Андрей Черетаев
Коварная геометрия
Хищная привычка
Спал ведь. Спал, никого не трогал. Никому не мешал! Мне может быть, вообще, положено много спать. Сопел себе и посапывал, прижавшись к милашке. Милашка, это моя подружка Липа, с который мы уже вместе целых двенадцать лет. Срок уже немалый, и он говорит о самых наших крепких чувствах друг к другу.
Когда тишину разорвала трель дверного звонка, я сразу заподозрил, что спать больше мне сегодня не дадут. У меня это в крови, интуиция никогда не подводит, говорят, инстинкт. Может быть, но после сытного обеда всегда больше тянет на сон, чем на философию.
Милашка положила книжку на ночной столик, осторожно поднялась с дивана, старясь меня не тревожить, надела мои любимые тапочки, и тихо вышла из комнаты, прикрыв дверь.
– Ах, прости-прости меня, душечка, – залепетала Лизонька, наша общая подруга, что прожила у нас всю осень и зиму, пока строители работали в её новой квартире, купленной в кредит. Ох, ну и устал я же я от неё за всё это время, особенно, когда она вечерами пытала нас то рассказами о том, как она собирала справками, то в слух мечтая о квартире, сгорая от нетерпения.
Лиза, пристроив огромный пакет, обняла милашку.
– Ну, наконец-то, – укоризненно произнесла повелительница моего сердца, – а то я уже подумала, уж не случилось что-нибудь.
– Всё просто замечательно. Просто чудесно. Ну, давай собирайся. А где твой?
– Спит.
– Эй, малыш, просыпайся! – радостно прокричала Лиза.
«Проклятье!»,– выругался я про себя, услышав её «малыш». – «Какой я ей малыш? Если подумать, то я вообще постарше её буду. Тоже мне нашла малыша».
Не успел я укрыться под одеяло, как рука нежно принялась меня тормошить. Я сначала не подавал виду. Сплю и всё тут.
– Вставай, хватит капризничать. Ты же знаешь нам сегодня без тебя ну никак нельзя.
После таких слов, конечно же, любой мужчина растает. Я мужчина. Я не исключение.
– Ну, проходи, проходи,– сказала Липа, когда я замешкался перед её открытой дверью. В квартире было темно. И ещё. В нос ударило, словно мячом, смесью ароматов краски, лака, шпаклёвки и прочими запахами, которыми пахнет любая новенькая квартирка. Я, признаться, такие ароматы не люблю, и поэтому естественно меня они смутили. Они бы еще, наверное, меня долго бы смущали, коли не легкий пинок, подтолкнувший меня вперёд.
Когда хозяйка зажгла свет, я прищурился от ослепительно света и ярко-синих стен прихожей, от которой свет буквально отскакивал, словно горох от стенки. Я был не только ослеплён, но и оглушён. Чтобы не задерживал движение, меня снова подпихнули под зад коленкой, что весьма и весьма унизительно для нашей гордой породы. С небольшим ускорением я быстро пролетел коридор и вкатился в гостиную, где совершенно не было не только гостей, но и стульев и прочей мебели для этих самых гостей.
– Ой, какая прелесть! Какой чудесный цвет, Лизонька!
От одного вида красных стен, которые буквально кричали и оглушали, захотелось рвать когти, не жалея орехового цвета паркет. Однако на самом пороге я был решительно остановлен двумя подругами. Лиза погладила меня по голове с таким материнским выражением лица, что я даже не знаю, как она удержалась и не произнесла «ути-ути-пути, какие мы шустрые».
– Краплак ему название. Открытый красный цвет, который очень гармонизирует с белым потолком и молдингом.
– С чем? – переспросила Липонька.
– Молдинг – это потолочный карниз, – с умным видом пояснила лучшая подруга.
Ну и противная же она, подумал я, между делом наровясь выскочить прочь.
– О, шикарно! Просто шикарный цвет,– восторженно прошептала королева моего сердца, когда мы небольшой экскурсионной группой ввалились в спальню. – Необычайно мягкий и приятный светло-бежевый цвет. Прямо так и чувствуется волшебный аромат ванили. А ты уже и мебель себе подобрала?
– Конечно, подобрала. Я же работаю с дизайнером. Она мне не только краски и плитку подобрала, но и придумала замечательный интерьер. Правда, вот денег нет, и придётся снова влезать в долги.
– А ты, Лиза, возьми кредит.
«Умно»,– подумал я, и одобрительно посмотрел на Липу. Как она ловко пресекла всякие дружеские поползновения на наш бюджет. Умница!
Кухня была без мебели, впрочем, как и вся квартира, отчего казалась необычайно огромной, по сравнению с нашей «восьмиметровкой». Особенный шик ей придавали сверкающий чистотой пол, выложенный плиткой «под мрамор» и ……….. широкий подоконник, на котором красовались два горшка с цветами и одна литровая банка с увядшей розой.
–Ой, Липа, держи его, держи! Он же сейчас прыгнет!
Огрызнувшись и еле-еле изловчившись проскользнуть мимо ладоней, я с радостным «мяууу», почти без разбега прыгнул на подоконник, освещаемый ярким весенним солнцем, притягивающим теплом и ослепительным блеском стекла. Я без разбега прыгнул и …..
В общем, в произошедшем нет моей вины, во-первых, мне не дали выспаться, соответственно я не смог набрать форму, а без формы я и муху не поймаю. Во-вторых, мне всё-таки не один год и даже не пять лет, силы уже не те, что прежде. И, в-третьих, как правильно было подмечено, моя милашка не следила за моим образом жизни, и ничего удивительного что я набрал пятнадцать кило, где почти половина была лишним куском жира, собравшимся на животе. И я право совершенно не понимаю из-за чего было столь громко кричать, причитать и стонать……
– Что он делает, паразит?! – визгливо закричала Лиза, когда я буквально повис на передних лапах, при этом больно ударившись грудью о грай подоконника. Да! Да! При моём-то весе мне было совсем не сподручно аккуратно взгромоздиться на желанную площадку. Ну, подумаешь поцарапал лак! Ну, подумаешь сбросил горшки! Ну и банка, конечно, полетела тоже коту под хвост! Экая невидаль – банка с увядшей чайной розой. Хотя, по правде, я сбросил её из-за собственной шкодливости и вредности.