Андрей Коннов
Прибытие
Живые и божественные сущности жили на этих перьях долгие тысячи лет. Пока не получили еще более могущественные способности творить и созидать за границами своих владений. Им дали право населить континенты. Нижний мир ушел под воду, став вотчиной злыдней и инфернальных духов, перо Среднего мира вошло в состав суши, дав расселиться по ней животным, зверям, шаманам и колдунам. И лишь Высший мир остался в небесах, став невидимым.
Правитель Верхнего мира, божество по имени Нум, дал наставления своим сыновьям, живущим на семи чертогах, помочь колдунам, шаманам создать людей. Так, сначала были сотканы фигуры людей из воды, потом их обожгли и поставили сушиться на высокогорных пиках, под лучами солнца. Когда фигуры обсохли, их стащили обратно, на сушу. Колдуны получили от Нума могущественную космическую силу, при помощи которой они вдохнули жизнь в безмолвных истуканов. Так появились первые люди. Завистливый правитель Нижнего мира, брат Нума, бог Нга, обидевшийся, что его не привлекли к сотворению людей, стал обижать их, соблазнять и наставлять на плохие поступки. Нга сотворил из камня грешную правительницу Дан`кату, которая должна была соблазнять людей вершить зло. После совершения злодеяний, люди попадали к Нга, и мрачный бог делал из них беснующиеся души.
В противовес Дан`кате, Нум создает из того же камня ее светлую противоположность – Дян`кату, правительницу Земли, наставляющую людские души на благие дела. На многие года установилось равновесие. Нум не оставлял своих сыновей и сыновей его сыновей. Облачаясь в огромную белую сову, Нум спускался с Верхнего мира, где помогал особо сильным людям в преодолении тягот, проблем, испытаний. По предложению Вылы, одного из сыновей Нума, правителя шестого чертога, каждый регион Земли наделялся хранителем – человеком со сверхъестественным способностями, какие были только у богов Семи чертог. Этот хранитель выискивался среди простых граждан, после чего отправлялся в нужный регион, где сталкивался с различного рода опасностями, препятствиями, по прохождению которых ему даровалась космическая сила и основная задача – оберегать покой своего дома от приспешников Нга. Последний, к слову, не растерялся. Нга извлек урок из хитрого хода Нума с хранителями, и стал посылать в Средний мир эфемерных злых существ – нгылек. Нгылеки обычно не имеют какого-то определенного внешнего облика. Как правило, нгылеки обретают образ того существа, которого человек или боится потерять, или же просто не любит. Придя к человеку в том или ином обличии, нгылека начинает парализовать и сковывать его тело страхами, фобиями и комплексами. А потом насылает страшные боли, заставляя человека мучатся. В конечном счете, человек умирает, а нгылека забирает его образ себе.
Нгылеки приходили в людские поселения из ледяных вод океана. Колдуны и шаманы стали бить тревогу, поскольку не имели возможности противостоять нгылекам. Нум долго летал в виде совы средь людей, изучая повадки эфемерных существ. Пока не придумал способ, если уж не вывести нгылек полностью, то, по крайней мере, отбросить их от человеческих душ. Нум выдернул самое большое перышко Верхнего мира, и соткал из него Минлея – огромную птицу, с семью парой железных крыльев. При помощи этих крыльев, Минлей создает ветер. Бытует поверье, что молния и гром свидетельство того, что где-то рядом Минлей (где гром – хлопанье его крыльев, а молния – свет очей его глаз). Но у Минлея есть еще одна немаловажная функция – птица забирает нгылек, унося их в океан, где сбрасывает в холодные воды. Обитель нгылек – холодный океан, где также расположены врата в Низший мир. Нгылеки выходят оттуда, а Минлей их туда возвращает.
Нга долго гневался появлению Минлея, но ничего противопоставить не мог. В качестве торжества светлого начала, Нум создает Великие Проходы – нечто сакральное и чудесное, необыкновенное и сказочное. Увидев которые однажды, сложно остаться самим собой, прежним. Меняются взгляды, меняются манеры и повадки, в жизни появляются масса положительных и действительно хороших событий. Среди древних бытует поверье, что увидевший Великие Проходы познает тайну счастья в жизни. Поэтому, когда едва Великие Проходы показывались на горизонте, жизнь в людских поселениях замирала. Люди бежали смотреть, как горизонт тает на глазах. Происходит великое природное чудо, и люди стали поклоняться этим могущественным существам. Приспешники Нга пробовали завлечь Великие Проходы на свою сторону. Но, посланные нгылеки сбрасывались в океан, а деяния Дан`каты уже давно не имели результата – люди научились предугадывать поползновения злыдней, и чуть что, сразу же звали или Минлея, или же посыпали злое место (или злого человека) пеплом от костра – огонь всепоглощающий, даже, когда уже потушен. Злыдни терпеть не могли священное космическое пламя, и поэтому моментально исчезали.
***
Дальше, действие переносится уже в знакомую нам тундру острова Халэвнго. Нум, в виде огромной белой совы, спускается с небес, войдя в огромную черно-белую воронку, крутящуюся над тундрой. Пролетев сквозь нее, Нум прорезает стадо белых оленей. Подлетает к надгробию в лесотундре, и видит идущую к нему маленькую девочку. Сова раскрыла свои могучие перья, и начала трясти. Деревья послушно сбросили со своих вершин снежные шапки на грязную тропинку – чтобы девочке было проще идти. Девочкой оказалась Таня, идущая к могилке Олега. Только Таня доходит до надгробия, как из-под земли вылезает облезлая рука. Сова ухугает и отлетает от надгробия. Перед Таней во весь рост вырастает фигура Олега. Белое, худощавое лицо, серая роба, но… бесконечно бездонные голубые глаза. Таня бросается к Олегу, и он обнимает его. Она спрашивает Олега: «Почему он бросил ее и маму?», на что мертвец с сожалением отвечает: «Не хватило сил. Не хватило сил! Преодолеть себя, свои противоречия».
И, этой слабостью воспользовались нгылеки, буквально съевшие его живьем за несколько дней. Олег заплакал. Сова ухугнула еще раз. Олег посмотрел на нее, вытер слезы.
– Ничего, девочка моя, – сказал Олег, – Ты выдержишь, а вот мама твоя…
– Я тоже боюсь за нее, – сказала Таня.
– Я рядом, ты только позови, – произнеся эту фразу, Олег начал утопать в земле. Он опускался все глубже и глубже. Когда над землей осталась только одна голова, Олег сказал: – Я люблю тебя, хранительница Севера!
Олег скрылся под надгробием. Сова подлетела к Тане и накрыла ее своим большим крылом. Мгновение во тьме, и Таня оказывается в зале метеостанции. Яркая вспышка прошла, в себя вернулись остальные. Матвей последним открыл глаза, наблюдая, как свеча под его ладонью расстроила свое пламя.
– Так был создан наш мир, – сказал Савелий Карпович.
– Надо же, – задумалась Даша, – Я никогда не думала, что именно так.
– Лишь только здесь, в лоне природы открываются истинные знания, – Матвей затушил свечку пальцем, и посмотрел на Таню: – Пойдем ко мне в кабинет, есть разговор.
Матвей завел девочку в кабинет, и призакрыл дверь. Матвей подозвал Савелия Карповича.
– Я отвлеку Таню, а ты выведи его отсюда, – шептал Матвей, кивнув головой в сторону Даши.
– Да, я сразу почувствовал холод, – пробурчал Савелий Карпович, – Будто бы мы не одни смотрим священный огонь!
Савелий Карпович загадочно посмотрел на Дашу, чье лицо три раза переменилось и перекосилось.
– Что-то не так? – спросила Даша.
– Нам надо выйти, одевайся, – сказал Савелий Карпович, разминая руки.
В это время, в кабинете, Матвей одевал Таню.
– Снежная буря усиливается, – сказал Матвей, – Скоро должен быть толчок. Земля погудит немного, и успокоиться. Нам надо быть снаружи.
– Почему? – спросила Таня.
– Ты должна ИХ увидеть! – Матвей прислушался.
Матвей попросил Таню затаить дыхание. Кто-то неизвестный стоит за дверью. Матвей подбрел к ней украдкой, и прислушался. Таня взяла «Бытие Севера», она листала странички, зачитывая выборочно строчки из него:
«В зените октября появляется она, средь берегов великой Волги и могущества Жигулевских гор. На другом конце страны, средь вечной зимы и мерзлоты, в меховой упряжке седого оленевода, под звездными лучам доброты, появился ты – сын севера и океана, благой дар Нума и всей вселенной».
«Через оперенья большой птицы вижу я молодую кровь. Она приносит себя в жертву, даруя пищу для богов. Боги принимают жертву, даруют время на прибытие тех, чьи души незаметно изменят мир всея вселенной».
«С синевой октября ознаменуется новый нисан, с небес откроются врата и сгинет в темень мрачнота».
– Я не понимаю, – жалобно завопила Таня, обернувшись к Матвею, потрясывая в руках раскрытую книгу.
– Матвей! Он за дверью! – раздался крик Савелия Карповича, – Я не сумел вывести его!
Матвей молча развернулся, прошел к Тане. Он забрал у нее «Бытие Севера».
– Идем! – сухо проговаривает Матвей, схватив Таню за руку, и потащив к выходу из кабинета.
Таня начинает брыкаться и пинаться, но, Матвей крепко держит девочку. С другого угла зала Савелий Карпович держит Дашу, которая ревет и мечет.
– Куда?! Пусти меня! Отпусти мою дочь, демон! – кричит Даша, – Я увезу ее отсюда! Она никогда больше сюда не прилетит!
Даша вырывается из руки Савелия Карповича, и бежит к дочери. Матвей открывает дверь, выкидывает недоумевающую девочку на улицу.
– Сгинь, бестия! – рыкнул Матвей, и провел рукой перед бегущей Дашей.
Даша засмеялась старушечьим голосом.
– Вы не спасли Олега, не спасете его жену, – хохотала Даша лязгающим голосом, – Я и дочку их заберу, вот увидите!
Матвей выбежал на улицу, захлопнув дверь. Таня бросилась к окну, но Матвей оттащил ее.
– Нельзя! Ты не помнишь видение со своим отцом? – вскрикнул Матвей.
– Мама! – закричала Таня, и увидела, как Даша начала колотить по стеклу. Савелий Карпович скрутил ей сзади руки, но она резким движением отбросил его в другой конец зала.
– Ты думаешь оказать мне сопротивление?! – хохотала Даша инфернальным голосом, – Ты думаешь заставить вернуться ее душу, прекрасно зная о наличии страха за жизнь дочери?
Савелий Карпович молча встал. Даша пользуется паузой, и со злобной улыбкой до ушей растворяется в пространстве. Савелий Карпович внимательно прислушивается к пространству, вертит головой. Сзади полярника, словно призрак появляется Даша, хватает Савелия Карповича за плечо, разворачивает к себе.
– Привет! – иронично заявляет Даша, и резко ударяет героя кулаком по животу. С кашлем на пару, полярник отлетает и проламывает стенку кабинета Матвея.
– Ага! – хохочет Даша, – Вот и «Бытие Севера»!
Едва Даша дотрагивается до книги, и мощнейший выпад энергии сотрясает метеостанцию. Даша падает без чувств.
– Что? Не рассчитал силу космического огня, злыдень? – усмехнулся Савелий Карпович, отряхивая одежду от пыли.
Савелий Карпович разминает пальцы, готовится схватить Дашу. Стоило герою сдвинуться с места, как перед ним возникает его Матушка, в белом платье, с красным пояском. Ее волосы окутаны в голубой платочек. На лице Матушки слезы, окропляющие тонкие ущелья морщинок, в руках маленькие платочки, что она сшила для своего сына.
– Сыночка, родной мой! – легким и нежным голоском прозвенела Матушка, – Иди ко мне, мой сладкий! Я так по тебе скучала!
– Мама, – Савелий Карпович всплакнул. Его губы задрожали, а лицо покрылось краснотой, – Я так виноват перед тобой! Мама, мне так не хватает твоей заботы!
Савелий Карпович поднимает руки и идет к Матушке. Он не слышит стук в окно – Матвей машет руками и кричит: «Стой! Это обман! Это нгылека!», но Савелий Карпович одурманен.
– Я прощаю тебя, ведь ты мой родной сын! – говорила Матушка, – Как же я могу злиться на тебя? Для родителей дети – самое главное сокровище в жизни, каким бы они не были!
– Мама, прости! – Савелий Карпович упал перед ней на колени, – Останься со мной, здесь! Не уходи! Я так тоскую по твоей руке, по-твоему голосу. У меня… даже нет твоей фотографии, мама!
– Помни о сыне! – раздалось эхо шаманки Хадне. У входной двери из воздуха выплыла прозрачная фигура Хадне с бубном в руках. Хадне медленно плывет по залу, легонечко постукивая бубном.
– Встань на ноги, Сава! Не иди на поводу у эмоций! Они – продукт лжи и страха! – повторилось эхо Хадне.
Матушка широко раскрывает рот и насылает на шаманку мощный поток воздуха.
– Помни о сыне! – вновь раздался голос Хадне в голове Савелия Карповича. От потока ветра Хадне растворилась, лишь небольшие отзвуки бубна несколько секунд слышались в зале.
– Я прощаю тебя, мой сыночек, – ласково произнесла Матушка, вытащив из-за спины топор.
– Сын?! – спросил полярник сам себя, – У меня же есть сын! Савелий Карпович поднял голову.
– Пошел прочь, эфемерный выродок! – Савелий Карпович со шлепком ударил кулаком по животу Матушки.
Матушка взревела, и превратилась в хромового мужчину с воздушным шариком в руке.
– Прозрел-таки, опарыш! – хохотал хромой мужчина.
– Иди сюда! – взревел от гнева Савелий Карпович, побежав с кулаками на нгылеку.
– Ой! Страшно! – вновь расхохотался хромой мужчина, щелкнув пальцами, бесследно исчезнув. Савелий Карпович со выразительным вздохом налетает на внезапно вскочившую на ноги Дашу.
– Ты! – взревела демоническим голосом Даша, схватив полярника за плечи, и бросив в сторону.
Удостоверившись, что Савелий Карпович часто и злобно охает от ушибов, Даша вылетает на улицу, где Матвей крепко держит Таню. Снежная буря превратила тундру в постоянно движущийся поток белых пятнашек, сквозь которые еле-еле проглядывается синева.
– Мама! – вскричала Таня.
Едва Даша двигается с места, как ее шею опоясывает ледяная цепь Олега. Улыбнувшись, Олег подмигнул Тане своим багровым глазом, и повел Дашу в тундру.
– Он уводит ее в океан, – кричал Матвей, – Савелий Карпович, помоги ей!
Выбежавший на улицу Савелий Карпович пошел по следу Олега и Даши. Раздается мощнейший толчок – земля задрожала и заходила ходуном.
– Это они! – Матвей развернулся в сторону Карского моря, – Таня, это ОНИ!
– Кто они? – спросила девочка сквозь промозглый ветер.
– Великие Проходы! – торжественно произнес Матвей и отпустил девочку.
ВЕЛИКИЕ ПРОХОДЫ
Буря несколько притихла, и вместе с ней ушел в штиль ветер. Небо затянули темно-синие облака. В нижней части небосклона, близко к горизонту огромный диск луны неприветливо освещал залив Обской губы. Раздается повторный толчок, от которого сотрясается земля. Таня замечает движение темноты над заливом. Перед ее изумительным взором, облака стали разрываться на мелкие кусочки, будто бы меняясь друг с другом местами. Воздушные змеевидные массы белесыми бликами засверкали в ночи. Вода в Обской губе вздыбилась, образовалось нечто, вроде цунами, которое могучей своей массой пошло на берег. Раскатистые волны штурмовали мерзлое побережье Халэвнго, разбиваясь об кусочки льда. К земле, с облаков, пошел потоком пар. Его обгоняли миллионы капель замерзшей воды. Буря вела себя, словно холерик, стоящая в очереди в регистратуру – то и дело вспыхивала, и неожиданно угасала. Как вдруг, ночную синеву рвет на части протяжный рык. От него по тундре разнеслось гулкое эхо, сотрясшее немногочисленные леса. Рык повторился еще несколько раз, и Таня от удивления раскрыла рот. Ее глаза загорелись космическим пламенем, и стоящий позади Матвей не мог сдержать приступов радости.
– Это они! Таня! Они! Нум почтует тебя этой радостью! Это божья благодать! – кричал Матвей.
– Я никогда не видела подобного! – кричала от восторга Таня.
Гигантская, мохнатая исполинская лапа разверзла небо, громовой поступью вминаясь в земную поверхность. Эта исполинская лапа затмила весь горизонт. За ней осталась луна и небо, звезды и космос. Гигантская исполинская лапа, увенчанная по кругу слоем покатистой шерсти. Вмявшись в землю, исполинская лапа, разрезая воздух, ушла в облака, ее заменила такая же лапа, но чуть подальше. Из облаков донесся рык, эхом растворяясь в тундре. Исполинские лапы медленно сменяли друг друга, шагая по заливу, пересекая остров.
