ударил её со всей силы, и она упала снова на диван.
– Ты сам виноват во всём! – закричала она. – Это ты меня вынудил своим равнодушием.
– Я виноват? – замер на мгновение Николай. Чувство вины никак не клеилось с его нынешним настроением, и он стал просто избивать Елену так жестоко, как только мог.
Он обрушивал на неё страшно тяжёлые удары, даже не глядя, куда бьёт. Николай вёл себя так, будто чем сильнее бил, тем ему становилось легче. Как если бы он выбивал из неё грязь и мерзость, поселившиеся без приглашения. Он мстил не своей жене, а её телу, которое было для него священным сосудом, а оказалось общественной урной. Елена кричала, обзывала его матерной бранью, которой он никогда от неё не слышал. Николай стащил её на пол и стал бить ногами, не глядя куда. Она визжала и корчилась от боли, но через несколько минут затихла. Ещё через несколько минут избиения запыхавшийся истязатель остановился, чтобы отдышаться. Невозможно даже представить, что творилось в голове этого человека, и до чего вообще может дойти слепая ярость.
Он выскочил во двор, схватил канистру бензина и вернулся в дом. Елена пыталась встать, он облил её из канистры. Она сопротивлялась и облила бензином его. Они стояли друг перед другом, до нитки промокшие горючим. Но Николай этого не чувствовал, как не чувствовал уже ничего, кроме ненависти. Он занёс над ней зажжённую спичку, но Елена как-то выскочила из комнаты, а он вспыхнул живым факелом и бросился за ней. Мгновенно вспыхнула вся комната и оставшийся в канистре бензин. Дом был весь в огне.
