Андрей Стоев
Земли полуночи
Глава 4
По дороге на четвёртый механический я рассеянно смотрел в окно. Мелькнула афиша визиона – название я не успел разобрать, зато успел заметить слово «гений». В памяти сразу всплыли неумеренные комплименты Стефы, и мне вдруг пришла в голову мысль, что надо бы кое-что проверить. Я сосредоточился, и перейти в нужное состояние оказалось на удивление легко. Не понадобилось даже особенно всматриваться – мерцание ветки было еле заметно, но всё же вполне различимо. На меня накатила глухая злость; концентрация тут же рассыпалась, но всё, что нужно, я успел увидеть. Мерцание уходило туда, где я уже ничего не мог различить, но и так было ясно, где оно начинается – рифов заставили отдать нужный сплав. Дальше уже ничего править не надо было, всё было предопределено – сплав исследовали, сразу же обнаружили свойство сокращаться под действием электричества, немедленно последовал доклад князю, а князь поручил заняться этим наиболее подходящему исполнителю, то есть мне. Неведомый кукловод извлёк урок из моего отказа забрать себе производство пойла древних полян, и выбрал другой вариант, где у меня уже не было ни малейшей возможности отказаться. Говоришь, гениальный организатор – да, бабушка?
Я усилием воли подавил злость – нет смысла фонтанировать эмоциями, если всё равно ничего нельзя сделать. Но когда-нибудь я найду того, кто вмешивается в мою жизнь, и спрошу с него за всё. Конечно, с первого взгляда все эти правки мне на руку, но я, во-первых, предпочитаю строить свою жизнь сам, а во-вторых, очень сомневаюсь, что настоящая цель этих правок мне понравится.
В проходной четвёртого механического меня неожиданно притормозили. Когда я, вежливо кивнув охранникам, вознамерился пройти на территорию, вдруг раздался суровый окрик:
– Стоять! – охранник недружелюбно смотрел на меня. – Где пропуск?
– Даже так? – удивился я. – Меня зовут Кеннер Арди, и я хозяин этого предприятия.
– Извините, – он резко сбавил тон, – но мы не знаем в лицо господина Кеннера Арди.
– Действительно, проблема, – озадачился я. – Я, конечно, могу показать документы, но, вообще-то, меня должен был встретить управляющий. Сообщите почтенному Аксёну Белаве, что я уже прибыл.
В этот момент дверь распахнулась, и в проходной появился слегка запыхавшийся управляющий.
– Господин Кеннер, прошу прощения, – немедленно извинился он. – Непредвиденные обстоятельства задержали меня в самый последний момент.
Ну конечно же, непредвиденные – при опозданиях других обстоятельств и не бывает. А вот я на вызовы князя почему-то никогда не опаздываю – как-то так получается, что у меня обстоятельства всегда предвиденные. Возможно потому, что князь и не подозревает, что обстоятельства бывают непредвиденными, и такого оправдания просто не поймёт?
– Позаботьтесь, чтобы подобное больше не повторилось, и чтобы меня всегда пропускали на территорию, – выговор я делать не стал – если не дурак, то сам сделает выводы, ну а дурак на таком посту ни к чему.
– Это безобразие! – возмутился управляющий, гневным взглядом окидывая охранников. – К сожалению, охрана мне не подчиняется – и позволю себе заметить, господин, я считаю это неправильным и мешающим нормальной работе. Но я, разумеется, сообщу почтенному Антону Кельмину об этом вопиющем случае.
Очень ожидаемое поведение – любой руководитель на инстинктивном уровне использует малейшую возможность урвать себе чуть больше власти. Ну а не подчиняющаяся ему охрана – это такая боль, что просто спокойно кушать не получается.
– И Кельмин вам скажет то же самое, что и я, почтенный: охрана поступила совершенно правильно, – слегка раздражённым тоном ответил я, и охранники немного расслабились. – Просто в следующий раз не позволяйте себе опаздывать, а ещё распорядитесь, наконец, сделать мне постоянный пропуск. И хватит об этом. Машина госпожи Киры слегка отстала от моей, но она вот-вот появится. Давайте выйдем на улицу, чтобы не мешать работе охраны, и подождём госпожу Киру там.
Кира действительно не задержалась – уже через пару минут она показалась из дверей проходной и оглядевшись, направилась к нам.
– Ну, раз мы, наконец, собрались, давайте приступим, – объявил я. – Нам с вами сегодня нужно будет понять, насколько завод готов к большим изменениям.
– Контракт дружины на самоходную платформу? – тут же оживился Белава.
В своё время контракт на большое перевооружение княжеской дружины был обещан именно ему, но обстоятельства изменились. Появился контракт на поставку тяжёлых бронеходов архиепископу Трира, в результате свободных мощностей на заводе оказалось недостаточно, и контракт на новую платформу уплыл на «Милик» и в мастерскую Ивлич. Контракт архиепископа по масштабу даже близко не мог сравниться с контрактом князя, и Белава сильно переживал. Впрочем, упрекнуть меня он так и не осмелился.
– Нет, почтенный, – покачал я головой, – забудьте о контракте дружины. Точнее говоря, забудьте именно о контракте на унифицированную платформу. Впрочем, у вас и без него работы будет более чем достаточно.
– Имперский контракт не заканчивается? – с надеждой переспросил он.
– Я думаю, имперцы его даже расширят, – уверенно предположил я. – У них вскоре ожидается серьёзная заварушка, и я сомневаюсь, что имперские заводы смогут резко увеличить выпуск. Но это даже не главное, почтенный. Давайте прогуляемся по территории и прикинем, где и как мы можем разместить новый совершенно секретный цех.
– Новый цех? – удивился управляющий, и Кира тоже вопросительно посмотрела на меня.
– Да, и для начала немедленно начинайте процедуру расторжения договора аренды со всеми арендаторами. В самое ближайшее время на территории не должно остаться никаких посторонних. Охрана будет усилена и выделена в отдельную структуру…
Управляющий удовлетворённо улыбнулся.
– … которая, впрочем, будет так же подчиняться Антону Кельмину, – безжалостно закончил я, и управляющий опять скис.
Интересно, почему он так озабочен вопросом подчинения охраны? Уж не пытался ли он раньше крутить какой-то маленький побочный гешефт? Надо будет распорядиться насчёт негласной проверки – возможно, при Матиасе Лахти он что-то такое делал, а потом пришли мы, заменили охрану и испортили ему праздник.
– Давайте, я объясню ситуацию с самого начала, чтобы вам было понятнее, о чём идёт речь, – предложил я, пока мы неторопливо двигались вдоль главной дороги. – Князь приказал нам производить псевдомускулы нового поколения, которые заметно превосходят производимые сейчас. Технология совершенно секретна, отсюда и повышенные меры безопасности.
– Так зачем нам новый цех? – не понял управляющий. – У нас же есть цех выращивания псевдомускулов.
– Он будет работать по-прежнему, почтенный. Бронеходы, оснащённые по новой технологии, будут поставляться только княжеской дружине и, надеюсь, нам. Я не уверен даже, что нам разрешат продать их нашим союзникам. Во всяком случае, если и разрешат, то не сразу. Разумеется, с течением времени ограничения будут постепенно смягчаться, но в обозримом будущем экспорт такой техники останется безусловно запрещённым. Словом, давайте разбираться, что мы сможем сделать на имеющейся территории, и не придётся ли мне просить князя о выделении дополнительной территории для расширения завода.
– У нас не заложены средства на подобные внеочередные расходы, – недовольно заметила Зайка. – Весь бюджет на капстроительство уже распределён.
– Вот поэтому ты здесь и находишься, Кира, – поощрительно заметил я. – Почтенный расскажет нам, почему нам необходимо расширяться и строить новые цеха, а ты объяснишь, что таких денег у нас нет, и придётся выселять кого-нибудь из старых цехов. Кстати, мы же выселяем арендаторов, так что какие-то площади должны освободиться.
– Я не уверена, что мы там сможем кого-то быстро выселить, – с сомнением сказала Зайка. – Насколько я помню, эти договоры не предусматривают досрочного расторжения.
– Значит, будем платить неустойку, – пожал плечами я. – И не вздыхай так тяжело, Кира – это прямой приказ князя. Все посторонние должны покинуть территорию как можно быстрее.
Она всё равно вздохнула, и я улыбнулся. Старый добрый дядюшка Скрудж по сравнению с нашей Зайкой – транжира и мот.
Мы не торопясь шли вдоль центрального проезда, временами уступая дорогу транспорту. И тут я вновь увидел давно позабытую картину: мохнатый битюг меланхолично тащил парящую над землёй платформу, на которой лежал корпус бронехода.
– А лошади-то у вас зачем? – поразился я.
– Так дешевле ведь, – объяснил управляющий. – Мы думали заменить их узкоколейкой между цехами, но слишком дорого выходит, да и не очень удобно. Электротранспорт подешевле, но всё равно слишком много хлопот с обслуживанием. Овёс гораздо дешевле. Силовые направляющие под асфальтом, конечно, дорогие, но зато потом стоимость эксплуатации почти нулевая.
– Но какой-нибудь тягач вместо лошади может ведь перевезти и больше, и быстрее.
– Не получится, господин, – отрицательно покачал головой он. – Здесь проблема в массе прицепа. У платформы же тормозов нет – как с ней тормозить? Маленький тягач она просто своей массой снесёт, а если большой и тяжёлый тягач поставить, то никакой экономии не выйдет. Значит, надо везти не очень много и потихоньку, а здесь и лошадь прекрасно справляется.
Неожиданный парадокс – на высокотехнологичном производстве транспортировка лошадью оказывается экономически выгоднее. Хотя в этом мире встречаются вещи и поудивительнее.
– Ну хорошо, вам виднее, – согласился я. – Однако вернёмся к нашим грандиозным планам. Я наблюдаю у вас прискорбный недостаток энтузиазма. Однако подумайте вот о чём: князь обещал, что мы останемся монопольным поставщиком новых псевдомускулов как минимум двадцать лет. Если не станем наглеть с ценами.
– А какую норму прибыли князь сочтёт наглостью? – немедленно заинтересовалась Зайка.
– Князь, разумеется, этого не сказал, – улыбнулся я. – И не скажет. Этот вопрос он будет решать в зависимости от обстоятельств. Но предположу, что сто процентов прибыли он сочтёт наглостью в любом случае. А вот, скажем, пятьдесят процентов он может и стерпеть.
– Пятьдесят процентов – это очень даже неплохо, – оживилась Зайка.
– А как князь узнает нашу норму прибыли? – в управляющем тоже проснулся интерес к беседе.
– Оценить примерную себестоимость не так уж сложно, если знаком с технологией, – объяснил я. – Но князю это и не понадобится. Просто, когда производство войдёт в рабочий ритм, сюда прибудет бригада княжеских ревизоров и очень вежливо попросит показать всю документацию.
– А разве мы обязаны им что-то показывать?
Зайка снисходительно улыбнулась. Всё-таки она очень сильно расширила кругозор за эти годы, и понемногу начинает мыслить стратегически. И подобных глупых вопросов уж точно задавать не станет – она давно уже поняла, что мастерство политика заключается в поиске возможного компромисса, а не в сокрушении стен лбом.
– Конечно же, не обязаны, – я тоже улыбнулся. – Но мы, разумеется, покажем им всё, что они захотят увидеть. У нас стратегическое предприятие, почтенный, и княжество – наш главный заказчик. Если мы начнём настаивать на своей независимости, то очень скоро обнаружим, что, скажем, те же Воцкие вдруг тоже начали производить тяжёлые бронеходы. А потом княжество переведёт все контракты к ним, и мы перестанем быть стратегическим предприятием. Но зато, конечно, будем независимыми. Разумеется, это наиболее мягкий вариант, а ведь всё может сложиться гораздо более неприятным образом. Вспомните бывшего владельца этого завода. Матиас Лахти с чего-то вдруг решил, что может совмещать владение стратегическим предприятием с оппозиционной деятельностью. Надо ли напоминать, чем это закончилось?
– Понимаю, господин, – пробормотал управляющий.
– Однако вам необходимо твёрдо запомнить, почтенный, как следует строить работу с любыми инспекторами, – строго сказал я. – Если к вам прибывает кто-то с требованием допуска к документам, или даже просто допуска на территорию, то первое, что вы обязаны сделать независимо от предъявленных полномочий – это вежливо, но под охраной сопроводить таких инспекторов в какое-нибудь подходящее помещение и немедленно связаться с уполномоченным представителем семейства. Мы сообщим князю о происходящем, и в зависимости от его ответа посетители либо получат требуемый ими доступ, либо уедут в допросный подвал.
– Я понял, господин, – в полном смятении подтвердил он.
Понимаю его чувства – подобные порядки выглядят изрядно выходящими за рамки даже для военного предприятия. Мне и самому кажется, что это немного слишком, но куда деваться? Мне просто плохо делается от мысли, сколько шпионов полезет к нам, как только первые бронеходы нового семейства выйдут за ворота.
– Но не надо воспринимать всё это слишком уж пессимистично, достойные, – приободрил я их. – Задумайтесь вот над чем: княжеская дружина будет полностью перевооружаться на новые бронеходы. А следом начнут перевооружение все остальные. Мы будем поставлять новые бронеходы и производить предпродажную реновацию старых, снимаемых с вооружения. Эти двадцать лет, а то и больше, у нас будут просто вырывать из рук всё, что мы сможем произвести.
Вот теперь я действительно почувствовал в них энтузиазм.
«А сможем мы произвести столько, сколько позволят нам карлы», – но эти слова я вслух произносить не стал.
* * *
Если кажется, что день идёт слишком скучно, значит, пора ждать неожиданностей. Не то чтобы это было какой-то закономерностью, но почему-то со мной частенько именно так и происходит. На этот раз, правда, это была просто неожиданность, без сопутствующих неприятностей, но она определённо внесла свежую струю в унылый день, заполненный бесконечными бумагами.
– Господин, – голос Миры в переговорнике звучал довольно озадаченно, – только что позвонили с проходной. Вас хочет видеть некий Росомаха.
– Какая ещё росомаха? – не понял я.
– Человек представился как Росомаха, – пояснила она.
До меня начало что-то доходить.
– Я знаю одного Росомаху, – удивлённо заметил я, – но совершенно не представляю, каким образом он попал бы в Новгород.
– Так что на проходную передать?
– Пусть проводят его ко мне, – наконец, решил я. В самом деле, кто ещё мог бы так представиться? Приходится принять невероятный факт, что это действительно он.
Как ни удивительно, но это и в самом деле оказался он.
– Здравствуйте, Росомаха, – я встал навстречу. – Пойдёмте присядем, Мира сейчас соберёт нам столик. Сказать по правде, не ожидал увидеть вас так далеко от леса.
– Здравствуйте, барон, – он с болезненной гримасой кое-как умостился в кресле.
– Спина, – пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд, – дорога была длинной, а наш пикап не очень комфортный. Знаете, мне казалось, что Раппин огромный, но вот это всё, – он обвёл рукой, – это что-то непредставимое. Как здесь можно жить? Как такое скопление людей вообще может существовать?
– Вот как-то существует, – усмехнулся в ответ я. – И вполне успешно, надо сказать, существует. А Раппин, если вы не знали – это вообще не город. Раппин – село. Но я понимаю ваше удивление – после вашего леса столица большого и богатого княжества действительно не может не произвести впечатления.
– Вряд ли я смог бы здесь жить, но я в самом деле впечатлён, – признал он. – Спасибо, дочка, – он благодарно кивнул Мире, налившей ему чаю, и та тепло улыбнулась в ответ – Росомаха ей явно понравился.
– И всё-таки, Росомаха – что заставило вас предпринять такой нелёгкий путь? Надеюсь, никаких катастроф не произошло?
– Никаких катастроф, – покачал он головой. – Просто мне понадобилось встретиться с вами, а управляющий Фальк сказал, что в ближайшем будущем вас не ждёт. Было бы очень наивным надеяться, что вы приедете по моему вызову, – он усмехнулся.
– И вот Магомет пришёл к горе, – дополнил я. – Не берите в голову – так говорят у муслимов[4], – пояснил я в ответ на его непонимающий взгляд. – Ну что же, я внимательно вас слушаю.
– На самом деле у меня дело скорее к баронессе, – замялся Росомаха. – Но мне кажется, что она не станет ничего обсуждать без вашего одобрения, так что я решил сначала обратиться к вам. Дело в том, что мы начинаем производить паутинный шёлк…
– Да, я помню, что вы собирались его делать, – подтвердил я.
– … но нам не хотелось бы продавать его как ткань. Мы бы хотели шить вещи – они получатся дороже, и к тому же таким образом у нас получится занять делом наших женщин. Но мы плохо разбираемся, что и как надо шить.
– И вы хотите, чтобы баронесса, так сказать, взяла это дело себе под крыло, – утвердительно сказал я. – А скажите-ка, Росомаха – какую роль в этом будет играть Ворон?
– Совершенно никакой, – твёрдо ответил он.
– Насколько я понимаю, именно он, как мирный вождь, должен вести переговоры со мной. Но приехали вы. Значит ли это, что вы сняли с него обязанности мирного вождя?
– Не совсем, – неохотно сказал Росомаха. – Формально он по-прежнему вождь, и кое-какие полномочия у него остались. Но общение с внешним миром сейчас полностью на мне, а Бобёр следит за жизнью племени.
– То есть до вас, наконец, дошло, что он не справляется, – сделал вывод я. – Кстати, почему до вас это доходило так долго? Я, конечно, понимаю, что у него большие заслуги – мало кто сумел бы довести вас так далеко, тем более что у Рифеев вас, скорее всего, преследовали. Но всё же – почему? Ведь сразу было ясно, что для мирного управления племенем он совершенно не подходит.
– А что нам было делать, барон? – вздохнул Росомаха. – Самому старшему из остальных всего восемнадцать. Как росток может управлять племенем, да и кто будет его слушать? Нам с Бобром тяжело этим заниматься, да и вообще, не наша это работа. Вот и выходит, что Ворона заменить некем.
– А женщины? – с интересом спросил я. – Старая Ондатра вроде неплохо с Осокой управляется.
– Ондатра – исключение, – махнул рукой Росомаха. – У нас, лесных, женщины очень редко хотят этим заниматься. Во всяком случае, из наших никто не хочет. Да и мало у кого авторитета хватит – недостаточно ведь просто назначить, надо, чтобы всё племя вождя приняло.
– Понятно, сочувствую, – я задумался. – Надеюсь, у вас вскоре всё-таки подрастёт достойная замена. И об этом, кстати, нам тоже стоит поговорить.
– А вам-то зачем об этом говорить, барон? – изумился он.
– Как зачем? Если вы думаете, что меня интересует только сбор подати, то вы ошибаетесь. У меня с подданными взаимные обязательства, так что ваша внутренняя жизнь не может меня не интересовать. Да и вообще – баронство богато богатством подданных. Посмотрите, как живут крестьяне в Ольденторне, и вы поймёте, почему мать Тереза едва наскребает епископскую долю. Но мы всё же отвлеклись – давайте вернёмся к вашему запросу. Я передам его баронессе, но скажу вам сразу: она откажется. Поверьте – я знаю её, пожалуй, лучше, чем себя. Моя жена, как и любая женщина, интересуется тряпками, но разработка новых моделей её никогда не привлекала. Её интересы лежат в совершенно другом направлении.
Росомаха заметно скис – похоже, он здорово рассчитывал на Ленкино согласие.
– Тогда, может, вы сможете помочь нам наладить сотрудничество с каким-нибудь модным домом?
«Модный дом» – надо же, какие слова он выучил! В лесах-то у них никаких модных домов наверняка нет. Всё-таки Росомаха вызывает уважение – в его возрасте не каждому удаётся быть настолько восприимчивым к новым идеям.
– Я, конечно, мог бы дать вам рекомендацию, – пожал я плечами, – но нужно ли вам это сотрудничество? Нет, ткань они у вас, конечно, будут брать охотно, но пошив отдавать вряд ли захотят. Зачем им заказывать где-то в Ливонии то, что они прекрасно могут делать сами? Тем более, и швеи-то у вас наверняка не очень опытные. Ну ладно, допустим, мы даже поставили им такое условие, и они согласились, но зачем вам это? Дополнительных денег вы с этого не получите.
– Почему не получим? – растерялся от неожиданности Росомаха.
– Потому что работа швеи стоит очень дёшево, – объяснил я. – Это не особо квалифицированный труд, и за него вы получите сущие медяки. Да, пошитые вещи будут стоить гораздо дороже ткани, но это цена имени, а не пошива. Все деньги заберёт модный дом – это их деньги, а не ваши. Они заработаны на их имени, а не на вашем пошиве.
– Я не понимаю этого насчёт имени, – беспомощно сказал Росомаха.
Было бы странно, если бы лесной понимал то, что мы и сами не всегда понимаем.
– Давайте, я попробую объяснить это на примере. Рассмотрим гипотетическую ситуацию – некий купец, назовём его Моськин, решил создать модный дом. Он набрал модельеров и кто там ещё для модного дома нужен, и начал шить красивые и качественные вещи. Как вы думаете – эти вещи стали покупать?
– А почему нет? – Росомаха почуял подвох.
– Потому что качественные вещи стоят дорого, а те, кто покупает дорогие вещи, никогда не слышали про купца Моськина. Но наш Моськин отнюдь не дурак, поэтому он не опустил руки, а начал работать всерьёз. Он стал оплачивать рекламу в модных журналах, участвовать в выставках и показах. И вот через два-три года интенсивных трат его модный дом начал, наконец, приносить прибыль. Небольшую прибыль, но уже появилась надежда, что лет через десять траты окупятся. Однако Моськин не стал довольствоваться малым – его планы простирались гораздо дальше. Он выделил ещё больше денег на рекламу и модные показы, а также начал платить разным известным людям. За изрядную сумму наша оперная дива Лиза Карн надела лифчик от Моськина и умело продемонстрировала его публике в процессе очередного скандала с любовником. В светской хронике скандал со вкусом обсудили, при этом высоко оценив лифчик. Разумеется, цена его вещей в процессе всего этого неуклонно возрастала – впрочем, качество по-прежнему оставалось на высочайшем уровне. И вот, наконец, наступил момент, когда фраза «он одевается у Моськина» стала обозначать принадлежность к элите общества. И те, кто претендовал на принадлежность к элите, начали с гордостью демонстрировать вензель «МДМ» – Модный Дом Моськина, – на своей одежде. Вы поняли, что произошло, Росомаха? Купец Моськин вложил большие деньги в продвижение своего имени, и в конце концов его имя стало само по себе приносить деньги – его вещи начали покупать, несмотря на то, что они стоили очень дорого, хотя на рынке хватало вещей сравнимого качества, стоящих гораздо дешевле. Так вот, во всей этой схеме затраты на собственно пошив вещей просто ничтожны.
– Я понял ваш пример, барон, но мне трудно уложить это в голове, – вздохнул Росомаха.
– У вас просто однородное общество, поэтому вы с таким не встречались. У нас общество гораздо сложнее, и в нём присутствует сильное расслоение. Люди общаются и ведут дела примерно на своём уровне. Дворянин не станет общаться с крестьянином, и совсем не потому, что крестьянин ему неровня. Им просто не о чем говорить друг с другом, у них совершенно разные интересы. Вот для того чтобы обозначить свою принадлежность к какому-то кругу, и нужен набор маркеров – одежда, причёска, машина и так далее. Вещи от условного Моськина покупают не за качество, а потому, что это маркер принадлежности к высшему обществу, понимаете? Я не могу надеть дешёвый костюм…
– Не можете? – удивился Росомаха.
– Ну, вообще-то, могу, – признал я. – Моя принадлежность к определённому кругу всем известна и не вызывает сомнений, мне не нужно специально эту принадлежность подчёркивать. Но я всё равно предпочитаю не эпатировать публику и одеваться так, как от меня ожидают.
– Хорошо, – сказал Росомаха с тяжёлым вздохом. – Думаю, я уловил общую картину. Но я не увидел какого-то решения для нас – оно существует? Вы можете что-нибудь посоветовать?
– Насчёт ткани всё просто – продавайте её через лавку баронства. Так вы получите больше, чем от любого модного дома. Разумеется, мы сами тоже будем на ней хорошо зарабатывать, но это будет нашей долей за имя. И не думайте, что для нас важны эти деньги – я предлагаю это вам лишь потому, что хорошо к вам отношусь. Ворону я бы ничего не предложил.
– Я думаю, что вы правы, барон, – согласно кивнул Росомаха. – Это решает вопрос с продажей ткани, но всё же остаётся проблема занятости наших женщин.
– С этим сложнее, Росомаха, – мягко сказал я. – Это действительно непростая проблема, но вы начали решать её неправильно. Вариант просто усадить женщин за швейные машинки может временно решить проблему, но в конечном итоге сделает ситуацию только хуже. Далеко не все захотят сидеть целыми днями за машинкой, так что рано или поздно вы столкнётесь с открытым бунтом.
– А у нас есть другие варианты?
– Другие варианты всегда есть. Разумеется, если вы собрались сидеть в своём лесу, отгородившись от общества, то вариантов у вас немного. Но если вы готовы пользоваться преимуществами общества, то вариантов полно. К примеру, вам стоило бы задуматься насчёт образования для молодых. Баронство, в свою очередь, готово открыть для вас школу и помочь с университетскими займами. Если у вас появятся образованные люди, спектр ваших возможностей резко расширится. Вы можете, например, разработать и производить одежду для карл – думаю, в ваших силах создать прочную ткань, которая хорошо подходит для шахтёров. Да вариантов сколько угодно, если вы готовы быть частью общества, а не отшельниками в своём лесу. А когда будет достаточно большой выбор занятий, ваши женщины легко смогут найти себе занятие по вкусу.
– Ваши слова звучат очень убедительно, барон, – медленно кивнул Росомаха. – С вашего разрешения, нам нужно их обсудить. Меня вы, пожалуй, убедили, но я не могу решать за всё племя.
– Обсуждайте, – согласился я. – А сейчас я хочу отвезти вас в одно место, а то мне уже больно на вас смотреть. Да и вообще, я не хочу остаться один на один с Вороном.
Я нажал кнопку вызова секретаря, и Мира тут же заглянула в кабинет.
– Мира, соединись с сиятельной Милославой и сообщи ей, что я сейчас привезу к ней пациента.
Она кивнула и исчезла.
– Поехали, Росомаха, разберёмся с вашей спиной, – улыбнулся я ему. – Да наверняка и не только с ней. А потом и Бобра сюда привозите, только сначала согласуйте с Мирой.
