Андрей Бехтерев
Райские сады
Тропинка была узкой. Снег скрипел под ногами. Иванко вышел к обрыву. Погода обещала испортиться. Черная снежная туча зацепилась за дальнюю гору. Иванко скатился вниз к замерзшей реке. Навстречу ему, с другого берега, быстро шла женщина в овчинном тулупе.
– Добрый день, – сказал ей Иванко, когда они поравнялись.
– Привет, – ответила женщина, останавливаясь, – собрался, что ли?
Иванко кивнул.
– Я-то с дедом своим поговорила. Он тебя подбросит до станции.
– Спасибо.
– Мы тут говорили, а я так думаю, что и давно пора. Все-таки ты уже совсем других мыслей должен быть. Что тебе здесь? Овец пасти?
Иванко улыбнулся и ничего не ответил.
– Твое место разве здесь? – продолжала тараторить женщина. – Место твое совсем не здесь, да и Катенька наша скучает. Вы же с ней такие дружные были. Так что я рада за тебя, хотя и, конечно, не хватать тебя будет. Вечером зайдешь что ли?
– Конечно, зайду, – кивнул Иванко.
– У нас-то все соберутся, посидим на дорожку.
Иванко еще раз кивнул и посторонился в снег. Женщина побежала дальше. Граф посмотрел ей в след и пошел через реку. Ему было грустно. Он прощался со своей родиной. Прощался навсегда.
В некотором царстве, некотором государстве жил-был граф. Звали его Генрих Тарковский. Имел он в своем роду знаменитых предков, но со временем его род стал терять былую славу и богатство, а после земельной реформы, так и вообще пришел в упадок. У родителей графа Генриха ничего не осталось кроме титула, старого просевшего особняка и тех фамильных драгоценностей, на которых не нашлось покупателей. В 18 лет граф Генрих женился на красивой, но совсем не знатной девушке. Эта девушка была из соседнего села, которое до реформы принадлежало роду Тарковских. Из-за своей невесты граф поссорился с родителями, которые, несмотря на бедствия, гордились своей фамилией и не хотели родниться с простолюдинами. Но родителям пришлось смириться. Отчасти потому что найти знатную невесту не представлялось возможности. Вскоре родители графа умерли, и молодые супруги остались в огромном фамильном особняке одни. Последние слуги, воспользовавшись случаем, разбежались. Победствовав некоторое время, граф согласился на уговоры родителей жены и решил переехать в село. В замке заколотили окна и так его и оставили.
На новом месте граф чувствовал себя неуютно, но пришлось привыкать. У молодых супругов вскоре появились дети. Сначала была девочка, которую назвали Катей, а потом через два года родился мальчик, которого назвали Иванко. Вскоре после рождения сына, жена графа заболела и умерла. Граф был неутешен. Единственным его утешителем стал деревенский кабак. Он стал проводить там всё время и сошелся с его завсегдатаями, хотя и смотрел на них свысока, как на людей низшего сорта. О своих детях граф был не в состоянии заботиться. Их воспитанием занимались родители жены, которые души не чаяли в своих внуках.
Время шло. Дети росли. И хотя они жили обычной сельской жизнью Иванко и Катя выделялись среди остальных детей. Катя была первой красавицей, первой умницей и первой хохотуньей. Все ее любили и в шутку называли принцессой. Иванко был поспокойней, но в ловкости и храбрости ему не было равных. Историю с взбесившимся быком, которого 10-летний мальчик загнал назад в сарай с помощью рогатки и быстрого бега, помнила вся деревня.
Когда Кате было 14, а Иванко – 12, в один год умерли бабушка с дедушкой, бывшие им за родителей. Граф Генрих к тому времени окончательно спился и с трудом соображал. Но дети уже были достаточно взрослыми и самостоятельными, что бы самим смотреть за собой…
И вот однажды эту затерянную на картах королевства деревушку посетила сказка и шутливое Катино прозвище «принцесса», неожиданно оказалось пророчеством.
В лето, когда Кате исполнилось 17, король Карл XII решил женить своего 20-летнего сына Артура. Причем по кое-каким политическим мотивам король решил, что сын должен жениться по любви, то есть сам выбрать себе невесту. Для этого было решено провести грандиозный бал, на который были приглашены все более менее знатные невесты королевства. И вот, тихим летним днем в деревню въехал роскошный экипаж с королевским гонцом. Гонец принялся расспрашивать, где бы ему найти графа Тарковского. Село пришло в движение. Вскоре перед гонцом предстал мужчина неопределенных лет в грязном пиджаке и с мутным взглядом. Мужчина посмотрел на гонца, сплюнул и сказал: «Ну». Испуганные крестьяне стали объяснять удивленному гонцу, что граф приболел и что если есть дело до Тарковских, то лучше послать за детьми. Гонец согласился. Увидев Катю, гонец преобразился и так как за графа выходил Иванко, то именно ему досталось приглашение, скрепленное сургучной печатью. «Его Величество устраивает бал в честь дня рождения своего единственного сына с целью выбора невесты и просит юную графиню Екатерину Тарковскую удостоить его праздник своим присутствием», – проорал гонец. Чуть тише он добавил, что в связи с непредвиденной болезнью ее отца он просит прибыть брата в качестве сопровождающего и что ровно через неделю за ними будет послан экипаж. Очаровательно улыбаясь, гонец забрался назад в карету, которая тут же умчалась прочь.
В селе начался переполох. Срочно стали шить для Кати платье по одной древней выкройке. Каждый старался поделиться с девочкой знанием правильных манер и этикета. Тетя Клава, похоронившая 4-х мужей, давала Кате уроки обольщения «этих мужиков-козлов». Девушка улыбалась и смущенно отмахивалась.
Наконец настал назначенный день. С утра всем в голову пришла мысль, а что если это шутка и никто не приедет. Но ровно в полдень сомнения рассеялись. Королевский экипаж влетел в деревню и остановился перед церковью, где его и ждало все население. Тот же гонец выскочил из кареты. Его попросили откушать. Он не отказался. Откушав, гонец усадил Катю и Иванко в экипаж, и они полетели на бал.
Спустя два долгих дня, Катя и Иванко прибыли во дворец. Они за всю свою жизнь нигде дальше соседней деревни не были, поэтому размеры и богатство королевского дворца их поразили. Гонец повел их мимо гремящих фонтанов по сияющей аллее. Откуда-то доносилась музыка. Вокруг было бесконечное множество роскошных дам и галантных кавалеров. Гонец сдал Катю и Иванко слуге, тот внес девушку в список и сказал, что она будет представлена принцу на третий день бала в порядке очереди. Потом, после троекратных фанфар, всех пригласили в зал, и начался бал. Катя с братом не знали, что делать. Зал был огромный. Музыка гремела. Было тесно. Царил беспорядок. К тому же их наряды по сравнению с нарядами других гостей были совершенно безвкусными. Они забились в угол и приютились на небольшой скамеечке. Изредка к Кате подходили кавалеры и приглашали девушку на танец, но она всем отказывала. Дело в том, что она не умела танцевать. То есть умела, но совсем не так, как танцевали здесь.
Первая ночь бала прошла быстро. По ее окончанию гости принялись разбирать слуг, а вместе с ними и комнаты с завтраком-обедом. Катя с Иванко подошли последними. Слуга отвел их в номер. Уже светало. Совершенно уставшие молодые люди легли спать и проспали до вечера. Не успели они толком поесть и привести себя в порядок, как затрубили фанфары, приглашая на вторую бальную ночь. Молодые люди опять заняли свою скамейку. Если в первую ночь им было весело, то во вторую стало скучно. Все повторялось один в один, а они никому не были нужны.
Вторая бальная ночь уже перевалила за полночь, как к ним подошел светловолосый голубоглазый юноша, который не спеша прогуливался по залу.
– Скучаете? – спросил молодой человек, улыбнувшись Кате.
– Нет, – ответила она.
– А почему не танцуете?
– Только с принцем, – ответила Катя.
Иванко засмеялся, представив сестру прыгающей вокруг принца в стиле козы, за что тут же получил от сестры ласковый подзатыльник.
Юноша, конечно же, оказался принцем и он, конечно, влюбился в Катю с первого взгляда. Принц представился и пригласил Катю на танец. У девушки хватило ума честно признаться в неумении танцевать. Принца это ничуть не смутило, и он пригласил Катю и Иванко к королевскому столу. Он представил Катю королю, который тоже был очарован красотой девушки. Они сели за стол. Принц разговаривал с Катей на разные темы. Девушка спокойно и обдуманно отвечала. Иванко сидел тихо и, никого не беспокоя, поедал королевские продукты.
На следующую ночь было объявлено, что принц сделал свой выбор и что принцессой станет графиня Екатерина Тарковская. Свадьба состоялась через неделю. После этого новобрачные во главе огромного кортежа, приехали в родную деревню. Три дня деревня гуляла на пределе сил. Подарки некуда было складывать. Отец Кати благословил молодых, пробормотав «всё одно бараны», после чего выпил стакан и лег, где стоял. На четвертый день кортеж отправился дальше. Иванко, несмотря на все уговоры, остался в деревне. Он чувствовал себя неуютно в придворной среде. Он решил, что его место в деревне.
Но в деревне без сестры ему быстро наскучило. Через месяц после Катиной свадьбы трагически погиб их отец. Принцесса на похороны не приехала, да ее и не ждали. Иванко стал задумчивым и рассеянным. Наконец он поддался уговорам сестры, которая в каждом письме уговаривала его приехать к ней. Он написал Кате, что едет и в начале февраля, не дожидаясь ответа на свое письмо, Иванко оставил родную деревню и поехал в сторону королевского замка, расположенного в неделе пути.
Часть 1
День 1
По широкой укатанной дороге быстро скользили небольшие черные сани. Старый ямщик с замерзшей бородой время от времени покрикивал на лошадей. На все стороны, как хватало глаз, был снег. Дул неприятный боковой ветер. День клонился к вечеру. Иванко, сидевший в санях, кутался в собачью шубу, оставшуюся от отца. Он насквозь продрог. Деревянная скамья была низкой. Сидеть было неудобно. Граф иногда поглядывал в маленькое замерзшее окно, но из него ничего нельзя было разглядеть, кроме снега. Вдруг впереди раздались чьи-то крики. Сани остановились. Иванко открыл дверь и вылез из саней. Несколько верховых офицеров перегородили им дорогу. Один из них, по всей видимости, главный, подъехал к графу и ловко соскочил с лошади.
– Кто такой? Куда едешь? – прокричал офицер, бесцеремонно смерив графа взглядом. Иванко достал из кармана помятый паспорт. Офицер взял паспорт, повертел в руках, потом развернул и несколько раз прочитал. Когда до него дошло с кем он имеет дело, выражение его лица прояснилось.
– Но, Ваше Сиятельство, – сказал офицер с заискивающей улыбкой. – Кто мог знать, что вы приедете? Тем более эта дорога ведет на склад, на королевский склад. Тут и гостей, ну, благородных гостей, то есть, в жизни не было, а тут вы.
– И что? – спросил граф.
– Да ничего, Ваше Сиятельство. Это наша проблема. Да это вообще не проблема.
С этими словами офицер протянул графу паспорт и взял под козырек.
– Извините, служба, – сказал офицер и через мгновение оказался верхом на своей лошади. – Мы, если позволите, поедем, предупредим в замок, а то вас и не ждут.
Граф кивнул. Всадники быстро умчались.
– А далеко еще? – спросил Иванко у ямщика.
– Да что вы, барин, – сказал, смеясь, ямщик, – вот же замок-то.
Иванко посмотрел в указанном направлении и, действительно, увидел черную полосу на горизонте.
Через 20 минут сани остановились у крепостной стены. Иванко выбрался и осмотрелся. Они, действительно, подъехали «не с той» стороны. Снег был истоптанный и грязный. Рядом с большими железными воротами стояло несколько контейнеров с мусором. Какой-то мужик в валенках и телогрейке рубил дрова, громко разговаривая сам с собой. Крепостная стена была высокая, серая и, казалось, заплыла копотью. Тут со страшным скрипом, отворилась небольшая железная дверь, и из нее выскочил маленький толстый человек в черном фраке. Брезгливо оглядываясь и ежась от холода, он подбежал к Иванко и тотчас затараторил:
– Здравствуйте, Ваше Сиятельство. Очень рады приветствовать Вас у входа в зимнюю резиденцию Его Величества. К нашему небольшому неудобству Вы изволили подъехать не совсем с той стороны, с которой принято подъезжать столь высоким гостям. Но я очень надеюсь, что те небольшие проблемы, которые в связи с этим возникнут, не очень затруднят Ваше Сиятельство. Понимаете, с этой стороны у нас, если можно так выразиться, склад, сюда подвозят как бы продукты питания и здесь никогда никого выше званием королевского завхоза, то есть вашего покорного слуги, не бывает. Но это, безусловно, ни в коем случае не оправдывает ту грязь и тот, если можно так выразиться, беспорядок, который вы тут наблюдаете. Смею Вас заверить, что здесь будет наведена всевозможная чистота в самый кратчайший срок и все виновные в нарушении элементарных санитарных условий будут, если можно так выразиться, строго наказаны. Конечно, я не снимаю ни в коем случае вину и с себя и весь, с головой предаюсь вам в надежде на милость.
Повар закончил и склонился в поклоне. Граф был в недоумении.
– Делайте, что хотите. Мне б к сестренке попасть, – сказал, наконец, Иванко. Завхоз тотчас выпрямился и расплылся в радостной улыбке.
– Спасибо, Ваше Сиятельство, спасибо и от меня лично и от всех сотрудников в моем лице, что разрешили нам делать то, что мы хотим.
Завхоз вытащил из саней красный потрепанный чемодан – всё, что Иванко насобирал с собой – и повел графа в замок. За железной дверью был узкий, тускло освещенный, коридор с низким потолком. Завхоз шел быстро. Вскоре коридор уткнулся в дверь, за которой была большая, ярко освещенная комната. В комнате сидели офицеры и о чем-то весело разговаривали. Увидев завхоза, офицеры тотчас умолкли, поднялись и молча вышли.
– Ваше Сиятельство, подождите, пожалуйста, здесь, – сказал завхоз, указывая графу на стоявшее у стены кресло. Завхоз убежал. Граф остался один. Наконец-то он согрелся. Доносились голоса. Кто-то ходил по коридору. Хлопали двери. Через несколько минут в комнату вошел высокий господин в сюртуке и, извиняясь, попросил документы. Иванко достал из кармана паспорт. Господин внимательно изучил его и с поклоном возвратил графу. Господин повел Иванко дальше. Они вышли на крыльцо с другой стороны крепостной стены. Иванко снова закутался в шубу. У крыльца стояли большие сани. Господин сбежал по ступенькам и ловко открыл дверь. Иванко сел в сани и они поехали. Через несколько минут сани остановились у подножия огромной лестницы ведущей во дворец. Здесь графа ждал слуга.
– Прошу за мной, – сказал слуга и важно пошел вверх по лестнице. Наверху были большие, в три человеческих роста, двери. Слуга без всяких усилий открыл их. Они прошли через несколько комнат, прежде чем оказались в большой зале.
– Ее Высочеству уже доложили о Вашем прибытии. Сейчас она Вас примет, – сказал слуга и вышел. Граф опять остался один. В зале было светло. С высокого потолка свисала громадная хрустальная люстра. Прошло несколько минут и одна из дверей с грохотом отворилась. В зал влетела принцесса Катя.
Иванко даже не узнал сестру вначале. За год, как они не виделись, Катя стала настоящей принцессой. Она сверкала и переливалась не хуже люстры.
– Иванко, – радостно закричала принцесса и бросилась к брату на шею.
Разомкнув объятия, принцесса отступила пару шагов, смерила графа взглядом и решительно захохотала. Иванко не понял. Принцесса схватила его за руку и подвела к зеркалу.
– Вот, полюбуйся, – сказала она.
Иванко посмотрел на себя и улыбнулся. Действительно, он выглядел забавно. Растрепанная шуба, толстый свитер в пуху и соломе, грязные штаны, порванные ботинки, да и плюс ко всему лицо почему-то было в саже.
– А я только вчера тебе письмо отослала, – продолжала смеяться Катя. – Хотела уточнить, когда за тобой экипаж присылать. Где твои вещи?
– Не знаю, – сказал граф, пожимая плечами. – Унесли куда-то.
– Здорово. У него вещи унесли, а он лыбится. Эй, – закричала Катя и захлопала в ладоши. Тотчас вошел слуга.
– Куда дели вещи Его Сиятельства? – спросила принцесса, нахмурив брови.
– Отнесли в комнату для гостей, – спокойно ответил слуга.
– Для каких еще гостей?
– Крыло номер 4, комната 29.
– Обалдели что ли? Какие еще крылья? Это мой брат и он будет жить рядом со мной. Понял?
– В комнате у Зимнего сада? – уточнил слуга.
– Именно.
Слуга, расшаркавшись, вышел.
– Между прочим, мой дикий братец, через три дня здесь будет бал, – сказала Катя, схватив Иванко за руки. – У моего муженька день рождения. К нам сейчас пол королевства съехалось. А я-то жалела, что тебя нет, а ты уже тут, как сугроб на голову. Что ты так на меня смотришь? – спросила Катя, заметив, что граф смотрит на нее, как то странно.
– Ты изменилась, – сказал Иванко.
– Да? Это хорошо или гадость хочешь сказать?
– Прямо принцессой стала. Как на картинках принцесс рисуют, один в один.
– Я вообще-то и есть принцесса, почему я должна выглядеть, как какая-то деревенщина , – принцесса выразительно смерила брата взглядом.
– А я не деревенщина, – ответил он.
– Нет, Иванко, ты как раз та самая деревенщина и есть. Вот, знаешь, как на картинках рисуют деревенщину, чирк-пырк и готово. Но ты не расстраивайся, мы выведем тебя на чистую воду. Кстати, я тебе тут невесту присмотрела.
– Какую еще невесту? – нахмурился граф.
– Да ты не бойся, редкой красоты и неземной породы. Познакомлю как-нибудь….
Обер-прокурор Священного Синода Афанасий Никитич Заверюха сидел в своем кабинете и при тусклом свете лампы читал книгу. Свет, косо падавший на седую голову обер-прокурора, не доходил до темных углов. В дверь уверенно постучали. Афанасий Никитич оторвался от чтения. В комнату вошел Архип, верный слуга, единомышленник и советник обер-прокурора.
– Это ты, Архип? – сказал Афанасий Никитич, аккуратно закладывая книгу. – Садись.
Слуга сел на диван.
– Договорился? – спросил обер-прокурор.
– Да, Афанасий Никитич, завтра, принц вас примет.
– Замечательно. Правда, у нас немного шансов на успех.
– Почему бы не попытаться?
– Пожалуй, что и так.
Обер-прокурор задумался.
– Афанасий Никитич, – прервал молчание слуга. – У меня еще новость.
– Какая?
– По-моему очень важная. Сегодня в замок прибыл граф Иванко Тарковский, родной брат принцессы.
– Что ж, действительно новость. А говорили, что он только через месяц будет.
– Ну да. Его и не ждали сегодня.
– Наверное, к балу спешил?
– Не знаю. Может «да», а, может «нет». Да это и не важно. Важно, что принцесса души не чает в своем брате, если он будет за нас, то представляете, какой козырь появится, какие перспективы. Вам непременно следует с ним поговорить.
– Глупости, – нахмурился обер-прокурор.
– Ничуть. Этот граф может быть единственный человек на свете, которого принцесса слушать будет. К тому же он молодой, глупый – сплошные достоинства.
– Да, я слышал кое-что об этом графе. О нем действительно хорошо говорят.
– Главное опередить карлика, – увлеченно продолжил Архип. – А то тот живенько его скушает.
– И как ты нам предлагаешь опередить господина Вольдемара? – усмехнулся обер-прокурор.
– Ну, не то что бы опередить, надо просто, что бы карлик его не одурачил. К тому же поговорив с ним, вы ничего не теряете. Нам ведь нечего терять.
– Всегда есть что терять, – вздохнул обер-прокурор. – Принцесса взбесится, если узнает, что мы крутимся вокруг ее брата. Я и так с ней в натянутых отношениях.
– Ну, Афанасий Никитич, необязательно же так прямо. Можно и похитрее. Не обязательно что-то просить. Просто объяснить ему, где зерна, где плевелы. Рассказать истории разные. Вы же умеете.
– Ладно, – сказал обер-прокурор после длинной паузы. – Я, может быть, поговорю с ним, но после бала. Не надо спешить.
Покои принцессы тщательно охранялись. Шум и суета, царящая в предпраздничном дворце, сюда не доходила. Покои состояли из двух комнат: гостиной и спальни. Кроме того к ним прилагалось еще несколько гостевых и служебных комнат, а также старый Зимний сад. Вещи графа были отнесены в небольшую комнату рядом с садом. Принцесса с братом пришли в гостиную, где слуги быстро собрали большой стол. Накрыто было минимум человек на десять. Когда слуги ушли Катя и Иванко сели ужинать.
– А чем я тут буду заниматься? Вообще, не знаю, что делать дальше, – сказал Иванко, быстро ухлопав тарелку борща.
– За это не переживай. Я уже всё придумала. Во-первых, тебе надо чуток подучиться. Тут есть один прекрасный учитель. Он тебе вправит мозги или что там у тебя. Про невесту я уже сказала. Хорошим манерам я тебя сама научу.
– А, может, я не хочу.
– Чего ты не хочешь? Учителя, невесту или меня, как эталон культуры?
– Не знаю, – пожал плечами граф.
– Вот. Ты не знаешь, а я знаю. Так что сдавайся. Учитель очень милый пожилой дядька, великий философ. Я ему про тебя рассказывала, и он просто жаждет с тобой познакомиться.
– Что ты ему наговорила? – насторожился граф.
– Сказала, что ты можешь выбить стрелой глаз мухе с десяти метров.
Иванко фыркнул и чуть не подавился салатом.
– Не глаз, а зубы, – сказал он сквозь смех.
– Зубы? Без меня тренировался? – засмеялась Катя.
– Чему хоть учит твой учитель? – спросил Иванко, отсмеявшись.
– Какая тебе разница? Философии, конечно.
– Зачем мне философия?
– Что бы быть умней меня. Это же так здорово быть хоть кого-то умней.
Тут отворилась дверь и в гостиную быстро вошла девушка, лет 15-ти. Она была в белом платье, а на голове у нее, как бабочка сидел большой красный бант. Увидев, что принцесса не одна, девушка остановилась и уже было повернула назад, но Катя ее остановила.
– Проходи, Аленка, присаживайся, – сказала она девушке. Девушка подошла к столу.
– Вот, Аленка, познакомься, это мой братец Иванко, – представила графа принцесса. – И ты, Иванко, познакомься, эту барышню зовут Аленка. Она моя самая любимая фрейлина, к тому же единственная. Садись, фрейлина, чего встала.
Девушка села напротив Иванко, посмотрела на него и еще раз кивнула. Иванко кивнул в ответ.
– Я вообще-то на секунду зашла, – сказала Аленка принцессе.
– Да хоть на час. Давай, пожуй что-нибудь или лучше давайте-ка глотнем какой-нибудь алкоголь за знакомство?
– Но у меня сейчас мистер Готье и он ждёт, – сказала фрейлина.
– И что? Он же не бесплатно ждет. Ждать за деньги – мечта, а не работа.
Принцесса встала из-за стола и быстро пошла к стеклянному шкафу. Фрейлина взглянула на Иванко и, встретившись с ним взглядом, улыбнулась. Граф улыбнулся в ответ. Катя уже возвращалась с тремя бокалами в одной руке и початой бутылкой вина, в другой.
– Сейчас, Аленка, наглюкаешся и пойдешь учить мистера Готье вышиванию, – сказала Катя, разливая вино.
– Как скажите, Ваше Высочество, вышиванию так вышиванию, – с улыбкой кивнула фрейлина.
Они выпили за знакомство. Тут дверь снова отворилась, и в комнату вошел принц Артур. Иванко поднялся навстречу, что бы с ним поздороваться. Принц крепко, по-мужски, обнял графа. Фрейлина Аленка воспользовавшись моментом, убежала. На прощание она еще раз улыбнулась графу.
– Аленка-то, ух, какая стала, – сказал принц, проводив девушку взглядом.
– У тебя уже есть ух, – засмеялась принцесса, – не надорвись, милый.
– Да я исключительно, как зритель – издалека, через лорнет, – стал оправдываться принц.
– Катя, а кто такой Готье? – поинтересовался Иванко.
– Вот, Артурчик, полюбуйся на деревенщину. Не знает, кто такой Готье, – засмеялась Катя.
– Не знаете? – улыбнулся принц. – Вы что? Дом Готье. Это наш великий модельер. Он шьет Кате платье для бала.
Ужин продолжился. Выпили раз, выпили два. Заговорили про образование.
– Знаете, Иванко, образование можно запросто и здесь получить, – говорил принц графу. – У нас есть чудесные преподаватели, библиотека огромная, и к тому же есть господин Вольдемар. Это наш главный ученый. Он еще тут не появлялся?
Принц вопросительно посмотрел на жену. Катя отрицательно покачала головой.
– Господин Вольдемар, – стал объяснять принц графу, – это наш придворный шут, и карлик к тому же. Человек маленький, но головища здоровенная. Он не то что бы шут и клоун, скорее серый кардинал. Так вот он крайне творческая личность. Мы тут все, конечно, творческие, но он самый.
– Артур, – перебила мужа принцесса, – ты забыл про господина Лейбница.
– Лейбница? Художника? – удивился принц. – Я помню, просто он разве здесь сейчас.
– А где же ему быть. Он болеет, ходить не может. Сидит целыми днями у меня в Зимнем саду, что-то пишет. Лейбниц – это тот учитель, про которого я тебе уже говорила, – пояснила принцесса брату.
– А почему я его давно не видел? – спросил принц.
– Я откуда знаю, – пожала плечами Катя.
Еще немного поболтав, принцесса заметила, что братика клонит в сон. Он хлопал глазами и боролся с зевотой. Принцесса лично отвела брата в его покои.
День 2
Иванко открыл глаза и улыбнулся. Было раннее утро. Зимнее солнце, просачиваясь сквозь шторы, играло светом по стенам и потолку. Лежать было тепло и уютно. Граф не шевелился, а просто открыл глаза и смотрел. Комната была милой. В углу стоял его старый потрепанный чемодан. Все его вещи были разложены на диване. Поднявшись, граф подошел к окну и распахнул шторы. Солнечный свет затопил комнату. Из окна открылся заснеженный безлюдный пейзаж. Вдалеке чернела крепостная стена. Два одиноких дерева стояли посреди сверкающего на солнце поля. Граф отошел от окна и стал одеваться. Новая одежда, подобранная сестрой, была в пору. Одевшись, Иванко подошел к зеркалу и остался доволен собой. Граф пару раз прошелся взад вперед по комнате и решил выйти в коридор. Он открыл дверь и носом к носу столкнулся со слугой.
– Вы хотели войти? – спросил граф.
– Нет. Я ждал пока вы выйдете, – ответил слуга. – Ее Высочество просила передать, что освободится ближе к обеду. Что бы вы не скучали, мне приказано проводить вас в Зимний сад. Но сначала вам следует позавтракать. Следуйте за мной.
Слуга развернулся и пошел по коридору. Иванко пошел следом. Идти было недалеко. Они зашли в просторную светлую комнату, посреди которой стоял круглый стол. Иванко сел на предложенный стул и тут же стали входить слуги с подносами. Стол был накрыт мгновенно. Слуга встал за спиной графа.
– Можно я как-нибудь сам поем? – попросил Иванко. Присутствие слуги казалось ему навязчивым.
– Я не буду есть за вас, – сказал слуга нейтральным тоном.
Иванко хотел попросить слугу уйти более прямым текстом, но передумал и принялся за еду. Он съел половину творожной запеканки и выпил чашку чая. Он с утра не привык много есть. Десяток блюд остались нетронутыми.
– Я больше не буду. Спасибо, всё очень вкусно, – сказал он, вставая.
– На здоровье. Я должен показать вам Зимний сад, – сказал слуга.
Иванко послушно пошел за слугой. Они вернулись к комнате графа, и пошли в другом направлении. Зимний сад оказался совсем рядом с его комнатой. Слуга открыл высокие стеклянные двери и вошел. Граф вошел следом. Это был самый настоящий сад, цветущий среди зимы. Он даже походил на лес, только весьма экзотический. Слуга остановился. Граф остановился рядом.
– Вы будете все время со мной ходить? – по возможности вежливо спросил граф.
– Нет, – ответил слуга и тут же, развернувшись, ушел….
Пахло летом. Щебетали птицы. Широкая дорожка, выложенная плиткой, вела вглубь сада мимо цветущих экзотических деревьев. Все деревья, кусты и растения настолько переплелись и спутались, что образовалось что-то вроде живой стены, похоже, что с трудом проходимой. Сверху парк был накрыт огромным стеклянным куполом с металлическим каркасом. Над головой графа, кудахтая, пролетела разноцветная птица. Граф расплылся в улыбке, настолько ему всё тут нравилось. Пройдя чуть вперед, он увидел, что дорожка ведет его в центр сада. В центре сада работал фонтан. У фонтана кто-то сидел и смотрел в его сторону. Подойдя ближе, граф разглядел пожилого господина с длинными седыми волосами. Иванко, поправив торчащую во все стороны прическу, подошел к нему.
– Я приветствую вас, – широко улыбаясь, сказал господин. Он сидел в инвалидном кресле с большими колесами по бокам.
– Здрасьте, – сказал Иванко, осматриваясь. Вокруг фонтана была небольшая площадка со скамейками. Скамейки были на бетонных ножках с орнаментом из плиточек.
– Вы очень похожи на сестру. Если б даже не знал, что вы приехали, всё равно догадался бы, что это вы, – сказал господин.
– Спасибо, – ответил Иванко, тоже улыбнувшись.
– Вам Катя говорила про меня? – спросил господин.
– А вы кто? – уточнил граф. Господин засмеялся.
– Вы, наверное, учитель и великий философ? – вспомнил Иванко. Господин засмеялся еще сильней.
– Вообще-то я придворный художник, – сказал он сквозь смех, – но по совместительству учитель и философ, и не просто великий, а величайший. Платон мне даже не Сократ.
Иванко понял, что художник шутит и стал улыбаться шире. Он бы и засмеялся, но не знал над чем.
– Георг Лейбниц или просто дядя Георг, – представился господин. – Вы никуда не спешите?
– Нет, – сказал граф.
– Тогда посидите со мной. Пожалуйста. А то мне скучно.
Иванко, с любопытством поглядывая на художника, сел на одну из скамеек. У художника были чудноватые манеры. Особенно бросались в глаза худые длинные руки с огромными кистями. Они, извиваясь, как змеи, делали разные жесты, поддакивая словам.
– Как вам наш сад? – спросил художник.
– Нормально, – сказал Иванко, кивая головой. Мимо снова пролетела разноцветная птичка.
– Очень даже, – сказал художник. – Раньше это был главный сад дворца, сюда свозили экзотические деревья, цветы со всего света, их высаживали в строгом порядке, тщательно подрезали, ухаживали. Но лет пять назад, в замке открыли новый большой парк. Вы там еще не были? – Иванко отрицательно покачал головой. – Значит, еще будете. После открытия парка этот сад оказался ненужным. Ломать его не стали. Просто забросили. Садовник умер, а нового искать не стали. Деревья разрослись, лианы переплелись, и всё приобрело сегодняшний дикий вид. И то ли еще будет. Ну а когда ваша очаровательная сестра стала принцессой, ей понравился этот сад, и она выбрала его в свои личные владения. Так что здесь совсем никого не бывает кроме особо приближенных к Ее Высочеству. Можно сказать, что из постоянных обитателей здесь кроме птиц, я и Аленка.
– Аленка – это фрейлина? – заинтересовался граф.
– Вы уже знакомы? Да, наша Катя называет ее фрейлиной. Аленка живет в этом саду. Мы с ней друзья.
– Живет в саду? – не понял Иванко. – На лавочке спит что ли?
– Нет, конечно, – засмеялся художник. – У нее здесь домик со всеми удобствами где-то в зарослях. Она жила там вместе с садовником, теперь живет одна.
– Она дочь садовника?
– Нет. Садовник просто занимался ее воспитанием. А так она сирота, подкидыш.
– Да ладно, – удивился Иванко.
– Правда. Это старая история. Я не очень знаю подробности, но, типа, классическая корзинка с орущим новорожденным младенцем. По-моему в этом саду ее и нашли. Покойная королева удочерила ее, то есть вру, удочерить она ее не могла, но дала ей имя, позаботилась о содержании, воспитании. Кстати…
