Андрей Борисовъ
Наследство Пророка
Колты золотые с чернью, гравировкой и с каймой из шариков – пара.
Колты серебряные – пара, с ажурной каймой; на вставных щитках черневые изображения: на лицевой стороне две птицы, на оборотной одна профильная птица.
Браслеты серебряные витые – 4.
Сережки киевского типа – 25, из них серебряных 11 и золотых 14.
«Колец» серебряных -2.
Серебряный и золотой лом, по-видимому, части перечисленных и ряда других сломанных украшений.
Некоторые клады потрясали своим богатством. Самый тяжелый обнаружили в 1898 году в Успенском соборе Киево-Печерской лавры. Это была тайная монастырская казна XVII—XVIII веков, настолько тайная, что никто из монахов о ней даже не догадывался. Считалось, что эти деньги братия утаивала сначала от поляков-католиков, а потом от российских царей. Денег в "кубышке" было настолько много, что их решили мерить на вес. Насчитали 6184 золотые монеты общим весом более 26,5 килограмма и 9895 серебряных, весивших более 267 килограммов!
Кроме этого в тайнике находилась опись, в которой числилось: золотых монет 18250 и серебра 25570 штук соответственно. На все вопросы представителей тайной канцелярии монахи дружно отвечали «не имеем никакого представления». Хотя по данным одного из внедренных представителей охранки в качестве послушника Лавры было выявлено, что: «Именно большая, ненайденная часть казны святых отцов покоится вместе с затаенным кладом варяжских купцов – динарами римских императоров Марка Аврелия, его сына Коммода, а также монетами их предшественников Адриана и Антонина Пия (II—III вв. нашей эры), иконами инкрустированных золотом, утварью и посудой в драгоценных каменьях в несметных количествах – во многих местах пещер Киевских, пронизывающих всю холмистую часть города, т.е. распределены все эти сокровища не в одном месте, а по всей территории подземных лабиринтов, особенно в местах расположения монастырей и храмов Киевских»…
***
Андрей Глаголев рос абсолютно законопослушным гражданином сначала одной, большой страны, которая во всем мире стремилась всегда быть первой в освоении космического пространства, победах на Олимпийских играх, производству и продаже оружия, якобы помогающего другим народам в борьбе за свое светлое будущее. Но эта большая страна совсем не заботилась о своих подданных, точнее об их большего количества, именно тех, кто, сидя у телевизоров в 21:00 ежедневно и наблюдал очередные достижения Родины, семимильными шагами спешащей к коммунизму, открывая последнюю банку соленых огурцов, отрезая кусок сала, полученного от родственников из деревни и наслаждался вчерашним куском хлеба. Но Андрей, как и многие другие гордился тем, что все-таки мы первые! После разрушения железного занавеса и распада Союза молодой Глаголев, повзрослевший достаточно рано, стал понимать и другое, что для него Родиной теперь является прежде всего все то, что позволит обеспечить полную независимость. Он сам и, возможно, несколько ближайших соратников согласно теоретическим высказываниям «робе» «Маркса» абсолютно четко понявшим суть происходящего: «Деньги в любой стране делаются в двух случаях: когда государство разваливается и… когда государство становится на ноги».
Андрей занимался всем. Когда он торговал на рынке «Меркурий» зимними ботинками а-ля «итальянский спорт-стойл» многие его товарищи из института говорили – все равно разгонят Вас – не теряй время.
Глаголев, слушая эти советы, времени не терял, – он открыл несколько павильонов, затем снова выслушивая упреки и критику друзей о скоротечности и непостоянстве бизнеса, открыл магазин и постепенно начал вкладывать в развитие одного из телекоммуникационных операторов, так сказать начал думать о перспективе…
По истечении 5 лет его «плодотворной работы» многие товарищи Андрея уже стали приходить к нему с совершенно другими предложениями.
– А не возьмёшь ли ты меня на работу? – задавал ему вопрос в одном из разговоров старый товарищ по институтской студенческой жизни, – я смогу подтянуть несколько грамотных спецов.
Андрей понимал, что поверхностное изучение электротехники компенсировалось сейчас финансовыми ресурсами, накопленными им при коммерческой рискованной для других деятельности. И теперь он мог спокойно купить любые «мозги», совершенно за минимальные суммы – украинские мозги, а тем более интеллигентов – и инженерный состав и ученые были и остались людьми мечтательными и бесхребетными. Их критика закончилась быстро после того как пришло время выслушивать прямые угрозы со стороны уже далеко не первой свежести их жен и подрастающих детей – суровая реальность нищеты заставляла многих талантливых и самолюбивых «ботаников» становится абсолютно управляемыми куклами в руках тех, кто за это время, – время становления страны на ноги, подружил с совсем неизвестными доселе товарищами: Вашингтоном, Линкольном, Франклином, Джексоном, Грантом и Джефферсоном – великолепной шестерки эмигрантов, сотворивших американское чудо еще при жизни и уже в увековеченном виде на конопляной бумаге захватывающих по очереди каждую из разрозненных постсоветских республик…
Однажды, находясь в офисе и пролистывая очередной глянцевый журнал «Бизнес» Андрей увидел маленькую статью о некоем господине отце Глаголеве – священнике Русской православной церкви, покинувшим в 20-х годах Советскую Россию и поселившимся сначала в Харбине, затем в Лос-Анджелесе и окончательно пустившем корни в Чикаго, открыв там представительство – что-то на подобие маленькой Лавры – центре северных православных территорий Штатов.
***
События «смутных годов» послереволюционных гонений священнослужителей молодой Советской державы особенно не были известны Андрею. Он даже не знал, что в его и так небольшой семье были родственники, имеющие отношения к религии, тем более преподобные отцы.
Собрав данные у родных об отце Глаголеве Андрей выяснил, что некий священник Александр Глаголев и его брат – близнец Алексей были священнослужителями одной из Киевских церквей, кроме того, Александр, расстрелянный в 1937 году был духовником нескольких влиятельных семей города, в частности родни Михаила Булгакова, произведения которого Андрей перечитывал по нескольку раз.
С приходом Советской власти в конце 1917 года начались гонения Русской православной церкви, которые приняли массовый и ожесточенный характер уже в 1918 году, после издания 23 января декрета «Об отделении церкви от государства» и продолжались на протяжении всего советского периода, т.е. до конца 80-х годов.
Сразу после Октябрьской революции власти поставили цель арестовать как можно больше священников, церковнослужителей и мирян, – аресты тогда исчислялись тысячами и для многих завершились мученической кончиной. Целые уезды «нижних» губерний лишились священнослужителей. Пик репрессий против «религиозников» пришелся на период Большого террора 1937-1938 годов. Тогда в 1937 году вышел секретный оперативный приказ НКВД № 00447, в соответствии с которым «церковники и сектантские активисты» были объявлены «антисоветскими элементами», подлежащими репрессиям. Реализация этого приказа началась в августе 1937 года, существование церковной организации оказалось под угрозой…
***
Андрей принял решение изучить собственное генеалогическое древо, и разобраться со своими родственниками, проживавшими в Чикаго. На взгляд молодого начинающего олигарха – то была возможность достижения новой ступеньки в развитии его бизнеса. Андрей нуждался в средствах. А зная, что священники, тем более иностранные, обладали несметными сокровищами, формируемыми их прихожанами, жертвующие миллионные состояния – долларовые банкноты в копилку церкви на «дело Божье», и по его предположению, оседавшее в руках руководителей, коими, судя по статье из журнала и являлись его «братья» и «сестра», он и планировал напомнить о «бедных» постсоветских потомках, которым так необходима помощь в возрождении истинной веры на земле Русской.
Первым делом он организовал компанию по восстановлению храмов, уничтоженных советскими «кожаными» комиссарами с маузерами в руках и начал бомбить газеты и интернет пространство заказными статьями о себе – Андрее Глаголеве, патриоте города и борце за дело истинного православия. Построив и профинансировав реставрацию маленьких часовен вдоль реки Днепр, Андрей постепенно стал вхож в круги Русской православной церкви Московского патриархата. Бизнес по развитию сетей связи шел успешно, – благодаря своему меценатству Андрей получил доступ к канализациям города, по которым прокладывались оптоволоконные провода, расширяющие территорию присутствия оператора городской телефонной связи. Но денег на дальнейшее развитие своей компании судорожно не хватало – всю прибыль Андрей направлял на «дела благие» – а отдачи, которую он ожидал быстро получить – не было – никто не откликался из его дальних сородичей. Хотя даже в некоторых журналах зарубежных он пестрил на фотографиях вместе с местным церковным бомондом на фоне золотых православных куполов.
Время шло, наступала пора отдавать кредиты, в которых повяз Глаголев, заложив практически все оборудование и сети в банки в качестве гарантии дальнейшего возврата вложенных сумм…
– Необходим последний рывок, убеждал банкиров Андрей, – Вы сейчас просто обязаны выделить нашему предприятию два миллиона долларов на закупку новой телефонной станции. Вы же знаете, что этот вид деятельности постоянно нуждается во вливаниях, причем в геометрической прогрессии относительно увеличивающегося количества абонентов. Но затем, буквально за несколько месяцев он сразу же возвратит все вложенное!
– Мы Вам охотно верим, – улыбались финансовые воротилы, – но мы до сих пор не увидели, как Ваш бизнес рефинансируется: согласно документов, Ваша прибыль, получаемая от абонентов, должна была составить 1/3 от вложенных в Вас нами денег и постепенно на данное время Вы вообще в наших услугах могли бы не нуждаться. Но на деле в реальном измерении Вы снова приходите к нам и просите взаймы. Ответьте или имуществом, или частью денежных вливаний из Вашей прибыли и мы добавим остальную сумму, так необходимую Вам.
Но денег не было, вся прибыль уходила на восстановление каких-то «никому не нужных домиков с крестами на крышах» – так уже начал думать и сам господин Глаголев – проклиная тот день, когда он ввязался в эту «авантюру» со своими дальними родственниками.
Постепенно его предприятие из удельного княжества в мире телекоммуникаций превращалось в окруженную территорию другими, более пронырливыми игроками – еврейской компанией из Днепропетровска, конкретными пацанами, выкупившими несколько фирм Одессы, Донецка и Киевской области, а точнее иностранно-украинскими компаниями, финансируемыми производителями оборудования и стремящимися получить долю своего присутствия на рынке города Киева. Эти акулы постепенно подбирались к вкусному лакомому куску, который представляло предприятие Глаголева.
Андрей принял решение посетить своих родственников сам. Взяв себя в руки, прокрутив в голове план действий, он оформил визу, выехал в штаты попытать счастья и напрямую попросить денег у своих богатых предков…
Глава 4. В Чикаго
Чикаго встретил Глаголева прекрасной осенней погодой. Этот город находится на той же широте что Киев, поэтому во многом климатические условия этих территорий достаточно солидарны друг с другом.
Стороной, встретившей украинского гостя была маленькая компания, состоящая из трех человек – миллионера Ларри страстного почитателя русской старины и коллекционирующего сигнальные образцы марок, выпущенных в каждой из стран мира; бывшего главного инженера одного из Белорусских предприятий оборонной промышленности, семидесятилетнего живчика – еврея, эмигрировавшего через Германию в конце 80-х в Штаты и молодого азербайджанского плейбоя, постоянно смотрящего в зеркало и пытающегося там найти 100%-е сходство с Сильвестром Сталлоне, а также каждый день выкладывающего в интернете свои данные с целью поиска дополнительного заработка.
С этой «троицей» Андрея познакомил его сотрудник, проработавший представителем, как он думал их многотысячной большой корпорации в Москве.
На самом деле многотысячное предприятие оказалось довольно таки небольшой компанией искателей приключений на рынке бывших Советских республик, так же, как и Андрей в свое время хорошо штудирующих Карла Маркса.
Под предлогом наведения мостов в сфере купли–продажи оборудования, которую контролировали эти представители Дикого Запада, Андрей и попал в город основанный в 18 веке французскими иезуитами-колонизаторами и носящий название, переводимое с языка местных индейцев, как «Дикий лук».
Андрей не хотел давать заранее информацию своим новым компаньонам об основной причине своего визита.
Для руководителя этой компании Андрей прилетел с целью проведения переговоров о совместном финансировании – закупки большой АТС, позволяющей расширить возможности сети и подключить большее количество абонентов. Американская компания AT&T была готова продать в долг Глаголеву эту станцию, но требовала предоплату в размере 20%, рассрочив дальнейшие платежи на более чем 5 лет. Именно такую гарантию по «легенде» и хотел обсудить Андрей с господином Ларри – боссом этой троицы.
Господин Стасин, пронырливый иудей, общаясь в течении некоторого промежутка времени с Андреем, знал, что для Глаголева покупка станции действительно необходима. Кроме того, он понимал, наведя справки, и то что если в ближайшее время Андрей не установит это оборудование и не расширит возможности своей компании, то тогда его бизнесу придёт логический конец – он становиться частью другой, более мощной сети, развитой его конкурентами. Этим хитрый инженер постсоветского периода и пытался воспользоваться, выторговав для себя несколько процентов от будущей сделки заранее на стороне Андрея, получив от него гарантии, что после подписания договора, он, господин Стасин, будет ежемесячно получать немножко на «хлеб с маслом» от дохода компании.
Андрей не очень хотел этого соглашения, но в случае отрицательного разговора со своими родственниками ему ничего не оставалось делать, как идти на кабальные для него условия американцев.
– Как долетел, Андрюша? – господин Стасин учтиво поклонившись в силу своей особенности пожал руку Гаголева.
– Неплохо, – только немного устал, – ответил Андрей.
– Это нормально, – продолжил Стасин, – сказывается разница во времени – шесть часов для наших городов это достаточно много. Позвольте я вам покажу город.
– Это было бы замечательно, но мне хотелось немного отдохнуть – ответил Андрей.
– Как раз это мы и сделаем, но, чтобы попасть в отель нам придется все-ровно проехать через основную часть нашей северной столицы, – улыбнулся джентльмен.
«Компаньоны» сели в автомобиль, и в движении Андрей через боковое стекло пробегал глазами высокие здания – офисного центра мистера «Ригли», создателя жевательных резинок, «Чикаго Трибьюн», самого высокого здания «Сирс-тауэр» и многие другие достопримечательности, расположенные на «Великолепной миле» – одной из самых знаменитых торговых улиц в мире.
– А где у Вас расположен православный храм? – решил уточнить Андрей.
– Чикаго, это город поляков, украинцев и вышедших из Германии честных иудеев – улыбнулся Стасин, но православный храм здесь все-таки есть – это Свято-Троицкий собор. Он расположен на Север Ливитт стрит, 1121. Этот храм входит в Епархию Среднего Запада и Чикаго. Построен в 1902-1903 году по проекту Салливана.
– А можно проехать через него, попросил Андрей своего собеседника.
– Это нам необходимо вернуться в «Украинскую деревню», – уточнил Стасин, – если ты не хочешь спать, то в данной твоей просьбе нет проблемы. Я тем более собирался как раз в ту сторону.
Автомобиль развернулся в обратном направлении и проехав возле дома Кеннеди, направился в сторону регионального поселения эмигрантов из «неньки – Украины».
– Кстати, недалеко от храма есть хороший ресторанчик национальной кухни, – уточнил Стасин, -если ты голоден, можно там перекусить.
– Я абсолютно не против, но перед этим я хочу поставить свечку по старому православному обычаю, – ответил Андрей.
Стасин был человеком, уважительно относящийся к другим религиозным направлениям, понимая, что эти «забобоны» «гоев» все равно играют только на пользу разумным иудеям. Религиозность, по представлению господина инженера–эмигранта со стажем давала уверенность в том, что его оппонент не будет особенно, как он, извращаться в методиках обведения вокруг пальца и применять хитрость в переговорах и тем более спорах о процентном распределении между сторонами, участвующими в достижении подписания окончательного партнерского соглашения.
Поэтому подъехав к церкви, он сообщил Андрею, что будет ждать его в ресторане, так как уважает верование Глаголева и не хочет мешать гостю в уединении с Господом на территории храма православного. Именно этого и добивался Андрей – остаться на некоторое время один на один с теми, о ком собрал из разных источников информацию, позволившую на его взгляд достичь желаемого для Глаголева результата.
Свято-Троицкий собор в Чикаго
Сам храм был создан на средства, выделенные Императором Всероссийским Николаем II, по проекту известного американского архитектора, создателя первых небоскребов, Луиса Генри Салливона, которого в 1899 году пригласил для возведения вначале отдельного приходского здания разросшейся православной общины настоятель иерей Иоанн. Первое ж богослужение в нем совершил епископ Православной российской церкви Тихон (Беллавин) совместно с протоиереем Иоанном (Кочуровым) 25 марта 1903 года.
Свято-Троицкий собор в Чикаго (внутрення часть)
Зайдя во внутрь по красному паласу Андрей подошел к иконостасу собора, отметив что храм построен в точно выдержанном стиле русской православной архитектуры.
– Добрый день, рады приветствовать Вас в Храме Господнем, – за спиной Андрей услышал тихий монотонный голос. Он обернулся и увидел священнослужителя, смотревшего на иконостас.
– Да, день действительно добрый, – ответил Андрей.
– Иов, – настоятель Собора, – предупредил вопрос священник.
– Глаголев, – улыбнулся Андрей, – верующий из Киева.
– Глаголев? – переспросил отец Иов.
– Да, еще раз улыбнулся его собеседник.
Настоятель, выдержав паузу продолжил – Вы давно в Чикаго?
– Я думаю еще нет и часа, как я нахожусь в Вашем городе.
– И как Вам наш город?
– Я не могу еще сказать ничего конкретного о Чикаго, но о храме уже готов говорить многое, – ответил Глаголев, – собор просто замечателен и точно выдержан в православных традициях.
– Это благодаря отцу Алексею, – подтвердил настоятель, – в 1923 году, когда храму был придан статус собора – это здание значительно преобразилось в своей внешней и внутренней сущности.
Отец Иов снова решил задать вопрос своему новому знакомому. – А какое отношение Вы имеете к Чикаго? – по делам или навестить родственников приехали?
Андрей, понимая двусмысленные слова настоятеля парировал: – Я приехал к своим друзьям, но зная об этом месте решил вначале поставить свечу за своих родственников, которые по словам моей матери проживают в городе. Я так же имею желание их найти. Как Вы говорили звали того преподобного отца?
– Отец Алексей, – повторил Иов, – наш настоятель того периода. Он носил в миру такую же фамилию, как и Ваша.
– Значит я зря затеял все это шоу со строительством церковных храмов и потерял контроль над собственным бизнесом, вытягивая из него все деньги, – как бы в раздумьях вслух произнес Андрей, – да теперь это уже история. Надо думать, о настоящем!
Я не знаю, о чем Вы говорите, но Вы совершенно заблуждаетесь, – ответил преподобный Иов, – отец Алексей, покинувший этот мир, проповедуя после гибели своего брата Александра, говорил о репрессиях в 20-30-е годы XX века и их можно сравнить с вашими 90-ми годами XX и первым десятилетием XXI века. Вы повторяете, и нет ничего в этом мире настоящего. Как не парадоксально это звучит, именно современность мнима, а история реальна. Не жалейте о прошлых делах – сожаление – это один из семи смертных грехов. Любое благое дело Вам воздастся – рано или поздно. Вы это поймете и никогда не забывайте, что все Ваши мысли материальны.
Андрей смотрел с легким недоумением на настоятеля православного собора из далекой совершенно не православной страны.
– Но само слово «история» подразумевает «бывшее ранее», «не сегодняшнее», – возразил Глаголев.
– А Вы не задумывались, что в свое время прошлое тоже было современностью? – улыбнулся отец Иов, – Я ждал Вашего прихода.
– Моего? – уточнил Андрей.
– Ну, точнее не лично Вашего, а появление одного из родственников – потомков нашего настоятеля, – поправил себя Иов и пригласил гостя в свои покои.
Свято-Троицкий собор в Чикаго(современный вид здания)
За собором стоял двухэтажный дом, внешне выполненный в таком же стиле, что и главное здание. Новые знакомые зашли внутрь и перешли на второй этаж…
– Вот этот пакет отец Александр просил передать своим потомкам, – преподобный Иов протянул Андрею свиток, размерами напоминающий пачку бумаги А4-го формата.
Глаголев, приняв дар своего предка, поспешил открыть его в присутствии Иова с наполняющими голову мыслями: «Неужели внутри находятся акции какого-либо доходного предприятия?»
Первым перед глазами Андрея предстало письмо, написанное отцом Алексеем Глаголевым. Он, вскрыв письмо, принялся читать в слух:
Дорогой мой потомок,
Да хранит тебя Господь.
Поводом к написанию моего письма явилось сопоставление многих поучительных примеров из жизни прошлых поколений нашей Отчизны – земли Русской.
Обычно, запутавшись в проблемах современных, люди обращаются к истории в поисках выхода из тяжелых ситуаций.
Хотя современность и история большинством наших соотечественников воспринимается как принципиально разные, несовместимые временные стихии.
На мой взгляд, все хваленое настоящее – лишь миг, тут же становящийся прошлым, а вернуть сегодняшнее утро ничуть не легче, чем эпоху деяний Христа-спасителя или Владимира, князя Киевского.
Итак, история – это постоянные изменения, вечная перестройка кажущейся стабильности. Историю человечества можно представить, как сочетание:
1. Пространства – границу территории обитания каждого рода человеческого;
2. Времени – в котором происходит то или иное событие на территории, обитаемой;
3. Общественного сознания – той территориальной особенности, присущей исключительно именно каждому из народов, населяющих в свое время свою землю.
Да, я считаю, что именно это общественное сознание – существующее как отдельная оболочка – окружающая территории поселений людей и есть основное историческое наследие – постоянно пополняющее свой уровень отдавая опыт и мудрость предков потомкам, и получая от потомков новое, которое со временем также будет передано будущим поколениям.
Я назвал это третье составляющее – народностью Народности, существующее в пространстве и времени, и в ней есть действующие люди истории, которые воюют с другими народностями, или, наоборот находятся в мире со своими соседями.
Народности, живущие на определенной территории, формируют некоторые специфические правила своего поведения – стереотипы, традиции. А усвоенные исторические традиции составляют отличия одной народности от другой. Чтобы описать свою историческую традицию, народностям становится необходима система отсчета времени, и легче всего учитывать временные циклы. Простое наблюдение показывает, что день и ночь составляют повторяющиеся циклы – сутки. Подобно этому, времена года, сменяясь составляют большой цикл – год. В истории народностей для описания отсчетов времени были придуманы определенные моменты – события из исторического прошлого. Такими событиями были:
– Падение Римской империи у историков;
– Рождество Иисуса Христа у христиан;
– Бегство Мухаммеда из Мекки в Медину у мусульман;
А промежутки от одной войны до другой, от одной революции до следующей рассматривается как колебательное движение, и определенные временные отрезки выделяются в зависимости от насыщенности событий. Я назвал это одним словом – превратность. Каждая превратность происходит в тот или иной момент исторического времени и, начавшись, неизбежно кончается, сменяясь другой превратностью.
Так в 1917 году в истории нашей народности произошла новая превратность – пришли демоны в обличие борцов за справедливость и начали уничтожать не только народ наш славянский, но и выжигать его традиции, нравы, духовное наследие – перемешивая всех, словно приготавливая страшное яство – тем самым истребляя самое главное память и опыт предков наших – нашу историю!
Церковь в лице многих сподвижников наших по вере боролась как могла с силой дьявола. Но наши силы на тот момент не смогли одолеть ее.
Я завещал вскрыть данное письмо очередному настоятелю этого храма Господнего в твоем присутствии.
Если ты читаешь это письмо, значит в Киеве и во всех городах Русских снова возрождается вера людей в Господа – истинно православная вера.
Но знай, что репрессии против Православной веры в наше время – 20-30-е годы 20 века могут снова повторится и в Ваше время – согласно моим предположениям, изложенными для тебя выше. Я думаю, в Ваш период истории конечно до расстрелов, как это было в начале становления власти антихристов, не дойдет. Но, чтоб избежать этого, я хочу рассказать тебе о тех смутных летах – тяжких гонениях и искушениях, выпавших на дома православного епископата и духовенства после 1917 года…
О репрессиях в истории нашей народности известно многое, но самое страшное заключается в том, что впервые в истории Русской Православной церкви гонителями ее стали бывшие прихожане или дети прихожан, в том, что внутри самой церкви открыто против нее восстали священнослужители – раскольники. Не дай Боже этого пережить и Вам! Все это было впервые и поэтому было особенно страшно. Какую помощь Божью и твердость веры нужно было иметь, чтобы устоять в атмосфере расколов, «обновленчества» государственной политики уничтожения церкви. Устоять могли сильные, слабые отпадали от церкви и становились ее гонителями. Я думаю, что в твое время подтверждение этому ты найдешь из архивов служб ГПУ, НКВД – допросов и пыток отцов наших святых, из воспоминаний, написанных по новым свидетельствам немногочисленных очевидцев. Лишь все это может воссоздать хотя бы отчасти то время, когда простое исполнение своего пастырского долга становилось подвигом и мученичеством, даже если пастырь и не умирал мученической смертью.
Киев на Руси был древнейшим духовным центром, поистине матерью не только исторической, но прежде всего духовной матерью городов Русских – нашей территориальной народности.
Лавра, великая церковь и пещеры, София, Михайловский монастырь, Китаево, Выдубичи, Межигорье – все это духовные истоки славянского мира, живые источники той Благодати, просветившей тысячу лет назад Киевскую Русь.
Киев всегда был духовным родником, пробивающим себе все новые и новые русла. Об этом свидетельствует то, что монастыри возникали в Киеве в плоть до переворота 17-го года 20 века – Покровский монастырь, Введенский, Свято-Троицкий Ионинский.
Киев жил и духовно развивался, но пришла катастрофа 1917 года. Первый мученик «Нового Времени» появился в Киеве – расстрелянный зимой 1918 года в Лавре митрополит Владимир (Богоявленский). От святого Владимира приняла Русь крещение и от святого Владимира приняла венец мученичества…
На Лукьяновском кладбище, на котором в эти годы – годы «ликвидации духовенства» одной из ночей, втайне, без крестов и надгробий похоронили вместе с другими людьми, расстреливаемых в Лукьяновской тюрьме и моего брата, Александра Глаголева, чьим потомком являешься и ты.
По моим «скромным» подсчетам в земле Лукьяновского кладбища лежит до 30000 убиенных, арестованных почти одновременно в октябре страшного тридцать седьмого:
– Протоирей, профессор бывшей Киевской духовной академии (КДА) отец Александр Глаголев – убиенный кратким протоколом суда тройки НКВД, вместе с митрополитом Киевским Константином (Дьяковым) и протоиреем, профессором КДА, духовником Киевского священства отцом Михаилом Едлинским – были обвинены в участии контрреволюционной организации церковников – Тихонцев, подготавливающими восстание в случае войны с Германией.
Мне удалось получить справку от следователя, который вел дело моего брата. В ней указывалось, что умер он, как и двое его собратьев от сердечной недостаточности.
Через два года этот следователь был исключен из партии и НКВД за чрезмерное «использование физического воздействия» по отношению к подследственным, в результате чего многие из них не дожили до суда. Однако следователя не судили, так как «меры физического воздействия он допускал с санкции руководства НКВД». Этот следователь жил потом в Киеве по ул. Красноармейской.
Я не смог узнать у него, что довелось испытать моему брату перед смертью. Он не любил рассказывать о своих «жертвах», – беззащитных и старых священнослужителях. Но он очень любил деньги…
Я знаю, что все три священника не отреклись от веры, не лжесвидетельствовали, как того требовали следователи, и даже не проклинали своих убийц…
Андрей, дочитав эту часть письма, сделал паузу. За фразами его родственной души – одного из прадедов Глаголева была боль, скорбь и гордость не за своего брата по крови, а за своего брата по вере.
Затем следовали пожелтевшие страницы дела №124531 которые вел следователь НКВД лейтенант Гольдфарб, обвиняемого по ст. 54-10 и 54-11 трех священнослужителей в измене Родине.
Показания на данную «троицу» дали, по словам следователя, их же братья по вере: епископ Линчевский, и монах Промлев, указавших что убиенные давали указания о подготовке кадров для вооруженного восстания в случае войны с Германией, создания фашистских групп по периферии и проведению антисоветской работы в связи с переписью населения и подготовки к выборам в Советы.
Андрей открыл показания, которые давал следователю Гольдбарбу его прадед, Александр Глаголев:
«Я, нижеподписавшийся, профессор – протоирей Александр Глаголев, по предложению следователя НКВД, имею долг сообщить о своей деятельности следующее:
Ежедневно совершая богослужение в церкви Николы Набережного, я самую большую часть своего времени отдаю пребыванию в храме для богослужения, совершения треб и дежурства (в известные, определенные расписанием дни), хождению в храм, отнимающему у меня не менее часа времени. Краткий перерыв между утренним и вечерним богослужениями заполняется у меня беглым чтением газеты, часовым сном или лежанием на постели с какой-либо книгою, преимущественно моей академической специальности, и обедом, по окончанию которого я обычно направляюсь в храм для совершения вечернего богослужения, оканчивающегося (вместе с требами) обычно не ранее 9-10 часов, после чего я, утомленный, возвращаюсь на квартиру, где мало что успеваю сделать из книжного чтения. Обычно, после вечернего чая, приступаю к совершению молитвенного правила к литургии следующего дня».
