Андрей Сергеевич Терехов
Апельсиновое дерево
– А если на меня нападут? – Гигант оглядывается. – Он… они… могли нас слышать?
– «Они»?
– Я не знаю. Я…
– Вперед.
Полицейский поводит головой и движется к люку. Едва не спотыкается у края, но Кнопка хватает гиганта черными рогами вешалки.
– Это… аккуратнее.
Мужчина выдыхает носом, с лязгом опускает ногу на металлическую лестницу. Эхо звука разносится по дому, и воображение Кнопки рисует в тенях уродливые фигуры.
– Вперед, – дрожащим голосом командует девушка.
Гигант оглядывается на нее, пригибает голову едва не до ступенек и скрывается из поля зрения. Кнопка ставит на лестницу вешалку и спрыгивает – в жаркий, солоноватый воздух, который наполняет зеленоватое свечение.
Гигант впереди минует один пролет, другой. Шум радио идет волнами, словно попадает в зону действия мощного прибора.
Кнопку мутит, когда на ступеньках появляются новые капли крови. Багровая изморось тянется вниз, вниз, вниз, – пока не орошает бетонный пол подвала. По сторонам висят на столбиках стеклянные бутылки, полные бабочек. Крылья насекомых шелестят, их зеленоватое свечение выхватывает из темноты бесконечные ряды консервных банок. Рот у Кнопки наполняется слюной. Еды вокруг так много, что прокормишь с неделю город. Или сделаешь бизнес. Или сдохнешь в эйфории от переедания.
Капли крови на полу сливаются в ручеек, и девушка кладет радио вниз, тянется за пистолетом.
Оружия нет.
Кнопку пробирает озноб. Она застывает на месте и охлопывает себя по карманам.
Пистолета НЕТ.
Выронила?
Когда спрыгнула? Когда искала провод? Когда упала из‑за капкана, и что‑то лязгнуло – как если бы металл проехался по камню? От собственной тупости девушка стискивает зубы.
– Милая. – Гигант останавливается и, будто бык, отгоняющий мух, дергает головой. Голос мужчины дрожит: – Для нас же будет лучше, если ты развяжешь…
– Т‑тихо.
Кнопку ведет в сторону, подвал размазывается в полумраке. Слабой рукой девушка хватается за вешалку.
– Возьми несколько банок, милая, и уходи. Продашь или съешь. Только меня…
В ушах нарастает гул, заглушает другие звуки, и Кнопку пугает мысль, что причина ее недомогания не усталость. Неужели те консервы с кухни?
Девушка опускает раненую ногу на пол, и резкая боль вырывает сознание из забытья. Седая муть перед глазами развеивается, Кнопка глубоко вдыхает и толкает вешалкой полицейского.
– Это… Вперед. Апельсин. Пока не найду апельсин, я вас не завя… не развяжу.
Девушка сомнамбулично прыгает за мужчиной, пока за рядами консервов не открывается уютная комнатка: кровать, ноутбук, плита. Чайник. Раковина. ДУШЕВАЯ. Полоска крови на полу расширяется, будто тут волокли тело.
У раковины Гигант замирает, и Кнопка видит окровавленные тряпки. Поверх лежит рука мерзлого синюшного оттенка, из запястья которой торчат опавшие сосуды.
Подвал уходит в сторону. Ноги Кнопки подкашиваются, она опирается на стенку и замечает черно‑белые снимки. Все тот же азиат лыбится у все того же дома, только по бокам крыльца появились два апельсиновых деревца. Кнопка моргает, но фото остается на месте, и в глазах проясняется.
– Срочное сообщение, – просыпается позади радио. – По сведениям, полученным от группировки «Восток», гуманитарный конвой был по ошибке уничтожен союзным беспилотником в двадцати километрах от города. Как заявил командующий ВС Цидвинцев, причиной ошибки оператора беспилотника, возможно, стала усталость. В настоящее время иду переговоры о…
Радио бубнит и бубнит о страшных последствиях, но у Кнопки не остается сил на эмоции. По инерции она движется вдоль стены, а фотокарточки обретают цвет. Рядом с азиатом появляется мальчик лет семи, деревья вырастают, и наливаются соком ярко‑оранжевые плоды. Азиат стареет, мальчик превращается в юношу. Кнопку одолевает новый приступ дурноты.
– …ходе операции перехвата группе быстрого реагирования удалось выйти на штаб‑квартиру террористической группировки «Освобожденный город». В настоящий момент зачистка завершается, ликвидировано более двух десятков боевиков.
Накатывает страх, Кнопка на миг оглядывается в сторону радио, затем снова через силу поворачивается к снимкам. Азиат горбится, седеет, садится в инвалидное кресло, а юноша растет и растет, пока не превращается в огромного мужчину. Деревья увядают и по одному пропадают со снимков.
У Кнопки темнеет в глазах. Она понимает, что увлеклась, что слишком засмотрелась на фото, но одновременно приходит ледяной ужас осознания: и мальчик, и юноша, и мужчина имеют европейское лицо. Знакомое лицо.
– …девять человек взято живыми. Большинство – заключенные из лазарета лагеря номер семнадцать. Двое из них скончались от осложнений во время этапирования. Таким образом, полиции не удалось обнаружить только одного беглеца. Это Лидия Соколовская‑Книппер, шестнадцати лет.
Ноги Кнопки будто проседают, она повисает всей тяжестью на вешалке, и тут полицейский бросает взгляд назад.
– Установлено, что девушка имеет встроенный имплант самообороны и может представлять опасность.
Кнопка осознает, что оцепенела, что ослабела до невозможности и что гигант ЗАМЕЧАЕТ это. Его отекшие веки вздрагивают, она рефлекторно активирует тату на руке…
Тату не работает.
Гигант изворачивается и бьет Кнопку головой в лицо. Девушка успевает ощутить гнилостный запах прежде, чем лоб раскалывает болью и стена наклоняется под диким углом.
Кнопка вскрикивает от удара ребрами и бедром. Тело на миг парализует, сверху что‑то падает и каменным градом молотит по груди, по лицу. Девушка с дикой паникой понимает, что не может дышать. Сквозь волны боли доносятся быстрые, тяжелые шаги; из зеленоватого полумрака проступает гигантская фигура…
Что‑то сшибает ее.
Девушка с хрипом вдыхает тоненькую струйку воздуха. В голове холодеет, и сознание на миг проясняется. Кнопка различает в паре метров металлическую дверь с иллюминатором. За ним, словно свиньи в морозильнике, висят на крюках мертвецы. Двое мужчин и девушка с зелеными, как трава, волосами. Дальше, где‑то в расфокусе, где‑то за жуткими тушками, блестит нержавейкой конвейер.
Кнопка чувствует, что проваливается в него, в этот металлический расфокус, судорожно выдыхает и бьет раненой ногой в пол. От страшной боли девушке удается поднять корпус, но слабость не уходит – тело трясет, тошнота подкатывает к горлу. Кнопка медленно поворачивается в другую сторону и видит схватку. Гиганта опрокинули на спину, его душит мужчина в сине‑белой форме офицера военной полиции. Одной руки у военного нет – на ее месте культя, которую перетянули тряпкой.
