Андрей Асковд
Чужая Тень. Дневник откровений
09.05.2010-00:01 – Новая встреча
… ни один прожитый день и ни одна встреча с новыми людьми не проходят для человека бесследно.
М. Л. Стедман «Свет в океане»
Прошел месяц, и я уже почти забыла про это происшествие, но однажды утром, когда я собиралась ехать в универ, я вышла из подъезда и… Увидела ту самую иномарку. Точнее его. Он стоял в серебристом костюме с отложным воротником, опираясь на дверь, и жевал травинку. Почему-то именно на ней сосредоточился мой взгляд на несколько секунд. Наверное, потому, что я не могла понять, откуда она взялась в феврале.
– Садись, – тоном, не терпящим возражений, сказал Он мне.
«Хорошо, что я встала пораньше и сделала мелкие кудри, которые мне так идут и которые так любит Пашка», – неожиданно подумала я. Сегодня мы должны были встретиться с ним в обед.
Я села в машину, почему-то даже не задумываясь, кто Он и куда меня повезёт: аромат его парфюма, сразу чувствуется, что дорогой, сам весь с иголочки, идеально выбрит, и волосы поблескивают средством для укладки.
– Куда?
Я называю адрес института, и мы едем.
– Не простыла после моего душа? – спросил Он с ухмылкой, блеснув идеально белыми зубами.
– Нет. Вот только в кино опоздала, – ответила, и сразу как-то стало не удобно. «Зачем я это ляпнула? Что он теперь обо мне подумает? Что я что-то прошу взамен?»
Он открыл окно и выплюнул травинку, уже изрядно пожеванную.
– Я всё понял.
«Боже мой! Точно подумал, что оценила его достаток и уже что-то клянчу.»
В это время Он стал пристально меня разглядывать. На минуту я даже потеряла доверие к нему, которое появилось ранее. Он просто буравил меня взглядом. Каждый сантиметр. Ещё и юбка предательски закрутилась вокруг ног и ужасно некрасиво торчала подкладка.
– Я всё понял, – повторил Он. – В следующий раз я всё исправлю. А ты милая.
Я густо покраснела и не могла дождаться этого поворота, за которым находится мой институт. Эти пять минут были вечными. Он просто молчал и продолжал разглядывать меня. Я же боялась пошевелиться.
Наконец-то мы приехали. Я выстрелила своё скомканное «спасибо» и пулей полетела ко входу, думая лишь о том, как бы не споткнуться. В обед Пашке решила ничего не рассказывать. Он бы точно не одобрил моего решения сесть в чужую машину с незнакомцем. И снова жизнь завертелась привычным веретеном. Незнакомец пропал, и близились многообещающие, по словам Пашки, выходные.
09.05.2010-00:02 – Счастье?
Когда мечтаешь о чём-то как об огромном несбыточном счастье, перестаешь замечать маленькие дорожки, по которым можно (и довольно быстро) до него дойти.
Франсуаза Саган «Через месяц, через год»
Мои мечты всегда были нежно-сиреневыми и ярко, но матово светились. Я строила планы на счастливую жизнь со своим любимым. Как мы отучимся, пойдём работать. Пашка будет ходить в деловом костюме. У нас будет дорогая машина и большая квартира. Весь мир ляжет к нашим ногам, но для этого надо поставить чёткие цели и точно знать, чего ты хочешь. А ещё перестать верить в сказки, чудеса и волшебство.
Как только я об этом подумала, на улице пошел снег огромными пушистыми хлопьями. Я отругала себя за такую бескомпромиссную расчетливость, натянула полосатую шапку, варежки и побежала на улицу. У подъезда ждал Пашка. Вот они долгожданные выходные.
Пашка-Пашка… Какой же он всё-таки хороший.
Возле подъезда меня ждал он и… О чудо! Сноуборд! Именно такой, о котором я мечтала, но не могла себе позволить. А он вот взял, нашел где-то деньги и подарил мне мою мечту.
– Едем кататься! – радостно сообщил он. – Буду тебя учить.
Метро, электричка, автобус. Всё время в пути я глупо улыбалась и светилась от счастья, прижимая к себе доску.
Наконец-то склон. Карточка на подъемник. Десять подъемов на двоих, на большее не было, а нужно ещё оставить на глинтвейн. За время моего обучения я вся вымокла, отбила себе все части тела, но была безумно счастлива.
Мы сидели в кафе и попивали горячий глинтвейн.
– Спасибо тебе, – я улыбнулась и, перегнувшись через стол, поцеловала Пашку. – Ты самый лучший. Ни у кого такого нет и не будет. Никому не отдам, – смеялась я, обнимая его за шею.
Тут зазвонил мой мобильник. Пока я пыталась достать его из-под вороха теплой одежды, звонок закончился. Номер был засекречен.
«Кто бы это? … Ну ладно, – подумала я. – Надо будет, перезвонят.»
Не успела я убрать телефон обратно, как снова звонок.
– Я так и не представился, – услышала я голос, который сразу же узнала.
У меня похолодела спина от страха. «Откуда Он узнал мой номер?»
– Вас не слышно. Перезвоните.
Я нажала отбой и незаметно для Пашки выключила телефон.
– Кто там? – поинтересовался Пашка.
– Не знаю, – соврала я. – Номер незнакомый, и ничего не слышно. Надо будет, перезвонят.
Мы закончили с глинтвейном и отправились обратно домой. Всю обратную дорогу я провела в мыслях с самой собой. «Что же дальше делать? Как-то всё уже далеко заходит.» Пашка что-то там всё рассказывал о том, как нужно правильно отрабатывать задний, передний кант. Куда там руки, ноги, тело и мою замечательную попку поворачивать. Я только кивала и отвечала – угу. На самом деле, видимо, всё уже решилось кем-то и само-собой. Это только я сама себя пыталась ещё обмануть. Что мне это не нужно. Кто Он? Зачем Он?
11.05.2010-00:02 – Ложь – это только начало лжи
Люди никогда не оправдывают наших ожиданий, но мы по-прежнему продолжаем упорно ждать. Чего?.. Наверное, просто жаль впустую потраченного времени.
Не знаю, чьё
Однажды кто-то сказал: «В тот момент, когда ты задумываешься о том, любишь ли кого-то, ты уже навсегда перестал его любить».
Какая-то Тень сомнения закрадывалась в мою душу. Я тогда ещё не догадывалась, что она только осматривается. Приглядывается. Этот звонок заставил меня задуматься: «А люблю ли я? А то ли оно, что мне нужно? Всё ли у нас хорошо и именно так, как хотелось бы?» И поняла, что не всё. Незнакомый голос внутри, прикрываясь интуицией, говорил, что карусель начинает своё вращение. Дальше скорость будет только нарастать. Все блага жизни могут упасть к моим ногам. Всё, о чём только можно мечтать. Нельзя терять ни минуты, пока ещё можно запрыгнуть в сиденье на цепочках. Ждать в очереди не имеет смысла, мне выпал счастливый билетик.
Есть один минус в наших отношениях с Пашкой. Он, вроде, пока и не очень большой, и не существенный, но мне моё женское чутьё подсказывало, что в определённый момент он сыграет злую шутку. Естественно, у нас был секс. И он был бесподобен. Хотя, имея опыт только с одним мужчиной, трудно об этом судить. Мне было хорошо, но именно от процесса. Я никогда не испытывала того самого, и это настораживало. В голове бурлили мысли: «А всё ли у меня в порядке?» Ведь Пашка ласков и нежен, но я не чувствовала чего-то того, что должна была.
К вечеру мы вернулись в Москву. Мы уже подходили к дому, когда я увидела вдалеке его. Точнее, не совсем его. У самого моего подъезда стояла его машина.
– Я, наверное, сначала к Светке заскочу. А потом домой, – выпалила я первое, что пришло в голову.
– Тебе помочь? – Пашка указал на доску.
– Я сама. Беги уже домой. Завтра увидимся.
Я поцеловала его на прощанье и пошла в противоположную от своего дома сторону. Как только Пашкин силуэт скрылся за углом, я развернулась и, собравшись с духом, пошла к своему дому.
Он стоял у подъезда. Оглядел меня своим пронизывающим взглядом, взял за руку и подвёл к багажнику. Открыл его.
– Выбирай.
В багажнике лежали четыре огромных букета роз. Белые, розовые, красные и желтые.
– Я не знал, какие ты любишь.
– Мне таких никогда не дарили, – вырвалось у меня.
Он улыбнулся и забрал у меня доску. Я взяла охапку розовых. Шипы укололи сквозь варежки, но это было так приятно.
– Можно, я её тут оставлю? – Он указывал на доску.
– Нет. Она мне дорога, – возразила я. – Я её быстро домой занесу и маму предупрежу, что немного задержусь.
Он кивнул, и я побежала.
«Боже мой, – я поднималась на лифте домой и думала. – С чего я взяла, что мне придётся задерживаться? Может, Он просто заехал подарить цветы, а я… Получается, опять напрашиваюсь. Неужели это я сказала?»
Через пять минут я уже вылетела обратно. Он учтиво открыл дверь с моей стороны. Мы сели в машину. Я, как всегда, зарделась.
– Поехали, – скомандовал Он, на мой немой вопрос во взгляде ответил. – Поужинаем.
– Я не одета.
– Это неважно, – возразил Он. – Ты и так прекрасно выглядишь.
Вечер начался замечательно. Мы приехали в какое-то хорошее место. Нас сразу проводили к скрытому от посторонних глаз столику. Я, в основном, весь вечер промолчала. Только иногда отвечала на вопросы. Но Он был нескучным собеседником. Мне было интересно его слушать. Я только переживала, что наверняка позвонит Пашка и, если я не отвечу, то он будет звонить Светке.
«Надо предупредить её», – сообразила я.
– Я выйду на минутку?
– Да. Тебя проводят в дамскую комнату, – сказал Он.
Домой я вернулась уже поздно. Кажется, в третьем часу ночи. Он довез меня до дома, проводил до подъезда и скромно поцеловал в щечку. Мне и этого было достаточно, чтобы залиться краской. Я поблагодарила за вечер и побежала домой, прижимая к груди ещё один букет.
12.05.2010-00:01 – Если искушение велико – поддайся ему…
Лучший способ извлечь пользу из искушения – поддаться ему.
Клементина Грэм
А дальше что?
Дальше всё просто. Он появился ещё раз. Потом ещё… Приглашал меня в рестораны, клубы, на презентации, открытия и прочие светские мероприятия. Дальше я буду называть его Лексус. Думаю, вы поймёте, почему.
Начало было романтичным и завлекающим. Я как будто попала в сказку. Внутренний голос не обманул: карусель, подсвеченная гирляндой из разноцветных лампочек, закрутилась под аккомпанемент невидимого оркестра, играющего весёлую кадриль. Мои мечты засветились всеми цветами радуги. Сначала подарил мобильный телефон, ноутбук. Узнал, что я хочу научиться кататься на сноуборде – подарил доску, ботинки и весь комплект экипировки. Пашкина доска была навечно заброшена на антресоли. Сделал заграничный паспорт и отвёз меня на выходные в Швейцарию учиться кататься. Покупал одежду. Что ещё? Ах да. Снял для меня квартиру, где я сейчас живу, с чудесным видом на Патриаршие пруды.
Однажды он заехал за мной и повёз, как это часто бывало, не сказав, куда. Остановились мы на углу у Патриарших. Он вышел из машины и, обойдя её, открыл мне дверь. Я вылезла и невольно, вспомнив строчки из любимого романа, посмотрела наверх, на небо, где «предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные птицы». Лексус тоже посмотрел на небо.
– Аннушка уже купила подсолнечное масло? – улыбнувшись, спросила я.
– И не только купила, но даже разлила, – оценил он мои познания. – Но заседание в МОССОЛИТе нас не ожидает. Прогуляемся немного.
Он взял меня под руку и повел к пруду. Мы молча шли по дорожке, и я догадывалась, что Лексус хочет что-то сказать мне. Почему-то я подумала, что это будет неким предложением. Ну, может, не совсем предложением руки и сердца. Хотя очень сильно этого хотелось, ведь я чувствовала себя счастливой с ним, и мне казалось, что я тоже ему небезразлична. Да и будущее с ним видится таким перспективным и надёжным.
– Ты, кстати, знаешь, почему про единственный пруд говорят во множественном числе – Патриаршие? – вдруг спросил он.
– Ну, наверное, потому что раньше их было больше, чем один? – ответила я. – А что мы тут делаем, на пруду? – не выдержала я.
– Мы почти дошли. Ещё немного.
Мы прошли ещё с десяток метров, и он остановился.
– Пришли.
– Куда? – не поняла я.
– Видишь вон те окна под крышей, на последнем этаже? – он указал на верхний этаж дома напротив пруда. – Я хочу, чтобы ты была более доступной для меня.
– В смысле? – не поняла я.
– Ты там теперь будешь жить, – пояснил он.
– В смысле? – не могла я уловить сути.
– Это твоя квартира, и с сегодняшнего дня ты там хозяйка.
– В смыс…
– Ещё раз скажешь «в смысле», я ударю тебя, честное слово, – прервал он меня. – Я снял для тебя эту квартиру на последнем этаже в этом доме на этих Патриарших прудах. Теперь доходчиво объяснил?
Смысл сказанного ещё некоторое время доходил до меня, но, когда дошел, эмоции я сдержать не смогла. С криками радости бросилась к нему на шею. Надо же! Своя квартира! Пусть и не совсем своя, но я могу жить теперь сама по себе, и где? В центре города! Расскажешь кому, не поверят, но тут же спохватилась, что рассказывать никому и нельзя.
Мы поднялись на последний этаж. Лексус открыл дверь и, как кошку, пустил меня в квартиру первой. Затем зашел сам и включил свет.
– Осматривайся. Затем поедем за вещами.
Я прошлась по квартире. Она оказалась не очень большой, но вполне уютной. В ней было всё, что необходимо для жизни. Полный all exclusive. Даже холодильник был загружен продуктами. Лексус достал из него бутылку шампанского.
– Сейчас отметим новоселье или уже после полного переезда? – поинтересовался он у меня.
– Давай сейчас, – не сдерживая восхищения, попросила я. – А потом ещё. И что тут с окнами?
Все окна в квартире были как будто наглухо заварены. Я даже немного расстроилась: такой чудесный вид, но обозревать его не представляется возможным.
– Ах, это, – полез он в карман. – Забыл.
Он достал брелок и нажал на одну из кнопок. С глухим звуком то, что закрывало окна, поползло вверх.
– Меры безопасности, – пояснил он. – Всё-таки последний этаж. Никто тут воров не ждёт, но хозяева перестраховались. И ещё.
Он взял пульт от музыкального центра и включил музыку. Очень громко. Мне показалось, что если он ещё немного прибавит, то у меня пойдет кровь из ушей. Барабанные перепонки разрывались от басов.
– Полнейшая звукоизоляция, – пояснил он, убавив громкость. – Хоть устраивай концерт с барабанами и тарелками, никто не услышит.
Мы выпили по бокалу шампанского и поехали за моими пока немногочисленными пожитками.
Сколько стоило мне усилий убедить маму, что это нормально… Дочь выросла и может жить отдельно.
– Да когда ты вырасти-то успела? – противилась она моему переезду. – Как ты там жить одна будешь? А я?
– Мам, я же не в другой город уезжаю, – успокаивала я её. – Я буду часто приезжать к тебе. И в гости обязательно приглашу, как только обустроюсь. Ты не представляешь, что это за квартира. Это просто чудо из чудес. Твоя дочь вытащила из барабана серых будней счастливый разноцветный лотерейный билет.
– Но я должна знать, кто он такой и что за человек, – постепенно сдавалась она.
– Конечно, я тебя познакомлю с ним, – но тут же спохватилась. – Если только он сам захочет. Но поверь, он очень хороший и добрый человек.
В итоге она поняла меня и смирилась с моим увлечением. Именно так она отнеслась к моим чувствам и понимала, что ничего сделать нельзя. Сама со временем разберусь.
– Ну да, он мужчина видный. А Пашка твой… Как с Пашкой-то?
– Пашка-промокашка, – только и ответила я, собирая вещи в сумки.
Видный мужчина… Сколько ему? Ещё тридцать пять, а мне уже почти двадцать. Это ещё не любовь. Точно нет. Я не испытывала того, что у меня было с Пашкой. Как говорится:
Нельзя за любовь любое.
Нельзя, чтобы то, что всем.
За любовь платят любовью или не платят совсем.
А чем плачу я? Хм… размышлениями, как быть с другим?
Я просто подсела. Подсела на достаток, а у меня его не было в жизни даже близко. Подсела на свободу в выборе жизни. В выборе, как мне прожить её сегодня. Встретиться с Пашкой или поехать в клуб, в такой, в какой меня никогда в прошлой жизни не пустили бы, а теперь у меня своя карта. Либо в другой клуб, где ещё карта. Либо… либо что угодно. Я научилась просить. Нет, не требовать, пока ещё нет, только просить. Как-то я спросила его:
– Зачем ты всё это делаешь для меня?
– Потом узнаешь, – в свойственном ему тоне ответил он.
Труднее было с Пашкой. Как объяснить ему, откуда это всё? Ну, допустим, телефон в кредит. Ноутбук – оттуда же. Вещи? Так в универ и на встречу с ним я их не надевала. Уехала кататься на сноуборде в Швейцарию? Договорилась с мамой, что срочно уехала в деревню к бабушке. Та сильно заболела. Не живу дома? Откуда квартира? Почему стала реже появляться, звонить? Очень трудно было. Вопросы, вопросы, и так мало правдоподобных ответов, но и тут я справилась. Предварительно сговорившись с мамой, сказала ему, что родственники уехали за границу на ПМЖ и попросили присмотреть за квартирой, пока они не решатся её продать.
В общем, за-вра-лась.
12.05.2010-00:15 – Больно
– Но, если я усну, больно не будет.
– А потом?
– Не знаю… Когда я просыпаюсь, мне не больно.
Дэниел Киз «Множественные умы Билли Миллигана»
Во всей этой истории смущал только один момент. Лексус целовал меня, обнимал. Мы иногда засыпали вместе, но на этом всё заканчивалось. Момент близости не наступал. Не могу сказать, что мне не хотелось. Я же прекрасно понимала, что рано или поздно это случится, и даже, наверное, хотела этого, но не могла сама проявить инициативу. И вот, собравшись со стыдом, хотя после сколького вранья откуда ему было взяться, я решилась.
Однажды ночью, после очередной вечеринки в клубе, мы валялись на кухне на просторном диване. Он пил виски со льдом, я – мартини. «Время», – подумала я и пододвинулась вплотную к нему. Господи, как он пах. Смешение алкоголя с его парфюмом… Я стала его целовать, он отвечал, но, когда я провела рукой по его торсу вниз, он схватил мою руку так, что мне стало больно. Я испугалась.
– Я ждал, – он улыбнулся. – Прости меня, но я должен так сделать. Теперь ты будешь меня бояться и избегать или станешь моей навсегда, но всё так же будешь бояться.
Он схватил меня за горло и швырнул на пол. Я больно ударилась головой. Мне стало страшно. В его глазах были бешенство и ненависть. Я пятилась, отползая от него, а он шел на меня с улыбкой, и я видела, как его брюки в области паха приобретают всё более чёткие очертания. Он схватил меня за волосы и наотмашь ударил тыльной стороной ладони по лицу. В голове зазвенело, и на минуту потемнело в глазах. Я почувствовала привкус крови. Губа просто наливалась и опухала на глазах. Он начал как-то не по-человечески меня целовать. Держал за волосы и впивался в губы. Разорвал на мне одежду, больно схватил за грудь, так, что я вскрикнула…
Потом, когда мы уже лежали на полу и он, закрыв глаза, курил, сказал мне:
– Я не могу по-другому. Либо принимай, либо вали отсюда нахрен и забудь меня. Я не хотел тебя обидеть.
А кому нужно это «я не хотел тебя обидеть», когда ты лежишь и думаешь: «Надо бежать, это ненормально». Но вырвалось совсем другое:
–У меня никогда не было такого, и мне было страшно.
– Со мной тебе всегда будет страшно. Я сам себя боюсь.
Секс был просто невероятным. Я наконец-то испытала то, чего столько ждала. Боль, переходящую в неописуемый оргазм, и снова боль, и снова оргазм. Затем забвение. Как будто душа вышла на минутку покурить после секса, оставив обмякшее, подёргивающееся в судорогах тело валяться на полу.
Он уехал, а я закуталась в одеяло с головой и рыдала, сама не знаю от чего. Мне было и страшно, и больно, и так хорошо, как никогда. Я не хотела уходить. Я поняла… Что-то пришло в меня. То, что осторожно прощупывало почву, не решаясь выбраться наружу, но уже становилось смелее, ухмыляясь пока что одними уголками губ, ожидая своего часа.
Теперь у нас был секс. Его возбуждал вид крови, и без этого он не мог. Губа была всегда рассечена. Потом он принёс плетку и кнут, и начались новые истязания. Я уже получала удовольствие от этого. Вот только маме приходилось врать, откуда та или иная ссадина. Но это было даже приятно, когда физическая боль на время становиться сильнее боли душевной. Меня не оставляли душевные терзания по поводу правильности моего выбора. Внутри шла бесконечная война. Не знаю, какие силы там воевали, но кто-то явно начинал проигрывать битву. Иногда я просто резала себе палец ножом. Чтобы болело там.
Пашка что-то чувствовал, а я начинала смотреть с презрением на этого влюблённого мальчишку, который пыжился, целуя меня, пытаясь увидеть какое-то удовольствие на моём лице. Я стала обманывать его и в сексе, иногда томно вскрикивая и закатывая глаза в ожидании, когда же уже закончится эта жуть. Может, уже пора всё прекратить? Но чёрт возьми! Я и недели не могу прожить без этого мальчишки…
