Андрей Геласимов
Дом на Озёрной
Глава 5
Димку провожали в Китай всей семьей. С утра в доме на Озерной царило приподнятое и немного нервное настроение. Галина Семеновна не могла найти себе места – она начинала мыть посуду, потом зачем-то бежала поливать огород, потом возвращалась, не дойдя даже до второй грядки, садилась на чурку рядом с поленницей и на секунду замирала, без всякой мысли глядя на свои натруженные руки.
Все понимали, что в их жизни, которая вдруг снова стала общей, происходит чрезвычайно важное событие, и ожидание перемен, связанных с этим событием, с одной стороны, объединяло их, а с другой – совершенно выбивало из привычного уклада и заставляло вести себя странно. Мария летала по дому как на крыльях, смеялась, шутила над Степаном и даже затеяла чехарду с девочками во дворе. Иван Александрович, наоборот, был молчалив и против своего обыкновения выглядел совершенно погасшим. Он привык уже к частым Димкиным поездкам по бизнесу, но в этот раз тот уезжал за границу и вез большую сумму.
– Дима, ты деньги-то хорошо прибрал? – спросил он сына, когда к дому подъехало такси. – Может, карманы какие на трусы пришпандорить?
Димка даже засмеялся.
– Да они все на карточке. Я их в банк положил.
– А карточка-то надежная?
– Самая надежная, – улыбнулся Димка. – Пуленепробиваемая.
– А, ну если так, – успокоился Иван Александрович. – Только ты там смотри, все-таки поосторожней.
Степан за всей этой суматохой наблюдал с легкой усмешкой. Он покуривал в стороне, прихлебывал чай и старался не смотреть на Томку, которая все еще дулась, хотя, по мнению самого Степана, дуться должен был он. При этом настроение у него было самое замечательное. В отличие от всех остальных, он чувствовал себя очень комфортно, нисколько не нервничал, и это чувство нравилось ему, потому что в своей простой и суровой жизни дальнобойщика он доверял только себе и своему КамАЗу.
Муродали был предельно собран, как будто отправлял бойца на задание. Пожав Димке руку уже на крыльце, он пристально посмотрел ему в глаза и сказал:
– Держись там.
– Так точно, товарищ командир, – шутливо ответил Димка и направился к такси.
У самой машины его догнала Галина Семеновна. Она перекрестила Димку, поцеловала его, а потом робко отступила на шаг.
– Мам, – сказал Димка, протягивая Галине Семеновне клочок бумаги. – Вот здесь телефон и адрес гостиницы в Китае. Звоните, если что.
Галина Семеновна убрала записку в карман старенькой кофты. Димка сел в такси, и через минуту оно скрылось за поворотом в конце улицы. Обитатели дома несколько мгновений стояли у калитки, как будто еще ждали чего-то, а потом Степан громко сказал:
– Ну, чего? На рыбалку?
И все пошли по своим делам.
* * *
Уже на следующий день Мария потащила Тетерина смотреть новую квартиру. Риелтор привела их в четырехкомнатную. Тетерин хотел сказать, что на такое жилье денег не хватит в любом случае, но за последние несколько лет он впервые видел свою жену в таком искреннем и окончательном состоянии счастья. Любуясь ею, он рассудил, что сам факт покупки не столь важен. Важно, что они могли позволить себе просто прийти сюда.
«Пусть не эта будет квартира, – думал он. – Пусть поменьше. Главное, что мы делаем шаг. Мы уже не стоим на месте. Нас уже что-то ждет».
Мария порхала из комнаты в комнату, гладила стены, звонко смеялась и подмигивала Тетерину. В какой-то момент ему показалось, что она вот-вот расцелует его, но она поцеловала обои.
А на Озерной их ожидало известие о том, что Валя вдруг заболела.
– Температура высокая, – сказал Муродали, стараясь скрыть тревогу. – Ты бы ее посмотрел.
– Я? – опешил Тетерин.
– Ну а кто? – вмешалась Мария. – Ты же у нас доктор.
Входя в комнату к Вале, он стукнулся головой о низкую притолоку. Потирая ушибленное место, он неловко потоптался у входа, однако Валя, которая лежала на кровати, так и не открыла глаза. Быть может, она не услышала его, а может, просто сделала вид.
Тетерин негромко покашлял. Валя наконец взглянула на него, а затем, даже несмотря на то, что лежала в футболке, медленно натянула на себя одеяло до самого подбородка. Лицо ее пылало от жара.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Первым заговорил Тетерин:
– Меня твой муж прислал… Он хочет, чтобы я тебя послушал… Какая температура?
– Тридцать восемь и пять, – негромко ответила Валя.
Тетерин подвинул к ней табурет и уселся на него рядом с кроватью. Взяв Валю за руку, он начал считать пульс.
– Прямо как раньше, – сказала она.
– Что? – отвлекся он от секундной стрелки на своих наручных часах.
– Забыл уже?
– Что забыл?
Валя улыбнулась и провела языком по пересохшей верхней губе.
– Ты когда учился на медицинском, только у меня считал пульс. Говорил, что у остальных не прощупывается.
– Да? – пожал плечами Тетерин. – Не помню.
– Славка, неужели все забыл?
То, что его вдруг назвали по имени, причем так, как никто уже не называл, задело в нем какие-то прежние мелодии, но Тетерин боялся прислушиваться к ним.
– Сядь, пожалуйста, – он вынул из портфеля фонендоскоп.
Продолжая придерживать на груди одеяло, Валя приподнялась на постели и повернулась спиной к Тетерину. После секундного замешательства, во время которого тот вдруг вспомнил расспросы Степана о красивых обнаженных женщинах, он взял себя в руки и уверенно поднял футболку на стройной, знакомой ему спине.
Ощутив прикосновение фонендоскопа, Валя поежилась.
– Холодный… И прилипает…
– Не болтай, – сухо сказал Тетерин. – Ты мне мешаешь.
– Мне сказали, вы с Марией разводитесь, – неожиданно сказала она.
Тетерин сделал вид, что не услышал.
– Воспаления вроде нет.
– А почему?
Она поняла, что он услышал ее, и теперь как будто настаивала на своем. Но он не сдавался.
– Как почему? Дыхание не жесткое, в легких чисто.
– Я тебе еще тогда говорила, что этим все закончится, – продолжала Валя, не обращая внимания на его упрямство.
– Да нет, я думаю, обойдется… Горячее молоко с медом и парацетамол.
– Не слушаешь меня, – она повернулась и посмотрела ему в лицо.
– Почему? – пожал плечами Тетерин, отводя взгляд. – Только что послушал. Я же тебе говорю – все будет в порядке.
Валя понимающе улыбнулась и легла на подушку.
– Ладно, Тетерин… Иди… И скажи им, что ты меня вылечил.
* * *
Через два дня Димка позвонил из Китая и сообщил, что ему не хватает денег. Китайцы неожиданно изменили условия сделки, отказавшись продавать партию по частям. Они предлагали забрать все компьютеры. В противном случае сделка аннулировалась.
В доме на Озерной был срочно созван военный совет. Муродали воспринял известие вполне спокойно. Будучи хорошим командиром, он был доволен уже тем, что удалось избежать потерь. Однако Мария не могла согласиться на ничью, потому что уже целовала обои в четырехкомнатной квартире. В ее новом понимании жизни ничья была уделом неудачников.
– Слабому – кость, – заявила она. – Мне нужно мясо.
Тетерин удивленно посмотрел на жену, которая вдруг открылась для него еще с одной стороны, однако Муродали настрой Марии понравился. Он любил людей с резким углом атаки.
– Что ты предлагаешь? – спросил он.
– Надо заставить Степана заложить квартиру, – без малейших колебаний сказала Мария.
Теперь она напоминала амазонку, летевшую навстречу опасности.
После недолгих споров было решено угнать у Степана КамАЗ.
– Он на него молится, – сказала Мария. – Спрячем на время, а потом вернем.
– Ну, так же нельзя, – пыталась возразить Валя. – Это нехорошо. И потом – какая связь между КамАЗом и квартирой?
Мария с легким презрением посмотрела на младшую сестру.
– Он на нем зарабатывает. Потеряет его – сразу прибежит к нам.
– Нет, так нельзя, – покачала головой Валя.
– А куда мы его спрячем? – спросил Тетерин.
– В гараж скорой помощи, – без раздумья ответила ему жена. – Ты обо всем договоришься.
– Я? – сердце Тетерина ушло в пятки. Я никогда ничем таким не занимался…
– Ничего, – отмахнулась Мария. – Надо когда-нибудь начинать.
* * *
Уже через час Мария сидела в квартире у Томки. Сестры быстро поняли друг друга, и, хотя у Томки на душе от всего этого немного скребли кошки, она отдала Марии запасной комплект ключей от двери и от зажигания.
– Только вы там ничего не поцарапайте, – сказала она. – А то Степа расстроится.
Однако Степан расстраивался пока совсем от другого. По телевизору какие-то унылые люди давно уже бубнили про надвигающийся кризис, но его лично вся эта болтовня совершенно не задевала. Он жил по твердому и понятному ему принципу – моя хата с краю. И чем дальше был этот край, тем спокойнее чувствовал себя Степан. В глубине души он наивно полагал, что рассчитывать надо только на одного себя. Он совершенно не видел взаимосвязи между своей крепкой, как ему казалось, жизнью и общим устройством мира. Поэтому, когда мир слегка накренился и от этого накренилась его собственная жизнь, Степан по-настоящему растерялся. Он потерял заказчика, с которым работал десять лет.
Позвонив немногочисленным друзьям с просьбой о работе, он везде получил отказ. Ему объяснили, что времена на рынке наступают тяжелые и грузов для перевозки стало значительно меньше. Тогда Степан понял, что зря отказался от Димкиного предложения.
«Вот ишак, – думал он про себя. – Такой шанс упустил. Как теперь Томке сказать? На что жить будем?»
– Может, все-таки заложим квартиру? – предложил он жене, не объясняя причин своего уныния. – Успеем еще деньги в Китай перевести? Я бы мастерскую на Димкины деньги открыл.
При этих его словах Томка чуть не уронила тарелку с котлетами, которую она ставила перед мужем на стол. Именно сегодня Муродали и Тетерин должны были угнать КамАЗ.
Она бросилась из кухни в соседнюю комнату, чтобы позвонить на Озерную и отменить план своих родственников, но за окном уже взревел двигатель.
Степан выскочил на балкон и беспомощно смотрел вслед своему КамАЗу, с которым от него уезжала последняя надежда прокормить семью.
– Ну все, приехали, – сказал он.
* * *
Если Степану казалось, что жизнь его на этом окончена, то у Тетерина все только начиналось. Оставив грузовик в гараже скорой помощи и вернувшись на Озерную, он испытывал сильнейший прилив сил. В небольшом придорожном кафе, где они с Муродали на скорую руку отпраздновали успешную операцию, он признался, что всю жизнь хотел совершить что-нибудь подобное.
– А что мешало? – спросил его Муродали.
– Не знаю, – пожал плечами Тетерин. – Трусил, наверное… А теперь, понимаешь, такое чувство, как будто заново живу. Странно.
– Ничего странного. Давай еще по одной.
– Ты знаешь, я вчера премию получил.
– Поздравляю.
– Давай ее всю спустим.
Муродали улыбнулся и одобрительно кивнул.
– Наш человек, – сказал он.
Домой Тетерин вернулся с подарками. Женьке он привез телефон, о котором она давно мечтала, Марии купил французскую тушь, а сам был в новеньком итальянском плаще.
– Даже не спрашивай, сколько стоит, – небрежно и слегка нетрезво сказал он Марии в ответ на ее удивленный взгляд.
– Ты молодец, – съязвила она. – Нам самое время итальянские плащи покупать. Ты вообще где болтался?
– Мы праздновали, – пожал плечами Тетерин. – Мужик захотел – мужик сделал.
Не удержавшись, Мария засмеялась над ним.
– Пока вы с Муродали шарахались по кабакам, Томка весь телефон оборвала.
– А что такое? – удивился Тетерин. – Разве она не в курсе? Она же сама тебе ключи отдала.
– Там уже все изменилось. Степан и без вас квартиру был готов заложить. А вы, балбесы, у него КамАЗ угнали. На чем ему теперь вещи сюда перевозить?
Мария понимала, что она неправа, поскольку изначально это был ее план, однако признавать свою ошибку она не хотела. Тем более что в итоге все сложилось как надо, а значит, правда была на ее стороне.
* * *
Машину Степану тайком вернули на следующий день, и вскоре Дедюхины перебрались ко всем остальным на Озерную. Пока грузили вещи в КамАЗ, Томка сильно нервничала. Ее волновали не столько сами сборы и даже не то, как складываются дела у Димки в Китае, – нет, все это должно было решиться как-то само собой. Томка нервничала из-за Юрки.
– Слышь, Степа, – сказала она мужу, забираясь в кабину, – а с Юркой-то чего делать будем? Может, скажем ему?
– Чего скажем? – покосился на нее Степан.
– Ну, там ведь этот… Валькин муж… И девочка у них темненькая.
– Ну? – суровел Степан.
– Чего ты нукаешь? Сам, что ли, не понимаешь?
– Ты у меня еще хоть раз заикнись об этом, – зашипел он на Томку. – Я тебе все перья из хвоста повыдергаю.
– А чего я-то? – Томка сделала на него круглые глаза. – Я же за Юрку беспокоюсь.
– А ты не беспокойся, – веско ответил Степан и повернул ключ в замке зажигания.
Тем не менее Томка не зря предупреждала его насчет Юрки. Когда приехали на Озерную и тот выпрыгнул из фуры, первой к машине подбежала счастливая, звенящая как колокольчик Гулбахор.
– Катя! Катя, приехала! – кричала она, прыгая рядом с КамАЗом.
Окаменевший Юрка не сводил с девочки неподвижного взгляда. Он смотрел на нее так, как будто рядом с ним прыгало не крохотное веселое существо, а по меньшей мере бригада таджикских гастарбайтеров.
Когда же на крыльце появился улыбающийся Муродали, Юрка превратился в соляной столп. Правда, столп еще сохранил способность задавать вопросы.
– Кто это? – прошипел он.
– Родственники твои, – негромко сказал Степан, вручая ему огромный узел с вещами. – И попробуй у меня только дернись.
Юрка швырнул узел на землю.
– Я с ними жить не буду, – отрезал он.
– Еще как будешь, – Степан положил тяжелую руку сыну на плечо.
– Степа, Степа, – быстро заговорила перепуганная Томка, понимая, что сейчас может произойти что-то очень некрасивое.
В этот момент на крыльцо выбежала сияющая Женька.
– Дима! Дима звонил! – закричала она. – Он завтра прилетает!
– Да ты что! – заулыбался Степан и, уже совершенно забыв про сына, быстро пошел в дом, где радостно о чем-то кричала Мария. – Неужели получилось…
* * *
Мария решила, что встречать Димку поедут она и Тетерин. Томка пыталась возражать, настаивая на равных правах, но Мария была непреклонна.
– Тома, вы и так нас всех чуть под монастырь не подвели. Пусть каждый занимается своим делом. Готовьте ужин.
В аэропорт они приехали за сорок минут до прибытия рейса. Мария была собрана, красива и даже немного торжественна. Тетерин же от оказанного ему доверия неожиданно впал в лирику.
– А помнишь, мы тебя здесь на практику провожали? – говорил он, окидывая взглядом регистрационные стойки.
– Да не помню я ничего, – отвечала Мария.
Несмотря на свои обычные заморочки, Тетерин сегодня почти не раздражал ее.
– Мы с тобой тогда в первый раз целовались, – продолжал он.
– Тетерин, ты как-то не вовремя с этим разговором.
Она внимательно изучала электронное табло с информацией о прилетах.
– Да? А по-моему, как раз вовремя.
Когда объявили о прибытии рейса из Благовещенска, Тетерины устремились к выходу для встречающих. Мария нервно скользила взглядом по лицам прилетевших пассажиров, выискивая Димку.
– Ну что ты волнуешься? – сказал Тетерин. – Он сам нас заметит.
– Да погоди ты, – огрызнулась она.
Мимо прошел бизнесмен в дорогом костюме, который небрежно обнял ожидавшую его девушку. За ним шли два парня в одинаковых свитерах. Они громко смеялись и махали кому-то свернутыми в трубку журналами. Потом прошел рокер с крашеными волосами и в черной футболке «Гражданская оборона». Следом за рокером двигался толстячок в спортивной куртке с эмблемой сборной Германии. Потом шла блондинка в черном, парень с косичкой и еще много людей.
Димки среди них не было.
– Скажите, а там кто-нибудь еще остался? – упавшим голосом спросила Мария у пожилого мужчины, который вышел последним.
– Нет, – покачал тот головой. – Я в самом хвосте сидел.
Мария беспомощно посмотрела на мужа, как будто он мог каким-то образом объяснить ей, куда делся Димка, но тот лишь растерянно пожал плечами.
Глава 6
Тетерин сидел в бане и напряженно смотрел на часы. Мария дала ему твердые указания позвонить ей ровно через две минуты после того, как она войдет в дом. Тетерин следил за тоненькой стрелкой, шепотом отсчитывая секунды и прислушиваясь к детским крикам во дворе. Женька, Катя и Гулбахор играли там в прятки.
– Пора, – сказал сам себе Тетерин и набрал номер жены.
– Это я, – сдавленно произнес он в телефонную трубку. – Алло, это я – Тетерин. Мне нужно что-нибудь говорить?
На веранде практически все обитатели дома столпились вокруг Марии, которая говорила по телефону.
За те две минуты, что Тетерин следил за секундной стрелкой, она успела предварить их недоуменные вопросы, объяснив, что Димка задерживается и что он сейчас позвонит сам.
– Да, Дима, я слушаю, – говорила она в трубку, стараясь перекрыть голос Тетерина. – Хорошо… Да, да, поняла… В Благовещенске?. А когда?. Хорошо… Да, да, да… Нет, у нас все хорошо. Никто не нервничает, никто не волнуется. Хорошо, Димочка, ждем. Счастливо!
В отличие от Томки, Мария никогда не мечтала быть актрисой, но сейчас даже Станиславский сказал бы ей «верю». Она сама почти верила в то, что говорила по телефону с братом. Во всяком случае, ей очень хотелось в это поверить.
Притаившийся в бане Тетерин услышал в трубке короткие гудки, и в этот момент с улицы в предбанник, тяжело дыша, забежала Женька. Она хотела спрятаться здесь от Гулбахор.
– Папа? – удивилась она, увидев Тетерина. – А ты что тут делаешь?
– Звоню, – по-детски наивно ответил он и показал ей мобильник.
Когда они с Женькой вошли на веранду, Мария дожимала родню.
– Я же вам говорила, что все в порядке, а вы не верили.
– Что он сказал? – настороженно спросил Муродали.
– Сказал, что ничего особенного, – торопилась Мария. – Просто в Благовещенске груз задерживается, а он ждет. Какие-то проблемы на железной дороге.
Тетерин огромными глазами смотрел на жену. В своей лжи она была так убедительна, что он вдруг подумал: «А почему бы и нет? Может, у него и вправду телефон разрядился. Может, с отправкой груза что-то не так. Нет, она все же права. Надо подождать. Нельзя поднимать панику. У старика и без того с сердцем проблемы. День-два, и все выяснится».
И все же настроение обитателей дома на Озерной было не очень. Пылкие объяснения Марии хоть и смягчили удар, однако он все же остался ударом. Больше всех расстроилась Томка. Она хотела уязвить Марию за утреннее высокомерие и решила превзойти саму себя, приготовив ужин на целую роту, с тем чтобы Мария, Димка, Галина Семеновна и все остальные поняли наконец – кто в доме настоящая царица и пава. В общем, целый день она провела у плиты.
Когда Томка услышала, что брат не приедет, она закусила губу, изо всех сил пытаясь удержать слезы. Ей было обидно, что теперь никто не оценит ее стараний. Родня разбредется по комнатам, а вся эта гора снеди останется нетронутой. Томка отвернулась к окну, чтобы скрыть слезы, но Степан их заметил. Несмотря на внешнюю грубость своей профессии, он умел тонко чувствовать, а жену понимал и любил ровно так же, как понимал и любил свой КамАЗ. Малейшую неисправность в работе двигателя он определял на слух, поэтому теперь наверняка знал, что Томка плачет не только из-за того, что брат не приехал.
– Ну, а чего нос повесили? – громко сказал Степан. – Война, что ли? Стол накрыт.
От его слов обитатели дома наконец оживились и стали рассаживаться. Томка благодарно взглянула на мужа. Впрочем, в этой своей благодарности она не осталась одна. Мария тоже мысленно сказала ему «спасибо». Степана в этой ситуации она боялась, пожалуй, больше всех остальных.
За столом не было одного Юрки. Забравшись на чердак еще до отъезда Тетериных в аэропорт, он так и не спустился оттуда ни разу за целый день. Есть он тоже отказывался. Галина Семеновна несколько раз звала его днем к обеду, но он притворялся спящим.
Примерно через полчаса после того, как все уселись за стол, Томка не выдержала и понесла сыну холодец. Она сделала это тайком от Степана, потому что тот злился на Юркино упрямство.
– Может, спустишься? – ласково спросила она, глядя, как сын уплетает холодец. – Я там ватрушки для тебя сделала.
– Ага, разбежался, – ответил Юрка с набитым ртом.
– Ну, неудобно же. Она ведь моя сестра. Ну, вышла замуж за таджика – с кем не бывает. Некоторые даже за негров выходят.
– Сравнила тоже, – сказал Юрка. – Негры в баскетбол играют.
– Таджики тоже, наверное, во что-нибудь играют, – Томка на секунду задумалась, пытаясь представить себе, во что играют таджики, но потом махнула рукой. – Да и не понимает он ничего по-ихнему.
– Ты-то откуда знаешь? – напористо спросил Юрка.
Томка развела руками, словно удивляясь нелепости вопроса.
– Ну, так видно же, – сказала она.
В этот момент снизу строгим голосом закричал Степан:
– Тома! А ну слазь оттуда!
– Иду, иду! – заспешила Томка.
Она подошла к лестнице, а потом снова повернулась к сыну.
– Давай спускайся! – прикрикнула она на него специально для Степана.
На веранде правила бал Мария. Она объявляла тост за тостом, подливала мужчинам, шумно вспоминала общее детство, старательно шутила и время от времени выбегала во двор, чтобы кому-то позвонить. Вернувшись, она снова развивала бурную деятельность. Женька внимательно следила за матерью.
– Папа, – шепнула она Тетерину. – Какая-то мама сегодня странная.
– Странная? – деланно удивился он. – Почему?
– Ну, не знаю, – пожала плечами Женька. – Веселая.
– Так это же хорошо.
Женька взяла телефон, который Мария положила на стол рядом с нею, и начала просматривать входящие звонки. Тетерин сообразил, что Димкиного номера там не будет, и склонился к дочери.
– Положи, – шепнул он. – Мама не любит, когда смотрят ее телефон. Сходи лучше за Юркой, а то как-то неловко получается.
* * *
Поднявшись на чердак, Женька уселась на старый сундук рядом с Юркиным гамаком. Он покосился на двоюродную сестру и продолжал курить, стараясь, впрочем, дымить в другую сторону.
– Ну, чего там? – лениво спросил он.
– Тебя ждут, – ответила Женька.
– Подождут.
Несколько секунд они помолчали.
– Слушай, я очень толстая? – неожиданно спросила Женька.
– Не парься, – выдохнул дым Юрка. – Люди бывают разные.
Женька насупилась.
– Уж кто бы говорил.
– В смысле? – Юрка посмотрел на сестру.
– У тебя же идеология, – насмешливо улыбнулась Женька. – Все должны быть одинаковые. Ты у нас типа Маугли – «Мы с тобой одной крови».
Женька смешно нахмурилась, изображая обитателя джунглей.
– Чего ты несешь?
– Это не я. Это писатель Киплинг.
– Да по фигу мне, какой там писатель. Я тебе просто сказал, чтобы ты не парилась насчет своего веса.
– Ты же паришься из-за своих проблем, – Женька снова перешла в наступление. – Сидишь тут как сыч. Девочки маленькой испугался.
– Я испугался? Ты чего, совсем?
– Да ладно тебе, – махнула рукой Женька. – У всех свои заморочки. Признайся, что твои нисколько не лучше моих.
Юрка перестал раскачиваться в гамаке и внимательно посмотрел на Женьку. В ее тоне он уловил что-то новое, что-то очень серьезное – такое, что заставило его согласиться.
– Наверно, не лучше. Только у меня это не заморочки.
Женька почувствовала, что Юрка вдруг снял защиту. Она больше не ощущала в нем той нарочитой злости, которую он обычно использовал как панцирь. Сейчас он был откровенен.
– Тогда скажи – я очень толстая? – неожиданно потребовала она.
Застигнутый врасплох Юрка не успел уклониться от ответа.
– Есть немного.
Женька помолчала, как будто укладывала эти два слова у себя в голове, потом встала с сундука и просто сказала:
– Спасибо.
После этого она молча спустилась по лестнице.
Юрка вскочил со своего гамака и бросился вниз за Женькой.
– Подожди! – закричал он. – Постой!
Когда он вбежал следом за ней на веранду, там царил праздничный Восток. Из принесенного Степаном магнитофона громко звучала таджикская народная музыка. Практически никто не сидел, все стояли, а в центре образовавшегося круга танцевала крохотная Гулбахор. Она изящно крутила над головой кистями рук, вращалась вокруг своей оси и прогибалась назад, смешно запрокидывая локоточки, блестя глазами, перебирая ладошками в воздухе, как будто играла на невидимой арфе, и успевая при этом улыбаться взрослым, которые вне себя от восторга дружно ей хлопали и смеялись. Мария даже пыталась изобразить знойную восточную женщину, закрывая нижнюю половину лица кухонным полотенцем, повторяя руками движения Гулбахор и двусмысленно покачивая бедрами. Муродали, сверкая зубами, азартно выстукивал на перевернутом ведре сложный восточный ритм.
Юрка остановился на пороге, глядя на танцующую Гулбахор и Муродали. Эти люди, которые, по его мнению, были низшими существами и не имели права на такие же, как у него, чувства, на такие же, как у него, праздники, сейчас прямо перед ним проявляли эти чувства во всей полноте. Но самым странным для Юрки было даже не это. Совершенно чуждая и, в общем-то, ненавистная ему музыка стала вдруг не чужой для очень близких ему людей. Его дед и бабушка, и даже отец – все они были так неподдельно веселы, счастливы и так искренне восхищались маленькой Гулбахор, что у Юрки от ненависти потемнело в глазах.
Заметив его, Гуля прекратила свой танец.
– Дядя Юра пришел! – закричала она и побежала к нему, чтобы обнять.
Юрка инстинктивно сделал шаг назад, переступая через порог. Не ожидавшая этого движения девочка запнулась и упала, но он даже не попытался подхватить ее. Гулбахор заплакала, и Тетерин, стоявший к ней ближе всех, взял ее на руки.
– Ты чего? Это ведь ребенок! – закричала Томка на своего сына.
На веранде повисла гнетущая тишина.
– Достали вы все, – сквозь зубы пробормотал Юрка.
– Ты как с матерью разговариваешь? – подал голос Муродали.
Его возмутил не столько поступок Юрки, сколько неуважение к старшим. Он был воспитан совершенно иначе.
– Тебя не спросил! – несло Юрку.
Степан рванулся к сыну.
– А ну иди сюда!
– Да пошли вы!
Юрка, который стоял на границе падающего с веранды света, резко повернулся и растворился в темноте.
* * *
Поздно вечером Валя помыла девочек, укутала их в одеяла и уложила на свою кровать. Катя никак не могла расстаться с Гулей, и Валя разрешила им побыть вместе еще немного.
– Мама, – вдруг позвала Гулбахор. – А Юра плохой?
– Нет, он не плохой… Просто с ним случилась беда.
Катя тут же испугалась за брата.
– Какая беда?
Валя на секунду задумалась.
– А вы помните сказку про мальчика, которому в сердце попал осколок ледяного зеркала? – спросила она.
– Я помню! – закричала Катя и от нетерпения даже выпрыгнула из одеяла.
– Я тоже помню, – расстроилась Гуля. – Мам, почему она всегда первая говорит?
– Только не ссориться, – мягко сказала Валя. – А то не буду дальше рассказывать.
– Рассказывай, рассказывай, – зашептали девочки и прижались друг к другу.
– Так вот, – продолжала Валя, расчесывая Кате волосы. – Этот мальчик стал злой, капризный и перестал любить свою сестру. Но он был не виноват. Виноват во всем злой волшебник.
– Который расколол зеркало, – снова не утерпела Катя.
– И Снежная королева, – слегка обиженно добавила Гуля.
– Которая у Женьки в альбоме! – Катя не унималась.
– Да, да, – кивнула Валя, стараясь не обращать внимания на их соперничество. – А спасла его маленькая девочка.
– Герда! – закричала Катя.
– Она сумела растопить его сердце, – продолжала Валя, – и ледяной осколок растаял.
Гуля вдруг загрустила.
– Значит, Юре сейчас холодно, – прошептала она.
– Да, – сказала Валя. – Думаю, очень холодно.
За спиной у нее скрипнула дверь, и в комнату заглянул Тетерин.
– Ты Марию не видела? – смущенно улыбнувшись, спросил он.
– Нет, – покачала головой Валя.
– А-а… Ну, тогда извини.
Он осторожно прикрыл дверь и пошел в свою комнату. Восточные упражнения Марии, во время танца маленькой Гулбахор, произвели на него неизгладимое впечатление. Ее покачивающиеся бедра стояли у него перед глазами, поэтому он даже запнулся в темном коридоре, входя в свою комнату. Вместо того чтобы улечься на раскладушку, которую Иван Александрович починил для него по просьбе Марии, он быстро скинул одежду и юркнул под одеяло в ее постель. В голове у него звучала многообещающая таджикская мелодия с кассеты Муродали.
Сама Мария, ни сном ни духом не подозревающая о том, что ее ожидает, расспрашивала на кухне Галину Семеновну про Димкин адрес в Китае.
– Ну, бумажка такая, – говорила она. – Помнишь, Димка дал тебе перед отъездом?
– Бумажка? – Галина Семеновна перестала вытирать посуду. – В шкатулку, кажется, положила. У отца в комнате на комоде.
Мария стремительно прошла в комнату Ивана Александровича, где тот азартно играл с Женькой в «Чапаева».
– Женя, спать быстро, – на автомате сказала Мария и взяла с комода шкатулку.
– Я сейчас, – также автоматически ответила Женька, даже не двинувшись с места и продолжая щелкать пальцем по шашкам.
Те разлетались по всей комнате, и это бесило Марию, которая вынимала из шкатулки старые телеграммы, открытки и зачем-то хранившиеся там кассовые чеки из магазина. Димкиного адреса она найти не могла.
– Кому все это надо? – пробормотала Мария и повернулась к дочери: – Женя, я кому сказала!
Женька вскочила на ноги и быстро ушла из комнаты.
– Мама, здесь ничего нет, – закричала Мария в сторону кухни.
Галина Семеновна с полотенцем в руках зашла в комнату и посмотрела на открытую шкатулку.
– Ну, значит, отец перепрятал, – сказала она.
– Что перепрятал? – спросил Иван Александрович, собирая шашки в коробку.
– Пап, в этой шкатулке Димкин адрес лежал в Китае. Где он?
– Бумажка-то? – на чистом глазу сказал Иван Александрович. – Так я от детишек спрятал. А то утащат ведь – потом не найдешь.
– Куда спрятал? – повысила голос Мария.
Иван Александрович хотел ей ответить, потому что он твердо знал, где эта бумажка лежит, но в следующую секунду он осознал, что не помнит, и от этого испугался. Беспомощно посмотрев на дочь, а потом на жену, он виновато опустил голову.
– Папа! – не удержалась от упрека Мария.
– А зачем тебе адрес? – неожиданно спросила ее Галина Семеновна.
Мария посмотрела на мать и ринулась вон из комнаты.
Войдя к себе, она плотно закрыла дверь, вынула телефон и быстро набрала Димкин номер. Механический голос в трубке начал что-то говорить по-китайски.
– Да чтоб вам пусто было! – чертыхнулась Мария.
За сегодняшний вечер она выслушала эту галиматью уже раз десять, не меньше.
– Ну, куда же ты делся? – чуть не плача, проговорила она и без сил опустилась на свою постель.
Усевшись прямо на Тетерина, который притаился в ее кровати и грезил об одалисках, она закричала, вскочила на ноги и, не контролируя себя, швырнула в него свой телефон. Тетерин испуганно спрятался под одеяло.
Через секунду Мария пришла в себя и стащила одеяло с мужа. Тот, скрючившись, лежал на ее постели в одних трусах. Не зная, как справиться с конфузом, он закрыл глаза и зачем-то притворился спящим.
