Андрей Савельев
Как убивали СССР. Кто стал миллиардером
Сделаем прыжок во времени еще на год вперед.
29 марта 1991 года, выступая на Съезде народных депутатов РСФСР, Ельцин выдвинул принцип, «без следования которому эффективные экономические преобразования практически невозможны: официальный отказ от применения силы, в том числе военной, как средства политической борьбы».
Через два с половиной года Ельцин отдал команду стрелять в парламент.
Посмотрим на ухищрения Ельцина в предвыборном говорильном марафоне 1991 года:
– необходим строгий государственный контроль над процессом перехода к рынку, чтобы не допустить сосредоточения материальных и финансовых ресурсов общества в руках узких мафиозных групп, чтобы экономическая свобода не превратилась в право сильного игнорировать Закон;
– надо наделить всех граждан собственностью путем поэтапной приватизации большей части государственных предприятий, жилья при максимальном учете интересов всех слоев населения;
– государство будет гарантировать уровень жизни не ниже прожиточного минимума, особенно на период перехода к рынку социально незащищенным слоям;
– создать условия для подъема рождаемости, приоритетного развития детской медицины;
– в доле расходов России на оборону необходимо увеличить часть средств, отпускаемых на социальные цели;
– увеличение в полтора раза среднесоюзного уровня минимальной зарплаты, пенсий и стипендий, увеличение продолжительности отпуска для всех категорий трудящихся, сокращение рабочей недели на 1 час.
Победив на президентских выборах, Б. Ельцин уже 1 июня 1991 года объявил: «Если Россия обретет подлинный суверенитет и вступит в действие республиканская антикризисная программа, то уже в будущем году мы начнем выбираться наверх».
Подлинный суверенитет политикой Ельцина обеспечен был вполне – страна была разрублена на куски, подобно говяжьей туше. Антикризисная программа в виде гайдаризации цен – тоже вполне удалась. Результат в социальной сфере оказался противоположным тому, что обещал Ельцин. Упал уровень жизни и уровень рождаемости, минимальная зарплата даже наполовину не покрывала прожиточного минимума, социальные проблемы армии обострились до предела… Зато мафиозные группы, о которых говорил кандидат в президенты, получили в его лице мощную поддержку.
Кинорежиссер Станислав Говорухин вполне выразил отношение к Ельцину всех думающих людей: «Западные журналисты часто говорят: “Ну, допустим, все плохо. А вы видите альтернативу Ельцину?” – Я подвожу их к окну и говорю: “Видите: мужик с авоськой идет – вот альтернатива Ельцину. Наверняка не был членом Политбюро, может быть, даже не алкоголик…”» («Солидарность», № 11, 1994). Действительно, любой самый средний человек на месте Ельцина был бы более безопасен для страны, а с минимальным нравственным потенциалом он, наверняка, сделал бы для нее и много полезного.
В начале своей политической карьеры Ельцин всячески старался изобразить близость к народу – демонстративно проехал две остановки на трамвае, продемонстрировал журналистам ботинки фабрики «Скороход», иногда обедал в рабочей столовой, и тем заслужил всенародную любовь. Ради чего он так мучился, для чего искал народной любви стало ясно довольно быстро. Оказалось – ради феноменальных по роскоши апартаментов, шикарных выездов, загородных вилл, но главное – ради возможности без счета тащить из казны для себя и своих ближних родственников.
Книжка «Записки президента», создаваемая в поте лица приближенными к Кремлю журналистами, вышла кособокой и прибыли большой не принесла. За рубежом тиражи не расходились. На открытый счет поступило всего около 100 тыс. долларов. Но потом оказалось, что счет пополнился невесть откуда взявшимися 5 миллионами «зеленых». Потом придворный олигарх купил для президента виллу в Ницце за 25 млн долларов, дочке Тане понравилось коллекционировать платиновые часы, зятю отошел пополам с Березовским «Аэрофлот», любимый глава администрации поделил с Березовским телекомпанию ОРТ («КП», 24.09.98) и т. п.
Последняя информация, ставшая известной благодаря бывшему ельцинскому охраннику Коржакову и озвученная депутатом В. Илюхиным, вызвала комментарий замглавы президентской администрации (по совместительству – любимца Лужкова и протеже Чубайса) Е. Савостьянова: «Что касается акций ОРТ, то здесь никакого криминала нет. Президенту передавались права на них только на срок исполнения им своих обязанностей. Можно сравнить эту передачу с получением служебного жилья. После ухода с госслужбы человек квартиру обязан сдать» («Сегодня», 26.11.98).
Опубликованная Ельциным декларация о доходах – дополнительное подтверждение того, что номенклатура одновременно бесится с жиру и уверяет граждан в том, что живет очень скромно.
Президентская супружеская пара, как свидетельствует из декларации, владела собственностью без малого на 1 млрд 200 млн рублей, а доход ЕБН в 1996 году составил 243 млн рублей. Из этих цифр можно заключить, что в течение 6 лет президентства бедный Ельцин почти ничего не тратил, только накапливал. Если же вспомнить, что за этот срок зарплату ему приходилось поднимать неоднократно (инфляция, господа!), то и вовсе получается, что покупательная способность президента с годами сильно упала. Между тем, у Ельцина, по всей вероятности, были специальные поставщики, готовые себе в ущерб продавать президенту весьма недешевые товары. Так, личный БМВ Ельцина оценен в 12 тыс. долларов при реальной стоимости не ниже 20 тыс., личная дача площадью 452 кв. м. на участке в 4 га в престижном районе оценена в 200 тыс. долларов при реальной стоимости не менее нескольких миллионов долларов. По утверждению Ельцина его доходы составляются из зарплаты (на тот момент – 10 млн рублей) и процентов по вкладу в Сбербанк, который является гонораром за книги. Выходит, что проценты в 1996 году составили не менее 123 млн рублей, что означает размещение вклада в размере никак не меньшем миллиарда рублей.
Власть имеет свои тайны и до времени не известные сюжеты, которые позднее всплывают в мемуарах и рассекреченных документах. Ельцинизм обнажил свою натуру гораздо раньше. Те, кто имели доступ в самые глубины закулисья, поторопились рассказать всему миру, как они жили и чем занимались во власти. Они говорили не об интересах и проблемах России, не о сложных задачах, которые приходилось решать, управляя рассыпающимся хозяйством. Нет! Они повествовали о склоках, пьянках, позоре, который теперь доступен всякому.
Из первых мемуарных книг, которая оказалась на прилавках магазинов и дала автору немалые доходы и даже славу разоблачителя, оказалась книга ельцинского телохранителя, а потом закулисного игрока генерала Коржакова: «Борис Ельцин: от рассвета до заката». Коржаков постарался припомнить все, но поразительным образом соединил оправдание Ельцина с его дискредитацией.
Самый ранний эпизод книги – 1987 год, когда Ельцин выступил на пленуме ЦК КПСС, а потом на пленуме Московского горкома, где неожиданно «признал прежнее поведение ошибочным, покаялся перед партией». Тогда у широкой публики он снискал сочувствие: каяться никому до сих пор не приходилось, поскольку никто и шагу в сторону от «генеральной линии» не мог сделать. А тут – покаяние, ставшее достоянием публики, но при этом не кончившееся изгнанием и репрессиями. Коржаков постфактум реабилитирует Ельцина: несчастный, оказывается, был болен. Перед пленумом врач влил в Ельцина «смертельную дозу баралгина», после чего тот впал в прострацию и в этом состоянии оказался на трибуне. Разумеется, тем самым он как бы и не отвечал за слова, которые тогда произносил. На самом деле, Ельцин просто струсил и от трусости наглотался лекарств. А говорил то, что заготовил заранее. Текст речи разоблачал его как личность жалкую. К сожалению, неприятие КПСС тогда было еще сильнее. Поэтому люди искали для Ельцина оправданий. Иначе они бы остались без надежды, без лидера, на которого рассчитывали хотя бы для того, чтобы выразить свое отношение ко всем уже надоевшей партии.
Интересно, что врач, «прописавший» Ельцину убойную дозу лекарств и превративший его на время в «лунатика», потом оказался личным врачом В. Черномырдина. И почему-то домочадцы Ельцина ненавидели этого человека. Может быть, потому что старались списать на него «лунатизм» вождя демократов, который едва не стал финалом его политической карьеры. Сам Ельцин, по свидетельству Коржакова, был неприятно удивлен, столкнувшись со своим бывшим врачом в окружении Черномырдина. А в 1994 году врач Д. Нечаев погиб от насильственной смерти.
Не удивительно, что Ельцин и его ближайшие соратники, бывало, впадали в пограничные состояния. Их жизнь была сплошной пьянкой. Коржаков свидетельствует, что Геннадий Бурбулис, которого Ельцин собирался повести за собой на выборы президента РФ в 1991 году и сделать вице-президентом, продемонстрировал всю свою философию и всю свою культуру. Произносимый им тост при женщинах и детях оказался насыщенным ненормативной лексикой, а потом ему сделалось дурно, и он отошел в уголок, чтобы очистить желудок. После такой процедуры он счел возможным продолжить тост. По одному этому эпизоду мы можем оценить, насколько адекватен был один из влиятельнейших соратников Ельцина.
Впечатляющая пьянка соратников, живописуемая Коржаковым, относится к августовским дням 1991 года. Судьба страны оказалась в руках пьяниц. Два десятка человек, включая Лужкова с женой и Гавриила Попова, провели все это время, что называется, «не просыхая». Коржаков пишет: Попов так «захмелел», что его «двое дюжих молодцов… еле вынесли под руки…, а уборщицы жаловались, что с трудом отмыли помещение после визита Гавриила Харитоновича». И далее, после «победы», все участники переворота «расслабляются» коньячком беспрерывно.
Другой пример – пьянка во время «беловежского сговора». Коржаков описывает, как упившаяся компания отправляла в небытие могущественную державу.
Следующий судьбоносный этап – март 1993 года, указ «Об особом порядке управления страной» (ОПУС). Компания путчистов распланировала, как душить народных депутатов хлорпикрином. Как только оказалось, что импичмент Ельцину не добрал голосов, компания алкоголиков собралась изрядно выпить и закусить – Ельцин, Черномырдин Грачев, Илюшин, Баранников…
Собственно путч 1993 года. Ельцин снова пьян. Во время трагических событий в Останкино он пошел спать. Коржаков рассказывает, как он тормошил «всенародно избранного» ночью, решал вопросы расстрела и штурма парламента. Но к утру Ельцин опять заснул, запершись в задней комнате своего кабинета. Пока Коржаков занимался штурмом, как оказалось, Ельцин с компанией вновь пьянствовали. Москва была залита кровью, а ельцинисты собрались в банкетном зале. Подробностей мемуарист не приводит, но признаки всеобщего опьянения безнаказанностью и водкой, судя по его «картинке», налицо.
Далее – Шеннонский инцидент, опозоривший нашу страну. В Вашингтоне во время встречи с Клинтоном Ельцин выпил несколько бокалов. Что оценено мемуаристом, как «совсем немного». Но через некоторое время в полете над Атлантикой Ельцин оказался мертвецки пьян: «встал, упал, описался». Жена и холопы хлопочут над безжизненным телом. Для нас с вами сообщают: микроинсульт, сердечный приступ. Потом оживившийся Ельцин сказал: «Я просто проспал». И свалил все на своих помощников, которые его «не разбудили». При этом иностранные дипломаты, готовившиеся встретить президента России, были изумлены картиной: Ельцин, писающий на колесо самолета. Делал он это, надо полагать, не приходя в сознание.
Позорнейший эпизод: «Ельцин дирижирует оркестром». Кадры этого позора облетели весь мир. Коржаков пишет, что его патрон с утра «уже устал», потом «расслабился перед церемонией», потом за обедом «выпил много сухого вина», отчего «резвился: гоготал сочным баритоном, расковано жестикулировал и нес откровенную ахинею». Наконец, Ельцин начал «музицировать около мэрии вместе с оркестром полиции Берлина»: подражал дирижеру, пел дурным голосом отрывочные слова из «Калинки-малинки». Толпа улюлюкала. Было отчего: Ельцин окончательно сдавал Германию. Русские войска выводили в чисто поле на родину. Кривляющийся алкоголик как нельзя лучше иллюстрировал состояние России.
По описаниям Коржакова, Ельцин и его соратники почти всегда пьяны. Что бы они ни делали, всегда пили. Коржаков с Барсуковым с американскими коллегами выпивают «грамм по семьсот». Коржаков с Явлинским – три бутылки шампанского. С Шумейко и Баранниковым Коржаков выпивает четыре бутылки коньяка за присест. Экскурсия по Енисею – вся ельцинская компания пьяна вдрызг. Решается кадровый вопрос – всегда приносят бутылку. Ельцин приезжает к Коржакову в больницу – пьют несколько часов кряду. Ельцин с Кучмой упиваются настолько, что первый протаранил головой дверной косяк, а второго пришлось выносить. С Черномырдиным Ельцин без пьянки не общался. А тот не общался без мата. Ясно также, почему и у Черномырдина, и у Ельцина иной раз нормальные русские слова не проходят сквозь глотку – не хватает привычных оборотов с тюркскими корнями и русскими приставками и суффиксами.
Конечно, Ельцин и не думал становиться миллиардером. Вокруг воровали все, и это было оправдано идеологической догмой. Но себе Ельцин брать не мог: это было «не по-царски». Поэтому брали его родные и близкие. Ему самому было удобно думать, что деньги в чемодане – это авторские гонорары за написанную не им книжку «Записки президента». Коржаков свидетельствует: «тысяч по шестнадцать долларов… ежемесячно приносит литературный обработчик мемуаров» В. Юмашев (затем – глава президентской администрации и зять любимой дочки). Ельцин «складывал деньги в свой сейф».
Барские замашки Ельцин демонстрировал и в «квартирном вопросе». Квартира его семьи на Рублевском шоссе – это не просто жилье. Здесь при Ельцине в дом, построенный для кремлевских врачей, заселились те, кто хотел быть ближе к уху и кого Ельцин хотел держать под рукой: Шахрай, Сосковец, тот же Юмашев, Грачев, Черномырдин, Тарпищев, Лужков, Барсуков, Ресин, Гайдар. Кто не оправдывал доверие Ельцина, удалялись без всяких разговоров. После перехода Баранникова на сторону парламента в 1993 году его квартиру получил министр внутренних дел Ерин. Генеральный прокурор Казанник тоже был лишен квартиры за то, что посмел добиться амнистии для защитников парламента – «подвел президента».
Кто реально был хозяином положения, следует из слов в адрес начальника Федеральной службы контрразведки – того, что осталось от КГБ. Коржаков передает слова настоящих хозяев России, скрывавшихся за спиной Ельцина. Березовский: «…если вы не понимаете, что мы пришли к власти, то мы вас просто уберем. Вам придется служить нашим деньгам, капиталу». Чубайс: «Если этот президент не будет выполнять того, что мы ему скажем, то поменяем президента».
В Старом Огарево банкеты проходили с командой Чубайса, с Гусинским, Березовским и прочими им подобными. Это они – настоящие хозяева жизни. А Ельцин – так, петрушка на базаре. Только злить его не надо, – вот и вся придворная политика. Если ее соблюдать, то страну можно грабить так, как не грабил ни один ордынский хан.
Еще до всяких «демреформ» Ельцин, переехав из Свердловска в Москву, тут же организовал для семьи дочки Лены отдельную жилплощадь. Дочка Татьяна принимает от Березовского сначала «Ниву», потом «Шевроле», а потом и более дорогие подарки.
Хасбулатов впал в немилость, потому что посмел пригласить в сауну, где находился Ельцин, своего массажиста.
Ельцин въезжает в квартиру Горбачева. «Спальный гарнитур из карельской березы с изящной инкрустацией… потом перевезли на личную дачу Ельциных». Барвиха показалась бедной – переехали в шикарный особняк в Огарево. Горбачевский Ил-62 тоже слишком скромен – зачерпните из казны и отделайте салон на полмиллиона долларов. И это не понравилось: нет отдельного санузла для «всенародно избранного». Пришлось отделывать в Швейцарии другой самолет.
Итак, Ельцин пьет и жрет. Когда он работает? Об этом от мемуариста мы не узнаем. Ельцин не руководит страной, а все время ноет. Ельцин не знает, что такое служба Родине, а потому привечает только тех, кто демонстрирует личную преданность. Больше всего любит, когда говорят о нем, млеет от комплиментов. Телевизор не смотрит, газет не читает. При этом он – инвалид. Не только потому, что лишен пальцев. У него травмирована спина, проблемы со слухом (одно ухо почти не слышит), он перенес пять инфарктов. Страной формально управлял клинический тип.
Приговор Коржакова своему прежнему хозяину исходит не из анализа его личности и сложившихся вокруг него условий. Он просто повторяет то, что к моменту выхода мемуаров было очевидным подавляющему большинству: «У него было все, чтобы грамотно провести реформы, предотвратить коррупцию, улучшить жизнь миллионов россиян. Но Борис Николаевич поразительно быстро был сломлен всем тем, что сопутствует неограниченной власти: лестью, материальными благами, полной бесконтрольностью… И все обещанные народу перемены свелись, в сущности, к бесконечным перестановкам в высших эшелонах власти. Причем после очередной порции отставок и новых назначений во власть попадали люди, все меньше и меньше склонные следовать государственным интересам. Они лоббировали интересы кого угодно: коммерческих структур, иностранных инвесторов, бандитов, личные, наконец. Да и Ельцин все чаще при принятии решений исходил из потребностей семейного клана, а не государства».
Наверное, не стоило бы читать, а тем более анализировать труд другого ельцинского прихлебателя – бывшего пресс-секретаря В. Костикова «Роман с президентом». Сладенькое название предвещает какую-нибудь мерзость. Но такова участь летописцев – читать надо.
Эта книжка по сравнению с яркими воспоминаниями телохранителя Коржакова смахивает на упражнения графомана. Да и пишут почти об одном: Костиков – с умолчаниями и недомолвками, Коржаков – открыто. И все-таки, в отличие от Коржакова, Костиков был тем, кто мотивировал деятельность президента, формировал его мировоззрение. Телохранитель, если и пытался подталкивать Ельцина на отдельные поступки, так и не смог стать его «вторым Я». Костикову же Ельцин поддался, а потому книга пресс-секретаря помогает проникнуть в потемки президентской души.
В Кремле все знали, что Костиков пишет книгу. Ходили и боялись. Кто припугнуть пытался, кто подольститься. Даже Ельцин боялся вышвырнуть Костикова взашей. Но и рядом с собой держать было страшно – вдруг еще чего-то лишнего узнает да понапишет об этом. Налил на прощанье фужер коньяку и назначил Костикова послом в Ватикан.
Но Костиков, судя по его книге, оказывается осведомленным скорее о застольях, чем о содержании деятельности «команды Ельцина». Как и Коржаков, он больше пишет о том, кто и сколько мог выпить, кто был допущен к президентской сауне и т. п.
Милые шуточки были приняты в среде «приближенных к телу». В качестве намека на скорое назначение в Ватикан, как рассказывает Костиков, ему подарили карикатурную фигурку молящегося монаха. «Когда фигурку слегка поднимали, из-под сутаны выскакивал огромных размеров член радикально-фиолетового цвета». Таким образом, по свидетельству пресс-секретаря мы можем представить себе атмосферу дворцовых скабрезностей, слабо сочетающихся с задачами государственного служения.
Костиков пишет, что президент осознавал себя воссоздателем величия России, но тут же оговаривается, что воссоздавалась пустая помпезность, что пар уходил в «президентские фанфары», написанные специально для обозначения явления президента народу. Вместо упорной работы на благо страны, Ельцин то и дело «брал тайм-аут» и ожидал «когда прорежется внутренний голос», «когда либо эксперты дадут вразумительный анализ или совет, либо его самого “осенит”». Государственное служение у Ельцина заменялось составлением списков приглашенных на приемы в Грановитой палате и согласованием меню.
То же касается и алкоголя. Холопьим удовольствием пованивает от строк о том, как Костиков вкусно ел и пил при дворе своего хозяина: «А вот вина, как правило, [подавали] плохие. Французские или итальянские вина на президентских приемах, как правило, не подают и, наверное, правильно делают. Но свои хорошие вина оказались за границей, в ближнем зарубежье. Запасы же кончились. Когда в кремлевских подвалах еще оставались запасы от щедрот Советского Союза, подавали прекрасное молдавское каберне. Но потом и оно кончилось. Разливают красное с экзотическим названием “Царское”. Но это порядочная дрянь. Кто его придумал, я просто не знаю. Того, кто убедил президента, что это хорошее вино, я бы заставил пить уксус. Хорошо, что снова стали подавать водку. В 1992 году, когда я только начал работать в Кремле, водку не подавали – видимо, по инерции трезвенных лигачевских времен. Впрочем, всегда можно было мигнуть знакомому официанту, он, спрятавши бутылку под хрустящую салфетку, нальет стопочку-другую. Благо, что закуска будто специально изощрена под графинчик “беленькой”».
То есть в ельцинском окружении, под стать президенту, сложилось самое благодушное отношение к пьянству. Костиков рассказывает, как на церемонии подписания Договора об общественном согласии к президентскому столику рвался Жириновский с целым ящиком водки, а когда его не пустили, начал раздавать бутылки всем подряд. Пропрезидентские политики, наравне с оппозицией, с удовольствием расхватывали дармовую «огненную воду». Да и в прочих случаях рюмки, судя по книге Костикова, опрокидывались по любому поводу.
Костиков рассказывает как «рабочая группа» готовила послания президента. Было принято «вознаграждать себя небольшим застольем». «После нескольких рюмок водки человек становится откровеннее и разговорчивее. Да и, попросту говоря, надоело все время держать себя за язык». Холопы играли своих господ, распределяя между собой их роли и произнося от их имени тосты. Ельцин относился к этой братии именно как к холопам. Он практически никогда не благодарил за выполненную работу. Холопы ублажали себя сами – говорили друг другу приятные слова.
Словом, спиртное в мемуарах бывшего пресс-секретаря льется рекой. Вот Костиков пишет, как Ельцин и польский президент Валенса соревновались: кто кого перепьет, а дворня, наблюдающая за этим, переживала про себя: «Да закусывай же, закусывай, Борис Николаевич!» Потом Костиков признается, что в тяжелой ситуации «хочется по-шкиперски хватануть стакан рому. Но в России, как известно, в почете другие напитки…». Вот и получается: «Ельцин со стаканом, Ельцин с бутылкой, Ельцин «вприпляс», Ельцин с раздобревшим лицом после дегустации кумыса в Калмыкии…».
Не удивительно, что от нездорового питания и непомерного употребления алкоголя лицо у Ельцина оплывало. Психологи посоветовали не демонстрировать физиономию президента на телеэкране, заменяя телеобращения радиовыступлниями. К радиообращениям Ельцин перешел, но при этом не отказал себе в удовольствии нести в массы свой опойный образ. Поскольку самостоятельно удерживать определенную эмоциональную окраску своих выступлений он уже не мог, референты подчеркивали в листочках слово «улыбнуться» и делали дубли, когда он забывал состроить из останков своего лица нечто добродушное.
«Роман с президентом» однозначно свидетельствует: в Кремле царили политические интриги, и ничего не предпринималось ради судьбы страны, разрешения ее проблем.
Костиков пишет о том, как Ельцин без зазрения совести запускал руку в карман государства ради того, чтобы поднять свой авторитет среди чиновничества. В период первых своих поездок по стране уже в качестве президента России он брал с собой сотни миллионов рублей, чтобы «сделать подарок трудящимся». Ездил, как отмечает Костиков, все больше по «личным друзьям». Поездки эти проходили «по канонам «партхозактива». «Считалось, что в поездках он узнает много нового и интересного, слышит голос правды и голос России. Но это была совершеннейшая чепуха».
Практически исключив из повествования истории о принятии важных государственных решений, Костиков остановился разве что на том, как Ельцин торговался с японцами из-за островов. Японцы не хотели давать сто миллионов долларов, Ельцин не хотел отдавать острова даром – вот и вся игра, которой Костиков попытался придать вид психологического противостояния.
«Блестящая фраза», которую подкинул Костиков Ельцину для выступления перед американцами, симптоматична: «Сегодня свобода Америки защищается в России». То есть, прямым текстом говорилось, что Ельцин защищает интересы американцев. Прочувствовать смысл произнесенной Ельциным фразы ее автору не дано. Самому Ельцину – тем более.
Костиков вряд ли отдавал себе отчет, что описывал команду Ельцина с неприязнью. О шефе Министерства иностранных дел: «Козырев той поры был одной из “священных коров” на демократическом пастбище». Качество другого своего коллеги по «пастбищу» – тихого первого помощника В. В. Илюшина – оценены так: «Виктор Васильевич предпочитал не высказывать идей, не формулировать предложений. Как правило, он присоединялся к мнению президента». Про получившего одну из высших государственных наград режиссера Марка Захарова Костиков пишет, как этот представитель «творческой интеллигенции» на совещаниях президентского «мозгового центра» постоянно требовал «раздавить гадину» – Верховный Совет. Понятно, за что он получил орден из рук президента. Именно за это – за жажду крови, оказавшуюся столь заразительной.
Обострение политической ситуации, как выясняется из «романа», в тот период организовывали, помимо Костикова, еще Бурбулис, Полторанин, Чубайс и Козырев, которые «вынуждены были идти на нарочитый политический эпатаж, чтобы привлечь внимание к остроте ситуации» заявлениями о возможности государственного переворота. Начали они свой гадостный спектакль еще в октябре 1992 года. После пресс-конференции, рассчитанной исключительно на Ельцина, последний своим указом распустил оргкомитет ФНС, и этим противозаконным актом только подлил масла в огонь. Кстати, это был тот самый момент, когда Ельцин с Чубайсом и Гайдаром вывалили в народ море фальшивых свидетельств на право собственности – ваучеров.
Костиков выболтал подробности ельцинского путча 1993 года, фактически делая ценные для будущего следствия признания в том, что вооруженное свержение законной власти было заранее подготовлено и осуществлено при участии значительного числа представителей столичных СМИ и «творческой интеллигенции».
Отрадно и то, что ложь Костикова не вышла за пределы привычных журналистских штампов, повторяемых из года в год в оценках событий октября 1993 года. Значит, страх разоблачения остается, как остается и страх расплаты. Ведь не случайно мимоходом признана фальшивость власти «демократов»: «Если бы не контроль над силовыми структурами, который президент взял на себя после 1991 года, то, боюсь, политическую борьбу за власть демократы в 1992–1993 годах проиграли бы. Тот факт, что в октябре 1993 года президенту все-таки пришлось прибегнуть к “последнему доводу королей”, и вывести к Белому дому танки, в сущности, говорит о том, что политическую партию мы проиграли».
Вся книга бывшего пресс-секретаря представляет собой описание закулисной борьбы с конституционным строем и установление единоличной власти Ельцина – личности деградирующей, злобной, ставшей инструментом предельно бесстыдных и подлых людишек. Но что обиднее всего, книга подтверждает наше знание о том, что Ельцин – тряпка и трус, развалина в физическом, интеллектуальном и духовном отношении. Не победить его в политической схватке могли только совершенно неспособные к организации и дисциплине люди, не имеющие мировоззренческого стержня.
Уход Ельцина с поста президента в 1999 году был неожиданным. Здоровье его к этому моменту не ухудшалось, политическая ситуация была под контролем, публика души не чаяла в фаворите Ельцина Владимире Путине. Причин для отставки просто не было. Ельцину вовсе не требовался отдых. Он на своем посту прекрасно отдыхал, когда хотел и сколько хотел. Некоторые «проницательные наблюдатели» утверждают, что Ельцин просто умер. А вместо него исполнять роль вышел двойник. Точно такие же подозрения бытовали и в 1996 году после президентских выборов, когда Ельцин, действительно, был при смерти. Чуткие исследователи разглядывали на фотографиях рисунок ушной раковины, замечая, что он стал иным. Как известно, этот рисунок подобен отпечатку пальцев – у каждого уникальный.
Люди, подделавшие результаты президентских выборов, конечно же, могут подделать и президента. Но нас интересует другое: сущность той группировки, которая могла заниматься и этим, но главным образом вела разграбление России, какого не знала история ни одного государства.
Концентрированный итог деятельности Ельцина и его соратников был подведен в попытках начать процесс импичмента, который Госдума готовила несколько месяцев и с позором провалила в мае 1999 года.
Вот вкратце обвинения, которые специальная думская комиссия сформулировала в адрес Ельцина:
1) Организация заговора с целью захвата государственной власти, выразившаяся в заключении Беловежских соглашений, повлекших за собой расчленение страны вопреки действующему законодательству и воле народа, выраженной на референдуме 17 марта 1991 года. Соучастие в этом процессе других высших должностных лиц и, в частности Верховного Совета РСФСР, ничуть не умаляет вины самого Б. Ельцина.
2) Организация по сговору с другими лицами насильственного захвата власти в сентябре-октябре 1993 года, сопровождавшегося грубым попранием Конституции и гибелью сотен людей. Налицо заговор с целью захвата власти, превышение служебных полномочий с применением оружия и умышленные убийства при отягощающих обстоятельствах.
3) Грубое превышение должностных полномочий при принятии решения о применении вооруженных сил на территории Чечни, повлекшее за собой гибель сотен тысяч людей и тяжелые последствия для населения и для международного престижа страны. Необходимость подавления бандформирований, захвативших власть в республике, никоим образом не оправдывает произвол и применение негодных методов такого подавления. Тем более, что применению вооруженной силы предшествовал период явного пособничества бандитам, безнаказанно попиравшим права граждан и российский суверенитет в 1991–1994 гг.
4) Государственная измена, выразившаяся в политике, направленной на удовлетворение геополитических интересов США и нанесении тяжелого ущерба национальной безопасности России. Российская армия фактически разрушена. В общевойсковых соединениях насчитывается всего 12 полков постоянной боевой готовности, в вооружениях преобладают устаревшие образцы, в ВВС исправными являются только 55 % боевых самолетов, в ВМС 75 % стратегических подводных крейсеров требуют немедленного ремонта, моральный дух армии разрушен безденежьем и отсутствием смысла службы.
