Андрей Мир
Гортензия
Едва Жак закончил с навесом и присел у костра, вернулась Марта. Она видела, как он ковылял и прыгал вокруг костра прежде чем сесть.
– Жак, что с твоей ногой? – спросила она, сбрасывая хворост на землю.
– Ничего, – бросил он в ответ, – всё в порядке. О, какая ты молодец! столько принесла! – восторженно добавил он, а когда заметил, что Марта хочет подойти к нему, сказал ей, указывая на место под навесом: "садись, садись. Поедим и можно будет ложиться."
– Нет, Жак, ты от меня не отвертишься! – строго сказала она, подходя.
Жак угрюмо наклонил голову к костру, и Марта заметила запёкшуюся у него на шее и ухе кровь.
– Что с тобой? Ты поранился?
– Да, – негодуя на свою забывчивость, ответил Жак. Он много раз хотел сбегать на реку и вымыть шею, которую неприятно стягивала засыхающая кровь, – наверное лодкой слегка задело, жить буду.
– Что ещё за геройство, Жак? Мы же не хотим, чтобы ты слёг в горячке от заражения крови, – строго заявила рассудительная Марта. Она отважно обошла Жака, чтобы рассмотреть рану на его голове. – Тут всё в порядке! – раздался через мгновение радостный голос, – просто царапина!
– Ну вот, я же говорил! – приободрившись ответил Жак, – медсестра, садитесь ужинать!
Марта рассмеялась:
– Я не медсестра, а настоящий врач! – заявила она в шутку, – пациент, покажите теперь мне свою ногу и поживее!
Жак хотел было отмахнуться, сказав, что всего-навсего вывихнул лодыжку, однако поверил в то, что Марта и вправду доктор (несмотря на то, что в своей лодке он успел постичь немало людских натур, разгадать эту девушку ему не удавалось). Помимо всего прочего, ему действительно нужна была её помощь. Он решил прижечь рану, но так как распухшая нога уже не сгибалась в колене, Жак был не в силах сделать это самостоятельно. Он развязал повязку, и новоиспечённый доктор ужаснулся – прижигание не терпело отлагательств. Так как ножа у них не было, решили использовать стальное огниво. Марта порядочно напугалась, однако взяла себя в руки и не выказывала страха. Силы Жака настолько истощились за день, что он еле перебрался под навес, предполагая, что Марта может упасть в обморок, а с такой ногой донести её под тёплый навес будет непростым делом, к тому же яркий костёр, отражаясь от стены навеса, хорошо освещал пихтовое ложе, которое на несколько минут должно было превратиться в операционную. В костёр подкинули дров, и охотник сделал удобные надёжные держатели для огнива. С трепещущим сердцем смотрела Марта на постепенно раскалявшуюся сталь.
– Ложись, Жак, – вскоре тихо проговорила она, сдерживая головокружение.
Марта села подальше от костра, боясь потерять сознание. Она глубоко вдохнула, чтобы собраться силами и духом. Через некоторое время она твёрдой рукой прижгла рану Жака. Невыносимо запахло палёным, и Жак забылся. Марта снова убрала огниво в костёр, чтобы раскалить его и почистить. Покончив с этим, она дошла до реки и умылась. Стоя на берегу, девушка вспомнила о своих родных. Она знала, что без неё они не уедут, но как же они, должно быть, переживают и волнуются за неё! Марта подумала, что их с Жаком обязательно будут искать, а если не найдут, то дня через два-три они сами вернутся в "Гортензию", стоит только её спутнику немного оправиться от ранения.
После захода солнца река, на берегу которой стояла Марта, текла более размеренно, она тихонько журчала и сказочно переливалась в свете взошедшей новой луны. Неугомонные воды перекатывали по дну камни, то и дело тихонько ударяли их друг о дружку, это постукивание успокаивало Марту. Она умиротворённо оглядела пейзаж, на время приютивший её и её спутника, и улыбнулась многочисленным звёздам, таким близким, что казалось обычным делом дотронуться до любой из них. Через несколько минут Марта вернулась в свой маленький лагерь, положила на переливающиеся рубинами угли пару толстых веток, сняла с себя жилет, тихонько легла рядом с Жаком, укрылась мягкой шкурой и, несмотря на неудобную кровать и непривычное отсутствие мягкой подушки, быстро уснула под тёплым навесом.
Пару дней спасшимся в кораблекрушении пришлось питаться жареными улитками и первыми летними ягодами. Жак почти не вставал, какое-то время его одолевал жар, Марта заботливо приносила ему воды. Так как у них не было даже простейшей посуды, для этих целей сгодился второй рукав его рубашки. На третий день Жак начал понемногу ходить. Он вспомнил о нескольких крючках, зашитых в его жилете на экстренный случай, из крепких ниток, взятых из куска разорванной штанины, сделал подобие лески, и они с Мартой отправились на рыбалку вниз по течению. Не знало границ детское счастье в лице девушки, когда она поймала свою первую рыбу. А каким вкусным оказался их улов, приготовленный на костре!
– Хорошо, что сегодня мы хорошо поели, – любуясь довольной Мартой, сидящей перед очагом, заметил Жак, – засветло пойдём в "Гортензию".
– Так скоро? – удивилась девушка, – а как же твоя нога?
– Она в абсолютном порядке.
– Но ты всё ещё неровно ходишь.
Нога Жака, действительно, всё ещё была распухшей и не сгибалась.
– При необходимости я смогу идти не один день, – возразил охотник. – Бежать мы не будем, пойдём обычным шагом, с привалами… Нам нужно возвращаться, Марта, твои родные, должно быть, очень волнуются, а искать нас дольше трёх дней все равно никто не будет.
– Хорошо, – тихо ответила девушка, – если ты так считаешь, пойдём.
Они легли пораньше, чтобы вдоволь набраться сил, но Марте не спалось. Она пыталась понять себя и свои желания. Девушка ловила себя на мысли о том, что ей начинал нравиться этот маленький приют, пристань, прибежище. Здесь не было ни удобств, ни комфорта, ни мыла, ни даже посуды. Но в то же время, здесь были и река, и звёздное небо, и Жак. Затем она вспоминала своих родных и чувствовала не столько тоску, сколько желание того, чтобы они не беспокоились. Она не хотела и не собиралась вечно жить в лесу словно дикарь, но – "ещё хотя бы пару деньков", – подумала она, засыпая.
Жак проснулся с рассветом. Стараясь не разбудить Марту, сладко дремавшую словно нежный ангел, он тихонько подкинул немного дров в костёр и стал ходить вдоль берега, разминая капризную после сна ногу. По-хорошему нужно было найти высокое дерево, залезть на него и попытаться отыскать если не "Гортензию", то хотя бы пики знакомых гор, чтобы сократить обратный путь, но так как нога всё ещё не сгибалась как следует, он решил, что они с Мартой просто пойдут вдоль реки, поднимаясь по течению.
Когда солнце начало постепенно прогревать землю, Жак решил, что настало время будить спящую красавицу. Он тихонько подошел к Марте и сел рядом. Ему смертельно не хотелось покидать этот берег, ведь это означало конец всему: Марта неведомо куда уедет, и, быть может, никогда больше не вернётся. А здесь, на этом крошечном островке вселенной, она безраздельно принадлежит ему, позволяет о себе заботиться, сноровисто помогает во всех делах, и, чего там говорить, просто украшает его жизнь своим присутствием, придает ей смысл, наполняет чувствами. Жак отгонял от себя тревожные мысли, он и думать не мог о том, что будет после Марты, ведь это сулило нечто подобное тому, как если бы разом и навсегда потухли все звёзды на небосводе.
– "Благополучие возлюбленной, не лучшее ли это счастье?", – подумал Жак и разбудил своего ангела.
Пара довольно быстро собралась. Охотник разобрал костёр и прихватил с собой удочки. Жак и Марта не спеша направились в "Гортензию". Порой пологий берег переходил в отвесные скалы и путешественникам приходилось либо обходить препятствие, либо искать удобную тропу для его преодоления. Если Марта взбиралась на скалы с ловкостью кошки, то Жак мог пройти только по проторенной тропе, что его порядочно злило, и он то и дело в сердцах негодовал на свою ногу. Наконец, через несколько часов путешественники подошли к одной из охранниц долины, в которой была расположена "Гортензия", – высокой горе, на голове которой красовалась белая шапка.
– Этого я и боялся, – заметил Жак. – С такой ногой, идти в горы нет никакого смыла. Обойти этого гиганта тоже не получится, – он указал Марте направо, – гляди рядом ещё одна! Они стоят кольцом. Нам придётся вернуться в лагерь на несколько дней.
– Может быть разобьём новый лагерь здесь? – предложила Марта, – тут тоже довольно красиво!
– Нет, – покачал головой Жак, – смотри, зажатая скалами река здесь узкая и слишком быстрая. Ты только послушай, как она бурлит! Рыба здесь не водится, а если и проплывает какая-нибудь редкая, то поймать её на наши удочки будет большой удачей, к тому же, они – всё что у нас есть, мы не можем ими рисковать.
Таким образом путешественникам пришлось вернуться. В свой лагерь они оба шли приятно взволнованные, хотя и не подавали виду.
Они вновь вместе наловили достаточно рыбы. Но если любопытная Марта в прошлый раз не чуралась того, чтобы смотреть, как Жак острым камнем чистит их серебристую еду, ловко снимая чешую и вынимая потроха, то теперь она решила пройти по берегу и поискать улиток, чтобы разнообразить обед.
– Жак! Жак! – зазвенел радостный голос Марты по прошествии двадцати минут.
Охотник находился у очага, он только расположил разинувший рты улов над углями и собирался было звать спутницу. Тот факт, что она позвала его первой, насмешил его. Жак поднялся с земли и пошёл к Марте, бегущей ему навстречу.
– Жак! Ты только посмотри, что я нашла на берегу! – с волнением воскликнула девушка, показывая спутнику свою находку.
– Нож!? – Жак не верил своим глазам. – Марта! Нож!? – счастливый смеялся он. – Ты даже не представляешь себе, какая ты у меня умница! – он запросто схватил девушку и поднял её на руки, радуясь так, словно она нашла ключи от рая.
Марта улыбалась радости спутника и держала находку высоко словно факел. Отчасти она боялась поранить Жака, отчасти подыгрывала ему, стараясь этим жестом усилить произведённый эффект, но охотник и думать забыл про нож, он восхищался своей возлюбленной, восторженно и неотрывно любуясь своей находкой. Вскоре он отпустил Марту, напомнившую ему о готовящемся обеде, побежал и перевернул рыбу.
Нож, найденный Мартой, вероятно принадлежал какому-то рыбаку. Рукоятка была сделана из особо пористого дерева, к тому же покрытого специальным износостойким пробковым материалом для хорошей плавучести, он удобно лежал в руке и, несмотря на лёгкость, обладал хорошей прочностью. За обедом охотник чувствовал себя небывало счастливым: у него была спутница, огниво и нож.
В тот же день Жак вырезал лук и стрелы, а из вьющихся растений, обладающих прочными волокнами, сплёл какую-никакую тетиву. Он смастерил ловушку для речных раков, и впредь рыбьи потроха выступали в роли приманки для ещё одних существ, которые разнообразили стол в маленьком лагере.
На следующий день Жак отправился на охоту, Марта напросилась идти с ним. Она шла следом и старалась шагать так же бесшумно, но все же несколько раз напугала дичь. Жак подбадривал новоиспечённую амазонку, и вскоре она научилась ступать не хуже индейца. Добыв довольно дичи, охотник стал учить Марту стрелять из лука. С каждой выпущенной стрелой они то продвигались вперёд, то возвращались назад, таким образом гуляя по лесу. Наконец они оказались у границы леса и гор. Почуяв едва уловимый характерный запах, Жак обрадовался и сказал юной охотнице, что где-то поблизости её ждёт ещё одна удивительная находка, однако он не спешил идти вперёд:
– Ты верно устала, – спросил он спутницу, оглядываясь вокруг.
– Совсем немного, – добродушно ответила Марта.
– Вот присядь в тенёк на это бревно и немного отдохни.
– Куда ты? – удивлённо спросила девушка.
– Я сейчас, – торопливо бросил он, укладывая их добычу и лук со стрелами к ногам Марты, – я быстро.
Жак помнил, что буквально несколько минут назад они проходили целые клумбы бледно-розовых цветов и теперь счастливый устремился за ними. Хотя для дела ему нужны были только бутоны, он решил подстрелить двух зайцев. Вскоре Жак нарвал огромный букет, удивительных растений. Природа украсила их стебли зелёными лодочками листьев, а бутоны каждого составила из одной-двух дюжин простых, но нежных своей хрупкостью пятилистных цветочков. С небывалой благодарностью приняла Марта букет от своего поклонника. Она то вдыхала душистый аромат, то одаряла Жака изумительным счастливым взглядом.
Охотник подобрал лук и стрелы, взял пойманную дичь, приятно тяжелившую руку, и они с Мартой продолжили путь. Удивительной находкой для девушки оказался горячий источник, до которого парочка добрела через некоторое время. Он был достаточно большой для того, чтобы служить человеку просторной ванной. Радости Марты не было предела!
– Могу тебя заверить, что ни одна человеческая душа здесь не купалась со дня основания мира, так что эту купальню нельзя отнести к общественному месту! – торжественно заявил Жак.
Польщённая такой удачей Марта хотела было предложить своему спутнику искупаться первым, но он заверил её что ванна безопасна и не на столько глубока, чтобы в ней можно было утонуть, затем добавил:
