Андрей Ливадный
Наемник. Книга 3. Грань возможного

– А разве охрана не последует за ними?

– Охрана обыщет дом перед их приездом и установит внешний периметр. Людям необходима хотя бы иллюзия уединения. Вот что мне пришло в голову. – Степ осмотрелся. Потертый, непритязательный пульт управления лежал на месте, там, где обычно. Он взял его с каминной полки, показал Дейвиду.

– Что это за архаичное устройство? – нахмурился тот.

– Неподалеку расположен АХУМ – Автоматизированное хранилище унифицированных механизмов. Древний бункер времен колонизации. Доступ посторонним туда запрещен. Экранировка бункера и наличие в нем древних образцов техники послужат достаточным прикрытием для надежной маскировки устройств. Их нужно поместить в древнее хранилище. В выходные, после того как охрана осмотрит дом, я заберу их оттуда и размещу в спальне.

– Хороший план, – одобрил Дейвид. – Устройства у меня с собой. Давай отнесем их и замаскируем.

Степ молча сунул пульт дистанционного управления в карман.

– Пошли.

* * *

Старая заросшая лесная дорога упиралась в мшистый холм.

– Это и есть АХУМ? – заинтересованно спросил Дейвид.

– Да. – Степ нажал кнопку на пульте, и огромные поросшие мхом створы, дрогнув, начали открываться. – Спустя век после начала колонизации Кассии вся планетарная техника была поделена между выжившими поселенцами, – пояснил андроид. – Для ее хранения и были построены автономные бункеры. Заходи, осмотрись, я пока проконтролирую, чтобы ворота не заклинило. Все же механизмам не одна сотня лет.

Дейвид с двумя кейсами в руках шагнул в затхлый сумрак древнего хранилища.

Степ нажал другую кнопку, и массивные ворота, приоткрывшиеся всего на полметра, начали закрываться.

Дейвид при всем желании и проворности не успевал выскочить наружу.

Еще секунда, и многотонные плиты сомкнулись, наглухо запечатав убежище.

Андроид некоторое время напряженно наблюдал за входом, затем перевел взгляд на пульт управления, где настойчиво моргал алый индикатор.

Он не удивился появлению тревожного сигнала – автоматика зафиксировала появление постороннего в хранилище и заблокировала доступ в древний бункер. Теперь приостановить работу протоколов безопасности способна лишь Ольга Полвина. Без ее вмешательства никто не сможет открыть или закрыть ворота, разве что взорвать.

Включив коммуникатор, которым ему разрешалось пользоваться лишь в самых крайних случаях, он вызвал адмирала Рокотова:

– Игорь Владимирович? Это Степ.

– Да. Слушаю. В чем дело?

– Нам нужно срочно встретиться.

– Степ, у меня через час заседание правительства. Ты не мог бы подождать до вечера?

– Нет.

Несвойственное андроиду упрямство заставило адмирала иначе оценить внезапный, пришедшийся так некстати вызов.

– Что случилось? Объясни толком! Оля в порядке? Или что-то с Ильей?!

– С Ольгой Николаевной все хорошо. Илья мне звонил, он оформляет назначение на корабль.

– Тогда в чем дело?

– Не могу передать информацию через системы связи. Нам необходимо встретиться.

Рокотов, готовый вспылить, сдержал себя:

– Хорошо. Возьми машину и подъезжай к Дому Правительства. Я выйду к тебе.

– Нет. Ситуация критическая. Что вам известно о недавних событиях на планете Варл?

В разговоре возникла секундная пауза.

– Все, – голос адмирала изменился. – Степ, говори яснее! Линия связи защищена!

– Некто, представившийся Дейвидом, пытался склонить меня к участию в покушении на вас. Его цель – заменить адмиралов флота киборгизированными копиями. При нем находится устройство для копирования личности, разработанное на планете Роуг.

– Проклятье… Где он сейчас?! Ты дал ему уйти?!

– Мне удалось заманить Дейвида в АХУМ и запереть там. Сработала автоматика систем безопасности, и теперь ворота заблокированы. Открыть их способна только Ольга Николаевна.

– Устройство с ним?

– Да.

– Следи за АХУМ! Я буду на месте минут через двадцать!

События развивались стремительно.

Видимо, Дейвид не являлся сумасшедшим, как поначалу предположил Степ. Он представлял серьезную опасность – уже через десять минут на территории усадьбы приземлились два военных флайбота со взводом спецназа ВКС, следом совершил посадку личный борт адмирала Рокотова.

Военные оцепили древний бункер. На заросшей лесной дороге появилась Ольга Николаевна, следом в сопровождении охраны шел Рокотов, на ходу отдавая приказы через устройство коммуникации.

– Степ? – Он жестом подозвал андроида. – Расскажи, что тут произошло.

Взгляд адмирала темнел по мере того, как Степ воспроизводил запись состоявшегося между ним и Дейвидом разговора.

– Ты молодец! – скупо похвалил адмирал андроида. – Оля, ты готова? Сумеешь открыть АХУМ?

– Да, конечно. На пульте есть сканер. Я уже произвела ввод биометрических данных.

– Завьялов! Корнор! На позицию! Брать киборга без повреждений! У него два кейса. По ним не стрелять ни в коем случае!

– Группа прикрытия на месте, – раздался доклад в коммуникаторе.

– Работаем. Оля, открывай!

Массивные ворота АХУМ дрогнули, лениво поползли в стороны. Почва передавала вибрацию, в лесной тиши напряженно звучали гул и скрежет от работы древних механизмов.

– Почему нет света? – спросил адмирал, всматриваясь в черный провал открывающегося входа.

– Включается внутри.

Группа захвата исчезла во мраке древнего хранилища.

– Второго выхода точно нет?

Ольга отрицательно качнула головой.

– Ни выхода, ни вентиляционных шахт, – ответила она. – Бункер полностью герметичен, изолирован от внешней среды. В качестве убежища для людей его никогда не использовали.

Рокотов коснулся горошины спецкоммуникатора.

– Завьялов? Почему не докладываешь?!

Тишина.

– Морион? Что в оцеплении?

Тишина.

Рокотов выхватил импульсный пистолет.

– Степ, защищаешь Ольгу!

– Игорь, ты куда?

В этот миг на поляне перед АХУМ полыхнула неяркая вспышка, и внезапно пространство под кронами деревьев заволокло белесым дымом.

Рокотов закашлялся, мешковато оседая на землю, у Ольги подкосились ноги, только Степ сохранил способность трезво оценивать ситуацию.

Парализующий газ! Анализаторы уже определили химический состав белесого облака. Он резко нагнулся, выхватил из ослабевших пальцев адмирала импульсную «Гюрзу», и в этот миг четыре прозвучавших подряд снайперских выстрела заставили андроида пошатнуться.

Бронебойные пули поразили главный сервомоторный узел, разбили устройство связи.

Доли секунды Степ еще сохранял равновесие, затем с глухим звуком, будто манекен, повалился в траву.

Из АХУМ появился Дейвид. Со стороны леса парами выходили спецназовцы, но они почему-то не открывали огонь по киборгу.

Поравнявшись со Степом, Дейвид присел на корточки.

– Ты оказал мне неоценимую услугу, – произнес он, зная, что ядро системы андроида не повреждено и Степ прекрасно воспринимает обращенные к нему слова. – Твоя преданность хозяевам граничит с глупостью. Мне оставалось лишь заставить тебя выманить их из Александрийска. Я рассказал тебе чистую правду, поэтому ты не заподозрил подвоха и сумел убедить адмирала в серьезности проблемы.

– У тебя ничего не выйдет. – Степ использовал синтезатор речи. – Адмирала хватятся.

– Нет. Покидая Дом Правительства, он намеревался лично разобраться со мной. Все считают, что он отбыл сюда до завтрашнего утра. Этого достаточно, чтобы осуществить перезапись личности. Его клон и клон Ольги Николаевны давно изготовлены и доставлены на Кассию. Я лишь ждал подходящего момента. Личный борт адмирала позволит вывезти прототипы, когда его двойник отдаст нужные приказы. Как видишь, я обыграл тебя, Степ. Скажу прямо – партия оказалась скучноватой и предсказуемой. Я не стану разрушать твою личность. Дам тебе возможность понаблюдать, как изменится история человеческой расы. – Дейвид выпрямился в полный рост, обернулся, произнес, обращаясь к командиру спецназа: – Несите их в дом.

Глава 2

С момента капитуляции Земного Альянса прошло пятнадцать лет. Но, победив в Галактической войне, мы продолжали мстить тем, кого считали виновными в уничтожении планетных цивилизаций, в гибели биосфер многих колонизированных миров. С пленными офицерами Альянса обращались жестоко, невзирая на то обстоятельство, что большинство из них принадлежит к поколению землян, родившихся уже во время войны, ставших ее заложниками.

Я не призываю к огульному всепрощению, но феномен Периферии, где с первых лет после окончания войны бок о бок уживались бывшие офицеры Альянса и выходцы из Центральных Миров, наглядно доказывает, что проблема намного глубже, сложнее, чем принято считать.

Боль от потерь не исчезла с годами, память о десятилетиях жесточайшего противостояния не потускнела, но, закоснев в ненависти, мы обрекаем себя на гибель.

Появление десятков смешанных поселений, по сути оградивших скопление Центральных Миров от атак остаточных роботизированных подразделений прародины, требует официального признания, в конце концов, мы воевали за свободу и независимость, так стоит ли говорить, что возвращение Флота Колоний на Периферию должно пройти под знаком окончательного примирения поколений, воевавших друг против друга, а теперь вместе строящих новую жизнь?

Правительство Элио намерено использовать боевой опыт бывших офицеров Земного Альянса, ставших гражданами планет Периферии, привлекая их к зачистке опасных карантинных секторов...

Из интервью Антона Эдуардовича Вербицкого ежемесячному обозрению «Все Миры».

Планета Эридан. Сектор Периферии
4 марта 2650 года
по универсальному летоисчислению…

Воранжевых небесах пламенели перистые разводы облаков.

Монументальные постройки вырастали из скал, выглядели их гармоничным продолжением, тянулись ввысь, отбрасывали длинные тени.

Вечерний воздух струился знойным маревом. Дороги с современным пенобетонным покрытием вились между отрогами скал, взбираясь по склонам горного хребта змейками серпантинов. От площадок, где застыли комплексы противокосмической обороны, к зданиям, врезанным в скальную породу, вели широкие лестницы, кое-где они дублировались пандусами, предназначенными для продвижения техники.

Издали, со стороны расположенного на равнине космодрома, весь комплекс сооружений выглядел как неприступная, мрачноватая цитадель.

Полковник Ремезов посадил аэрокосмический истребитель на указанную диспетчером площадку, разгерметизировал кабину «Фантома», снял гермошлем и некоторое время рассматривал необычные фортификационные сооружения, в структуре которых сочетались строгая планировка хорошо защищенной военной базы и более поздние постройки, не менее монументальные, но выполненные в ином стиле, навевающем мысли о невообразимой древности прототипов.

О монастыре Эридана ходило множество противоречивых слухов.

Первые укрепления в массиве горного хребта были созданы еще в самом начале Галактической войны специальными роботизированными подразделениями Земного Альянса. На равнине планировалось разместить четыре технических космодрома, в горах – рудодобывающие и промышленные комплексы, склады вооружений и прочие службы обеспечения, но уже в 2617 году дислокация базы была рассекречена разведкой Флота Колоний, после чего последовали три штурмовые операции, практически уничтожившие ремонтно-технический пункт землян.

Силы Альянса покинули планету, и на протяжении последующих десятилетий руины бункерных зон и укреплений служили пристанищем для тысяч беженцев из иных миров.

О планете, утратившей к середине войны былое стратегическое значение, забыли, а когда на орбите Эридана появился разведывательно-картографический крейсер союза Центральных Миров, его экипаж обнаружил восстановленную структуру горной крепости и многотысячный анклав людей, постоянно проживающих во внутрискальных убежищах.

Ремезов слышал разное о населении Эридана. Наиболее устойчивым являлся слух о возникновении на планете некоей воинствующей религиозной организации, принимавшей в свои ряды бывших офицеров Альянса и Колоний. Полковнику трудно было представить, что за сила или идея способна объединить недавних врагов.

…С шипением от бронескафандра отсоединились шланги стационарной системы жизнеобеспечения.

Ремезов встал из кресла пилот-ложемента, перешагнул через низкий бортик кабины на скошенное крыло, затем, не дожидаясь, пока автоматика выпустит трап, легко спрыгнул на потрескавшийся стеклобетон посадочной плиты.

У низкого, символического ограждения площадки, сразу за отбойником, его ждала машина.

– Полковник Ремезов? – Из глубокой тени, отбрасываемой массивной отливкой, принимающей на себя ударную волну при старте и посадке космических кораблей, под немилосердный палящий свет оранжевого солнца выступил высокий, худощавый пожилой мужчина, облаченный в защитный термокостюм.

– Брат Кюро, если не ошибаюсь?

– К вашим услугам. – Фраза прозвучала открыто, доброжелательно, без фальши. – Что привело офицера Элианской эскадры в нашу скромную обитель?

– Я ищу одного человека. Глеба Дымова.

– Да, он находится здесь.

– Я могу с ним встретиться?

– Безусловно. – Кюро проницательно взглянул на полковника и добавил: – Глеб Дымов – гость в монастыре Эридана, он не связан с нами никакими обязательствами, если вас это волнует. Он наемник, мы предлагали ему работу по профилю, но получили вежливый отказ. Прошу в машину, полковник. Пеший подъем займет много времени.

– Благодарю. – Ремезов кивнул. – Я впервые на Эридане. Ваш монастырь – настоящая крепость, – заметил он.

– Смутные времена, – пожал плечами Кюро.

Армейский вездеход плавно тронулся с места. Полковник расположился в специальном кресле, адаптированном под габариты человека, облаченного в бронескафандр. Унифицированные фиксаторы жестко присоединились к броне, и Ремезов смог задействовать механизм, раскрывающий бронескафандр на несколько сегментов. Покинув бронированную оболочку, он пересел в обычное кресло.

Машина уже начала подъем по горной дороге. За каждым поворотом серпантина открывался новый вид, теперь взгляду полковника открылась структура многочисленных внутренних двориков нижнего яруса Цитадели, не укрылись от опытного взгляда и множественные выходы вентиляционных шахт, каналов дренажных систем, а также массивные бронированные ворота, запирающие входы ведущих в недра хребта тоннелей.

Оценив все увиденное, полковник решил высказать свое мнение:

– А ведь монастырь плохо защищен от удара с высоких орбит.

– Нам не под силу содержать флот или комплексы боевых станций для защиты подступов к планете, – охотно ответил Кюро. – Но вряд ли кто-то решится на варварскую бомбардировку Эридана.

– Почему же?

– Вам знакомо значение термина «монастырь»?

– Не вполне.

– В древности – я говорю о далекой эпохе земного Средневековья – монастыри служили не только убежищем во времена войн и смут. Их главной, но прочно позабытой теперь функцией являлось накопление и хранение информации. Именно в монастырях проживала наиболее просвещенная часть населения той далекой эпохи, там велись летописи времен, бережно хранились редкие рукописи, передавались знания поколений, осуществляя непрерывность исторической связи времен.

– Очень познавательно. Но какое отношение это имеет к поселению Эридана?

– Самое непосредственное, – живо ответил Кюро. – Когда беженцы с многих планет нашли тут убежище в период Галактической войны, мы еще не знали, чем завершится вселенское противостояние. Наша цивилизация могла погибнуть, сгинуть без следа, сгореть в пламени безумной ненависти. Но каждый из прибывавших на Эридан беженцев хранил сокровенные знания об истории колонизации своего родного мира, его развития и гибели. С этих сведений, которые мы стали скрупулезно собирать, и началось развитие информационных хранилищ Эридана. Мы не проповедуем никаких религий, полковник, хотя в Обитаемой Галактике на этот счет бытует иное мнение.

– Вы собираете информацию? – уточнил Ремезов.

– Да, – охотно ответил Кюро. – Собираем, храним, анализируем, приумножаем, не отдавая предпочтения какой-то одной науке или отрасли человеческих знаний. Информация, накопленная в монастыре, хранит нас от варварских ударов с орбит. Те, кто вдруг возжаждет получить сокровища горной твердыни при помощи силы, постарается проникнуть внутрь, причинив минимум повреждений существующей инфраструктуре, ведь истинное месторасположение хранилищ данных держится в строжайшей тайне.

– Любопытный способ защиты.

– И достаточно эффективный, – горячо заверил полковника Кюро. – Что же касается пиратских рейдов, то их мы отбиваем с легкостью. В монастыре нашли свой дом многие офицеры Колоний и Альянса, да и система планетарной обороны организована на высоком уровне.

– И как же вы поддерживаете столь обширное и многолюдное поселение? Я не заметил признаков промышленных производств или развитого сельского хозяйства. – Взгляд Ремезова скользил по скалам, не находя среди укреплений даже намека на растительность. Эридан изначально был мертвой пустынной планетой, опаленной немилосердным светом местного солнца.

– Торговля информацией приносит нам скромный, но постоянный доход, – ответил Кюро. – Это не тайна. Мы закупаем все необходимое на других мирах. Об Эридане знают на многих планетах Периферии, ежедневно к нам прилетают корабли торговцев, а с ними и люди, ищущие определенные сведения.

– Вы только продаете информацию?

– Почему же? Если говорить честно, то чаще мы ее обмениваем. Но когда человеку, прибывшему на Эридан, нечего предложить в обмен на имеющиеся у нас данные – мы берем определенную плату за предоставляемые сведения. Или наоборот – покупаем информацию, если не можем предложить равноценного обмена.

Пока они вели неторопливую беседу, армейский вездеход свернул на одной из развилок, миновал массивные ворота и остановился во внутреннем дворике укрепления.

– Вы найдете Глеба Дымова, пройдя через этот тоннель. – Кюро указал направление. – Буду рад встретиться с вами, полковник, вечером, если не возражаете. Думаю, у нас есть что обсудить.

Ремезов вежливо кивнул.

– Спасибо за приглашение. Вы меня заинтриговали.

…Глеб сидел на берегу небольшого озерка в полном одиночестве.

Перед ним сиял голографический экран, но он уже устал от чтения и сейчас смотрел мимо, на спокойную водную гладь.

Озеро располагалось в небольшой впадине. Обрывистые скальные стены образовали наклонный колодец. Свет солнца, отраженный от огненных перистых облаков, проникал и сюда, играл бликами на темной поверхности воды.

В озерке жили фиолетовые водоросли. Они выделяли достаточно кислорода, чтобы человек мог дышать, не прибегая к специальной аппаратуре жизнеобеспечения.

По берегу росли невысокие хвощи. В низкорослых зарослях гнездились птицы. Как сформировалась замкнутая экосистема, оставалось только гадать. Скорее всего, она была создана искусственно первыми беженцами, основавшими монастырь Эридана.

Дверь, спрятанная среди скал, открылась с вибрирующим гулом.

Глеб не шелохнулся, он по-прежнему смотрел, как огненные блики чертят замысловатый рисунок на темной поверхности воды, но в его взгляде промелькнуло внутреннее напряжение, готовность встретить любую неожиданность.

Шаги по усыпанной гравием дорожке прозвучали отчетливо, кто бы ни направлялся к озеру, он сориентировался на свет голографического экрана и не пытался скрыть своего приближения.

Завидев фигуру Дымова, полковник Ремезов остановился.

– Глеб, свои, – негромко, но отчетливо произнес он, остановившись на почтительном расстоянии.

Дымов узнал голос, медленно повернул голову, затем отпустил рукоять боевого ножа.

– Денис?

– Он самый. – Ремезов сделал шаг вперед, показавшись из-за обломка скалы. – Каких же гостей ты ждешь? – усмехнулся он.

– Разных, – в тон ему ответил Дымов, вставая навстречу. Ремезова он знал по своему недолгому пребыванию в системе Элио. Вообще-то Глеб трудно шел на контакт с людьми, но полковник оказал ему неоценимую помощь в решении очень важного и крайне щекотливого вопроса, связанного с восстановлением личности Ники.

Они обменялись рукопожатием.

– Присаживайся. – Дымов указал на плоский ошлифованный водой фрагмент скалы. – Как жизнь?

– Жизнь? – Денис снова усмехнулся. – Жизнь по-разному. – Он осмотрелся, прислушался к щебету птиц в зарослях растущего по берегу озерка хвоща. – Необычный выбор места, – заметил он. – Насколько помню, ты не очень-то любил природу?

– Люди меняются, – скупо ответил Дымов.

Ремезов явно не торопился выкладывать, зачем прилетел.

– Как тебе Эридан? Кюро показался мне немного странноватым. Необычные для наших времен радушие и общительность.

Глеб мысленным приказом отключил голографический экран.

– Кюро для всех мягко стелет, – ответил он. – Но иным приходится жестковато спать. Здесь все если не с двойным дном, то с подтекстом.

– А подробнее? – заинтересовался Денис. – Мне показалось, что схема обмена и торговли информацией вполне прозрачна.

– «Братья» умело эксплуатируют страхи и фобии. Большинство военных, осевших на Эридане, искренне верят, что укрылись тут от репрессий со стороны колониального флота.

– Даже так? – нахмурился Ремезов. – На них воздействуют психологически?

– Нет, если ты имеешь в виду секту или росток новой религии. «Братья» не навязывают никакой идеологии, но в информационном плане обирают каждого прибывшего, что называется до нитки, предлагая взамен лишь иллюзию безопасности. Они достаточно циничны, чтобы производить жесткий отбор, разрешая поселиться в этих стенах только тем, от кого рассчитывают получить практическую пользу.

– То есть не каждый беженец получит здесь кров и защиту?

Дымов кивнул.

– Только те, кто совершенно отчаялся, но обладает нужными профессиональными навыками, чтобы обслуживать различные системы либо защищать монастырь в случае нападения. Многие, пытаясь влиться в общину, делятся уникальными сведениями. Основатели монастыря прекрасно осознают ценность информации в современном мире и уже обеспечили себе безбедное существование на многие годы вперед. Они собирают сведения о различных технологиях, о разведанных когда-то, а теперь прочно позабытых гиперсферных трассах, ведущих к планетам, пригодным для колонизации либо богатым полезными ископаемыми. Обрывочные сведения, доступные отдельным людям, аккумулируются ими, сводятся воедино, анализируются, проходят перепроверку. В результате те, кто ищет нечто определенное и готов платить настоящую цену, прибывают сюда, как в некую информационную Мекку.

Ремезов внимательно выслушал Дымова, кивнул, соглашаясь с его выводами, затем спросил:

– И ты решил приобщиться к информационному кладезю? Что ищешь, Глеб? По моим сведениям, ты добровольно покинул «Мантикору» пару месяцев назад?

Дымов лишь пожал плечами. Он прекрасно понимал, что полковник не просто так прибыл на Эридан и сюда зашел явно не для того, чтобы поздороваться да обсудить местные нравы.

– Денис, давай к делу.

Ремезов не стал протестовать, но все же повторил вопрос:

– Глеб, почему ты ушел из «Мантикоры»? Это важно, поверь.

– Мне стало тесно, – скупо ответил Глеб. В его пристальном холодном взгляде читался вопрос.

– На такой огромной станции? – не поверил полковник, продолжая исподволь что-то выпытывать.

– Тесно в рамках задач, которые решают наемники «Мантикоры»! – резко ответил Глеб. – Денис, хватит словесных игр! Ты прекрасно знаешь, кого и зачем я ищу! Киборги не вернулись в систему Варл, а население станции занято исключительно вопросами выживания и обеспечения ресурсами. Наши пути попросту разошлись.

Ремезов встал, прошелся вдоль кромки воды.

– Значит, ты охотник, затаившийся в ожидании зверя?

– Можно сказать и так, – пожал плечами Глеб.

Полковник призадумался. Все «домашние заготовки» никуда не годились, разговор явно не клеился, и в том был виноват он сам. С Глебом нужно говорить прямо – такой уж он человек. Замкнутый, непонятный для окружающих, жесткий, некоммуникабельный.

Но он нам нужен. Нужен, несмотря на одержимость, промелькнувшую в колючем взгляде. Именно такой, не рвущийся спасать мир, жесткий, непримиримый к себе и к окружающим. Эти качества позволили Дымову предотвратить пару лет назад попытку геноцида населения целой планеты в системе Валерайн, хотя следовало признать, что даже в той ситуации бывший капитан Земного Альянса следовал узкими тропами своего, далеко не лучезарного мировоззрения. Прошло два года, а он не бросил поиск. Значит, им до сих пор движет чувство мести, и какие же нужно привести доводы, чтобы он прислушался, принял предложение?

– Да, наживку ты приготовил лакомую, ничего не скажешь. – Ремезов вернулся, снова сел на плоский, ошлифованный водой камень. – И как тебе удалось собрать столь непротиворечивую информацию? Веришь, у нас в разведуправлении кое-кто получил непрозрачный намек от адмирала Вербицкого на неполное служебное соответствие, когда ты выложил результаты своих изысканий в глобальную сеть.

– Собрать информацию не так и сложно, если в точности знаешь, что ищешь, – спокойно отреагировал Глеб. – Адмиралу захотелось подробностей? – с усмешкой предположил он. – Увы, Денис, здесь ничем не смогу помочь. Хотя сам факт твоего визита говорит, что я не зря расставил ловушку. Зверь придет. Рано или поздно.

– Поделишься своими соображениями? Хочу понять твою логику.

Об аналитических способностях Глеба полковник был прекрасно осведомлен. Рассудок человека, половину сознательной жизни находившегося в прямом нейросенсорном контакте с боевыми кибернетическими системами, уже не способен перестроиться, вернуться к узости мышления. Дымов выжил в схватках, где все решали доли секунды. Его мозг при помощи технических устройств импланта автоматически входил в любую доступную информационно-кибернетическую среду. Отцы-основатели монастыря, наверное, и не подозревали, что Дымов способен взять из их хранилищ много больше, чем было оговорено.

– Тебе – скажу, – ответил Глеб. – Я задался элементарным вопросом: если в камерах биологической реконструкции на Роуге ежегодно выращивались десятки тысяч бойцов, прошло ли для разведки Альянса не замеченным появление на полях сражений киборгов-смертников? Разве от биомеханических «колониальных пехотинцев» ничего не оставалось после гибели?

– Ты же знаешь, они оснащались устройствами самоликвидации. Программа инициализировалась при получении бойцом критических повреждений.

– Это не ответ, – возразил Дымов. – Скорее сознательный уход от анализа проблемы. Поэтому твои сослуживцы и получили по шее от адмирала. Не все устройства самоликвидации обязательно сработают, особенно в условиях техногенного боя. Можешь мне поверить. Думаю, что Земной Альянс имел достаточно сведений и трофейного материала, чтобы начать собственные исследования в области создания кибернетических организмов. Как ты объяснишь тот факт, что в основе искусственных тканей у поздних человекоподобных машин Альянса и у киборгов с Роуга лежит уникальный по своему химическому составу и физическим свойствам материал?

– Имеешь в виду лайкорон?

Глеб кивнул.

– Зачем Альянсу киборги? – спросил Ремезов. – Андроиды пехотной и технической поддержки поздних серий были доведены практически до абсолюта в плане боевых возможностей, технической надежности и дешевизны их производства.

– Зачем – не знаю. Слишком мало исходных данных^[9]. Но факт, что проект существовал. И колониальные искусственные интеллекты обязательно захотят выяснить, что еще известно Глебу Дымову? Они развивают эту технологию, так что кто-то из них явится сюда обязательно.

– С огнем играешь, Глеб. Размещенная тобой в Сети информация больше похожа на попытку пнуть адмирала Воронцова. А он такого не прощает.

– Мне без разницы, как это выглядит. Главное, чтобы сработало, – отрезал Глеб.

– Скажи, ты ищешь Дейвида, чтобы отомстить за гибель Ники? – Ремезов пошел на сознательное обострение разговора, пытаясь выяснить мотивы Глеба.

– Нет, – Дымов вопреки ожиданию ответил спокойно, даже как-то тускло, словно он вычеркнул трагические события, произошедшие на Варле, из своей памяти.

– Тогда почему ты потратил два года жизни на поиски? – полковник Ремезов выдержал паузу в ожидании ответа, затем, не дождавшись реакции со стороны Глеба, продолжил: – Мы ведь тоже искали, но Дейвид и его киборги как в воду канули. Может, они что-то поняли после поражения на Варле?

– Они попытаются снова.

– Почему?

– Потому что верят в справедливость и рациональность избранного пути. А вестей от них нет по простой причине – спешно покидая систему Дикс-7, Дейвид и его сподвижники не имели резервной базы. На поиск подходящей планеты, восстановление минимально необходимых инфраструктур, возобновление экспериментов и производств требуются время и ресурсы. Но они не отступят. Я уверен – времени прошло достаточно, и удара следует ждать в ближайшие месяцы.

– Глеб, я бы хотел понять твою мотивацию. – Ремезов поднял взгляд. – Поверь, вопрос не праздный, для меня это действительно важно. Ты ведь никогда не рвался спасать человечество.

Дымов насупился, но ответил:

– Люди меняются с годами, – повторил он. – Но ты прав: мне не было никакого дела до Обитаемой Галактики. Я искал половинку своей разорванной души. Испытывал глубокую неприязнь к открытым пространствам и копошащейся на них жизни. – Он обернулся. – Ты помог спасти личность Ники и потому заслуживаешь откровенного ответа. Я стал другим. Есть явления, которые сложно передать словами. Ты когда-нибудь пробовал остановиться, вдохнуть полной грудью, абстрагироваться от всего, просто взглянуть на небо, на пламенные разводы облаков, почувствовать тепло солнца, раствориться в щебете птиц?

– Нет, – подумав, признался Ремезов.

– Мы оторвались от самого понятия «природа», шагнули так далеко в космос, что большинству молодых колоний уже не выжить без машин. Мы превращаемся в заложников созданной нами же техносферы, не замечая, что у нее появились «продвинутые» наследники – кибернетические системы, наделенные интеллектом, способностью воспринимать мир со своей точки зрения, развиваться, оставляя далеко позади своих создателей. – Дымов говорил негромко, в его словах чувствовались долгие и тяжелые размышления человека, пытающегося без иллюзий взглянуть на окружающий мир, оценить себя в контексте новейшей истории. В устах политика это прозвучало бы фальшью, но Дымов был боевым офицером, вскормленным войной, он вырос среди машин, и как никто другой понимал, о чем говорит. – Мы создали столь совершенные кибернетические системы, что они уже прекрасно обходятся без нас и, что самое страшное – осознают собственное превосходство. Раньше мне было все равно. Сейчас нет. Я начинаю думать о будущем и понимаю, что не хочу стать «овощем» на культивированной человеческими подобиями грядке. Вот мой мотив, Денис.

Ремезов внимательно выслушал Глеба.

Он был удивлен, и в то же время на душе стало легче. По крайней мере, теперь поставленная перед полковником задача уже не выглядела абсолютно невыполнимой.