Андрей Ерофеев
Мальчик, компас и Дед Мороз
Так и не дождавшись ответа, выбирается дед из своего кресла и, кряхтя при каждом шаге, отправляется на поиски своих окуляров. И потом добрых полчаса разносится по дому глухое ворчание деда и мерный стук гуляющей по деревянному полу трости.
Дедуля на мальчика не обижается, он только на старость свою сердится. И всегда всем говорит:
– Внучок у меня славный. Очень хороший, добрый мальчик. Одна беда – слышит не лучше моего.
И когда дедуле на день рождения, а было это уже совсем поздней осенью, подарили новый слуховой аппарат, он даже предложил отдать его внуку:
– Зачем мне два-то? Я и старым обойдусь. Пусть и огромный как бивень мамонта. Такой же желтый и потрескавшийся. Так я и сам уже как древнее ископаемое. Привык я к нему, сподручней мне с ним. А фитюльку эту внучку отдайте. Не управится мне с ней, я ее даже пальцами прихватить не могу. Мелкая, что блоха.
Мама замахала на дедулю руками и в сердцах воскликнула:
– Да не слуха, а совести у внука твоего нет!
– Не наговаривай на мальчонка, – засопел дедуля.
– Да хоть наговаривай, хоть нет! – еще сильнее взвилась мама. – В школу уже ходит, а самосознание на уровне младенца. Ни дисциплины, ни самостоятельности. Салат вон попросила на стол поставить, он и того не сделал. В телефоне своем копается. Господи, дай мне сил!
– Ну тихо, тихо, – приобнял папа за плечи маму, которая уже совсем была готова сильно-сильно расстроиться. – Мы сейчас быстренько всё сделаем. Правда, сын?
Папа сверкнул глазами на мальчика и кивнул в сторону кухонного стола, на котором выстроились в ряд разносолы, ожидавшие торжественного переноса на стол праздничный.
Мальчику, конечно, гораздо интереснее было повозиться с новой игрушкой, и он был совсем не против завладеть подарком дедули. Но пока взрослые горячо обсуждали его мнимый недуг, мальчик успел сообразить, что слуховой аппарат ему совсем ни к чему. Ведь и вправду могут носить заставить. И ни к чему хорошему это не приведет. С этой штуковиной уже не сделаешь вид, что не услышал. А что в школе будет – страшно представить: засмеют ведь, задразнят!
Да и это бы ладно. Хуже всего было то, что мама всерьез собиралась сильно-сильно расстроиться. Поэтому мальчик радостно отреагировал на кивок папы и моментально бросился исполнять порученное. И весь этот вечер мальчик прилежно слышал все, что ему говорили. И даже помыл часть посуды. Мама была просто счастлива. А дедуля, хитро улыбаясь, в итоге признал:
– Может и впрямь ни к чему тебе фитюлька эта. Подсобишь разобраться, что тут да как, внучок?
И мальчик с дедулей принялись разбираться с тем, как пользоваться новым слуховым аппаратом.
А потом день рождения дедули прошел, и снова началась обычная жизнь. Наступила зима. Лес за домом стал весь белым и мягким, словно плюшевая игрушка. Днём он виделся пустым и прозрачным. В сумерках искрился ледяными всполохами. А поздним вечером высился за домом непостижимой темной стеной. Каким лес был ночью, мальчик не знал. Но почему-то ему казалось, что именно ночью, пока он спит, лес становится совсем живым и превращается в огромное бушующее море. И только их дом сдерживает волны, стремящиеся затопить все вокруг. Эти фантазии больше восхищали, чем пугали. И мальчик с удовольствием засыпал под тихий шепот ветра в кронах деревьев, благосклонно принимая его за нарождающийся плеск волн.
Дедуля по-прежнему большую часть времени проводил в своем кресле. Родители пропадали на работе, нередко возвращаясь домой уже тогда, когда лес превращался в море. И в те редкие дни, что вся семья была в полном сборе, мама опять принималась жаловаться на слабеющий слух мальчика. Но сильно-сильно расстроиться она не успевала, поскольку ей было некогда заниматься такой ерундой – нужно было переделать кучу накопившихся дел, а потом… потом снова пропасть на своей работе.
Так что мальчик по-прежнему с удовольствием не слышал того, чего не хотел. И даже не задумывался о том, что начни он слышать просьбы папы с мамой, начни помогать им в повседневных заботах, у родителей, глядишь, нашлось бы время и в мяч с ним поиграть, и просто по лесу прогуляться.