Андрей Рафаилович Мельников
Выдох синевы
Ангажемент
тонкие намеки горизонта,
острой бритвой рассекающего мир
напополам:
все, что ниже – для седьмого пота,
что повыше –
на седьмое небо даст ориентир,
и бесстрастный лазер –
гильотиной
может полоснуть в любой момент,
стоит зазеваться – и уже –
скотина,
а когда ж на небеса ангажемент?
02.01.16
Дирижер
случайно ли в эстетике таится
засадным этика
полком…
наивна маскировка – «э»,
как междометие стучится,
вполне отчетливо съедая «е»
прожорливым ежом…
теорий тезисы – как чертежей
скелеты
мечтают кровью, мясом
обрасти,
явиться в мир реальный
во плоти,
перечеркнуть былое,
превзойти,
но забывают, что без Дирижера
слепы!
02.01.16
Схватка
глаза налиты кровью, как бокалы
крепленым красным огненным
вином,
на дне сверкают языками скалы,
едва ворочаясь в объятьях лавы,
испепеляющей сознание
клеймом…
как трещины обугленные
рвы
глубоких ран, дымящихся во мраке,
нахлынувших
и захлебнувшихся в атаке…
Земля пошла на Небо.
Но силы не равны.
02.01.16
Разговор
усредненный косноязычный
разговор слепого
с глухим,
когда доводы давят зычно,
но плотина не внемлет
им,
а наглядные образы истин
глубоко замурованы –
мрак,
как холодный чугун навалился
беспросветной плитой
на зрак,
и ни зги в почерневших звуках,
и безмолвных картин
стена…
продолжает глушить заваруха
безответные краски,
слова…
03.01.16
Стоп-кадр
чистым сиянием разума
парализует
луна,
звезды застыли – стразами,
словно в стоп-кадре
волна
замерла как восторг – на мгновение,
и не в силах продолжить
путь,
белопенный синдром изумления
с гребня крутого
стряхнуть…
04.01.16
Фронт
прорастают под снегом бумаги
иллюзорных узоров
следы,
целлюлозные белые флаги,
словно сдача с прошлой
войны,
затянувшиеся воронки,
угловатыми шрамами
рвы
маскируются под поземкой
под фактуру морозной
зимы,
лишь лоснящийся наст снаружи,
лишь сверкающий
скользкий
лед,
что под ним, суждено
обнаружить
лишь перу – когда фронт
прорвет!
04.01.16
Диапозитивы
картинки щелкает диапроектор
как орехи,
скорлупками
уже усыпан пол,
измята память, на локтях
прорехи
от трения о письменный
рабочий стол…
что на картинках…
– времени заплатки,
но не потерянного – потерявшего
меня,
вот и нашелся…
с прошлого и взятки
гладки…
зажглась над головою лампа,
как слеза…
06.01.16
«Вилла Рено» (Раде Тенишевой)
на замке стеклянные двери,
интерьер убог –
напоказ,
сторожами – лишь дни, недели,
и года – как собаки…
враз
чужака учуют, и молча,
окружат, тяжело
дыша,
их не видно, но чувствуешь
кожей
как они от гнева дрожат…
успокойтесь, я не грабитель,
это вежливости
визит
к тем, кого никогда не видел,
к тем, чей труд до сих пор
не забыт…
06.01.16
Глаголы
шурша шершавой чешуей
по глади белоснежно
голой,
словно чернильных трещин рой,
скользят шипящие
глаголы,
дрожит, надвинут капюшон
на брови, узкие как
буквы,
вопрос о будущем решен –
бросок вперед, и… будь,
что будет!
09.01.16
Арбалет
магических пересечений точка
блуждает, как оптический
прицел,
наведена до миллиметра точно,
но медлит, словно жалко
стрел…
на арбалет тугою тетивою
натянут звонкий
горизонт,
лучистым светом ветер взвоет,
со свистом прорывая
фронт!
11.01.16
Бессонница
метели слагают набело
эпические поэмы,
объяты ознобом пламенным,
словно потомки
Гомера,
их жесты нетерпеливые
сплетаются в вихри
волнения,
их строки дышат приливами
воздушного
вдохновения,
но эта снежная пряжа
руном золотым
не становится,
земля и деревья наряжены
в блистательную
бессонницу…
12.01.16
Луна-одуванчик
рыжий солнца одуванчик
ослепительно
горит
среди синей прорвы жарче,
чем любой огонь
Земли,
но закончился период
полноцветного
пожара,
двойником ночное диво –
лунным шаром над заливом…
не дыши, а то
растает…
13.01.16
Сокровища
инкрустирован блеском
снег,
под ногами алмазов
хруст,
а по небу как
златоуст
заливается солнечный
свет,
даже тени и те
бирюзой
обернулись сегодня
с утра,
изумрудные иглы
сосна
под серебряной прячет
парчой,
разбегаются, право,
глаза –
тут и справа, и слева
сокровища!
Нос рубином горит
от морозища –
вот расщедрилась нынче
зима!
13.01.16
Припев
облокотиться бы на эти облака,
на плечи ветра в синем
поднебесье,
чтобы понять, насколько глубока
и полноводна льющаяся
песня,
окинуть взглядом сверху берега,
затоны, пенные
пороги,
дороги и мосты, ведущие туда,
где не бывал – и слава
Богу!
Достаточно знакомого припева,
что хором грянули метели
над Невой,
его подхватят теноры-капели,
а допоют дожди вместе
со мной!
14.01.16
Страус
что за шарж на крылья,
ей Богу,
что за шуточки из-под
полы,
вместо вольных Небес –
тяжкий клекот,
тягомотина томной
Земли,
что за низменный
запах пота –
эволюции мрачный
итог,
вместо гордой отваги
полета,
если что – голова
в песок!
15.01.16
Сквозняк
за порогом боли и страха,
подбирая к небу
ключи,
пораженная выстрелом птаха,
не оглянется, не
закричит,
а продолжит полет по инерции,
пока хватит пернатых
сил,
лишь бы этот сквозняк,
что в сердце,
ее душу не застудил…
16.01.16
Картина (Инессе Рахмановой)
на подрамник холст натянули
туго-туго – как
барабан,
прорастают ритмы
фактуры
под ударами кисти.
Руны
полнокровным пульсом –
в набат!
Кобальт Неба лицо осеняет,
в сердце эхом густые
басы,
Землю голую засевая
дробью зерен и дрожью Рая,
на картину снисходят
мазки!
17.01.16
Дали (П. Воронкову)
и откроются синие дали
за горбатой одышкой
горы,
надо просто жать на педали,
надо только верить
в дары
созидания и упорства,
в плодотворную
силу любви,
придавая любому уродству
благородного неба
черты!
19.01.16
Обломки корабля
огибая гиблое место,
между Сциллой, пронзающей
высь,
и влекущей на дно Харибдой,
Одиссей на обломках
повис,
корабельные щепы и доски
во спасение всплыли
на свет,
из пучины вырвались темной
и исполнили вещий
завет –
даже если днище пробито,
даже если обшивка
в клочки,
не бросать никого на погибель,
хоть и вдребезги жизнь,
но – спаси!
19.01.16
Тезей
из лабиринта найден
выход,
как оказалось, надо просто –
напрямик!
Повержен Минотавр…
скоро вспыхнут
из нити Ариадны жаркие
лучи…
шаги весомы, зримы,
тяжелы,
как выдохи, как вещие
слова,
разрублены последние
узлы –
если дышать, так чтобы –
наповал!
21.01.16
Улов
прозрачен и глубок намек
реки с теченьем
рукава,
там впереди, словно лубок,
порог,
через который
с помощью весла
не проскочить,
минуя камни
дна…
народных промыслов
канон – в полон
берет: насколько прост,
настолько и тяжел,
всего-то – так
направить черный челн,
чтоб долетел, доплыл,
дошел
до дома… из улова –
лишь глагол!
21.01.16
Смута
и разливается в воздухе злоба,
из земли полезли
кресты,
эти «Равентство! Братство! Свобода!»
отгремели. Остались
гробы.
В них темно, одиноко и тесно,
в них и жертвы,
и палачи,
буревестники вечных протестов,
революций, восстаний, арестов…
не услышат – кричи –
не кричи –
инженеры, поэты,
врачи…
23.01.16
Костер
за горизонтом – горизонт,
и так – до бесконечности,
расходится кругами
взор,
дрожат, дрожат конечности…
непостижима даль
костра,
хотя он тут – перед глазами,
его аргументация
остра,
как боль ожога,
как страда
по сбору углей от скрижалей…
24.01.16
Будни
легчайшим дуновеньем
стрекоза
скользнула по воздушной
траектории,
ее сверканье, как слеза
кристально
чисто!
Тараторили
от зависти тяжелые жуки,
с трудом переставляя
ноги-сваи,
их будни беспробудны
и скучны
среди кореньев, листьев
и испарины…
26.01.16
Зов
закупорив,
бутылку бросить в море,
послание отдать на волю
волн,
на откуп Посейдону,
не ропща, не споря,
ему видней,
куда доставить этот стон
с необитаемого острова,
с надеждой
на отпущение
земных грехов,
что может быть честнее
и надежней,
чем одинокий
и наивный зов…
27.01.16
Поэт и власть
один – в петле, другого – пулей,
на пересылке…
в Колыме…
замучены коловращением
во тьме,
словно в гигантской мясорубке бури –
террора истерической цензуры
дыхания и мыслей
в голове…
тупое проявление инстинкта
порабощения и воли,
и умов,
на гордую осанку непокорных
слов
тяжелая удушливая аллергия
у власти, что на троне
так и сгинет
без покаяния, без отпущения
грехов…
27.01.16
Игуана
дерзко, лихо, безоглядно
сделать шаг, и
замереть…
вперить в будущее пятна
глаз, горящих словно медь…
нет, не робость обуяла,
не сомнения, не
смерть…
поняла вдруг игуана –
больше нечего
хотеть!
29.01.16
