Я родился в начале заката великой советской шахматной эпохи. В семейном альбоме есть фотографии меня пятилетнего, играющего в шахматы с отцом и с братом мамы – дядей Борей, следователем милиции. Советский Союз был тогда для многих сограждан не великой ядерной державой, а великой шахматной державой, в которой все знали имя космонавта Гагарина и фамилии чемпионов мира по шахматам. Неправильных чемпионов – тех, кто бежал на Запад, вычеркивали из энциклопедий и прессы. Их имена я не знал. Но я почему-то был уверен, что в шахматы играют вечером перед сном и для игры надо было обязательно надеть пижаму. Моя пижама была полосатой и похожей на тюремную форму, но это я понял уже намного позже, глядя на фотографии из моего детства.
Мой средний сын Тэо, с которым я иногда играю в шахматы, тоже перед этим одевается в пижаму. В обычную, не полосатую. Видимо потому, что играем мы вечером, перед его сном. Помню, как ему понравилась игра и как он с энтузиазмом учился! Словно открывал для себя новую увлекательную планету. Правда, так же быстро он охладел к шахматам. Видимо, из-за того, что играть ему было во время моих частых поездок не с кем.