Андрей Истомин
Верблюд
– Что значит, одних людей?
– Ну, например, того самого осла, которого искали задержанные, потом мы же нашли – только он в МЗП запутался (мало заметное препятствие – проволока, скрытно растянутая по земле; человек, попадая в неё, запутывается и, даже при наличии инструмента, тратит много времени на освобождение).
– Верблюды пару раз приходили к системе, зацепят её – у нас тревога. А, чуть не забыл! Прошлый год, по осени, нам неделю не давал спать дикобраз. Он повадился на нашу сторону на бахчу ходить. Есть у нас на стыке справа долина с арыком, там расположена бахча. Так вот он, гад, живёт в Иране, а каждую ночь на нашу территорию на бахчу стал ходить. Солнце село – он пошёл поесть, зацепил систему – у нас тревога. К рассвету прётся назад – опять тревога. Его потом Петренко подкараулил и шлёпнул из калаша. Я вон домой на память пару иголок припас от него. Трофей, так сказать.
– Ничего себе, – удивился Никита, – и что, на каждую тревогу тревожка выезжала?
– А куда деваться. Может, именно сегодня, прикрываясь дикобразом, прошёл нарушитель. Хорош трепаться, пошли быстрее.
И они пошли. Первые четыре километра были ничем особо не примечательными. Местность, изобилующая плавными изгибами, сплошь покрытая выгоревшей сухой травой, местами переходила в настоящую пустыню. Слегка оживляли пейзаж изредка попадавшиеся деревья – саксаулы, да жалкие пучки каких-то мелких кустарников. Никита, ещё не привыкший к такой жаре, изрядно взмок. Но его попытки попить воды нещадно пресекались Медведевым. А тут ещё одна напасть. Первые признаки её возникли у Квашнина почти сразу, как вышли за пределы заставы, а тут совсем уж невмоготу стало.
– Толя-я-я, – довольно-таки жалобно проблеял Никита.
– Что опять стряслось?
– Мне это – приспичило.
– Ты что на заставе-то не сходил, дурень?
– Так не хотелось, а тут прям аж живот крутит. Наверное, от помидор на обед, с непривычки. Я их на гражданке-то не видел толком. Они у нас не растут.
– Ты в курсе, что в наряде нельзя «справлять естественную нужду»?
– Конечно, в курсе, но сил уже нет.
– Вот пропасть. Блин, иди к тому саксаулу, только быстро! Говорил же тебе – надо быстро двигаться. Я иду дальше, догонять бегом будешь.
– Спасибо!
Выпалив это, Никита бегом побежал к указанному саксаулу. Глядя на удаляющуюся фигуру Медведева, расположился под сенью саксаула.
И тут он их увидел. Над макушкой очередного пригорка, мерно качаясь, шли двое в мохнатых шапках. Нет, точнее, он видел только шапки. Вроде такие же шапки он заметил уже у местных. Они шли друг за другом, рядом.
Быстро натянув штаны, Квашнин обернулся и понял, что до Медведева уже метров триста, не меньше. Тот уже поднялся на следующий бугорок. До шапок же меньше ста. Звать на помощь? Так убегут. И Никита, скинув автомат, крикнул во весь голос:
– Стой, кто идёт? – Шапки скрылись за возвышенностью. Встав на цыпочки, он опять увидел шапки, которые, явно игнорируя его, шли дальше.
– Стой, стрелять буду! – уже заорал Никита, понимая, что его игнорируют.
Оглянувшись на Медведева, он увидел, что тот машет руками, но что это означает, не понял. Сняв автомат с предохранителя, он заорал во весь голос:
– Стреляю! – и дал очередь вверх. Шапки скрылись.
Запыхавшись, Квашнин взбежал на возвышенность, чтобы стрелять уже на поражение…
Вместо двух нарушителей по пустыне нёсся перепуганный выстрелами двугорбый верблюд. От неожиданности Никита сел на землю. Оглянувшись, он увидел, что Медведев хохочет, держась за живот и вертя пальцем у виска. Потом он распрямился и, показав Квашнину кулак, поманил его пальцем.
Когда Никита добежал до Медведева, тот, уже отсмеявшись, спросил его достаточно ровно:
– Ну и как прикажешь теперь докладывать на заставу? Твою стрельбу наверняка на вышке слышали. Да, и за патроны отчитаться придётся.
– Не знаю, – скис Никита.
– Отстегни магазин, передёрни затвор, прибери патрон, что вылетит. Магазин – в подсумок. И если без моего приказа хотя бы прикоснёшься к магазинам, сразу дам по башке. Понял?
– Понял.
– Моли бога, чтобы тебя не отправили гильзы собирать потом для отчётности.
Проведя все манипуляции, Квашнин понуро пошёл впереди.
– Быстрее, охотник на верблюдов. До розетки – вперёд, бегом марш!
Не имея понятия, где эта розетка, перепуганный событиями, Никита побежал вперёд. Через десять минут окрик сзади его остановил:
– Давай назад. И трубку достань!
Оказывается, он пробежал мимо розетки уже шагов двадцать-тридцать. Она была на маленьком столбике, едва торчащем из земли у небольшого куста. Присев у куста, Медведев воткнул трубку и вызвал дежурного. Быстро, без подробностей, доложил на заставу, что тревога ложная. Выстрел случайный. Для предотвращения повторения автомат новобранца разряжен. Магазин застёгнут в подсумок. Дозор продолжает движение по маршруту. Потом он долго чего-то ждал. Видимо, дежурный докладывал начальству. Потом коротко ответил: «Конец связи», – и выдернул трубку. Сматывая провод, он сказал:
– Ну, жди на заставе люлей от начальства, а пока пошли дальше. Ты дела-то свои сделал?
– Нет.
– Что, опять остановка? – возмутился Медведев.
– Нет, не надо, расхотелось чего-то, – понуро ответил Квашнин.
– А, ну да, конечно. Охотничий азарт. Даже про живот забыл, как верблюдаʹ увидел. Ты на гражданке, небось, охотником был?
– Нет, ни разу не ходил.
Подоставав ещё минут пять – десять несчастного салагу, Медведев, в конце концов, замолчал, периодически называя его «охотником на верблюдов», а так же «метким Джо» и «вождём краснокожих – Копец Верблюдаʹм». Так дозорные прошли, наверное, с пару километров. За это время ещё раз по дороге оказалась телефонная розетка, присоединившись к которой Медведев доложил о прохождении контрольной точки и добавил, что «Великий охотник на верблюдов» ведёт себя прилично и больше не пугает стрельбой мирную живность. Никита с тоской подумал, что умудрился себе с первого дня заработать прозвище и стать посмешищем на всю заставу и что шпынять его, возможно, за это будут до самого дембеля. Хорошо хоть земляков никого с ним на заставе нет, а то ещё и до дома доберётся история с верблюдом.
Крутя в голове понуро свои тяжёлые мысли и сотый раз прокручивая ситуацию в голове, убеждал себя, что любой действовал бы так же. От мрачных мыслей его отвлёк окрик:
– Стой, куда прёшь? Ты что, ослеп?
Остановившись, Никита увидел, что Анатолий присел на колено и что-то рассматривает на КСП. Подойдя к нему, Никита увидел странный след:
– Это что за странная корова?
– Сам ты корова. Видишь, след не разделён на два отдельных копыта. А пятка с двумя пальцами, – и, сделав лёгкую паузу, продолжил, – это твой любимый верблюд. Только не надо кидаться по следу с воплем: «Убью гада!», стой тут.
– Я и не собирался. Что надо докладывать?
– Погоди ты. Странный какой-то след.
– Что в нём странного?
– Ну, во первых, цепочка следов какая-то неровная, верблюд ходит не совсем так. А этот как будто сбивается пару раз.
– А что ещё? – уже заинтригованно спросил Никита.
– А ещё… Как-то продавлено не так. Верблюд, конечно, может быть тяжёлым, кило на восемьсот. Но твой верблюд мелкий, хорошо, если пятьсот потянет. При спокойном шаге верблюд, обычно, опирается на две ноги, и, соответственно, давит на грунт. А тут след – как будто прошёл тяжёлый верблюд, куда тяжелее твоего.
– И что?
– А то, осмотреться надо. Или тут два верблюда шарятся – на одного ты охотился, другой тут следы оставил, либо это имитация. В общем, будем смотреть.
– Что именно смотреть?
– Вот сейчас и увидим. Здесь следы идут к системе, пошли дальше. Посмотрим.
Недалеко, метрах в двадцати, следы перешли назад. Анатолий ещё раз присел и внимательно рассмотрел следы.
– Всё равно странные они. Туда цепочка была не совсем ровная, а обратно, вот тут, – он показал рукой, – вообще сбился след. Ну, не ходит так верблюд! Надо быстро сообщить на заставу, и, пока наши едут, быстренько осмотреться тут, – повернулся к Никите:
