Андрей Дышев
Когда вулкан проснулся
Глава четвертая
Теперь мир вздрогнет
Макс терпеть не мог, когда его будили ночью, особенно, если в этот момент ему снился сон. Его мозг не был в состоянии быстро переключиться с одного вида деятельности на другой и дал сбой. Макс открыл глаза, встал с постели, но не мог понять, что происходит. Тюль на окне колыхалась от теплого сквозняка, за окном надрывались цикады, привычно пахло гнилыми водорослями, но Макс еще не воспринимал себя в этом мире. Ему даже стало страшно, будто он сошел с ума. Спиртное накануне не пил, если не считать полстакана валерьяновой настойки, лихорадку, слава Богу, не подхватил, но почему же так тяжело, отчего кажется, что это сейчас происходит не с ним?
Он встал на ноги, подошел к окну, желая вдохнуть зловония, но запутался в тюли и чуть не сорвал ее с петель. В голове словно колокол звенел. Что же это? Ах, да! Телефон!
Он постепенно начинал чувствовать свое тело и сознание единым целым. Подошел к столу, на котором был разлит голубоватый лунный свет, и поднял телефонную трубку.
– Алло! Макс! – услышал он резкий голос Дикобраза. – Какого черта? Я уже звоню тебе целый час! Ты телевизор смотришь?
– Какой телевизор, идиот! – невнятно пробормотал Макс. – Четвертый час ночи! Ты сколько выпил?
Он начисто забыл, что минувшим днем отправил Дикобраза на остров Питон.
– А вот ты включи местный канал, и у тебя сразу появится желание принять бутылочку виски, – заверил Дикобраз. – Мы с майором Фэлконом с шести часов вечера пьем, а все без толку. Как в окно глянули, так сразу протрезвели.
– Ты можешь нормально выражаться? Что случилось?
– Лючино проснулся!
– Иди ты вместе со своим Лючино в зад! – произнес Макс негромко, хотя хотелось рявкнуть на тупого компаньона так, чтобы у того в телефонной трубке лопнула мембрана.
– Я бы с радостью, но не могу! Он слишком большой и горячий! Это вулкан, Макс! Он вдруг начал извергаться, представляешь?
– Ты в нормальном состоянии?
– Я еще никогда не был таким нормальным, как сейчас! Рвануло так, что весь остров содрогнулся! И сразу с неба посыпались камни. Огромные, как винные бочки!
– Как винные?
– И даже больше! Мы с Фэлконом сразу поехали в участок. Там паника! Арестованные орут, мечутся в камерах!
Такие детальные подробности вряд ли могли родиться в затуманенном алкоголем мозгу. Продолжая прижимать трубку к уху, Макс взял пульт и включил телевизор.
– …кругом темнота, крики, дым! – продолжал рассказывать Дикобраз. – А среди арестованных Абдул Азиз!
– Какой еще Абдул Азиз?
– Но ты же сам просил меня составить список арестованных арабов! Вот я и составил. Единственный араб, ихтиолог из Саудовской Аравии. Это то, что тебе надо! Его задержали на прошлой неделе за пьяный дебош в китайском ресторане. Но Фэлкон собирается пришить ему связь с «Аль-Каидой», чтобы досрочно получить очередное звание!
Наконец-то Макс почувствовал, что окончательно проснулся.
– Где этот Азиз сейчас? – крикнул он.
– В изоляторе! В одиночной камере! Но самое плохое, что его вместе с другими арестованными собираются эвакуировать с острова!
То, что Макс слышал, не было ни сном, ни пьяным бредом, несмотря на то, что торопливая речь Дикобраза прерывалась тихим бульканьем и шумным сопением. На экране телевизора мелькали перекошенные от ужаса лица людей, по ночным улицам незнакомого города носились пожарные машины и "скорые", черноту неба время от времени разрывали красные всполохи, что напоминало вспышки молнии. Репортер, захлебываясь, пытался прокомментировать происходящее, но его комментарий был еще более путанным и скомканным, чем у Дикобраза.
– …полиция передает сигнал "SOS" всем проходящим мимо судам и самолетам! – тараторил Дикобраз, чувствуя себя в эпицентре события планетарного масштаба. – Мы с Фэлконом работаем на износ! Я помогаю создавать эвакопункты и собираю добровольные пожертвования на помощь пострадавшим…
И снова раздалось бульканье.
Макс продолжал смотреть на экран телевизора и так сильно сжимал телефонную трубку, что в ней что-то хрустело и трещало… Полиция передает сигнал "SOS" всем проходящим мимо судам и самолетам. Значит, все пролетающие мимо самолеты в обязательном порядке привлекаются на спасательные работы. Это редчайший шанс, который нельзя упустить! Это ловушка для Геры! Сам дьявол пришел на помощь Максу, чтобы изменить ситуацию в его пользу!
– Закрой рот! – оборвал Дикобраза Макс. – И слушай меня. К черту твои эвакопункты! Иди на центральный причал и жди меня там. Я немедленно отплываю скоростным катером. Только не вздумай нажраться, урод!
Макс кинул трубку и, продолжая пялиться на экран, принялся одеваться. Джинсы, кроссовки… Нет, не то! Брюки, рубашка, галстук… Опять не то! Спортивный костюм, легкая обувь, поясная сумка с деньгами – вот, что нужно. Денег надо взять побольше. Только дураки, воспитанные на идейной литературе, считают, что в минуты катаклизма деньги не играют никакой роли. Деньги всегда играют свою роль, даже у дверей ада.
Он выскочил из дома, пробежал по присыпанной гравием дорожке к воротам и раскрыл створки. Ночь была тихая, и никакие посторонние запахи не примешивались к гнилостной вони. Трудно было поверить, что всего в сотне километрах отсюда, в центре маленького острова, разрывается гора, и небо светится из-за горящих брызг лавы.
Макс сел за руль своего старенького "форда" и поехал в порт. Поселок спал, лишь светились окна в дешевых ночлежках и пивных. Портовая проститутка в залитом вином платье едва не кинулась ему под колеса. Она так энергично размахивала руками, словно ее атаковала эскадрилья мух. Рядом с ней два чернокожих матроса в красных майках прыгали, как кузнечики на сковородке, и гоняли по тротуару пустую банку из-под кока-колы.
Поселок закончился, а вместе с ним и фонари. По пыльному, разбитому асфальту машина пересекала высохшую унылую степь, притаившуюся в кромешной тьме. Здесь не было ни деревьев, ни холмов, ни каменных валунов, которые украсили бы местность. Только редкая и жесткая, как проволока, трава, в которой обитали гадкие ящерицы да пауки. Бедный, скудный, голодный, никому не нужный островок. Только он, Макс, позарился на эту землю, закопал в нее деньги и, словно глупый Буратино, сидит и ждет, когда же вырастет золотое дерево.
Дорога пошла под уклон, и вскоре Макс увидел тусклые огни причала. Около позеленевшего от старости пирса ютились дряхлые лодки и баркасы рыбаков, покачивалось на волнах несколько дешевых яхт островной богемы, и под брезентовыми накидками угадывались обводы скоростных катеров, на которых браконьеры и контрабандисты ходили в устье Ориноко.
Макс поставил "форд" под скособоченной пальмой, чтобы уберечь его от дневного солнца, и пошел к фанерному бараку, стоящему прямо над водой на металлических сваях. Оттуда раздавался дружный моряцкий храп. Максу понадобилось минут десять, чтобы разбудить, привести в чувство и объяснить хозяину катера, куда надо плыть.
– Сто баксов! – сказал рыбак, кашляя и закуривая сигарету. – А к чему спешка такая? Может, с рассветом поплывем?.. Да ты посиди пока, а я хотя бы кофейку выпью.
Макс хотел соврать про больную родственницу, но справедливо посчитал, что моряку начхать на его родственников. "Сейчас он начнет готовить кофе, и от скуки включит радио. А когда узнает, что на Питоне извергается вулкан, то согласится поехать туда в лучшем случаен за тысячу", – подумал Макс.
– Я даю тебе сто двадцать баксов, – сказал он рыбаку. – Только кофе попьешь на Питоне.
Рыбак нехотя согласился. Они зашли на катер. Ветер крепчал, поднимал волну, которая стала играть лодками, привязанными к пирсу. Рыбак напялил дырявый свитер, запустил моторы и встал у руля. Катер по большой дуге пересек акваторию и вырвался в открытое море.
Минут через двадцать по курсу движения можно было без труда увидеть багровые вспышки.
– Гроза идет! – крикнул рыбак. – Как бы не пришлось повернуть назад.
Максу пришлось подкинуть ему еще пятьдесят долларов. Когда до Питона оставалось километров пять, и грохот извергающегося вулкана не могли заглушить даже два стосильных мотора, рыбак смекнул, в чем дело, и запросил сразу двести.
Они медленно вошли в порт, ярко освещенный большими и маленькими судами, которые, истошно гудя, совершали маневры: одни швартовались у причала, другие отходили в море. В воздухе пахло гарью, с неба сыпался пепел, похожий на странные черные листья. Вулкан приглушенно громыхал, и его редкие вспышки на короткое мгновение освещали небо, затянутое черными клубами дыма. Причал и площадь перед зданием морвокзала были запружены взволнованной толпой; люди толкались, кидались из стороны в сторону, кричали и беспрерывно звали кого-то. Чей-то голос, усиленный динамиками, призывал людей к спокойствию и порядку, но народ, похоже, больше прислушивался к гудкам судов.
Не рискуя приблизиться к неуправляемой толпе, рыбак заглушил моторы и на веслах доплыл до какого-то технического пирса, обвешенного со всех сторон автомобильными покрышками. По этим покрышкам Макс и выбрался на пирс.
Как ни странно, уже через несколько минут к нему подкатился кругленький человечек с сигарой во рту, в котором Макс без труда узнал Дикобраза. Администратор отеля "Нью рашнс" был в приподнятом настроении, изрядно пьян, но на ногах держался крепко. Безостановочно пересчитывая деньги, собранные у обезумевшего народа, он радостно воскликнул:
– На моем счету уже тысячи спасенных жизней! Майор Фэлкон доверил мне организацию посадки на паромы. Обрати внимание, какой порядок и спокойствие царят у причала… Три тысячи двести семьдесят баксов за три часа! Неплохо?
Макс схватил Дикобраза за воротник мокрой рубашки и слегка встряхнул.
– Что же ты, сволочь, на человеческом горе деньги делаешь!
С этими словами он выхватил мятую стопку купюр и с ненавистью затолкал их себе в карман.
– Машина далеко? – спросил он, отвлекая внимание Дикобраза от своего кармана.
– Машина? Машина рядом. Я прилепил на стекло полицейский пропуск и подрядил одного проворного мальчика перевозить на ней вещи беженцев. Челноком: туда, сюда, обратно.
– За деньги несчастных людей, конечно?
– Макс, но это же форс-мажор! Грешно не заработать…
– Идиот, – сквозь зубы процедил Макс. – Сейчас переломный момент, решается судьба нашего отеля, а ты тратишь время на какие-то вонючие копейки. Бегом к машине! Немедленно едем в полицейское управление!
– Но там одни руины, Макс! Только что обвалилась крыша изолятора!
– А где Абдул Азиз, скотина?!
– Там он! Под обломками!
– Немедленно едем!! Мы должны найти этого человека живого или мертвого раньше, чем это сделает служба спасения!
– Тогда уж лучше живого, чем мертвого. Зачем нам труп?
– Тупица, – пробормотал Макс и толкнул Дикобраза в спину. – Нам нужен именно его труп!
Пробираясь между грузовыми контейнерами, они вышли на площадь перед морвокзалом. Поток людей, желающих покинуть нагретый как сковорода остров, увеличивался прямо на глазах. Мужики, обвешанные неподъемными сумками, злобно кричали, требуя расчистить дорогу, женщины выли и скулили, дети то плакали, то восторженно надували пузыри из жвачки. Дикобраз увидел свой джип, крепко застрявший в толпе, ловко маневрируя подбежал к нему, выдернул оттуда босоногого мальчугана в рваных шортах, проворно вывернул его карманы, набитые купюрами, и, дав ему напоследок пинка, крикнул:
– На горе народа наживаешься, щенок!
Протискиваясь сквозь толпу, Макс не без труда перепрыгнул через борт джипа. Дикобраз сел за руль, включил фары и, ударяя по кнопке сигнала, принялся горланить:
– Разойдитесь! Полиция! Освободите дорогу! Полиция!
После долгой и упорной борьбы с необузданным людским течением, джип вырвался на шоссе и понесся к подножью вулкана, где находились полицейское управление, военные казармы и иные силовые учреждения, разрушенные и опустевшие в первые минуты извержения.
Обесточенный город освещался только несущимися на сумасшедшей скорости машинами и поднебесными вспышками. Вулкан притих, собирая силы на повторный выброс камней и лавы. Дикобраз, вцепившись в руль, мчался навстречу слепящему свету фар. На ощупь открыв крышку бардачка, он достал оттуда мятую черно-белую фотографию и протянул ее Максу.
– Вот он, Азиз! Держи крепче, это единственный экземпляр! Из уголовного дела стащил.
Опасаясь, что какая-нибудь тяжеловесная машина сгоряча наедет на них, Дикобраз опять принялся махать рукой и кричать:
– Освободите дорогу! Полиция! Черт вас подери, погасите дальний свет!
Вряд ли кто слышал его жалкие выкрики и, само собой, никто не собирался уступать дорогу маленькому открытому джипу. Эта бешеная гонка неминуемо закончилась бы под колесами какого-нибудь самосвала, если бы Дикобраз не вырулил на тротуар, а затем на потемневший от пепла газон. Ломая колесами кусты и тонкие деревья, он пересек парк насквозь и остановился у черной груды кирпича.
– Приехали, – сказал он, заглушив двигатель.
Тотчас из темноты появилась фигура человека в военной форме.
– Кто вы такие? Убирайтесь отсюда! – раздался сердитый окрик. – Здесь запрещено находиться!
– Спокойно, – ответил Дикобраз, попыхивая сигарой. – Я из полицейского управления. Помощник майора Фэлкона! Вот мой пропуск!
Человек в форме посветил фонариком сначала в лицо Макса, затем на Дикобраза, а уже затем на бумажку с печатью, которую протягивал ему Дикобраз.
– Мы должны осмотреть развалины и определить степень разрушений, – добавил Дикобраз. – Приказ начальника управления. Особая миссия.
Макс с напряжением смотрел на человека в форме, готовый немедленно сорваться с места и скрыться в темноте. Но охранник вернул пропуск Дикобразу, козырнул и сказал:
– Работайте!
И растворился в темноте. Дикобраз победоносно взглянул на Макса и панибратски хлопнул его по плечу.
Вооружившись фонариком, они прошли вглубь развалин. Дикобраз хоть и шел уверенно, но все же нещадно плутал по лабиринтам руин, пока, наконец, не наступил ногой на металлическую дверь, лежащую на битых кирпичах.
– Кажется, мы уже в изоляторе, – прошептал он и стал светить по сторонам.
Макс чиркнул зажигалкой, опустился на корточки и посмотрел по сторонам.
– Сколько человек здесь сидело? – спросил он.
Дикобраз не успел ответить и приглушенно вскрикнул:
– Смотри, рука!
Макс кинулся к компаньону, споткнулся в темноте и рухнул на кирпичи.
– Ах, черт! – прошептал он, шаря вокруг себя. – Я потерял зажигалку!
Дикобраз уже направил луч света на страшную находку.
– Труп, – констатировал он. – Не могу понять, на кой черт нам нужен труп?
– Идиот, – пробормотал Макс, подползая на четвереньках к руке, торчащей из-под груды кирпичей. – Давай его вытащим!
Они схватились за руку и потянули. Кирпичи зашевелились, заскрежетали, нехотя отпуская безжизненное тело.
– Лицо все в крови, – пробормотал Дикобраз, наводя луч света на смуглое, чернобородое лицо, на бритую голову и валяющуюся рядом чалму.
– Это он? – прошептал Макс.
– Он, – подтвердил Дикобраз и перекрестился.
– Его надо вынести отсюда, – едва слышно произнес Макс и посмотрел по сторонам. – И так, чтобы никто не заметил.
Не желая, чтобы Макс снова обозвал его идиотом, Дикобраз молча взялся за ноги араба. Макс нахлобучил за лысую голову Азиза чалму и схватил его за руки. Несчастный был худым и потому легким, но все равно нести его в кромешной тьме по битым кирпичам было очень трудно.
Чтобы не столкнуться с охранником, они вышли из развалин с другой стороны и, убедившись, что их никто не видит, быстро подошли к машине и опустили тело на заднее сидение.
– Гони к морю! – крикнул Макс.
Не включая фар, Дикобраз помчался по газонам, каким-то чутьем угадывая впереди деревья и объезжая их. Вскоре джип выехал на берег моря. Пляж был пустынным, лишь у воды стояло несколько лодок, да на шесте была развешана старая дырявая сеть.
Увязая по щиколотку в сыром песке, Макс и Дикобраз поднесли тело к воде, раскачали его и на счет "три" бросили в воду. Сильная многоводная волна тотчас подхватила его и потащила в глубину.
– Ну, кто теперь скажет, что Азиз погиб? – произнес Макс, подняв с песка чалму. Он покрутил ее в руках и надел на голову Дикобразу.
– До чего дурацкая шапочка! – хихикнул Дикобраз, натягивая чалму на самые уши.
– Опусти руки! – сказал Макс. – И не крути головой!
Он включил фонарик и посветил в лицо Дикобразу.
– Сойдет, – удовлетворенно произнес Макс. – Теперь мир вздрогнет… Звони Розе, пусть немедленно вылетает на Тринидад. Только никаких мини-юбок и розовых колготок! Строгий костюм и платок на голову! А мы рванем на эвакопункт.
– А зачем нам на эвакопункт? – спросил Дикобраз.
– Узнаешь.
И Макс зашагал к джипу.
Глава пятая
Нефтяной магнат
Гера бежал босиком по крепкому, идеально выровненному волнами песку. Он часто и глубоко дышал. Сердце билось сильно и ровно. Едкий пот заливал глаза, щекотал шею и между лопаток. Ноги крепко и пружинисто впечатывались в песок.
Поравнявшись с деревянным буном, зигзагом уходившим в море, Гера запрыгнул на него, пробежал еще немного по хлипкому настилу и нырнул в воду. Добравшись вплавь до берега, он вытерся полотенцем, которое лежало на песке, и, закинув его на шею, неторопливо пошел к белоснежной башне отеля, которая едва виднелась из-за ряда гнутых пальм.
Такой моцион он проделывал каждое утро, надеясь, что его минует болезнь начинающего бизнесмена, когда ежемесячно приходится обновлять гардероб, каждый раз покупая одежду на размер больше. К тому же, бегая по пляжам, Гера невольно сравнивал свой отель с другими, и получал несказанное удовольствие, когда в очередной раз убеждался, что его "Башня" смотрится оригинальнее, уютнее и свежее.
Он шел к главному корпусу через парк, в котором по утрам работала поливальная система, придирчиво смотрел на ровные "кирпичи" кустов, пушистый ковер газонов и пестрые клумбы, стараясь отыскать какой-нибудь мелкий недостаток, который раньше не попадался на глаза. Считанные дни оставались до того дня, когда в отель приедет первая группа туристов, и засуетится персонал, и зазвучит музыка, и поплывет над парком головокружительный аромат барбекю. Нельзя сказать, чтобы Гера слишком волновался. К своему бизнесу он относился как к хобби, и потому коммерческая сторона его не слишком заботила. Он был еще слишком молод, чтобы отравлять свою жизнь вечными мыслями о деньгах. Он представлял себя творцом, художником или писателем, выставляющий свой труд на суд общественности, и потому так внимательно всматривался по утрам в ледниково-белый контур "Башни".
Он зашел в свой дом, построенный по его чертежам – маленький, квадратный, с крышей из сухого тростника, с белыми, покрашенными известью стенами, и маленькими окошками. Уменьшенная копия казацкой хаты! Даже плетень с горшками был и муляжный колодец с "аистом". Внутри – две крохотные комнаты и кухня. Гера готовил себе сам, потому как к приготовлению пищи тоже относился как к творчеству. Выписывал из США безумно дорогие ржаные сухари, настаивал квас, которым потом заливал мясную окрошку. В полдень, когда от жары плавились мозги, это было единственное блюдо, которое принимал его организм. В погребе Гера хранил несколько бутылей с мутной самогонкой, которую тоже делал сам из дрожжей, свеклы и меда. Там же всегда хранились снежный шмат соленого сала, соленые огурцы и маринованный лук. На всем острове, кроме Лисицы и Пилота, никто не мог по достоинству оценить этих странных кулинарных изысков хозяина отеля. Правда, Лисица очень редко бывала гостьей казацкой хаты. А порог спальни девушка и вовсе ни разу не переступила, несмотря на свою повышенную чувственность и томную тоску в глазах.
Гера накинул на себя халат и зашел на кухню. Кофемолка у него была ручная, так как в своем крохотном ностальгическом мире он не терпел электронные и электрические плоды цивилизации. В доме не было ни холодильника, ни телевизора, ни кондиционера. Исключение составлял лишь мобильный телефон, который Гера хранил в большом сундуке для одежды.
Он поставил на керосинку маленькую чугунную сковороду, капнул растительного масла и высыпал горсть кофейных зерен. Обжарил их до дымка и горячими перемолол. Затем высыпал черный порошок с безумным ароматом в турку, залил родниковой водой, поставил на огонь и стал помешивать деревянной палочкой.
Тут он услышал телефонную трель, которая доносилась из сундука. Он взглянул на часы – еще не было семи. Наверное, кто-то ошибочно набрал его номер, так как деловые люди в такое раннее время звонить бы не стали. Уверенный, что разговор ограничится одной-двумя фразами, Гера оставил турку на огне и зашел в спальню, где у окна стоял расписной сундук.
– Здорово, земляк! – услышал он голос Макса из трубки. – Все утро тебе звоню! Ты что, спал?
С Максом у Геры сложились холодно-напряженные отношения, хотя парни были соотечественниками, и их связывало недавнее бурное прошлое. Макс, вечный неудачник, сколотил свой хилый капиталец за годы работы охранником у одного скверного воришки, воруя у воришки деньги при любом удобном и неудобном случае. С этими деньгами Макс увязался за Герой и приехал в Вест-Индию. С того дня Макс, словно обезьяна, копировал каждый шаг Геры, каждую его сделку, правда, безуспешно. Гера привык к звонкам конкурента. Макс обычно звонил для того, чтобы попросить в долг.
– Да какой может быть сон на нарах! – ответил Гера. – Затылок плоский, ребра болят.
– А почему ты на нарах спал? – удивился Макс.
– Потому что в полиции кровати еще поставили.
– В полиции? Ты что, ночевал в полиции?
– Ну да, в камере для временно задержанных. Здесь пока и сижу. Сейчас завтраком накормят, и только потом отпустят.
– Вот же блин! А за что тебя?
– День пограничника отмечал. Искупался в центральном фонтане. А фонтан оказался священным. Из него только пить можно, причем исключительно монахам.
– Постой! – перебил Макс. – День пограничника, вроде, в мае! А сейчас, если не ошибаюсь, август!
– Да я день пограничника каждую неделю отмечаю! – ответил Гера и уже хотел закончить разговор, сославшись на необходимость раздавать сокамерникам баланду, как Макс огорошил его неожиданным предложением.
– Ты должен срочно вылететь ко мне! – сказал он. – Немедленно. Сразу же, как тебя отпустят!
– Срочно? Немедленно? А ты что, умираешь?
– Типун тебе на язык! Я нефть нашел!
– Где? В своем ночном горшке?
– У-у-у! – завыл Макс. – С тобой можно говорить серьезно? Я рыл котлован под фундамент, и экскаватор зачерпнул нефть ковшом! Она у самой поверхности земли. Черная, жирная! Фонтаном пошла! Оказывается, здесь никогда не проводились ни геологическая разведка, ни пробное бурение! Я хочу поставить здесь дюжину вышек и стать нефтяным магнатом!
– Разумное решение! – поддержал идею соотечественника Гера. – Но зачем я тебе нужен?
– Я хочу купить пол-острова, пока про нефть никто не узнал! Только это надо сделать сегодня же!
– Так покупай, чудак! Чего тянешь?
– У меня мало денег! А ссуду в банке мне не дадут, потому что я гражданин иностранного государства. Ты пойми, я не в долг у тебя прошу! Я предлагаю тебе купить курицу, несущую золотые яйца!
– А ты уверен, что зачерпнул нефть, а не городские фекалии?
Макс сделал вид, что громко плачет.
– Прилети, и убедишься сам! Полчаса ко мне, полчаса обратно! Что ты теряешь?
– У меня сегодня подписание страхового договора, – сказал Гера, чувствуя запах подгоревшего кофе.
– Перенеси! Страховая компания никуда от тебя не денется, а если про нефть узнают местные воротилы…
"А почему бы, в самом деле, не навестить этого чудака и не посмотреть на его Новый Уренгой в Карибском бассейне? – подумал Гера, заходя на кухню, заполненную густым чадом. – А страховая компания подождет. В самом деле, куда она денется?"
– Ладно, жди, – сказал Гера, выливая из дымящейся турки в раковину остатки кофе. – Через пару часов буду. И не забудь загрузить морозильник водкой!
Гера отключил телефон и, почесывая затылок, минуту смотрел на дисплей. Зарекался же не иметь никаких дел с Максом, а вот, надо же, потянуло на авантюру. Нефть! Впрочем, ничего удивительного. На многих островах Вест-Индии найдено "черное золото". А вдруг Макс, в самом деле, открыл богатое месторождение? Чем черт не шутит? Земля на Сесспуле бедная: степь да выжженная трава, пресной воды мало, животных, кроме бродячих собак, нет никаких. Потому и стоит дешево. Можно без особых напряжений купить пол-острова. А по местным законам, все, что находится в недрах латифундий, принадлежит землевладельцу. А не окажется нефти – так хрен с ней! Свет клином сошелся на этой нефти, что ли?
Э-эх, где наша не пропадала! Гера набрал номер Пилота. У него был свой мобильник, но трубку почему-то взяла Лисица.
– Отец? – переспросила она растерянно. – Отец еще спит…
– Так разбуди его, – подсказал Гера выход из положения.
– Разбудить?.. Сейчас, дай мыслями собраться… А тебе надо именно сегодня лететь?
– Не просто сегодня, а сейчас же!
– Ты понимаешь, – с деланным волнением сказала Лисица, – он неважно себя чувствует. Точнее, он здорово выпил. Лег только час назад. Я бы даже сказала, не лег, а упал без чувств. Мне кажется, что исполнить роль пилота ему будет довольно трудно…
– День зарплаты? – усмехнулся Гера. – Ладно, не надо его тормошить. Я сам слетаю.
– Сам?.. Только, пожалуйста, будь осторожен, – произнесла Лисица виноватым голосом. – И постарайся не называть своего имени диспетчерам. Отца, все-таки, они уже знают… Не сердись, прошу тебя!
– Всё, проехали! – ответил Гера. – Я думаю уже о другом.
– Хочешь, я провожу тебя в аэропорт?
Нельзя сказать, что Гере этого очень хотелось, но пока он думал, как отказать Лисице, она стала стремительно развивать инициативу.
– Три минуты – и я у тебя! Уже одеваюсь… Даже расчесываться не буду!
– Не суетись, – сказал Гера. – Я сделаю еще одну попытку сварить кофе. А ты отправь факсом заявку на полет из аэропорта Пьярко на Тринидаде в аэропорт Опен Кантри на Сесспуле.
– Так ты летишь к Максу? – с плохо скрытым удивлением произнесла Лисица.
– Да, – ответил Гера, насыпая новую порцию кофе в турку. – Он нашел на острове нефть, и я решил стать нефтяным магнатом.
