Андрей Сергеевич Прокопьев
Sindy Rella
Сцена девятая. Часовщик и неизвестный жених
Утро в доме мистера Релла проходило в обыденной обстановке. Мужчина запирался в мастерской, склонившись над очередным механизмом, вооружившись окуляром, неспешно выполнял тонкую работу. В такие моменты для него не существовало никого, полностью поглощённый в процесс, часовщик не замечал ни проходящего дня, ни событий, что творились вокруг.
Единственное, что хозяин дома просил соблюдать в часы его работы, это тишину. И если Синди давно привыкла к такому распорядку, то новым жильцам это было в диковинку. Чтобы не тревожить супруга, леди Маргарет занималась обучением дочерей, сочтя огромную богатую библиотеку в доме отличным подспорьем для этого. Множество книг на разных языках, о науке, музыке, поэзии, искусстве, мифах и легендах со всего света. Зачитываясь очередным произведением, взрослая дама сама неистово погружалась в мир сказок и фантазии, о дальних странах, чудесных существах, о свирепых волках, что беседуют с зажиточными королями, экзотических обычаях. Словом, библиотека стала самым любимым местом в доме, и уже здесь она устанавливала порядок, прося дочерей замолчать и вести себя пристойно, отыскав им несколько тяжёлых томов по этикету истиной леди. Обе девушки, познавшие гнев матери, не смели перечить, и в те часы, что та погружалась в чтение, они тихонько сидели рядом, лениво перелистывая страницы книг, желая найти картинки, но никогда не находили их. Заскучавшие сёстры бывало, не замечали, как из глаза слипалась, погружая их в глубокий сон, и только нечаянный кашель матери возвращал их к грядущим знаниям.
Утро Синди начиналось раньше всех. С первым появлением солнечных лучей, что проникали в её комнату сквозь кружевной тюль, создавая на стенах ажурные тени. Девушка просыпалась и тут же вскакивала с кровати, надевала обычное льняное платье голубого цвета, подвязывала фартук, тонким платном собирала нежные пшеничные волосы и уходила во двор, где заботилась о домашнем скоте. Каждый раз она сама чистила лошадей, на которых так любила ездить верхом, кормила животных, собирала яйца у несушек, но больше времени проводила с преданным псом. Старый кобель появился ещё тогда, когда она сама была малюткой, и до сих пор остаётся преданным другом, с которым девушка делится своими переживаниями и секретами. После похорон матери именно он стал тем, кто выслушивал девушку в самые мрачные времена. А в те дни, когда отец оставлял её совсем одну, старый бассет был самым близким и дорогим. И даже сейчас, когда большой дом полон жильцов, младшей хозяйке приятнее проводить время со старыми друзьями. Мистер Релла часто ругал дочку за то, что та возится со скотом вместо прислуги, что получает за это деньги, желая видеть девушку в роскошных нарядах, что привозит сундуками с каждой поездки, но та остаётся непреклонна, улыбаясь, отвечает, что для неё это не работа, а приятное занятие с друзьями ведь разве плохо так проводить время? На это часовщик ответить ничего не мог, но через пару дней снова возвращался к старому разговору.
День уже перевалил за середину, когда привычный режим был нарушен неожиданным визитом. Дюжина подданных появились во дворе дома, оповестив хозяев о прибытии короля. Первой отреагировала леди Маргарет, возмутившись гулу с улицы, упрекая падчерицу в неповиновении отцу.
– Дорогая, что случилось, откуда столько шума от столь тихого создания? – гневное недовольство, сопровождаемое милым обращением, осталось неуслышанным, так как в гостиной никого не оказалось. И когда женщина решила присмотреть за падчерицей снаружи, обнаружила незваных гостей. Недовольство тут же исчезло с лица, оставив лишь располагающую улыбку. Ту самую, которую она показывала только дорогим ей людям. Ещё никто не мог устоять перед её пленительной обворожительностью. Заметив в толпе прибывшей знати короля, супруга часовщика преклонилась перед ним, выполнив реверанс, на что тот любезно поприветствовал ту лёгким кивком.
– Ваше Величество, как приятно и неожиданно наблюдать Вас в нашем скромном доме. – Маргарет не отрываясь смотрела на знатную персону, озаряя его лучезарной улыбкой. Её глаза округлились и, казалось, стали такими большими, что закрыться уже не смогут. Король явно не разделял с ней столь радостного события, удивившись присутствию незнакомой женщины. Оглянувшись несколько раз по сторонам, он подозвал одного из подданных.
– Кто это? – недоумение и сомнение читались в его голосе. Искоса смотря на встречающую его, настороженно теребил золотые пуговицы на бархатном красном сюртуке. – Это служанка? – не дождавшись ответа дополнил король.
– Ваше Величество, это супруга часовщика. – монотонно пробубнил прислужник, ни громко, ни тихо, но так, что его голос донёсся до леди, ожидающей приветствия гостей. Лучезарная улыбка вмиг омрачилась, услышав своё сравнение с прислугой, но всё же пытаясь не подавать виду, Маргарет прервала затянувшуюся беседу.
– Я супруга мистера Релла, управляющая поместья и радушная хозяйка. – улыбка снова приняла сияющий облик, притягивая к себе взгляды присутствующих. Лишь правитель не мог спокойно смотреть на нее, и то и дело вертел головой, осматривая владения часовщика.
– Мне кажется, или территория при дворце выглядит скромнее?
– Не может такого быть, Ваше Величество. В королевских садах трудятся лучшие мастера, высажены самые красивые цветы, самые благоухающие розы тоже у нас… – прислужник отрицал очевидное, никакая роскошь дворцовых парков не могла сравниться ни с каким другим, что прилегал к дому мастера.
– Леди… кхм-кхм… – король закашлялся, глядя на хозяйку дома.
– Маргарет, – добавила она.
– Да, да, я запомнил. – оговорился король, – Леди Маргарет, кто тот волшебник, что окружает не дюжей заботой ваш чудесный сад?
– Ваше Величество, похвала превыше всего, несомненно, приятно получить оценку от того, кто славится своим садом на всю округу, и далеко за ее пределами.
Похвала незнакомой женщины лишь встревожила правителя. Ещё глубоким остался след послевоенных действий, когда король стал мнительным и подозрительным, пугался каждого шороха, ветерка, просквозившего рядом, искренне считая, что война не по праву легко обошла его стороной, и те враги, что хотели свергнуть действующую знать, могут преследовать и по сей день. От непонимания и испуга, мужчину пробил лёгкий озноб, но всё же, постарался взять себя в руки, поинтересовался: – Где же мой сад стал таким знаменитым, что о нём говорят далеко за пределами королевства?
Вопрос короля застал врасплох. Доброжелательный комплимент, что первым пришёл в голову, обернулся неудобной и скользкой ситуацией для дамы, но чуть подумав, рассказала, что, проживая некоторое время назад, слыхивала о таком роскошном саде, что только и мечтала посмотреть на него лично. Слова хоть и были убедительны для гостя, но доля недоверия и тревожности не покидали его ещё долго.
– Леди… кхм…
– Маргарет, Ваше Величество…
– Я явился с важным визитом к мистеру Релла, и желаю провести с ним беседу с глаза на глаз.
– Я сию минуту оповещу мужа о столь благочестивом госте. А пока, прошу пройти в дом.
Дюжина прислужников и король ровным шагом последовали за хозяйкой, расположившись в гостиной. Сама же она тут же скрылась с их глаз, исчезнув за деревянной дверью мастерской. Его Величество удобно устроился на мягкой софе, подложив под спину несколько подушек. Уютная гостиная располагала к приятным беседам и времяпрепровождению с чашкой настоянного чая. Темные стены, мебель из дерева дорогих пород, фарфоровый сервиз на обеденном столе с застеленной белоснежной кружевной скатертью, драпированные шторы глубокого фиолетового оттенка прятали за собой невесомый тюль и большое окно с выходом на благоухающий сад. Обернувшись по обеим сторонам, гость попятился назад, и на его глаза попался портрет красивой дамы, искусано написанный на холсте. Поразившись точности и тонкости работы, захотел рассмотреть ближе, подойдя к нему. Красивая леди грациозно сидела на том же месте, где только что находился он. Обратив внимание на черты лица, вглядываясь в яркие голубые глаза, он вдруг осознал, что ранее уже встречал эту красавицу, но вспомнить где и когда это было, не представлял возможным. От прекрасных раздумий о не менее прекрасной женщине на холсте, его отвлек сухой мужской голос.
– Ваше Величество… – мистер Релла вышел из мастерской, поклонившись королю, сразу же заинтересовался целью визита знатного гостя.
– Очень красивый портрет! Чувствуется, как ювелирно его писал художник, словно привнёс всю тонкость души, что предстоит перед его взором. – возвышенно высказался правитель.
– Благодарю, Ваша милость… – сухой голос часовщика слегка потускнел, словно от хрипоты, еле был слышен в просторной гостиной, – этот портрет принадлежит моей ныне покойной супруге.
– О, я не желал задеть ваших чувств… – расстроился король.
– Вы желали побеседовать об искусстве? Уж поверьте, я многое могу поведать об этом, но долгие затянутые литургии лишь отнимут поистине драгоценное время.
Достопочтенный гость ещё раз взглянул на прекрасную женщину и высказал: – Мистер Релла, не сомневаюсь в ваших познаниях об искусстве, и, несомненно, я бы выделил охотно время на интересную беседу. Уж поверьте, эти гады, что окружают меня… – он оглядел прислужников разом, – могут разве расстроить меня очередными жалобами и новостями не самыми важными, а о великом ни слова.
– Ваше Величество, холст, что перед Вами, написан именно мной, в те годы, когда я мог лично перенести всю красоту позирующей красками, подбирая натуралистические оттенки, для большей подлинности, дабы сохранить этот момент навсегда…
Леди Маргарет внимательно слушала мужчин, переводя взгляд то на беседующих, но на молчаливый портрет, и, казалось, от него она слышала гораздо больше, чем от обмена любезностями между супругом и королём. Её не покидало ощущение, что теперь с дюжиной прислужников, ею самой, и остальными, в их гостиной появилась она, та прекрасная дама с холста, и этот визит совсем не радовал. Статная женщина, стоявшая в дверном проёме, скрестила руки между пальцев, всё сильнее сжимая их, до боли, едва прикусив губу, она старалась не терять самообладания, и как бы не нравилось общее почитание умершей женщины, ревность переполняла до краёв.
– Мистер Релла, вы верно поняли мой визит, он никак не связан с искусством, вашим садом и чудесным домом. Речь пойдёт о делах насущных, о благополучии наших семей, нашей земли, всего королевства.
– Ваше Величество, но что я… – часовщик смутился от услышанного, никак не понимая намёков, – я окажу любую помощь, какую буду в состоянии оказать. И раз Ваше Величество лично пожаловал ко мне, сдаётся мне дело действительно важное.
– Это, несомненно, так! Я не приемлю ходить вокруг да около, юлить, и всегда говорить прямо и открыто, и сейчас я веду беседу с вами не как король, а как простой человек. Человек, которому нужна ваша помощь. В нынешнее время выживают только те, кто держится рядом сильных мира сего, одиночество может загнать в такой угол, из которого после выбраться будет практически невозможно. Выживает объединённая сильная стая. И к тому же пора проявить себя в полной мере, отдать долг короне, ради всеобщего благополучия.
– О каком долге идёт речь? – хозяин дома смутился и недоумённо оглядывался вокруг. Неужели его забирают на войну, и только подумал об этом, как остолбенел от изумления. Считая, что все военные действия прошли, успокаивая себя и семью, что тяготы, пережитые в тяжёлые времена, прошли, но, видимо, не совсем так. Из глубин мыслей всплыли воспоминания о сражениях, что устраивал ему отец, упорно готовя сына не только к семейному мастерству, но и к умению отстоять свою честь и любимых дорогих людей.
– О как долго не расчехлял меч, что достался мне от отца, я даже забыл, какой он был увесистый, да так, что, помахав им несколько раз, плечо ныло и не позволяло двигать рукой… – подумал про себя мистер Релла, но был удивлён продолжением монолога.
– Королевство в нынешние времена находится в упадочном состоянии. Прошедшая война оставила неизгладимый след не только по всей ее территории, но и во всех в ней живущих. Многие потеряли близких, лишились своего крова, нажитого, личного…
Мастер по часам снова отвлёкся мыслями от болтающего гостя, совсем не улавливая суть его слов, задумавшись о тех людях, кто жил поодаль, решив, что соседи остались без крыши в преддверии осенних дней, и неужели король повелит принять бедолаг у себя… Нет, нет, это никак не допустимо. Я готов найти для каждого проходимца должную работу, но делить с ними кров никак не смогу… Но как вежливо отказать королевской просьбе, а если не просьба, а указ, что тогда… тогда я оставлю этот притон и с семьёй явно покину более ненавистное место… но здесь столько того, что держит меня… – думая об этом, мужчина невольно взглянул на висящий портрет. Супруга, стоявшая рядом, обратила внимания на его взгляд и ненароком посмотрела туда же. Красивая, нежная, изящная, она так грациозно сидела на софе, и так легко это давалось. Мысли Маргарет отнесли её в те времена, когда каждое движение истиной леди оттачивалось часами. Изящная походка, аристократические манеры, лёгкие жесты и интонация голоса… ей приходилось обучаться всему самой, оттачивать новое обретённое мастерство в доходном доме, обвораживая постояльцев, захожих мужчин. Глаза наполнились печалью, горестью и завистью. Отведя взгляд в сторону, глубоко вздохнув, проглотив наплывающий в горле комок, снова улыбнулась, ближе подошла к мужу и взяла того под руку. Мужчина вздрогнул от неожиданного касания, одёрнулся, выйдя из затянутых мыслей.
– Не смею Вас перебивать, но готов поклясться всем чертям, я ничего не понимаю, о чём вы пытаетесь донести? Снова неспокойно на территории королевства? – наконец вопросил часовщик.
– И да, и нет. Положение действительно не лёгкое. Но я пришёл не рассказывать о тяготах государства, а с другими целями. Мы оба представители знатных семей, оба отцы, оба нацелены на то, чтобы наши отпрыски продолжали долгую счастливую жизнь, не расплачиваясь за те оплошности, что могли быть допущены. Никогда не сможешь узнать наперёд, какие поступки отразятся на их будущей жизни…
– Ваше Величество, прошу Вас… – монолог короля снова был перебит. За всю жизнь часовой мастер встречался с королевской персоной всего несколько раз, но те приемы проходили без личного общения, и до сих пор не мог подумать, как тяжело выносить его поток бессмысленных слов. И всё же понимая, что тем самым он может оскорбить правителя, терпеть этого больше не в состоянии.
– Да, я понимаю, да… – замешкавшейся мужчина явно нервничал, что не было похоже на него. Прислужники, стоявшие позади едва заметно переглядывались, не подавая вида странной ситуации. Обычно уверенный в себе, знающий цену каждому слову, сейчас смущается перед обычным горожанином. Сам король отступил, отстранившись от оппонента на полшага, тут же выдал.
– Я пришёл просить руки вашей дочери.
Хозяин дома несколько секунд вертел в мыслях услышанное, что вывело его из равновесия, на губах появилась едва уловимая улыбка. Напряжение внутри нарастало, что ему хотелось расхохотаться ему в лицо, но взяв себя в руки и, сделав серьёзный вид стал подбирать слова, как бы мягче можно отказать королю. И хоть прошло несколько секунд, казалось, его ответа дожидаются настолько долго, что уже просто невежливо молчать. Ощущая на себе порицающие взгляды гостей, он почувствовал на себе свербящий взор супруги. Яркие глаза блестели и были красноречивее любых слов. И все же опомнившись, он собрался мыслями и ответил: – Ваше Величество, моё почтение к Вам безгранично, как и любовь к родной земле, к своему дому, семье. Но я вынужден отказать. Я против такого союза.
Маргарет затаила дыхание, а в горле застыл пылкий крик, до селя она ещё не знала, как в один момент можно возненавидеть человека в одночасье. Проживая в доходном доме, она могла только лелеять смелые грёзы, что сам король будет просить о заключении брака её дочерей, хоть и не родных. А супруг так легко отказался, даже не дав возможности помечтать об этом.
Король сковался в лице. Натянутая улыбка застыла, глаза пронзительно смотрели на собеседника, но подобрать подходящих слов для ответа не находил. А ведь он обдумывал аргументы, если придётся убеждать напыщенного отца в верности положительного решения, но где сейчас эти доводы, понятия не имел. Молча развернувшись, он направился к выходу, за ним тут же последовала многочисленная свита, полностью освободив гостиную. Оставшись наедине, хозяева дома не смотрели друг на друга. Мистер Релла не произнося ни звука тут же направился обратно в мастерскую, а стоящая на пороге Маргарет, любезно отошла в сторону от дверного проёма, мысленно проклиная того.
Сцена десятая. Сводные сестры и тоскующий отец
За те дни, что сестры живут в доме отчима, больше времени они проводили в опеке матери, учителей, чтением книг и обществом друга. Неразлучные с детства, им досталась одна большая комната на двоих, с просторными кроватями с балдахинами, вместительным гардеробом, что вмещал в себя бесчисленные платья, что появились у них с той поры. Находя очередной модный наряд, тут же старались найти портниху, чтобы воссоздала ими увиденное, либо обыскивали столичные салоны в поисках необходимого. Леди Маргарет одобряла модное увлечение девочек, считая, внешний вид должен соответствовать духовности, что преобладает в них и обложка никак не может отталкивать от внутренней красоты. Во многом вкусы обеих совпадали, и, как правило, наряды были очень похожи или вовсе идентичны, отличные лишь по цвету. Не обходили вниманием и украшения. Из драгоценных камней и металлов, что ещё больше радовали девушек. Если бы не наставления мудрой матери, незнающие дамы цепляли бы на себя всё, что могло уместиться на пальцах, запястьях, шее и ушах, без меры. Маргарет же приучала дочерей одеваться тонко, изящно и со вкусом, искренне считая, эти уроки лучшим знанием, что поможет им в дальнейшем. Отчасти она была права. Без её уроков сёстры рисковали быть подняты на смех в обществе, в котором они отныне находятся. Высший свет таких ошибок не забывает и искореняет незваных чужаков.
Маленького мира вполне хватало им для полноценного существования, и принимать в окружение новых людей в планы не входило. В том числе и сводную сестру. До сих пор их общение сводилось к минимальному обмену любезностями с утра и во время трапезы, вежливые вопросы ради приличия и требования матери и обсуждения той поздними вечерами. В их глазах Синди была неинтересной, скучной, погруженной в личные мысли, мечтательницей, напевающей песни себе под нос. А её любимые занятия с домашним скотом вызывал ужас, недоумение и смех. Понять, как юная девушка, дочь богатейшего человека добровольно просыпается так рано, делает работу, которую должны выполнять прислуга, при этом не требовать за труд ровным счётом ничего, для них было невозможно. А уж отсутствия интереса к нарядам и украшениям не разделяли вовсе. И Синди была с ними абсолютно солидарна. Приняв их как сводных сестёр, она сделала несколько попыток к диалогу, поведав о том, как правильно и красиво шить модные платья самой, но поддержать беседу не вышло. Более разговора с ними лично не заводила. Даже уговоры отца не действовали на неё. Как бы мистер Релла не требовал от дочери лояльнее относиться к мачехе и девочкам, быть дружелюбнее и любезнее с ними, апеллируя тем, что им пришлось тяжелее, исходя из прошлой жизни и вступлением в новую, и именно она должна стать их проводником, коей она отказывалась быть. Но расстраивать отца ей хотелось намного меньше, чем терпеть общество светских дам, поэтому старалась при каждой встрече интересоваться их мнением, делами и прочем. Но все попытки снова и снова рушились о две не пробивные стены.
Новость о знатном госте распространилось быстро среди обитателей поместья. Событие обсуждалось всеми, кто мог говорить и слушать, всеми, кроме Синди и часовщика. Мистер Релла лично рассказал дочери о просьбе короля, на что та даже не повела бровью, проявив полное безразличие. Отказ отца она приняла как само собой разумеющейся исход прошедшего диалога, иного и быть не могло. Конечно, её интересовали намерения Его Величества, но не до такой степени, чтобы долго размышлять об этом. Не придумав для себя ничего вразумительного, девушка выкинула это из головы и тут же занялась повседневными делами. Но шепотки в округе не давали ей покоя. Проходя мимо мачехи, сестёр, прислуги, те то и дело замолкали, переводили тему на совершенно другую. И лишь со своими старыми друзьями она не чувствовала себя объектом новых сплетен.
– Выйти замуж за короля! Королева Люсинда… ха… Ну вот ещё… Замуж за старика… – сетовала она, вычёсывая гриву жеребца. А тот будто понимающе кивал ей, вилял хвостом и брыкался, показывая свой протест.
От комичного диалога с жеребцом девушку отвлёк скрип открывающейся двери. На пороге киношки стоял мистер Релла, улыбчиво поприветствовал дочь, кивнув ей. Синди обернулась на него, также улыбнулась и продолжила своё дело. Временами мужчину тревожили мысли о том, что стал меньше времени уделять родной дочери, сместив внимание на новую супругу, и хоть девочка не показывала никакой обиды, ему казалось, что она отдаляется от него, становится холоднее и закрытие. Ему часто вспоминалось, как им хорошо было вдвоём, без посторонних людей в доме. А Вивиан… о те прекрасные моменты уже не подарит ни одна женщина, какой бы прекрасной она ни была. Леди Маргарет, несомненно, достойная дама, но стоит признать, и рядом не стояла с покойной женой… так в чём же она хороша? Часовщик молча наблюдал за дочерью, которая так ловко управлялась с жеребцом, вычесав его, а затем запрягла. Уверенно и легко, седло оказывалось на спине коня, и вот он уже готов к забегу.
Синди также улыбалась, когда оборачивалась на отца, а тот ловил себя на мысли, что в тусклом свете конюшни, в простом платье и собранными волосами, она так сильно похожа на мать. С каждым новым днём, расцветая всё больше, она становится лёгкой и грациозной, нежной и невесомой, и даже несмотря на простой наряд, отсутствию украшений и изящной причёски, была самой прекрасной во всей округе.
– Совсем скоро мне нужно снова будет покинуть вас, – нарушил молчание мистер Релла. Улыбка девушки едва поникла, но она старалась не показывать удручения, дабы не огорчать его. Она всегда понимающе относилась к отсутствию отца, зная, как он старается для безбедной жизни, и сама пыталась быть полезной, самостоятельно ведя хозяйство, дожидаясь его, принимая тяготы одиночества. И сейчас, ей также придётся принять решение уезжать.
– Да, папа, я буду вспоминать о тебе каждую минуту, что мы будем в разлуке. – радость и уверенность пропадали в каждом слове, а глаза едва наполнялись слезами. На удивление самой девушки, ей было проще осознавать, что она остаётся в одиночестве, чем в обществе мачехи и сводных сестёр. Часовщик подошёл ближе и обнял её.
– Я знаю, ты сильная девочка, и дождёшься меня, как всегда. Мне легко на сердце, зная, что ты не одна, под чутким присмотром леди Маргарет.
Синди и вовсе опечалилась, услышав это. И будучи маленькой девочкой, она никогда не перечила отцу, не просила слёзно остаться, но сегодня не смогла сдержаться. Она прижалась к груди отца и тихонько заплакала. Он погладил её по голове и прижал к себе сильнее.
– Ты и не заметишь, как время пролетит. Я вернусь до начала зимы, и больше никуда уже не уеду! Вот увидишь!
Оторвавшись от крепких объятий, девушка постаралась взять себя в руки и успокоиться. Выдавив натянутую улыбку, прошептала, что уже скучает по нему, и снова разрыдалась.
