Евгения Пастернак
Я хочу в школу
© Жвалевский А. В., Пастернак Е. Б., 2017
© Калныньш В., макет и оформление, 2017
© Коротаева В., графика, 2017
© «Время», 201
* * *
От авторов
Мы давно хотели сказать большое спасибо нашим учителям и очень рады, что такой повод представился.
Лучший способ сказать спасибо – написать книгу.
Дорогие учителя!
Те, кто вопреки всему не растерял умение слышать, те, кто в перерывах между внеклассными мероприятиями и заполнением бумажек еще способен преподавать, те, для кого педагогика – это не название давно забытого предмета, сданного в вузе, а жизнь…
Дорогие! Спасибо вам за то, что вы есть! Спасибо вам за то, что вы делаете!
И когда вы в очередной раз подумаете: «Уволюсь! Нет больше сил!» – пожалуйста, возьмите в руки эту книжку. Мы бы очень хотели, чтобы она помогла вам остаться в школе. Потому что на вас вся надежда…
Первая четверть
– Предлагаю убить Анечку! – вдруг сказал Женька.
Сказал тихо, но горячее обсуждение сразу же оборвалось. Женька просто так говорить не стал бы. Анечка охнула и прикрыла ладошкой рот. Она во все свои огромнющие глаза смотрела снизу вверх на Женьку, не веря, что он вот так просто…
– А что? – задумчиво согласился Ворон, ссутулившись больше обычного. – Вполне может быть. Анечка обычно трещит как сорока, а сейчас молча сидит… Ее мочить нужно.
У Анечки задрожала нижняя губа и оба хвостика.
– И рот ладонью прикрывает. Признак вранья…
Предполагаемая жертва мелко-мелко заморгала. Это был нехороший знак. Щуплая восьмилетняя Анечка умела плакать как профессиональный клоун – фонтанами. Кошка вскочила с места:
– Ты офонарел! Анечка – честный человек, ясно?! Скажите им, Впалыч!
Впалыч никак не отреагировал, развалившись в кресле-«груше», мягком и бесформенном. Трупы, разбросанные по ковру, тоже молчали. Давились от смеха, но молчали.
– Хорошо. – Женька пригладил волосы, хотя особой нужды в этом не было. – А кого тогда?
– А Ворона! – Кошка стала тыкать в новую жертву, чуть не выкалывая ей глаз. – Что-то он быстро согласился на Анечку!
– Я согласился? – обиделся Ворон. – Я просто…
– Просто тебе все равно, кого убивать! – Юлька-Кошка, казалось, сейчас задушит Ворона, хотя он на две головы выше. – Ты – мафия!
Галдеж возобновился с новой силой, но Ворон так и не отбился. За него проголосовали все, кроме Молчуна. Он поднял руку за Женьку.
– Дураки вы все, – пробурчал Ворон, переворачивая карту.
Это был червовый валет. Даже не дожидаясь появления метки «честного человека», Кошка, Анечка и Женька победно завопили. От толпы трупов к ним присоединился Димка.
– Осталось три мафии и три честных, – бесстрастно прокомментировал Впалыч. – По условиям игры это означает победу мафии.
– Нечестно! – убитый в первом же туре лидер Ежей наконец дал себе выговориться. – Вы, Виктор Павлович, специально выдали карты мафии Птицам! Они слетанные! Если бы вы нашей группе дали мафию, мы бы тоже всех раскатали!
Впалыч не стал спорить.
– Ага, – сказал он, – я решил показать вам, как трудно справиться с командой хорошо подготовленных манипуляторов. Группа «Птицы» справилась с задачей… на восьмерку.
– А чего на восьмерку?! – Кошке хотелось полного триумфа. – Мы кратчайшим путем шли!
Виктор Павлович покачал головой.
– Во-первых, давайте успокоимся… Анализ нужно проводить как?
– На холодную голову, – неохотно согласилась Кошка и даже выполнила три дыхательных упражнения, которым их обучили на физре.
На большее ее не хватило, потому что Анечка решила собезьянничать и принялась пародировать Кошку. Естественно, Кошка покатилась со смеху, погналась за Анечкой, та спряталась за Женьку, как за скалу…
Словом, к анализу удалось приступить только минут через десять.
– Итак, продолжим, – заявил Впалыч, как будто ничего не случилось.
Он, кстати, все десять минут суматохи преспокойно читал ридер.
– Я бы поставил десятку, если бы вы не потеряли Дмитрия…
– Так это же элементарно! – Кошка никак не могла успокоиться. – Я же его специально сдала! У меня сразу авторитет до неба!
Впалыч сдвинул брови. Кошка прикусила язык.
– А как было бы идеально? – Учитель психологии повернулся к Женьке.
Лидер группы «Птицы» по обыкновению ответил не сразу. Достал расческу, повертел ее в руках, спрятал.
– В идеале мы должны были создать атмосферу общей подозрительности. Если бы никто никому не верил… – Он задумался на мгновение и поправился: – Если бы все друг друга боялись, то никто бы не был адекватен. Вот тогда в мутной воде…
Договорить он не успел – грянул звонок. Впалыч вылез из кресла, давая понять, что урок закончен. Остальным тоже пришлось подниматься с ковра, только Анечка заканючила:
– Да ну ее, эту перемену! Давайте еще поговорим!..
Однако учитель покачал головой:
– Звонок на перемену вы уже пропустили. Это на следующий урок…
– Упс. – Женька озабоченно глянул на часы. – Пернатые, у нас предзащита проекта!
Птицы вылетели из класса, словно и на самом деле обладали крыльями. Остальные тоже потянулись в коридор, но неторопливо, обсуждая, как ловко Кошка подставила своего же. У большинства групп была литература, а туда чего спешить? Сел в коридоре с книжкой – и читай.
Последним шел Молчун, маленький, стриженный почти под ноль, но при этом неуловимо монументальный.
– Артем! – окликнул его Виктор Павлович.
Молчун послушно остановился.
– Ты когда понял, кто мафия?
– В первом, – тихо ответил мальчик.
– В первом туре? А почему молчал? Почему не отстаивал свою точку зрения?
Молчун пожал одним плечом. Впалыч терпеливо ждал. Когда он подобрал этого чернявого паренька на улице, тот вообще не разговаривал. Да и теперь для него две фразы подряд оставались событием. Если не подвигом.
– Я голосовал, – наконец родил Молчун вторую фразу, выбрав на этом дневной лимит болтовни.
Впалыч понимающе кивнул. Молчун вздохнул и пошел к выходу. Его ждало индивидуальное по инглишу. Добрейшая Алла Терентьевна пока просто крутила ему диснеевские фильмы в оригинале да иногда просила что-нибудь написать на английском. Поэтому Молчун инглиш, кажется, любил.
Вопль «Еду-у-ут!» взорвал коридор школы. Он не нарушил тишину, нет. В этих коридорах никогда не было абсолютной, гулкой тишины стандартного учебного заведения. Но после этого крика коридор забурлил, закипел и стал выплескивать самых активных на крыльцо, а потом и во дворик. А там уже выгружались из автобуса такие красивые, такие загоревшие…
– Ну вы и негры! – не выдержала Анечка, разглядывая приехавших.
– Ничего, мы помоемся, и это пройдет, – отмахнулся старшеклассник, вытаскивая из автобуса огромный рюкзак.
– А фотки, когда будут фотки? – заскулила Аня.
– Дайте хоть поесть, – засмеялся физрук, выгружая снаряжение. – Мы две ночи практически не спали, рейс задержали очень сильно. Да и последнюю ночь в горах было… не очень комфортно.
– Пал Иванович, зато фотки получились, – хмыкнул старшеклассник.
– В жизни больше не куплюсь на проект под названием «Выживание в горах», – заявил физрук, зевая.
– А в пустыне? – полюбопытствовала Анечка.
Все вокруг захихикали, а Пал Иванович сделал вид, что обдумывает ее предложение.
– В пустыне ладно, – решил он, – хоть согреемся.
– А вот и нет! – горячо заявила Анюта. – В пустыне ночью…
Дима потащил Аню в школу.
– Пойдем! Женька убьет, мы и так опаздываем.
Они влетели в кабинет и наткнулись на суровый взгляд руководителя группы.
– Жень, – Анечка изобразила свой коронный прием «брови домиком», – ты нас отругаешь?
Женя прикусил губу, чтобы не рассмеяться, но демонстративно постучал ногтем по стеклу наручных часов.
– Там с Эльбруса вернулись! – сообщила Аня. – Фотки привезли! И Пал Иванович обещал меня в пустыню с собой взять…
Женя понял, что сейчас точно улыбнется, и перебил:
– У нас предзащита проекта. Сегодня мы должны выявить все слабые места нашей защиты. Понять, за что могут зацепиться наши оппоненты, предусмотреть их вопросы и приготовить свои ответы. Давайте посмотрим презентацию так, как будто видим ее первый раз.
Экран, который заменял доску, ожил, на нем появилось изображение Икара, летящего на зрителя. За Икаром тянулся ряд букв, которые выстроились в вопрос: «Почему человек произошел от птицы?»
– А вам не кажется, что вы сразу подставляетесь?
Группа «Птицы» как по команде повернулась к самой дальней парте. Там, подперев подбородок рукой, сидела Ольга Петровна, учительница биологии.
– Разве правильно начинать защиту с вопроса? Такое впечатление, что вы сами не уверены в правоте этого утверждения.
– Это правильный вопрос! – тут же отозвалась Кошка. – Мы же не спрашиваем, правда ли, что человек произошел от птицы, мы спрашиваем почему. То есть уверены в том, что правы, и хотим разъяснить это всем окружающим.
– Хорошо, убедила, – улыбнулась Ольга Петровна, – просто я не люблю вопросы в названиях. Потом вас каждый будет попрекать, что вы на него не ответили.
– Мы ответим! – уверенно сказал Женя. – Обещаю.
Презентация продолжалась, Ольга Петровна реагировала хорошо. Где-то смеялась, где-то хмурилась, что-то черкала у себя в блокнотике.
– В целом неплохая работа, – сказала она. – Дырки есть, конечно… Особенно все, что касается строения скелета, притянуто за уши. Я б на вашем месте вообще про это ничего не говорила, это ваше самое слабое звено.
– Но если совсем ничего не говорить, – вступил Дима, поправляя очки, – все поймут, что мы не хотим говорить на эту тему, и нас завалят.
– Зато теория о том, почему и как пропало оперение, – просто блеск! – продолжила Ольга Петровна.
Анечка счастливо покраснела.
– Она настолько остроумна, что ее не хочется критиковать, хочется сразу в нее поверить!
– Просто это правда! – радостно сообщила Аня, и все засмеялись.
– Ладно, я от всей души буду желать вам завтра победы, но не думайте, что будет легко.
– Да мы и не думаем! – отозвался Женя.
– Хотя лично мне гораздо приятнее поверить в то, что человек произошел от птицы, чем от рыбы или от растения, – добавила учительница. – Кстати, обычного голосования не будет.
– А что будет? – спросила Кошка.
– Вам будут начисляться баллы. Сначала за презентацию, потом за ответы на вопросы. Для зачета нужно не меньше пятидесяти баллов. А еще будут учитываться все ваши вопросы, которые вы зададите командам-противникам.
– Не противникам, – серьезно поправила Аня, – а командам, представляющим альтернативную точку зрения.
Ольга Петровна кивнула и продолжила:
– А за агрессию и переход на личности будут начисляться штрафные баллы.
Кошка потупилась и принялась разглядывать пол.
– Летите на обед, Птицы, – улыбнулась Ольга Петровна, – уже почти три часа. И постарайтесь не наиграться сегодня до полусмерти в футбол, как перед прошлой защитой.
Птицы захихикали и убежали.
Беда пришла откуда не ждали.
Ждали ее с задней парты, за которой расположился проверяющий из роно – лысоватый толстячок с заранее недовольным видом. По опыту и ученики «нашумевшей» школы № 34, и ее учителя знали, что люди со стороны очень тревожно относятся ко всему, что происходит в этих стенах. Чужих раздражало: отсутствие привычных «параллелей» и наличие вместо них странных разновозрастных групп; оценки, которые ставились только в качестве поощрения; вольное обращение с учебным планом и утвержденной министерством программой; даже то, что ученики обращаются к педагогам по имени, а то и по кличкам.
Но толстячок оказался безвредным. Когда он увидел тему дебатов – «От кого на самом деле произошел человек», – то замер, удивленно задрав брови к лысине. И чем больше слушал, тем выше поднимались брови, хотя это противоречило всем нормам физиологии и стандартам пластической хирургии.
К третьей защите («Человек разумный еще не произошел») брови гостя добрались почти до макушки и застряли там, зато за ними потянулись уголки губ. Птицы защищались последними. Их представитель роно встречал радостной улыбкой и нетерпеливым выражением лица: «Ну, удивите и вы меня чем-нибудь!» Похоже, толстячку в детстве очень не хватало вот таких сумасшедших посиделок, на которых пятиклашки с умным видом доказывают выпускникам, что направленные вниз ноздри – еще не доказательство водного происхождения человека. И что самое удивительное, выпускники не отвешивают наглой мелюзге «леща», а на полном серьезе отвечают: «При всем уважении к вашему ошибочному мнению…»
Словом, проверяющего оставалось только добить, и Птицы горели желанием это сделать. Они не ограничились иллюстрированным докладом и моделированием в 3D Max. Целый месяц они готовили механическую модель эволюции птицы в человека. Это должно было произвести сногсшибательное и зубодробительное впечатление: с размахивающей крыльями птицы сначала слетает все оперение (которое держится на тщательно рассчитанном слое клея), затем деформируются кости (Димка весь месяц колдовал над телескопическими трубами), выпрямляется походка (тут сработает металл с термопамятью) и преобразится череп (единственный этап, на котором вмешивался человек – Кошка, мгновенно меняющая одну черепушку на другую).
И все это произошло! Все перья облетели, ни одно не «примерзло»! Кости без единого скрипа преобразовались в человеческие! Термопамять сработала всего с двухсекундной задержкой! А маневр с заменой черепов вышел у Кошки прямо-таки виртуозно.
В этот момент, хотя это и не было принято на дебатах, все захлопали. Даже проверяющий. Или нет, он, кажется, и начал… Впрочем, неважно. Таких оваций школьный зал не слышал – разве что во время юбилея директора.
Только Молчун не хлопал. Он тихо подошел к макету и попытался что-то с ним сделать. Не получилось. Молчун исподлобья посмотрел на Птиц, но те сейчас мало что соображали, только краснели, пыхтели и с трудом сдерживали улыбки.
Тогда Молчун подошел к доске и принялся рисовать. Один за другим зрители переставали хлопать, удивленно уставившись на фигурку у доски. Когда Молчун закончил чертеж, в зале царила полная тишина.
– А что случилось, Михаил Александрович? – шепотом спросил проверяющий у сидевшего рядом директора.
Тот ответил громко, для всех:
– Артем только что нашел критическую нестыковку в вашей гипотезе. Большой палец…
Зал нестройно, но явственно ахнул.
– Я извиняюсь, – человек из роно чувствовал себя как Иван-дурак на съезде Эйнштейнов, – но при чем тут палец?
И Михаил Александрович растолковал – уже вполголоса, только для проверяющего, – что отстоящий большой палец есть определяющий атрибут Homo habilis и вообще всего отряда Homo. И что у птиц большой палец никак не мог стать отстоящим. А если мог, то в проекте этот момент упущен…
У доски тем временем кипела битва. На Птиц наседали. Птицы отбивались как звери, но силы были неравны. Дельфины разобрали скелет птицечеловека по косточкам (и в прямом смысле, и в переносном). Хомо Футурисы засомневались в скорости трансформации черепа. Динозавры требовали археологических доказательств… Молчун скромно уселся за парту и молчал, уткнувшись в свой планшет.
Птицы оказались единственной командой, которая провалила защиту, недобрав всего пару баллов. Проверяющий подошел к ним и искренне сказал:
– Вы молодцы! Мне очень понравилось!
– Ага, молодцы, – буркнула Кошка. – Это несправедливо! У нас не хуже был, чем у всех!
– И что теперь? – Инспектор почему-то чувствовал себя виноватым. – Снизят оценку за четверть?
– Да при чем тут оценки! – Юля мотнула головой так, что хвост чуть не хлестнул ее по щекам. – Опозорились же!
– Но проект переделаем… – вздохнул Женька. – Если захотим.
– А если не захотите?
Птицы посмотрели на проверяющего, как на человека с ограниченными умственными возможностями.
– Тогда не переделаем, – терпеливо объяснил лидер группы.
– Но мы переделаем! – пообещал Димка, протирая стекла очков, которые запотели во время бурных дебатов. – А то стыдно же…
Кошка глухо зарычала. Проверяющий растерялся и хотел погладить ее по голове, но в последний момент передумал и погладил Анечку. А потом зачем-то пожал руку мрачному Жене. Окончательно смутившись, толстячок пробормотал нечто невнятное и торопливо ушел…
А на следующий день пришла настоящая беда.
День не задался с самого начала, даже у вечно спокойной Настеньки (учительницы русского языка) все валилось из рук.
А когда она решила «посмотреть вдаль» – то есть заглянуть в словарь Даля – и потянула его с полки, то… все содержимое книжного шкафа вывалилось на нее.
– Говорили мы вам, давайте пользоваться интернет-словарями, – бурчала Кошка, откапывая из-под толстых томов учительницу.
– Интернет-словари у вас и дома есть. Они хороши, когда нужно срочно что-то глянуть. А мы с вами учимся, мы можем себе позволить… пока…
Настенька запнулась и опустила глаза.
– Что значит «пока»? – спросил Женя.
Учительница махнула рукой.
– Нет уж, – встала в позу Кошка, – раз уж начали говорить – договаривайте.
– У вас собрание после моего урока, там все и узнаете, – вздохнула Настенька и быстро надела очки на подозрительно влажные глаза.
От нехорошего предчувствия ни у кого даже слов не нашлось, чтобы друг друга подбодрить.
Школьный зал, битком набитый народом, молчал. Ученики школы № 34 пытались осознать то, что только что сообщил их любимый директор.
– Вы же знаете, как мне дорога наша школа. Я постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы ее сохранить. Но в данный момент обстоятельства складываются так, что…
– Что с нами будет? – не выдержала Кошка.
– Ничего страшного, – улыбнулся директор, – вы просто немного поучитесь в обычной школе. Точнее, в нескольких школах: сорок пятой, тридцать третьей и седьмой…
Зал опять замер. У кого-то тихо пиликнул телефон, приняв сообщение, и это показалось чуть ли не ревом музыки из колонок.
– Поймите, у меня просто нет другого выхода, – тихо сказал Михаил Александрович, – вы же знаете, наша программа не совсем согласуется… Если эта проверка несколько дней будет наблюдать наши занятия, то… А так мы тихо закроем школу на ремонт, я пообещаю им, что после ремонта мы начнем внедрять все ценные указания.
– Это вчерашний толстяк виноват? – хмуро спросил Дима.
Директор сделал неопределенный жест рукой.
– Но ведь ему понравилось! – воскликнула Анечка. – Он же улыбался! И подошел к нам после защиты.
– А может, он вас просто пожалел? Проект-то вы провалили! – ехидно поинтересовался Ворон.
Все как по команде обернулись на Молчуна-Артема, который сидел, уставившись в окно.
– Да нет, не может быть, – примирительно сказал Дима, – просто совпадение…
– Дорогие мои! – перебил его директор. – Давайте не будем искать виноватых! У вас впереди неделя каникул, а потом четверть в новой обстановке. Я очень надеюсь, что у вас хватит ума воспринять все происходящее правильно и по возможности вынести для себя как можно больше полезного из этой ситуации. Лично я верю в то, что Новый год мы будем встречать здесь. Все вместе.
– А на каникулах нам что делать? – спросил Дима.
– Отдыхать, – развел руками Михаил Александрович.
– От чего отдыхать?
– Как отдыхать?
– Да что мы дома не видели?!
– Тихо! – повысил голос директор. – С завтрашнего дня школа закрыта на ремонт! Постарайтесь за сегодня привыкнуть к этой мысли.
И собрание на этом и закончилось бы, если бы не истошный крик Ани.
– А фотографии с Эльбруса! Нам что, их теперь целую четверть ждать?!
Трехчасовой рассказ участников похода с подробным фотоотчетом немного скрасил всем минуты расставания.
А потом… Выгребали и паковали личные вещи, которые скопились в школе, обсуждали, делились планами. Настроение у всех было боевое.
– Подумаешь, чутка в обычной школе поучиться, – успокаивал себя и окружающих Дима. – Остальные там одиннадцать лет учатся – и ничего. Живы.
– Да! – подхватил оптимистичный тон разговора Женя (даже перетаскивая ящики, он умудрялся не помять и не испачкать неизменный черный пиджак). – Это может быть интересно. Зато мы точно будем знать, каково им там. А потом вернемся к себе…
– Да, а потом вернемся и будем ценить, как нам тут здорово! Да, Анечка? – бодро отрапортовала Кошка.
Аня не ответила. Она сидела на модели вечного двигателя и изо всех сил старалась не хлюпать носом.
– Ань, не плачь! Ведь ничего же страшного…
– Я буду по вам скуча-а-ать, – прорыдала Анюта.
Старшие Птицы потрясенно посмотрели друг на друга. Они даже не подумали о том, что их разлучат.
– Но мы же будем встречаться. Наверное. На переменах. Да? – предположил Дима.
Остальные неуверенно переглянулись. Они не очень представляли себе порядки в других школах.
– Надо у Ворона спросить, – сообразил Дима, – он к нам после третьего класса пришел, он должен помнить, как там все устроено.
Оказалось, что Ворон и еще шестеро таких же, как он, «перебежчиков» уже давно собрались в холле и рассказывали всем желающим о порядках в обычной школе. Их слушали с интересом. Старались не расстраиваться и не перебивать.
