Андрей Истомин
Первый дозор
Увидев наряд, дед сначала вздрогнул, но быстро расплылся в улыбке и заголосил:
– Ай, сержант Николай! Напугал меня совсем! Так и помереть можно.
– А чего это ты, дед Абдуло, так испугался, небось, контрабанду везёшь? – в шутливом тоне спросил Усталов.
Нахимову показалось, что лицо деда на секунду дёрнулось. Но он, растекаясь в улыбке, с показным уважением проговорил:
– Вай, какая такая контрабанда? Вот, – махая рукой в сторону арбы, – дрова набрал.
– Так тебе тут далековато дрова брать-то? – ответил сержант, подойдя вплотную к арбе и проводя рукой по веткам.
Дед, суетливо поправляя ветки, затараторил:
– Ну, так я ж в совхоз, однака, ездил. А на обратной дороге вот дров набрал. А что, нельзя?
– Так что ж нельзя – то? Можно. А в колхозе, не слышал, лимоны в теплицах поспели? – спросил равнодушно Усталов.
– Начали уже, – сказав это, дед засуетился и полез в мешок, лежащий рядом, вытащил лимон и протянул Николаю. – Вот на, угощайся! И вот ещё – кушай дорогой.
С этими словами дед Абдуло протянул сержанту лимон и лепёшку. Усталов, приложа руку к сердцу, поблагодарил, махнул рукой Сергею, чтобы тот взял дары. И заговорил уже о погоде и что, не “выкинули ли чего” нового в магазине при совхозе. После вежливо распрощался с дедом. И спокойно, вразвалочку, пошёл дальше. Как только звук повозки скрылся за выступом, сержант резко остановился, протянул руку к Сергею и негромко сказал: “Дай- ка сюда его подарки”.
Лепёшку он почти сразу вернул, а вот лимон его заинтересовал. Понюхав, он протянул его младшему сержанту:
– Что скажешь?
– Лимон как лимон, – Сергей равнодушно повертел его в руках.
– Запомни. Перед тобой – импортный лимон! Из магазина. Местные лимоны из теплицы отличаются особо тонкой коркой, не крупные и не такие кислые. А у этого корка толще и носик длиннее. Да и рано ещё лимонам-то. Они с ноября-декабря идут. Вот скажи, зачем врать так по мелочи?
– Не знаю. Может, разволновался – ты ж ему предъявил контрабанду.
– Ну, вот, почти правильно мыслишь, разволновался он точно. И не на шутку. В совхозе он не был и, чтобы скрыть это после моего вопроса про лимон, сунул мне покупной зачем – то. Лишь бы увести разговор с темы. А ещё у него с одного бока ветки лежали, как будто там что-то лежало или сидел кто. Он, кстати, сам это заметил и попытался разровнять их.
– Так, может, задержать его? Или на заставу сообщить?
– Нет. Сейчас ему предъявить нечего. Примерно через полчаса пути будет наш секрет, дойдём до него. Узнаем, один он был или с грузом. Если мимо них он шёл не только с дровами, то будет ясен точно участок, где спрятал. Свяжемся с заставой, “хвост” (кинолог с собакой) прочешет район и выяснит, где и что он скинул.
– А если он человека высадил?
– Хорошая мысль. Но уж слишком нагло в светлое время суток подвезти нарушителя. Только если он задержался и выбился из графика… Так, знаешь, твоя идея мне что-то начинает нравиться. Слушай сюда внимательно, – с этими словами Николай наклонился к лицу Сергея, как будто боялся, что он не услышит.
– Быстро запихивай дары в БК к сухпаю и – идём. Идём быстро, очень быстро. Ты – позади меня по дороге, смотрим по сторонам. Вряд ли то, что он вёз, будет торчать. Но следы могут быть. Так что пошли!
Сказав это, он развернулся и пошёл. Быстро – это не то слово. Сергею приходилось периодически переходить на лёгкий бег, чтобы не отстать. Николай же, казалось, легко держал такой темп “ходьбы”, при этом он ещё и смотрел по сторонам, и тщательно осматривал прилегающую территорию. Вскоре, с левой стороны, скалы резко кончились, и открылся вид на пойму. Жёлтое море камыша с куртинами зелёных ещё кустов. Солнце уже неплохо грело, за жёлто-зелёной долиной вдали возвышались скалы – это уже Афганистан. Где-то в этом море растительности спряталась не видимая отсюда река. Справа всё ещё были каменистые, почти лишённые растительности, горы. И скалы, и река резко заворачивали вправо. Подчиняясь им, дорога так же резко заворачивала. Когда до поворота осталось несколько шагов, послышался хлопок. Усталов остановился резко, как будто и не нёсся только что на всех порах. Хотя Сергей и был от сержанта в четырёх шагах, он налетел на его спину. Николай спросил:
– Слышал? Что это?
– Слышал. Но не знаю… Похоже на выстрел.
– Нет. Скорее, граната. Но у наших нет гранат. Да и вообще, что тут с гранатой делать? – проговорив это, Усталов повернулся к Нахимову.
– Слушай, малёк, внимательно, повторять некогда. Сейчас автомат в положение “к бою”. И бежим до поворота. Ты – в двадцати метрах позади. Делаешь как я. Я встал – ты встал, я лёг – ты лежишь. Кроме одного случая. Если я, или кто другой, выстрелит, сдаёшь назад, сюда. И вызываешь заставу. Коды помнишь?
– Не все.
– Ну, если что – открытым текстом ляпнешь. Всё, бегом марш!
Николай побежал, на ходу снимая автомат, раскладывая приклад и пристёгивая магазин. Это потом, многократно проходя мимо, Сергей понял, что бежали они минут пять, не больше, тогда же ему показалось, что это был очень длинный забег.
Вот и поворот. Николай, пригнувшись, завернул за поворот и – ничего. Вот и Сергей проходит поворот – и тут же прозвучала очередь. Николай рухнул между валунов. Сергей, чуть помешкав, тоже залёг. Вертя головой и пытаясь оценить обстановку, сержант не шевелился. И тут, со скал впереди и выше, резанул автомат. Пули, ударив о камни, с неприятным воем срикошетили и пролетели прямо над головой. Сержант молчал. Николай, увидев, откуда стреляли, навёл автомат и дал очередь. От волнения из головы улетучились все вбиваемые в учебке правила стрельбы. И, вместо короткой очереди на пару патронов, вышла на полмагазина. Ответная очередь просвистела совсем рядом. В тот момент Нахимов даже не заметил, как дёрнуло за ремень рации. Взяв себя в руки, младший сержант прицелился и в этот раз дал очередь поприцельнее и покороче, всего патронов на пять. Пули покрошили камни почти возле того места, откуда стреляли. Ответная очередь была длинной и, на этот раз, даже не рядом, а куда – сильно в сторону. И тут вдруг – короткая очередь, как на стрельбище прям, как учили – на “двадцать два” – когда нажимаешь курок на “д”, а отпускаешь на “а”, и вылетает ровно два патрона, со стороны сержанта. Нахимов повернул голову на звук и увидел Усталова, залёгшего за крупный валун и держащего на прицеле стрелка.
– Малёк, не ранен?!
– Никак нет!
– Слушай внимательно! Короткими перебежками, поочерёдно! Я – первый! К обрыву – марш! – тут же рванул, пробежал несколько метров и упал за следующий камень.
Нахимов так же резко соскочил, сделав десяток шагов, шлёпнулся в пыль за клочок растительности, торчащий из земли, не подумав, что сверху она его не прикрывает. Сразу, как он упал, Николай подскочил и, петляя, пробежал до подъёма скалы. И встал, прижавшись к нему спиной. Сергей повторил его манёвр и встал рядом.
– Ну, хоть бегать тебя научили. Ещё бы приказы выполнял и стрелял бы точнее – цены бы не было, – не то укорил, не то похвалил Нахимова, глядя вверх, Усталов, – и продолжил:
– Так, слушай внимательно! И выполняй, как сказал – это не учебка, блин! Тут и убить могут. Я сейчас иду наверх. Если опять пальба или ещё что – бегом назад, за поворот, и вызывай отряд! Понял?
– Да, – у Сергея стучало в висках и дышал он так, как будто только что пробежал марафон. Но, видимо, он уже начал овладевать собой и вполне понимал, что ему говорят.
Сержант легко оторвался от скалы и, пригнувшись, стал подниматься вверх по ложбинке между камней, не очень-то похожую на тропу. Через пару минут Нахимов услышал:
– Малёк! Ко мне!
Сразу же побежал по тем же камням вверх. Наверху была картина побоища. Сразу за выступом камня лежало трое. Один, в халате, в шароварах и, почему-то кроссовках – нарушитель. Пуля сержанта сделала аккуратную дырочку в правом боку черепа и, вырвав большой кусок слева, вынесла содержимое головы на камни. Нахимова замутило, и он отвёл глаза в сторону. Рядом Усталов возился с двумя пограничниками. Оба в крови. Панамы сброшены, автоматов нет. Рация валяется в стороне с раскуроченным корпусом. Видимо, граната упала рядом с ней. Окрик Усталова вывел Сергея из ступора:
– Живы! Быстро инд. пакет!
Сергей не сразу сообразил. Но, видя как сержант из скобы приклада АКС вытаскивает запихнутый туда индивидуальный перевязочный пакет, сделал то же самое. Пять минут возни с ранеными дали обнадёживающий диагноз. Живы. Без сознания. Видимо, контужены, но крови из ушей нет, лишь несколько мелких ранений. То ли осколки, то ли каменная крошка посекла, и только у старшего наряда серьёзно изранены ноги и посечена спина. Он, видимо, стоял, когда была брошена граната, и потом то ли залёг – и удар пришёлся по спине и ногам, то ли граната пролетела назад и взорвалась со спины. Учитывая близость взрыва, что оба были живы – сильное везение. Перевязав основные раны, положив обоих на бок, на случай, если после контузии их будет рвать, чтобы не захлебнулись рвотой, Усталов выпрямился:
– Я осмотрю место, ты вызывай заставу.
– Есть.
С этими словами сержант начал осмотр места, а Сергей потянулся к рации…. И вот тут он прям остро вспомнил, как после второй очереди дёрнулся плечевой ремень рации. Рация была разбита. Пуля вскрыла её, как консервную банку, сверху донизу. Явно дойдя до схем и пробив аккумулятор, вышла наружу. Срывающимся голосом Нахимов еле слышно позвал:
– То-о-о-ва-а-а-рищ сержа-а-а-нт. М-м-можно вас?
– Что там у тебя? Где связь? Твою ж мать! – Усталов увидел, что стало с рацией. Несколько секунд размышления. И – изрёк:
– Морду бить за нарушения приказа я тебе потом буду. Если б ты сделал, как надо, сюда уже шла бы помощь!
– Но я думал – тебя убило! – от обиды Сергей перестал заикаться и вроде бы даже приобрёл голос.
– Дурак! Вызвал помощь и воюй, сколько хочешь! Теперь так. Запоминай. – Николай начал назидательным и уверенным голосом, размеренно выговаривая слова:
– Первое. Он был не один. Нет второго автомата. И, судя по следам, ушло не меньше двух. Один мешок здесь,– он пнул туго завязанный мешок с лямками, – значит, и те двое не налегке. И, главное, отсюда они могли пойти только на ослиную тропу, а у неё куча разветвлений и вариантов. Но, я думаю, они рвутся к дороге. Если б они шли в кишлак, или ещё куда рядом, не борзели бы так. Понимали бы, что им тут не укрыться. – Николай перевёл дух и начал чуть громче:
– Твоя задача, младший сержант Нахимов, бегом добраться до заставы и вызвать помощь. Как добежишь до столбов у дороги, стреляй в воздух, оттуда прекрасно услышат на заставе. Пока добежишь, там уже будут по тревоге подняты. Учти, от скорости твоего бега зависит жизнь двух человек! Доложишь всё, как есть. И, главное, передай – я считаю, что их надо принять у спуска к дороге. Если они пошли по тропам, значит, к вечеру будут там. Но если у них есть силы и навык ходить по горам, они рванут прямо. И отряд не успеет перекрыть тыл. Поэтому я иду за ними. Передай начальнику заставы, что я пойду через западный склон и должен выйти раньше их. Пусть обязательно пошлёт к дороге кого-то до того, как развернётся отряд.
– Всё. С собой только автомат, бегом – марш!
Сергей, сбросив с себя всё, кроме автомата, побежал обратно. Уже на бегу он вдруг понял, что раненые остаются одни, без присмотра. И от этой мысли он нажал ещё быстрее. Потом он будет неоднократно вспоминать с благодарностью подготовку в учебке. Там был шутливый лозунг: “Пограничник должен стрелять, как ковбой, и бегать, как его лошадь”. И бегали, чёрт возьми. Каждое утро начиналось с разминки в четыре километра бегом и лишь потом – зарядка. На занятиях по физ. подготовке бег был основным видом спорта. На стрельбище – бегом. Обратно, кто хорошо отстрелялся – шагом, по короткой дороге. Остальные – бегом, по длинной. А каждое воскресенье – “спортивный праздник”, где основное развлечение – бег. И обязательные еженедельные марш – броски с полной боевой нагрузкой. Теперь ему надо было после многокилометрового марша и боя пробежать обратно эти самые километры и – быстро. И от быстроты зависела жизнь двух людей. Через километр бега он уже втянулся в ритм и бежал размеренно, стараясь следить за дыханием. Упасть без сил, не добежав, он не имел права. И вот дорога вышла из скал. Показалась линия телеграфных столбов. Когда стрелять, прямо у столба, или уже сейчас? Сергей сдёрнул автомат с плеча и, на бегу подняв ствол, нажал на спусковой крючок. Автомат дал одиночный выстрел и замолчал. Кончились патроны. Он за две очереди выстрелял 30 патронов, не останавливаясь. Сергей вытащил из подсумка на ремне второй магазин и, заменив, дал ещё одну очередь, теперь уже подлиннее. Вот и столб – у столба дал ещё очередь. И, оставив автомат в руках, побежал дальше. Он понимал, что осталось от силы километр – два. Солнце уже поднялось и, несмотря на октябрь месяц, активно палило. Пот лил ручьём и заливал глаза. Дыхание, кажется, было единственным звуком в ушах. Ещё немного – и он рухнет. Но нельзя.
Сергей стал, как учили в учебке, дышать под счёт. Вдох на четыре – выдох на пять. Все мысли сконцентрировались на дыхании: глубокий полный вдох за четыре шага и короткий резкий выдох на пятом. И снова глубокий на четыре – выдох пятый. Собрав всё внимание на том, чтобы не упасть и добежать, он даже не заметил, что уже видна застава, а оттуда бежит дежурная тревожка – четыре пограничника с лейтенантом впереди. Он ещё не запомнил, кто этот лейтенант. Когда осталось несколько шагов, Сергей перешёл на шаг и начал доклад, глубоко дыша и запинаясь.
– Товарищ лейтенант! Секрет ранены, тяжело, – перевод дыхания, – сержант Усталов преследует нарушителей, – пауза, – их осталось двое, один убит, – глубокий вдох – выдох, и… тут силы покинули его. Младший сержант просто рухнул бы, но подбежавшие схватили его под руки. Обращаясь к подхватившим сержанта лейтенант крикнул:
