Андрей Васильев
Рисунки на песке
Рисунки на песке
Повесть
Пробуждение
На берегу моря стояла девочка. Ветер развевал ее волосы, а набегавшие волны омывали ноги, погруженные в мелкий прибрежный песок. Девочка смотрела на песок и о чем-то думала. Потом быстро провела по его мокрой глади ногой, вздохнула, когда нарисованный ею круг смыла очередная волна, и обратила на него взгляд своих красивых изумрудно-зеленых глаз, наполненных печалью. Взгляд, словно предвещавший ему впереди тяжелые испытания.
И вдруг она и все вокруг заколыхалось, словно было отражением на воде, и стало исчезать. А шум накатывающих на берег волн повторялся все чаще и чаще, пока не слился в один протяжный и тонкий свист.
Он открыл глаза.
Сознание прояснялось медленно. Вместо одной открытой крышки криокапсулы над ним нависали две. Постепенно они сближались, пока не слились в одну. Замысловатый узор на панелях потолка тоже приобрел четкость и знакомые очертания. Но стоило перевести взгляд в сторону, как все опять начинало двоиться, дергаться и уползать вбок, вызывая тошноту.
И все тело казалось каменным – ни рукой пошевелить, ни ногой.
«Что же так тяжело? – подумал он. – А говорили, что будет как после трех дней в постели при гриппе».
В криокапсуле анабиозного отсека лежал мальчик лет пятнадцати. Он старался не делать никаких движений, дожидаясь окончания процедуры восстановления после анабиоза. Конечно одежда этому мешала, но он специально выбрал самую тонкую, чтобы вибро- и электроимпульсы могли свободно проходить к телу.
И просохла она быстро, почти сразу после откачки стаби-жидкости. Так что мальчик надеялся, что на процесс восстановления одежда не сильно повлияет.
Разумеется, по инструкции залезать в капсулу одетым запрещалось, но выхода у него не было – снаружи его одежду наверняка бы увидели, а спрятать ее в отсеке было абсолютно негде. Совать одежду в другую капсулу он поостерегся – даже один сигнал о занятой резервной капсуле на пульте корабля могли заметить, а уж два и подавно. Вот и пришлось так сделать, чтобы его не обнаружили.
Звенящий шум в ушах мальчика постепенно стихал, меняясь на ровное тихое гудение.
«Двигатели на торможении, – подумал он. – Значит мы почти долетели. Ура, все получилось. А Женька не верила».
Он закрыл глаза, вспоминая их прощание в грузовом терминале космопорта.
***
Они специально стояли почти посредине зала, видимые отовсюду. В руках у Олега была картонная коробка. В его плане проникновения на космический корабль она играла роль посылки. А Женя, стоявшая напротив него, должна была в нужный момент отвлечь на себя внимание людей. Но эта роль ей явно не нравилась. Девочка была грустной и какой-то потерянной.
– Не переживай, успеешь ты к деду, – ободрил ее Олег. – Эксперимент начнется в двенадцать, а сейчас десять сорок. Сплайнер каждые полчаса ходит, до энергостанции ехать минут десять. У тебя уйма времени останется. И мороженое взять и со зрителями поболтать.
– Да я не об этом.
– А о чем?
– О твоей затее. Может откажешься, пока не поздно?
– От мечты не отказываются.
– Дедушка очень огорчится, – с грустью произнесла Женя.
– Я уже месяц как самоответственный, за мои поступки его не упрекнут.
– Упрекнут. За то, что плохо тебя воспитал, – сказала девочка. – Но он вовсе не из-за этого огорчится.
Олег вздохнул.
– Ничего, меня всего два года не будет. Он же сам мне всегда говорил, чтобы я упорно шел к своей мечте.
– Ну и иди. Закончишь школу, выучишься на космонавта и полетишь открывать свои новые миры. Куда захочешь. Чем плохо? Зачем это сейчас делать?
– Потом я могу не успеть. Вот придумают фантомную телепортацию и конец – пилоты станут не нужны. За секунду из дома в любую точку галактики вжик и готово.
– За семь лет учебы не придумают. Сомневаюсь, что и за семьдесят смогут.
– Пусть даже не придумают, не важно. Корпорации тоже не сидят сложа руки. Приберут ближайшие планеты, а для дальних мы еще не скоро звездолеты построим. Сейчас хоть есть шанс среди первых так далеко в космос забраться.
Олег посмотрел в сторону стойки экспресс-космопочты, за которой находился вход в складскую зону, и задумчиво произнес:
– Но для начала надо забраться на склад… а оттуда на корабль.
– Тебя поймают и с позором отправят домой, – с грустью сказала Женя и вздохнула. – Еще и в школу сообщат.
– Не поймают. На складе только роботы, на корабле техники осмотры за день до старта закончили. А экипаж сразу в стартовый отсек пройдет, на свои места.
– А вдруг…
– Не вдруг. В космофлоте все делается по инструкциям. А я предполетную и полетную инструкции хорошо выучил. В них хождения по кораблю перед стартом не предусмотрены.
– Выучил инструкции? – удивилась Женя. – Зачем?
– Как зачем? – Олег усмехнулся. – А вдруг таких пассажиров, как я, положено за борт выбрасывать.
– И что в них написано? – серьезно спросила Женя, словно не понимая, что он шутит.
– А ничего не написано. Поэтому никуда они не денутся, оставят, бесполезным не буду. Я еще много чего из курса космонавтики выучил. Могу катером управлять, ремонтным модулем, даже звездолетом немного. Или дистант-оператором на зондах.
– Так тебе все это и доверили. Люди пять лет этому учатся. А ты сколько? Полгода?
– Да хоть бы и так. На «Астре» вообще тринадцатилетние летали. И тоже всего полгода готовились.
– Это был эксперимент. Вынужденный. Из-за негативного влияния гиперсна на взрослых. И варпа еще не было.
– Зато теперь есть. Как раз благодаря им.
– Ну есть, и что? До Сириуса хоть близко было. А на дальние расстояния еще ничего толком не проверяли.
– Не волнуйся, проверяли, ты просто этим не интересуешься. Два зонда слетали дальше сорока свегов. Мышки в них все живы-здоровы. Значит варп безопасен… А нам лететь меньше, около сорок световых. Так что все будет хорошо, не сомневайся. Залезу в криокапсулу, посплю годик. Зато там, – Олег мечтательно закрыл глаза, – новые миры: жаркие и холодные, пустынные и покрытые океанами. Только успевай изучать. Кубсаты твоего дедушки там наверняка здорово пригодятся.
– Зря я тебе про кубсаты сказала, – укорила себя Женя. – Без них бы ты точно ничего не придумал.
– Значит, судьба. Так было предначертано, – нарочито торжественным тоном произнес Олег.
– И это материалист говорит? Ты что, в судьбу веришь?
– Не верю. Просто рад, что у дяди Коли в институте с настройкой кубсатов задержались. Я бы на самом деле ничего не придумал. А теперь грузовой отсек откроют, я с ними на корабль и проникну.
Олег слегка нахмурился и посмотрел в сторону ворот терминала.
– Только что-то долго их не везут. Если все грузы раньше отправят, среди одних кубсатов меня и заметить могут.
Он огляделся вокруг. В отличие от пассажирского, в грузовом терминале людей было немного. У стойки лунных рейсов оформляли груз два человека в форме компании ASTA. За стойками дальних рейсов и экспресс-космопочты две девушки-оператора в отсутствие клиентов коротали время за просмотром видео на своих инкомах. Перед грузовой платформой возле ворот о чем-то горячо спорили высокий худой старик и рыжеволосый хмурый мужчина в комбинезоне пилота.
Предметом спора, видимо, был ящик, стоявший на платформе, так как старик, беспрерывно жестикулируя, постоянно на него показывал. Ящик был очень большой и, наверно, не влезал в корабль рыжеволосого, но его оппонент упорно пытался доказать обратное.
– Подходящая штучка, – произнес Олег, глядя на ящик и спорщиков. – Если рыжего дожмет, за ней спрячусь, кубсаты ждать не буду.
Старик рыжего дожал. Он вытащил лазерный дальномер, пробежался его лучом от угла к углу ящика и показал дисплей неуступчивому пилоту. Тот взглянул на измеренные габариты ящика, вздохнул и махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. Старик тут же расцвел улыбкой во все лицо и побежал к стойке дальних рейсов оформлять свой ящик, на ходу доставая инфокарту.
Спустя минуту платформа с ящиком въехала в досмотровый бокс.
– Ну все, пора, – сказал Олег и передал свою коробку Жене. – Сделай все, как договорились. И не бойся, все получится. Если что, ты не причем – это я тебе коробку дал. Про остальное ты не знала и куда я делся не видела. Дедушке так и скажешь после эксперимента.
На стене досмотрового бокса загорелась зеленная лампа и раздался мелодичный сигнал. Платформа с ящиком стала выезжать с другой стороны бокса.
– Давай… прощаться, что ли, – тихо произнес Олег. – Ну… пока, что ли… до встречи…
Он почему-то разволновался и прощальные слова ему давались с трудом. Может быть потому, что с Женей он еще ни разу так надолго не расставался. Пять лет она была его соседкой по двору. Вместе росли, вместе играли.
И ходили в одну школу. Правда Женя была на год младше, а то бы, наверно, и в один класс. А еще они вместе занимались в центре спорта и творчества, даже были в одной команде по VR-квесту. В общем, дружили. И вот теперь расставались надолго.
На глазах у девочки вдруг проступили слезы. Олег такого не ожидал и даже растерялся.
– Женька, ну ты чего? – произнес он дрогнувшим голосом.
– Не знаю, – тихо сказала Женя. – Как-то не по себе. Будто… совсем прощаемся.
– Не ерунди. Все будет нормально. Через два года вернусь.
– Я буду ждать, – еле слышно ответила девочка.
Олегу внезапно захотелось обнять Женю, но он сдержался. Только положил руки ей на плечи и улыбнулся, глядя в глаза.
– Все, я пошел. Будь готова.
И быстро зашагал к стойке экспресс-космопочты. Платформа с ящиком тем временем полностью выехала из досмотрового бокса, и грузовая тележка-робот, ухватив ящик клешнями манипуляторов, стала перекладывать его на свою площадку.
– Здравствуйте, – произнес Олег, подойдя к стойке.
Миловидная девушка-оператор подняла на него глаза и скользнула пальцем по инкому на своем запястье, отключая показ видео. Голографический экран над ним погас.
– Здравствуйте, – радушно ответила девушка Олегу и улыбнулась. – Что желаете отправить?
– Посылку, – сказал Олег. – Только коробка у меня оказалась какая-то хлипкая. Боюсь, развалится по дороге. Ее можно еще в одну упаковать, попрочнее.
– Конечно, выбирайте на стенде какую хотите, – сказала девушка, указывая на стеллаж у стены.
– Я тогда побольше возьму. Хочу еще игрушку положить, я ее в пассажирском зале в киоске видел. Сейчас, только сбегаю туда. Хорошо?
– Хорошо, – ответила девушка-оператор и снова улыбнулась. – Да Вы не торопитесь так. Без Вашей посылки почтовый корабль точно не улетит.
Олег улыбнулся в ответ и стал отходить от стойки. Сделав пару шагов, он едва заметно кивнул Жене, стоявшей с коробкой посреди зала.
В тот же миг днище у коробки развалилось. Из нее на пол упала и раскололась большая пластиковая банка, наполненная цветомузыкальными шариками. Более сотни шариков-игрушек покатились в разные стороны, переливаясь всеми цветами радуги и издавая каждый только ему свойственную мелодию. Зал наполнился какофонией разных звуков и осветился цветными огоньками.
Такое событие никого не оставило равнодушным. К Жене, стоявшей в эпицентре разноцветного и многозвучного «взрыва» повернулись и худой старик, отправлявший ящик, и рыжий пилот, и все операторы, от любопытства привставшие из-за своих стоек. И даже вечно хмурые люди из компании ASTA глядели исподлобья на неожиданное безобразие. В комнате второго этажа охранник за монитором камер наблюдения тоже смотрел лишь на изображение в центре зала.
Воспользовавшись этим, Олег быстро пригнулся, проскочил в проем для приема и взвешивания посылок в стойке космопочты и спрятался за ящиком, который тележка-робот на себя уже погрузила. Ворота в складскую зону открылись, и тележка проехала внутрь. Вместе с нею туда, крадучись, прошел и Олег.
А в зале приземистые роботы-уборщики заскользили по полу, собирая своими пневмоприсосками рассыпавшиеся шарики. Вскоре все до одного они были сложены в посылочный ящик и возвращены незадачливой девочке. Осколки банки и остатки порвавшейся коробки были убраны, девочка ушла и все снова стали заниматься привычными делами.
Но это необычное происшествие имело одно важное последствие – девушка за стойкой космопочты про подходившего к ней и куда-то девшегося мальчика уже и не вспоминала.
А Олег на складе стал ждать, когда привезут кубсаты – миниспутники для изучения планет, предназначенные для Четвертой звездной экспедиции.
Целью этой экспедиции была звезда CIMIM-40 в созвездии Водолея – красный карлик класса М8 примерно в сорока световых годах от Земли. И она не просто так была выбрана. После полета к NUVEJ-4 более двадцати лет назад люди уже достаточно точно знали, какие природные условия ждут их на планетах у звезд этого типа. Там и жизнь вполне может возникнуть, если атмосфера плотная и вода есть.
И хотя с ближайшей к Земле звездой не повезло, но могло повезти с CIMIM-40. Вокруг нее вращались целых семь планет земного типа и три из них – Синдри, Брок и Альвис – в зоне жизнепригодности.
Кубсаты, разработанные в институте профессора Ракитина, деда Жени, как раз и хотели разместить на орбитах вокруг этих планет, чтобы собирать о них информацию и после окончания экспедиции.
Миниспутники должны были загрузить на корабль еще два дня назад, но не успели отладить программное обеспечение. Про это узнала от деда Женя и мимоходом рассказала Олегу. Она и подумать не могла, что он ухватится за эту возможность попасть на корабль экспедиции, пусть и незаконно. И все потому, что людей моложе двадцати лет в дальний космос не пускали, а он мечтал туда полететь.
И вот половина дела уже была сделана, остался путь до корабля. Олег огляделся. На складе людей не было, поскольку здесь работали только роботы и автоматика. А потому и камеры наблюдения делали запись напрямую в архив, без просмотра службой охраны. Об этом Олег хоть и не знал, но догадывался. Поэтому, когда никто его не прибежал хватать и выпроваживать обратно, он расслабился и стал разглядывать расставленные рядами грузы.
В основном это были стандартные контейнеры разной емкости. Больше всего – с логотипом корпорации UNITI – основного партнера евразийской части Земли на Луне и Марсе. Реже встречались контейнеры корпораций ASTA и WG и были они, как правило, меньше.
От разглядывания грузов Олега отвлекла грузовая тележка, въехавшая на склад. На ней стояли более полутора десятков небольших пластиковых контейнеров и четыре блестящих металлических ящика. На каждом ящике была выдавлена надпись «ASTA», а на контейнерах наклеены этикетки с надписью «4 SE». Олег понял, что это и есть кубсаты для Четвертой звездной. Пока тележка сгружала ящики ASTA на свободный поддон, Олег вытащил из-под футболки тонкий пластиковый мешок с полупрозрачным напылением и натянул его на себя. Через мешок он все видел сносно, а для стороннего наблюдателя рассчитывал казаться в нем обычным грузом и одолеть расстояние до корабля незамеченным.
Когда тележка с кубсатами поехала к кораблю экспедиции, Олег взобрался на ее моторную часть и повис на манипуляторе над грузовой площадкой. Он специально не касался ее, чтобы не создавать добавочного веса, который могли обнаружить и поднять тревогу.
Прямо на манипуляторе, разгружавшем кубсаты, Олег и проник в грузовой отсек корабля, а оттуда прошел в отсек резервных криокапсул и забрался в одну из них.
На пульте капсулы он выбрал опцию «Общий программный режим» и закрыл крышку. Теперь он погрузится в анабиоз после стыковки на орбите с межзвездным буксиром, как и космонавты в соседнем отсеке. Проснется он вместе с ними через год, когда звездолет достигнет цели экспедиции – планетной системы звезды CIMIM-40.
Ждать оставалось недолго. По таймеру капсулы было без четверти двенадцать, а старт был назначен на двенадцать пятнадцать.
«Женька уже наверно добралась, – подумал Олег. – Набрала себе на раздатчике мороженого, сока и уселась смотреть, как ее дед и профессор Сатори будут у всех на глазах выращивать из кремнеполимера многоэтажный дом. Ей это интересно».
Земные дела Женю всегда интересовали больше, чем его. Она и Олега хотела уговорить пойти смотреть этот эксперимент. Видите ли, это будет очень похоже на строительство термитника, но очень быстро. Настоящий прорыв в технохимии, говорила она.
Тоже мне, прорыв – дом из песка. Кто в таком жить согласится? Для него в этом не было ничего интересного. Для него на первом месте был космос. И сейчас он был как никогда близок к исполнению своей мечты.
Все треволнения последнего часа немного улеглись, и Олега стала одолевать дремота. Через маленькое окно в крышке капсулы ему был виден лишь замысловатый узор на панелях потолка. Смотреть на него постоянно было невыносимо, и Олег закрыл глаза. А потому момент, когда запустились двигатели и корабль стал плавно взлетать, он пропустил, потому что к тому времени уже спал.
***
Ложе криокапсулы совершило последнее волнообразное движение, массируя затекшие мышцы лежавшего в ней мальчика, и замерло. Мелкая вибрация и покалывание тела от электроимпульсов тоже прекратились. Раздался мелодичный звон и приятный женский голос из динамика капсулы произнес:
– Процесс восстановления завершен. Вы можете покинуть капсулу.
Олег попытался сесть, ухватившись за боковые ручки внутри капсулы. Руки были словно ватные, но, хоть и с трудом, ему удалось это сделать. Он огляделся. В отсеке резервных криокапсул ничего не изменилось с того момента, как он сюда забрался. Так же стояли пустыми две другие капсулы, так же светили со стен голубым светом дежурные лампы, создавая лишь полумрак вместо полноценного освещения.
Олег с трудом перекинул ноги через борт капсулы и встал на пол. Его шатало.
«Ничего себе, процесс восстановления завершен», – подумал он.
Пересилив слабость в ногах, он сделал шаг к двери отсека и тут же почувствовал сбоку удары по бедру, руке и голове. Не понимая, что происходит, Олег смотрел перед собой и видел справа от себя пол, к которому он прижался.
«Это он меня ударил, – возникла в его голове дурацкая мысль. – Но почему он сбоку?»
Через минуту вестибулярный аппарат наконец-то поставил все на свои места, а сознание окончательно пришло в норму. Олег понял, что упал, и что ходить он решил рановато.
«Что-то не так, – с тревогой подумал он. – Разработчики капсулы уверяли, что она одинаково действует и на взрослых, и на детей. И срок нахождения в анабиозе никак не влияет на самочувствие после него. Видимо, они ошибались. Похоже, год в анабиозе – большой срок для моего возраста».
Олег отполз к стене и сел, оперевшись на нее спиной. Так он просидел больше часа, пока не оказался способным встать и пойти объявляться экипажу звездолета.
Пустота
В основном анабиозном отсеке на всех шести криокапсулах были опущены крышки, но зеленые сигнальные огоньки на них не горели – людей внутри не было.
«Значит все пришли в себя раньше, чем я, – подумал Олег. – И капсулы за собой закрыли. А я, растяпа, оставил открытой. С плохого начинаю – подумают, что неряха. Надо будет потом вернуться и привести все в порядок».
Люк переходного тамбура перед ним открылся. Он прошел через него в жилой отсек, но там не задержался и пошел дальше. Людей здесь не было, так как на всех трех каютах не светились датчики присутствия людей. Да их и не должно было быть. По инструкции после выхода из анабиоза экипаж должен был собраться в кают-компании, чтобы прослушать доклад о ситуации на корабле от корабельного компьютера, и разойтись по рабочим местам.
Олег пересек еще один переходной тамбур и нерешительно остановился перед люком в кают-компанию. Он вдруг ясно представил себе изумленные и испуганные лица звездолетчиков. Они все в сборе за общим столом и вдруг открывается люк и еще кто-то входит. За сорок световых лет от дома. Тут у любого сердце в пятки уйдет.
Перед мысленным взором мальчика возникло рассерженное лицо командира.
«А вдруг меня где-нибудь запрут до конца полета?» – со страхом подумал Олег. Перед Женей он конечно бравировал, изображая уверенность, что без проблем вольется в корабельный коллектив. На самом деле мысль о заточении ему в голову приходила и раньше, хотя он ее от себя гнал. Ему не верилось, что с ним могут так поступить.
«Наверняка скажут: раз уж он все равно здесь, пусть помогает», – мысленно подбадривал он себя.
И вот теперь ему предстояло это проверить. Олег шагнул вперед и люк открылся перед ним, пропуская в кают-компанию. В ней никого не было.
«Да, припозднился я, – огорченно подумал Олег. – Похоже, общий сбор уже закончился».
Он прошел через тамбур в отсек управления, который тоже оказался пустым, и снова удивился:
«Странно, хотя бы дежурный-то здесь должен быть?»
Он пошел дальше. Миновал научный отсек, второй жилой отсек, медицинский отсек. Везде был идеальный порядок и – никого из людей. Олега охватило волнение. Он пошел быстрее, почти бегом проскочил третий жилой отсек, тоже пустой, и уперся в анабиозный отсек, но уже с другой его стороны. Круг замкнулся. Вернее, кольцо верхнего этажа. И людей здесь не было. Его волнение переросло в тревогу.
Олег бегом вернулся в переходной тамбур медицинского отсека и спустился из него на нижний этаж. В транспортном отсеке людей не было, но, как и везде, был идеальный порядок. Он глянул в иллюминаторы шлюзов, чтобы убедиться, что орбитальные катера внутри. Оба катера были на месте.
Один за другим он прошел остальные отсеки на этаже – три складских, оранжерейный, три грузовых, и вернулся в исходную точку. Нижний этаж тоже оказался пуст. Получалось, на корабле вообще не было людей.
Ему стало страшно. Он вспомнил, как пять лет назад точно так же искал и не находил людей на покинутой ими станции «Белого величия».
«Куда все подевались? – думал Олег, стараясь не поддаваться панике. – Может они на буксире?»
Звездолет состоял из двух отдельных частей – буксира для межзвездных полетов и корабля для полетов вблизи планет, размещенного на его причальном шпиле. Отсеки в кольцевых этажах корабля Олег обошел. Оставались еще тесные технические помещения буксира, но что там было делать экипажу сразу после анабиоза, было непонятно.
Тут ему в голову пришла здравая мысль посмотреть видеозаписи помещений на центральном пульте, и он поспешил в отсек управления.
В первый раз, озабоченный поиском людей, он прошел отсек быстро, не обратив внимания на пульт, но теперь, взглянув на него, понял – что-то посмотреть вряд ли удастся. Пульт был выключен. Ни одна из панелей, ни один из экранов не светились.
«Без командирского кода мне его не включить», – огорченно подумал Олег, но тут же вспомнил Руководство по управлению звездолетом – хотя бы главный экран можно было включить и без кода, с панели систем безопасности.
Он нашел на ней нужную сенсорную кнопку и нажал. Главный экран, размером в полстены отсека управления, вспыхнул. Взглянув на него, Олег обомлел – в черноте космоса за бортом ярко горело светло-желтым светом чужое солнце.
«Почему звезда желтая? – растерянно подумал он. – Должна быть красная. Мы же к красной летели».
Но звезда была желтая. От еще одного испытания нервов ноги у него задрожали и подкосились. Глядя на экран, Олег медленно опустился в кресло главного пилота. В тот же миг перед ним одиноко замерцал огонек на центральной панели и приятный женский голос корабельного компьютера произнес:
– Активирован режим управления по протоколу двадцать шесть.
Олег вздрогнул от неожиданности, услышав человеческую речь на пустом корабле. Он попытался вспомнить двадцать шестой протокол в Регламенте работы корабельных компьютеров, но его он знал гораздо хуже, чем Инструкцию по звездоплаванию или Руководство по управлению.
«А чего это я вспоминаю? – вдруг дошло до него. – Можно ведь и спросить».
– О чем протокол двадцать шесть?
– Прошу прощения, это вопрос, заданный корабельному компьютеру? – спросил его из динамика приятный женский голос.
– А что, есть другие варианты? – удивился Олег.
– Прошу прощения, но люди могут рассуждать вслух и задавать вопросы самим себе. Распознать такие случаи программа корабельного компьютера не всегда может и будет задавать уточняющий вопрос, подобный прозвучавшему. Для устранения таких моментов в коммуникации, Вы можете использовать ко мне обращения «Компьютер» или название корабля. Или выбрать другое обращение, Ваш голос сохранен в базе.
– Да, да, я это учил… Ладно, Компьютер, так о чем протокол двадцать шесть?
– Протокол номер двадцать шесть определяет взаимодействие с пассажирами в отсутствие на корабле членов экипажа.
– А где они? Почему не на местах? – быстро задал Олег вопросы, более всего его сейчас занимавшие.
– Экипаж на корабль не прибыл. Полет совершается в автоматическом режиме.
– Как это не прибыл? – ошарашенно произнес Олег. – Почему в автоматическом?
– Согласно программе полета.
– Не может быть. По программе полет должен быть с экипажем.
– Первоначальная программа полета была изменена непосредственно перед стартом, – отчитался компьютер. – Причины изменения мне неизвестны.
– И что мне теперь делать? – растерялся Олег.
– До окончания полета Вы можете провести время в кают-компании. Через два часа двадцать восемь минут корабль выйдет на околоземную орбиту и произведет посадку по командам наземной службы Космоцентра.
– Почему на околоземную? – удивился Олег. – Мы же должны быть в системе Эльстеди. Туда что, полет отменили?
– Полет состоялся. Был совершен облет звезды Эльстеди, координатный индекс CIMIM-40, и возвращение обратно. В данный момент корабль приближается к орбите Луны.
Олег сидел, открыв рот от удивления.
– Зачем же столько усилий потратили, чтобы только облететь звезду? – наконец произнес он. – Могли бы и беспилотный зонд отправить.
– Причины изменения программы полета мне неизвестны.
– А я, значит, весь полет в анабиозе провалялся, – с досадой сказал Олег. – Два года вместо одного. Наверно поэтому мне было так плохо.
– Это неверный вывод, – произнес компьютер. – Время нахождения в анабиозе составило двести шесть лет.
– Что? Сколько? – переспросил Олег, подумав, что ослышался.
– Двести шесть лет, сорок два дня, восемь часов, – уточнил компьютер.
– Это что, шутка? Как это может быть? – растерянно спросил Олег.
– Согласно измененной программе полета деформация структуры пространства не проводилась. Максимальная скорость звездолета была ограничена до ноля пяти световой. Соответственно, общее время полета составило двести шесть лет.
Олег надолго замолк, с ужасом осмысливая услышанное.
– Двести лет, – наконец произнес он. – Двести… Все уже умерли… Все, кого я знал.
Из его глаз потекли слезы. А затем началась истерика. Олег сполз с кресла и, рыдая в голос, стал кататься по полу и молотить его кулаками, пока не разбил их почти до крови. Потом перевернулся на спину и затих, глядя в потолок.
Он не чувствовал ничего, кроме пустоты. Пустоты вокруг и пустоты внутри.
