Андрей Сергеевич Прокопьев
Sindy Rella
Сцена семнадцатая. Крестная и рассерженный король
Как только Кристофер скрылся из вида, отец тут же встал с кресла и направился к выходу из тронного зала. С трудом пробираясь сквозь танцующие пары, он то и дело нарывался на восхваляющих его дам, благородных мужчин, что преклонялись перед правителем, но тот стремительно покидал их. Покинув торжество, заметил лишь ускользающую тень принца. Сам же двинулся в противоположную сторону. Обогнув тронный зал, он ещё встречал на своём пути раздробившихся гостей, но уже не был мил с ними, игнорируя их приветствия. Старику пришлось поднимать по крутой лестнице, на несколько этажей выше. Путь ему был хорошо знаком, уже более 50 лет его покои находятся на этом этаже, но дойдя до личных покоев, прошёл дальше и остановился спустя несколько метров у железной двери, что была не заперта.
Тесная комната с невысоким потолком, окутанная мраком и пробегавшим сквозняком. В совершенно пустых стенах наблюдались только две тени, чьи упали от света зажжённой свечи. Король вошёл, чуть наклонив голову, и встретился взглядом с Морганой. Женщину держал стражник, прижав её к стене.
– Твои зелья не лучше молодого вина, чуть опьяняют, но не дают ничего полезного! – возмутился правитель, поднося свечу ближе к пленнице. Та попыталась отстраниться дальше от пламени, но сильные руки гвардейца не давали сдвинуться с места.
– Ты обещала, что Кристофер неприметно встретит мисс Релла на этом злосчастном балу, обязательно влюбится в неё без памяти, обещала их вечную любовь…– сетовал он, – И где же это всё? – добавил, прокричав вопрос.
– Синди уже прибыла на бал, и принц должен увидеть её и только тогда чары подействуют, и в их сердцах вспыхнет такая любовь, которая не пройдёт до последних дней жизни, – начала оправдываться ведьма.
– О да, всё бы так, да только сын ушёл с торжества, так и не дождавшись девушки! – тон короля снова поднимался выше, переходя на крик. – То, что Люсинда будет наслаждаться обществом танцующих рядом с ней болванов меня никак не забавляет, и в наши планы это не входило!
– Так верните принца! Я не могу повиливать им сильнее, чем его отец.
Услышав это, король не сдержал себя и ударил колдунью по лицу. Та лишь охнула от неожиданности, но не отвела глаз от надзирателя.
– Я не должна была идти у вас на поводу, а своими силами бы смогла уберечь мою девочку от вас же…
– Уберегать людей нужно от таких выродков, как ты! – глаза Его Величества горели от злобы, голос звеняще пронёсся по небольшой комнате. – Вся ваша магия лишь губит чистые души людей, а такого быть не должно! Такие сами должны просить прощения за свои деяния и каяться!
– Как ваша жена? – грубо поинтересовалась Моргана, чем разозлила короля ещё больше. Но он не закричал, не ударил и не отдал приказ на избиение. Помолчав минуту, прошагал по комнате несколько кругов, после чего вернулся на то же место, и глядя в глаза колдунье, произнёс: – Сжечь!
Стражник подхватил на руки хрупкую женщину и вывел из комнаты. Она не практически не сопротивлялась, лишь брыкаясь от неудобства. Осознавая, что избежать казни ей не удастся, закрыла глаза и стала шептать заклятия. Но удар грозного мужчины по лицу заставил её замолчать.
Сцена восемнадцатая. Золушка и обезумевший принц
Кристофер робко сжимал руку девушки, ведя её по саду, непрерывно рассказывая о детстве, жизни во дворце, и как не просто порой складывается судьба по королевскому укладу, сетуя на долг перед народом, давящим на него с самого детства. Отец сызмальства готовил наследника на престол, и сейчас, когда правитель уже прожил достаточно, задумываться о предстоящем назначении стал гораздо чаще, не теша надеждами, что это будет только в далёком будущем. Синди не отрывая взгляда, вслушивалась в каждое слово, сопереживая и радуясь его проблемам и успехам. Она также поведала о счастливых днях, проведённых рядом с матерью, о том, как они были близки, что до сих пор чувствует поддержку. Она едва заикнулась о случившемся сегодняшним вечером, но вдруг замолчала, лучезарная улыбка пропала с лица. Принц заметил перемену настроения, сильнее сжал руку девушки. Падчерица ощутила нарастающее неудобство, сухой ком будто застрял в горле, отчего хотелось кашлять. Она попыталась вырвать ладонь из крепкой хватки, но так и не смогла совладать с его силой.
– С тобой всё хорошо? – любезно произнёс наследник. Глаза мисс Релла бегали по сторонам, будто ища что-то или кого-то.
– Прошу, не беспокойся! – стараясь придать уверенности голосу, произнесла она, но даже Кристофер заметил, что это не так. Та лёгкость и беззаботность вдруг улетучившись, разговор больше не клеился, казалось, он стал понимать, что совсем не помнит, о чём они болтали буквально несколько минут назад. Когда перестало ощущаться то тепло, что пронзило его ещё на парадной лестнице, он резко прижал Синди к себе и поцеловал её в уста. Девушка едва отстранилась, но все же ответила взаимностью. Слившись воедино, наследник вновь ощутил мерцающий огонёк, что зажёг его душу. Они стояли посреди цветущего сада, прижавшись друг к другу, свечение от платья ярко озаряло их в беспроглядной ночи. Тепло между ними нарастало с каждым мгновением, но они не думали отпускать друг друга. Принц смотрел восторженным взглядом, неустанно любуясь глубиной её глаз. Она, боясь моргнуть, стояла неподвижно, затаив дыхание, стараясь запечатлеть в памяти каждое мгновение, каждый его вздох, каждое касание. Кристофер обхватил нежно за талию, плотнее прижав к себе. Дыхание сбилось, и от нехватки воздуха закружилась голова. Стало уже невыносимо жарко. Едва оторвав взгляд от принца, Синди заметила, что невесомый подол платья затлел, края ткани охватил огонь, а чёрный пепел разлетался на легком ветру, что окутал их. Пытаясь отстраниться от принца, оттолкнула его, но тот лишь крепче сжал её, не замечая вспыхнувшего платья. Юбка воспламенилась синими языками, обжигая ноги девушки, отчего та начала кричать, и только после этого хватка Кристофера ослабла. Ужас от увиденного сковал его. Пламя окутало девушку за считанные мгновения. Сияющие искры терзали нежную кожу, оставляя болезненные ожоги. Огонь обнял шею прекрасной незнакомки, от чего та упала, не сдержав силы. Поразмыслив долю секунды, принц кинулся помогать ей, стараясь содрать горящее платье. Горячие лоскуты опаяли молодое лицо. Защищаясь, Кристофер попытался убрать полыхающую ткань, но волшебное пламя ударило ему в глаза. Крики доносились по всему ночному саду, возгорание озарило цветущий парк синим свечением всего лишь на секунды и погасло так же неожиданно, как и появилось.
Лёгкий ветерок обнял озябшую девушку, отчего она сразу открыла глаза. Практически ничего не было видно, лишь вдали светили отблески освещения замка. Она лежала на тротуаре совершенно обнажённая, её тело было покрыто пеплом и золой, от былого роскошного платья осталась лишь сгоревшая пыль. Одна туфелька лежала рядом. Чёрная копоть осела на хрустале, и она уже не казалась тем волшебным башмачком. Пронзающая боль быстро напомнила о себе. Ноги девушки покрылись волдырями и ожогами. Зола и потускневшие кристаллы легли на раны, отчего делали ещё больнее. Выступающие слёзы скатились по лицу. Боль нарастала с каждым мгновением, хотелось закричать о помощи, но она никак не могла выдавить и звука. Обожжённое гордо лишь заболело сильнее от попытки сказать хоть что-то.
Кристофер пришёл в себя значительно позже, и плохо помнил последние мгновения, проведённые с Синди. Он не понимал, проснулся или ещё спит. Сплошная темнота не пыталась раствориться в свете дня или ночи, оставаясь непроглядной тьмой. Не понимая происходящего, пальцами нащупал глаза, что были туго завязаны повязкой. Пронзающая боль заставила мигом убрать руку и больше не касаться раны. Лёжа на кровати, он пытался встать, что плохо получалось. Тяжело дыша, повторил действия несколько раз, но самостоятельно подняться не смог. Кисти рук не слушались и также были перевязаны.
– О, мой мальчик, что же случилось с тобой? – раздался жалобный знакомый голос. Король всё время находился рядом, ухаживая за сыном, лично нанося лечебные снадобья на ожоги.
– Где она? – Кристофер проигнорировал вопрос отца, и сразу вспомнив о ночной гостье, захотел оказаться рядом с ней, не зная, жива она или нет. – Где она? – громче спросил принц.
– Кто она, мой мальчик? Мы с тобой здесь вдвоём, в твоих покоях.
Но наследник не унимался, стал кричать всё громче, требуя встречи с неизвестной девушкой. Король попытался расспросить его о ней, но тот ничего толкового рассказать о ней не мог, описывая её как самую прекрасную девушку, которую встречал в своей жизни.
– В саду, где тебя нашли стражники, рядом была лишь обугленная туфелька. Чья она, как она там оказалась, никто не знает, никто не видел, кому она принадлежит. – сетовал король.
– Что со мной, папа?
Услышав этот вопрос, правитель расчувствовался. Ком подступил в горло, что он смог еле высказался: – Ты сильно обгорел, мой мальчик, что стало тем причиной, никто не может объяснить. Лучшие доктора пытаются помочь тебе, и я благодарен им всей душой, что ты остался жив! – он вдруг замолчал, и тихим голосом добавил: – Твои глаза больше не увидят света…
Принц лёг на прежнее место и тяжело задышал. Боль от ожогов дополнилась горечью от утраты возлюбленной, собственной никчёмности и невозможности всё исправить.
– Я должен найти её! Я не смогу жить без неё! – тихо проговорил наследник.
– Кристофер, это пройдёт, я обещаю тебе. Вся боль уйдёт, нужно дать ей лишь время…
– Я влюбился отец. Как вы когда-то с мамой. В те счастливые годы, помнишь? Я нашёл ту самую, что мне была предначертана и сразу же потерял… смогу ли я когда-нибудь почувствовать ещё раз…
Осознание короля озарило, что сын находится под влиянием чар, что были наложены ведьмой, но как их снять, она ответить ему уже не могла. Испугавшись за последствия, король предложил обойти всех девушек, живящих в их городе, чтобы каждая из них примерила найденную туфельку, и те девы, что, могут подойти лично пообщаются с принцем, и тогда он найдёт ту самую. Наследник душевно поблагодарил отца. Эта идея хоть и казалась призрачной, но за отсутствием других возможностей, была не так уж и невыполнима.
Сцена девятнадцатая. Мачеха и немощная падчерица
Сколько Синди проспала, она не знала. Проснувшись среди ясного дня, солнечные лучи били в лицо сквозь окно комнаты. Она огляделась, приподняв голову. В кресле рядом сидела мачеха, читая толстую книгу. Заметив, что девушка проснулась, та сразу отложила роман в сторону, пристально смотря на падчерицу.
– Такого стыда я не испытывала никогда! – начала она, – а уж поверь, деликатных моментов и пережила немало таких. Не знаю, что произошло с тобой той злополучной ночью, но оказаться на торжественном приёме у самого короля нагишом, это предел всех нравственных рамок! Какой стыд! – стала восклицать Маргарет. Какая удача, что дочери уставшие, покинули бал раньше, чем это сделали стальные гости. Они обнаружили тебя голую в саду, в пепле и ожогах. Я даже не хочу спрашивать, как ты там оказалась и что произошло… Разве это сейчас важно… – высказавшись, она закрыла руками лицо. Синди хотела было возразить мачехе, объявив о своей невиновности, но не смогла произнести ни звука. Больное горло не давало вырваться словам, что хотелось высказать.
– Я всегда была уверена в лицемерии и ложной целомудренности с твоей стороны, а сейчас убедилась окончательно в этом! – грубо произнесла она, и хоть Синди мотала головой, жестами отрицая мнение, та не отступала от своего.
– Где вся твоя одежда, меня тоже не интересует, кроме вот этой туфельки… – она достала хрустальный башмачок, который снова сиял и блестел. – Откуда он?
Синди снова попыталась ответить, но так и не смогла преодолеть боль, что сопровождала каждый вдох.
– Впрочем, и это меня больше не интересует. Мне следовало бы сдать тебя немощную в богадельню, где тебе самое место, но в память о твоём отце, я никогда так не поступлю, так как прониклась тобой, хоть и знаю, как ты недолюбливаешь меня, считая, что я заняла место твоей матери. Что же, пусть так, но только это останется на твоей совести, а моя будет чиста. – она повертела в руке туфельку за хрустальный каблук. – Чиста как эта туфелька. – добавив это, она поставила башмачок на столик и покинула комнату. Уже выходя за дверь, оглянулась на неё.
– Ужин будет в положенное время. Жду тебя. – и тут же ушла.
Девушка, сдерживая слёзы от обиды, скинула с себя тяжёлое одеяло, увидела, что всё тело покрыто язвами и ожогами. Попыталась двинуть ногами, но те не слушались, а каждое движение причиняло режущую боль. Хотелось кричать, но при этом терзала обожжённое горло. Улёгшись на кровать, закрыла глаза, желая представить, что это было сном. Чудесным сном, обернувшимся в кошмар. Она вспомнила прекрасного принца, отчего в груди защемило. Беспомощность и бессилие угнетали, ложась тяжёлым грузом, приковывая к постели. Она была готова обменять те чудесные воспоминания о возлюбленном, лишь бы узнать где он сейчас и что с ним. Жив ли он, помнит ли он её, или проклял после случившегося и пытается забыть, как о страшном сне.
Молва об указе короля в одночасье разлетелась по городу. Воодушевлённые дамы хоть и знали, что указанная туфелька не принадлежит ни одной из них, не теряли надежду таким образом приблизиться к знатному мужу. Придворные короля ответственно подошли к делу и обходили изо дня в день каждый из домов города, предлагая каждой даме примерить необычную туфельку. Практически никто из них и близко не подходил под параметры маленькой узкой стопы, но женщины не отчаивались, изрядно стараясь нацепить на себя хрустальный башмачок. Служителям короля приходилось буквально вытягивать ноги дам из хрупкой обуви и отбиваться от неугомонных дев, считающих данную туфельку подставной. Мол, это детская туфелька, и взрослая девушка никак не может иметь такую маленькую ногу. Выслушивать причитания и проклятия приходилось много и долго.
В тот день гвардейцы короля пожаловали в дом леди вдовы. Та уже была готова встретить гостей. Любезно поприветствовав прибывших на пороге, тут же пригласила войти свиту в дом. Четверо мужчин устроились в гостиной и любезно напоены горячим чаем.
– Достопочтенные господа, могу ли я поинтересоваться, с какой целью король направил вас в наш дом? – лукаво спросила Маргарет.
– Королевский указ гласит, что каждая девушка, живущая в городе, обязана примерить хрустальную туфельку. – громко продекларировал один из пришедших. Услышанное поразило в легкий шок. Мужчина взял деревянную шкатулку и отварил её. Внутри, на обитой мягким бархатом поддоне, стояла такая же туфелька, как и у Синди. Взволнованная, она вскочила с места, вертя головой в стороны.
–Я… я… я должна привести дочерей… Оставлю вас господа! – и мигом ринулась наверх. Забежав в комнаты девочек, приказала им немедленно спускаться в гостиную, а сама направилась к Синди. Та лежала на кровати, читая книгу, что несколько дней назад прочла сама мачеха. Ворвавшись, Маргарет испуганным взглядом посмотрела на девушку, прожигая её глазами.
– Я знала, что с тобой что-то не так! С самого первого дня было понятно, что ты не такая, как обычные люди, но я и предположить не могла, что ты ведьма! – прошипела она. Падчерица начала вертеть головой, пытаясь не согласиться с ней, сказать своё оправдание она так до сих пор не могла. Мачеха прошла в комнату и взяла со стола вторую туфельку.
– Это волшебство! Как я была слепа! Но ничего, правда восторжествует! Никакие чары не помогут тебе больше никогда! – женщина сунула туфельку в подол платья и вышла из комнаты. Вернувшись к гостям, она обнаружила, что дочери уже попытались примерить башмачок, но безрезультатно.
– В отличии от городских дам я прямо скажу, мои дочери ни за что бы не потеряли обувь и не оказались бы перед малознакомым мужчиной в неприглядном виде. – язвительно улыбнулась она.
– Есть ли в доме ещё девушки? – поинтересовался один из гвардейцев.
– О да, – произнесла она опечаленно, – Идёмте наверх. Но могу предупредить, это лишь потратит ваше время.
– Приказ короля гласит… – начал говорить посол, как тут же был перебит хозяйкой дома. – Да, да, каждая живущая.
Они поднялись на второй этаж, леди Маргарет любезно пригласила пройти в комнату Синди. Увидев пришедших королевских гвардейцев, девушка начала мычать и брыкаться, пытаясь встать с постели, но тело не слушалось, не позволяя даже подняться.
– Она давно больна, и к сожалению, никак не могла присутствовать на том чудесном балу. Но указ есть указ. – тихонько проговорила. – Вы позволите? – она протянула руку к мужчине, что нёс туфельку, вопросительно глядя на него. Тот немного помявшись, всё же передал хрустальный башмачок. Мачеха раскрыла ноги падчерицы, что до сих пор были в тяжёлых ожогах, и только преподнесла туфельку, чтобы надеть на ногу, как мужчина остановил её, высказав ненадобность примерки. Вздохнувшая женщина вернула туфельку стражнику и попросила покинуть покои.
Сцена двадцатая. Золушка и принц
Синди тихонько плакала. Весть о том, что принц продолжает поиски, тёплым огонёчком придавала сил и надежду. Тяжёлые мысли улетучились, а переполняющая радость трепетала в груди. Тонкая улыбка появилась на лице. Ей хотелось скорее встать с надоевшей постели, побежать к нему, чтобы только снова увидеть любимого. Но каждое, даже лёгкое движение причиняло жуткую боль, что невозможно было терпеть без слёз. Но теперь, превозмогавшая трудности, девушка старалась с каждым разом всё больше и больше, чтобы поскорее раны зажили.
Шли дни, недели, но улучшений так и не наблюдалось. Ожоги не покидали тело, причиняя ту же боль, что и в первый день. Подняться самостоятельно на ноги она не могла. Каждая прошедшая минута отдаляла её от любимого. Как он сейчас, помнит ли, продолжает ли искать… или уже нашёл ту самую, с которой давно счастлив? А если и найдёт, нужна ли ему будет с обожжёнными ногами и без голоса. Слёзы отчаяния и безответные вопросы стали преобладать над позитивным настроем, отправляя разум в глубинную тьму.
Кристофер не терял надежды в поисках, даже тогда, когда, казалось, прислужники обошли всех девушек королевства. Он направлял их все дальше и глубже в провинции и губернии. Чувствуя за собой глубокую вину, король потакал желаниям принца, чем окончательно опустошил казну. Трудные времена сказались на шатком здоровье старика, и вскоре он покинул наследника, оставив его управлять упадническим городом. Принц ответственно взялся за дело, посвятив свой труд отцу. Больше всего боясь, казаться плохим правителем в глазах ушедшего предка, молодой король издал немало реформ, что привело к скорейшему процветанию всей территории королевства. Но даже создавая новые законы, принимая заседания с новым молодым советом, он не забывал о той возлюбленной, что встретилась ему однажды. Оставив попытки отыскать ту самую девушку, он продолжал любить её в сердце, но, кроме неё больше никого туда не впустил. По истечении долгих лет король так и не женился, не оставил наследников, и какими бы ни были уговоры от придворных, он не подчинялся им. Кристофер стал последним представителем династии, и уже после его ухода королевство снова накрыли темные времена, способствующие войнами и междоусобицами.
Синди больше не вставала с постели. До конца своих дней она провела под бдительной опекой мачехи. Сводные сестры успешно вышли замуж, разъехались в далёкие города и больше никогда не навещали мать. Редкие письма стали единственной радостью для Маргарет. Тем добродушнее она ухаживала за падчерицей. Долгими вечерами мачеха читала вслух книги, рассказывала истории из прошлого, поведала о тех мечтах, что были у неё, когда она была такой же молодой, и к чему привёл поиск того самого, что казалось ей важным. Она практически не покидала комнаты падчерицы, всё чаще оставаясь спать там же. Огромный дом окончательно опустел тем весенним солнечным утром. Синди ушла во сне, спустя несколько лет после самого прекрасного дня в жизни и покоилась под увесистым дубом, ветви которого накрывали землю.
До последнего вздоха они хранили ту любовь, что вспыхнули между ними однажды. Но лишь с приходом смерти смогли встретиться снова и не отпускали друг друга больше никогда, вместе растворившись в вечности.
