Андрей Арсланович Мансуров
Бредущие сквозь Лабиринт
– Тьфу ты. Когда вы так говорите, у меня портится настроение. Давайте всё же считать, что это мы, сами натренировали мышцы, помолодели, и адаптировались!
– Хорошо, Рахель. Давайте так и считать.
На обследование предоставленных им восьми уровней объёмного лабиринта ушло не больше пяти часов. Что, как отметил Керк, как раз соответствовало их новому уровню выносливости – ноги только-только начали зудеть.
Пили и ели неторопливо – заранее договорились, что здесь и «заночуют». Керк понимал, конечно, что их «ночёвки» и «сутки» – дело сугубо условное. Но не хотелось бы совсем уж сбиться в подсчёте времени – хотя бы приблизительном. Поэтому они решили отсчитывать время как раз по «ночёвкам».
Керк облизал пальцы. Полина повздыхала, поглядывая на лоток и пипки. Рахель проворчала:
– Блин. Ваша правда, Полина: шарики могли бы быть и покрупней. Если так пойдёт дальше, плакали мои «жировые запасы». – с иронией она захватила пальцами обеих рук уже серьёзно «пожидевшие» складки на животе.
Керк, оценивший шутку, хмыкнул:
– Это – не жировые запасы. Это, как и у меня, дрябловатая кожа на месте когда-то аккуратного «пивного» животика. И если это дело рассосётся, я буду только «за».
Встряла Полина:
– Никто не обратил внимания? Мне почему-то кажется, что я и правда – как-то… Гораздо лучше себя чувствую не только в плане… э-э… выносливости. Вот, скажем, зрение… Оно нормализовалось. Вдаль вижу отлично – как лет пять назад! И даже волосы как будто стали пышнее. – она явно когда-то отработанным жестом провела ладонью по уже слегка масляным рыжим – разумеется, крашенным, но всё равно выглядевшим роскошно! – длинным, до пояса, волосам. Да, констатировал про себя Керк – ничего не скажешь: пусть невольно, на уровне инстинкта, но – такой жест привлекает внимание его – существа противоположного пола.
Ох уж этот дядюшка Фрейд!..
– Я обратил внимание. – он не счёл нужным скрывать свои ощущения, – У меня ночью случилась… Хм. Некоторые части моего организма, которые я считал окончательно утратившими… э-э… подвижность, вдруг воспряли! Ну, словом, как ни дико это звучит, но климакс, похоже, отработал вспять, и я (тьфу-тьфу!) кажется, снова «в форме»!
– Что вы хотите сказать, Керк? – Полина смотрела с откровенным интересом.
– Я хочу сказать, что наши шутки насчёт того, что нам станут доступны и плотские развлечения, скоро станут вовсе не шутками. И что чего бы там не намешали в пищу или воду наши дорогие организаторы, мы…
Скоро сможем заниматься тем, что повышает и настроение и иммунитет!
– Ха! Оригинально вы обозначили самый обычный секс, но… Спорить не буду. Потому что с очевидными фактами не поспоришь. У меня, как я заметила, даже сильней чем у Полины, – жест, – снова подтянулась кверху и налилась грудь. И отвердели соски. И всё остальное. Иногда тянет. Как перед «этими делами». А у меня месячных не было уже… лет восемь. – Рахель глазами указала вниз, на трусики, – Неприлично такое говорить, но раз уж мы решили во всех делах действовать сообща…
Словом, похоже нам от экспериментов по «брачным обрядам» и «продолжению рода» не отвертеться. – она весьма недвусмысленно посмотрела на трусы Керка, и вдруг хихикнула.
Полина же просто покачала головой:
– Пока это было на уровне разговоров и приколов, я как-то… Не придавала значения. Думала, мы просто пытаемся поднять друг другу настроение и самооценку. Но…
Если они и правда – подарят нам молодость настолько, я буду очень благодарна. И если демонстративный киногеничный секс с «предоставленным самцом» рассматривать как выражение этой самой моей благодарности, не вижу причин отказываться!
Керк выпучил глаза:
– Шутите?..
– И не думаю! И вы – не вздумайте отказываться! Или от нас по этим переходам бегать! Это бесполезно. Да и силы только зря растратите. Потому что – чего хочет женщина – хочет Бог!
Керк, невесело улыбаясь, и почёсывая многострадальный затылок, подумал, что похоже, им подмешали не только «омолаживающего». Но и «либидовозбуждающего»!
Однако счёл нужным пояснить:
– Бегать не буду. Предпочту просто «отдаться на милость победителей»! Вернее – победительниц. И – можете поверить: милых и желанных. – он нисколько не покривил душой, прекрасно понимая, что уж девушек-то ему точно: подбирали не просто так. И даже сейчас, ещё «полу-помолодевшими», они будоражили воображение и всё остальное как-то оформившимися, приятными глазу, и, похоже, и на ощупь (остается лишь попробовать!) формами. Нетрудно представить, что ещё пара «кормёжек», и подправленный сексапильный вид его напарниц возбудит и мёртвого!
– В таком случае, заявляю: если действительно всё изменится так, как надо – я – первая! – Полина хитро подмигнула.
Керк подумал, что помимо красоты, дамы у него реально – ещё и умные. Да он и сам понимал: если возможность даётся – нужно быть окончательным болваном, или, как недоброй памяти Агнетта, зловредным старикашкой, чтоб не воспользоваться!
ПОТОМУ ЧТО КТО И КОГДА БЫ ИМ ТАМ, В «ЗЕМНОЙ», ЖИЗНИ, ТАКОЕ ПОДАРИЛ?!
– Хорошо. Пусть ты – первая. Я согласна быть второй в этом плане. (Тем более, я и в форму-то приду, наверное, позже тебя.) Зато я – как бухгалтер, буду высчитывать, кому – сколько, когда и как.
– Ладно, Рахель. Согласна быть младшей женой в гареме! – взгляд Полины, обращённый к нему, снова блеснул такой первобытной страстью, что Керк невольно опять поёжился.
Но взял себя в руки:
– Не возражаю насчёт порядка, который вы определили и определите. Но!
Чур, сколько, когда, и как – выбираю всё-таки я!
После очередной ночёвки, перед которой разговаривали, привольно развалясь на ставшей почти удобной мягкости пола уже гораздо непринуждённей и спокойней, поскольку наконец появился некий «остаток сил», Керк, проснувшийся на спине, обнаружил на своих ногах две закинутые конечности. Одну от Полины. Другую, лежавшую повыше и точно накрывавшую пах – от Рахель. И вынужден был констатировать, что всё у него для «экспериментов по продолжению рода» готово!
Однако он терпеливо дождался, пока мирно посапывающие, и, судя по всему, пригревшиеся, прижавшись тёплыми и мягкими (Точно – готовы!) грудями к его бокам женщины, не проснутся сами. К этому времени, к счастью, компрометирующие его элементы организма опали и успокоились. (Слава Богу: а то он всерьёз опасался, что дамы могут захотеть проверить их «в действии» прямо «на месте»! У них-то для этого всё было готово ещё вчера! Он уже старался избегать особенно пристально разглядывать подтянувшиеся и налившиеся формы – потому что «естество» начинало «правильно» реагировать…)
Полина, сделав вид, что просыпаться в такой позе – самое обычное дело, села и грациозно потянулась. Напоминала она при этом породистую кошечку, чуть выпустившую коготки, и слегка царапающую ими любимый хозяйский ковёр, и понимающую, что шкодит, но… Проверяющей реакцию хозяина.
Рахель, сев, просто огладила себя ладонями:
– Разрази меня гром! Ваша правда: омолодение – на лицо! Кожа: блин, да никакие кремы и подтяжки такого никогда!.. Полина! Как там моё?..
– Отлично. Гладкое, милое. А моё? – обе пристально вглядывались в лица друг друга, улыбаясь, и делая милые гримаски. Вот паршивки! Они просто обворожительны!
– Младшая жена – вы – супер! Нет, реально – отлично! Мы – красавицы! Ну что? Как там, внизу? – недвусмысленный кивок уже в сторону трусов Керка.
Он удержался, чтоб стыдливо не потупиться. Взгляд выдержал, и даже широко улыбнулся. Но предпочёл не форсировать. Двойная порция «оздоровления» наверняка отнимет много сил, а они ещё не завтракали:
– Пока – не очень. Но уж не сомневайтесь: вы узнаете первыми! Ну что? Пойдём?
– Пойдём, конечно. Нужно принять очередную порцию омолаживающего. И восстанавливающего потенцию.
Керк хмыкнул: надо же…
А он-то считал себя – сексуально озабоченным! Не-ет, им точно что-то добавляют!
Или, что более вероятно, его дамы «напускают» на себя. Чтоб ему, да и им самим, было повеселей. Добавить, так сказать, мягкого неназойливого юмора и бодрости…
В ситуацию, в которой, если задуматься, юмором и не пахнет.
По лестнице долго подниматься не пришлось: вскоре они попали в зал, где тоннелей не имелось вовсе. Зато в центре имелась весьма странная конструкция: словно бы карусель. Детская.
Толстая штанга ему по пояс, уходящая основанием в пол. С тремя двухметровыми рычагами, ещё и с сиденьями на их концах.
– Что это?
Он подумал было пошутить, брякнув, что это – эмблема концерна «Мерседес-Бенц», на правах рекламы. Но подумал, что шутка будет выглядеть не слишком удачной. Сказал:
– Не знаю, Рахель. Но похоже, от нас начинают требовать более сложных действий, чем шлёпанье босыми подошвами по резине.
– Ага. Логично. Однако вначале всё равно предлагаю поесть.
Вкус шариков напоминал на этот раз кукурузу.
– Неплохо. Но мне лично маис никогда особенно… Даже в виде традиционного попкорна.
– Это, наверное, потому, что вы в юности слишком увлекались просмотром фильмов на местах для поцелуев.
– Хам. – Полина хмыкнула, – Ну, было дело… О-о! Вот! Я вспомнила, почему попкорн теперь не люблю! Мой очередной идиот-ухажёр решил показать мне, как сахар на попкорне вспыхивает в огне его зажигалки. И спалил мне подол платья! Аж до пояса. Пришлось – благо, была ночь! – срочно бежать домой, завернувшись в его рубаху. А платье было дороженное… И любимое… Я и сама расстроилась, да и от ма мне тогда влетело от души… Короче: с любимым мы расстались, и попкорн я с тех пор не ем.
– Надо же… – Рахель покачала головой, – Нет, у меня в плане попкорна и просмотра фильмов на местах для поцелуев всё было в порядке. Зато однажды мой не то третий, не то – четвёртый попробовал «уговорить» меня в парке. Как оказалось, прямо возле муравейника. Ох и покусали нас тогда! Вернее, меня: я кричу, (Вернее – мычу! Рот-то закрыт поцелуем!) значит, извиваюсь, а этот козёл думал, что это – от страсти!..
Короче: я с этим чурбаном тоже рассталась.
Керк посмеялся вместе с дамами. Но о своих «прикольных» случаях предпочёл пока не вспоминать:
– Спасибо. За то, что подняли нам настроение. Нет, правда: в таком состоянии духа и думается лучше! А нам явно нужно подумать.
– Да чего ж тут думать-то? Просто сядем – нас как раз трое! – на все сиденья, ну и посмотрим, что случится!
– Храбро. Глупо, но храбро. Хотя… Согласен, Рахель. Потому что других вариантов пока и сам придумать не могу.
– Возможно, мудрить тут пока и не надо. Это – задача из примитивных. Только…
– Да, Полина?
– Давайте на всякий случай сделаем всё – вместе. Одновременно. Потому что не хотелось бы, чтоб нас как-то… Разделили.
– Хм… Предложение не лишено смысла. Хотя… Не вижу пока способа, каким нас могли бы попытаться разъединить.
– Сама не вижу. Но вот чует моя задница, – Полина шлёпнула себя по одному из уже весьма аппетитно выглядящих полушарий так, что эхо звонко отдалось в ушах, – что такая возможность для нас сейчас – самая нежелательная.
– Это – мягко говоря! Мне и самому не хотелось бы такого. Мы… Привыкли.
– Точно. «Мы – одна семья!» Или как там говорил герой какого-то мультика?
– Не помню какого, и не помню как. Но Полина права. Давайте по счёту «три!».
Они встали каждый напротив сиденья, представлявшего собой простую площадку из белого пластика, размером с квадратный фут. Керк попробовал осторожно, а затем – и чуть сильней, надавить на своё обеими руками. Ничего не случилось. Ну и ладно.
– Готовы?
– Да.
– Готовы.
– Тогда развернёмся к сиденью… э-э… вот именно этим местом. Ну, начали: раз, два, три!
Когда ноги всех троих оторвались от пола, произошло сразу две вещи: поперечные рычаги, на которых были закреплены сиденья, подались, со щелчком опустившись чуть ниже, а в стене напротив открылся проход, до этого перекрытый перегородкой, ушедшей сейчас кверху.
Керк так удивился, что вскочил с сиденья.
Но проход не исчез, как он запоздало успел подумать: перегородка осталась поднята на высоту всё тех же трёх метров. Керк подошёл и внимательно осмотрел коридор за ней. Поморгал, пощурился. Позвал:
– Полина! Вы, вроде, хвастались, что теперь всё отлично видите. А у меня, похоже, всё ещё минус один.
Полина встала, подошла.
– Обычный коридор. Только загибается вбок и вверх – и в этом всё отличие от предыдущих.
– Дайте и мне посмотреть… – но едва Рахель встала со своего сиденья, проход закрылся: вернее, скорей – захлопнулся! Перегородка, толщиной, как прикинул Керк, с дюйм, так ударила в пол, что дрожь через пол передалась ногам!
С полминуты все молчали – возможно, от неожиданности, но лично Керк – от испуга. Он радовался, что ни он, ни Полина ещё не успели пройти дальше вперёд – за перегородку. И невольно представил, что было бы, хлопни перегородка по ничего не подозревавшему человеку!..
По кому-то из них.
– Чёрт. Ненавижу мышеловки. Похоже, нас хотят-таки разделить.
– О чём вы, Рахель?
– Я говорю – Полина наверное права. И что мы – в тупике. Ну, фигурально выражаясь. Чтоб не умереть с голода, нам нужно пройти туда, дальше. А пока не нажат хотя бы один рычаг, это невозможно. А тот, кто его будет нажимать – просто не успеет! Или, что хуже – успеет частично.
Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Понимаем. – Керк сглотнул ставшую почему-то вязкой, и с медным привкусом, слюну, – Его просто разрежет пополам!
– Н-да, смерть хоть и почти мгновенная, но вряд ли приятная…
– Да, уж, Рахель. Озадачили они нас.
– И всё-таки, думаю, задача имеет решение. Иначе нам её не подсунули бы.
– Согласен. Ну что, подумаем? Полина?
– Мне кажется, нужно сесть на ближайшее к проходу сиденье, или, вернее, встать на него ногами, и попробовать допрыгнуть… Вы – как самый сильный – могли бы?
– Хм-м… Здесь больше трёх метров. С места – вряд ли. А уж вам, дамам – и подавно!.. Нет, этот план мы пока отметём, как малореальный. И слишком рискованный.
– Тогда, может быть, с разбега?
– В смысле?
– Ну, разбежаться вон оттуда, из глубины, прыгнуть на сиденье, и, оттолкнувшись от него – влететь в коридор!
– Мысль интересная. Так. Хорошо. Оставим этот вариант на крайний случай. А ещё предложения? Рахель?
– Насчёт прыгать – нет. Прыгать-то точно – придётся вам. Я несколько грузновата для этого, – вес женщины, похлопавшей себя по нехудым бокам, как прикидывал Керк, и правда, несмотря на «обеднённую калориями» диету, наверняка ещё превышал семьдесят килограмм. – Поэтому предлагаю попробовать другое.
Вот, смотрите: меня всё не покидает подозрение, что это-таки – карусель. Давайте же попробуем сесть и раскрутить её! Отталкиваться будем – ногами от пола! Вдруг это что-то даст?
– А что – неплохая идея. Попробовать-то можно. Осталось лишь убедиться, что эта штука может вращаться!
«Штука» вращаться смогла.
И более того: даже когда они, раскрутив её до приличной скорости, поспрыгивали на пол, массивная конструкция вращалась ещё секунд десять, пока скорость вращения не упала, и не раздалось три щелчка – сработали «запоры» сидений! – и удар: это перегородка снова грохнулась о порог тоннеля, так, что опять заходил под ногами эластичный пол!
– Ага. Цели намечены, задачи ясны. Приступаем.
На этот раз Керк встал на сиденье на одно колено: так отталкиваться было куда удобней, чем сидя, и спрыгивать тоже. Да и скорость они смогли набрать побольше!
Они снова раскрутили «карусель» что было сил, и посваливались, и поспрыгивали, отброшенные центробежной силой, наземь. Керк заорал:
– Быстрее! Уходим!
Однако только через целых двадцать четыре секунды после того, как он сам, последним, вбежал в тоннель, дверь-ловушка захлопнулась…
– Какого же … эта дрянь загибается ещё и кверху? Мы что – идём по спирали?
– Думаю, об этом ещё рано говорить. Мы прошли не больше километра.
– Ну и что? Этот чёртов пандус уже сидит у меня в печёнках: так и ждёшь, что из-за поворота кто-то выскочит. Когтистый и зубастый!
– Знаете, Рахель, если б такое сказала Полина, я бы насторожился. Потому что насчёт попыток нашего разделения она почуяла ещё до того, как мы увидели, как действует дверь-перегородка. Полина?
– Нет. Когтисто-зубастого я никого не чую. Но насчёт предвидения… Мне просто показалось это логичным. И никакого «предчувствия» я не испытывала.
– Жаль. Если б у нас был кто-то, способный чуять предстоящие ловушки и препятствия, нам было бы полегче.
– Сама знаю, – женщина нервно дёрнула плечом, – Но насчёт вот этого – внутреннего голоса! – нет у меня ничего такого. Иначе я не вышла бы замуж за своего первого.
Да и за второго.
– Понимаю. Сам обжёгся только на первой. Другая, вроде, попалась, если мне позволят так выразиться, очень… Хорошая и домовитая. Жаль, умерла восемь лет назад.
– Это была ваша вторая… официальная?
– Да. Она была старше меня на пять лет. И куда мудрее… Недаром же говорят: всё в браке зависит от женщины. И если она… – он невольно помрачнел и вздохнул про себя.
– Словом, мне было хорошо с ней. И я в меру сил старался и ей отплатить тем же. Мы… Понимали друг друга. – он знал, что это звучит и банально, и стандартно-штамповано, но не мог подобрать более подходящих слов, – Все дети пристроены, все самостоятельны, и я уже почти спокойно обо всём вспоминаю. Вместо безысходности и тоски осталась лишь лёгкая горечь утраты. А ведь мы могли бы на старости лет… Поездить по миру. Расслабиться, отдохнуть. Мне казалось, я честно заработал для нас такую возможность…
Но – не вышло. Рак матки.
– Керк. Мне очень жаль. – Полина мягко дотронулась до его плеча.
– Да, Керк. Мои соболезнования тоже.
– Спасибо. – он почувствовал, как на скулах невольно заходили желваки, но заставил себя разжать кулаки, и расслабить челюсть. – Вначале, конечно, было очень плохо. Но сейчас я уже достаточно свыкся с участью вредного и замкнутого вдовца. И даже иногда нагло пользуюсь, чтобы… Ну, в своих интересах.
А как с мужьями – не сочтите за бестактность! – обстояло у вас?
– Нет. Мои гады-бывшие живы ещё все! И иногда я ловлю себя на мысли, что – жаль. Я бы от души позлопыхала, если б удалось кого-то из них пережить.
– Ох, какая вы… Злопамятная.
– Ну, что есть, то есть. А вы, Полина?
– Нет. Я не злопамятна настолько. А мой первый погиб. В автокатастрофе.
– Мои соболезнования, Полина.
– И мои.
– Спасибо. Но… Я и сама-то тогда не расстроилась, если честно. Вместе мы были всего полгода, да и потом, когда расстались уже окончательно, этот идиот не бросил своё хобби. Вернее – своё «второе я», как он его называл. Байк, то есть. (Мы, собственно, из-за этого и расстались. Иногда вместо того, чтоб купить хоть какую-нибудь еду – мы по молодости перебивались почти впроголодь! – этот козёл покупал очередную хромированную бляшку на своё вонючее чудище.)
Поэтому когда мне сказали, что он разбился, я даже на похороны не поехала. Тем более, что ему тогда было пятьдесят три, и мне только через две недели после его смерти сообщили что он умер. В больнице. Так и не придя в сознание. А ещё вернее – мне не сообщили. Сама прочла в и-нет-газете в каких-то новостях – с трудом, и только уже через минут пять, вспомнила, какое отношение ко мне имеет эта фамилия.
– Всё равно – жаль. Как ни крути, кусок жизни. Воспоминания. Мозг устроен так, что со временем плохое как-то тускнеет, забывается, а хорошее… Если оно было…
– Вот именно, Керк, «если оно было!..» Ну а если не было – особо вспоминать не хочется. – Рахель закусила пухлые губы, и Керк, видящий теперь куда лучше, заметил это, но никак не проявил внешне, – С другой стороны, я моим бывшим благодарна. Как там говаривал Ницше: «То, что не убивает нас, делает нас сильнее!».
– Вообще-то это сказал, кажется, кто-то из древних спартанцев, ну да Бог с ними… Предлагаю на время отвлечься от неприятных и ностальгических воспоминаний, потому что я что-то вижу.
– Ваша правда, Керк. Похоже – следующее «задание».
– Похоже. – Полина покачала головой, – Нам предлагают сыграть в футбол, что ли?
– Это – вряд ли. Скорее, с этим мячом придётся сделать нечто посложней, чем пинать ногами. – Керк с подозрением рассматривал странный не то шар, не то – мяч, размером примерно с баскетбольный, лежавший прямо на полу в центре очередной комнаты.
Они остановились перед странной штуковиной и с полминуты сосредоточенно буравили её глазами. Матово-чёрная штуковина сердитые взгляды проигнорировала.
Рахель первой подошла к шару. Попробовала действительно толкнуть ногой. Хорошо, что она не слишком усердствовала – иначе могла бы отбить себе пальцы: мяч не сдвинулся ни на миллиметр.
– Чёрт, твёрдый какой… Хорошо, что я его – пяткой: пальцы, как знала, поберегла!
– Дайте-ка я попробую. – Керк основательно сел у шара, упёрся в пол пятой точкой и пятками, и попробовал обеими руками потянуть сфероид на себя, – Нет, ни на волос не сдвигается!
– Может, тогда нам переключиться на рычаги управления?
– Какие рычаги, Полина?
– Вот эти. – Полина рукой указала на три рукоятки, торчащие из трёх остальных стен: двух соседствующих, и противолежащей, через отверстие в которой они и вошли.
Рычаги действительно, имелись. Керк молча отругал себя – ведь заметил же краем глаза! Но как-то не придал значения, подсознательно, похоже, посчитав за обычные «кормовые», и упустив даже из вида, что при рычагах нет лотков, и их – целых три.
– Хорошо. Попробуем. Только… А, вот! – Керк указал на чёрное отверстие подходящего, вроде, диаметра, имеющееся на высоте тех же трёх метров в дальней стенке. – Похоже, как раз – под него.
– Э-э, нет! Подождите-ка. Если это – отверстие для шара, я сама хочу вначале посмотреть – что там, «за гранью»! Вы уже достаточно натренированы и крепки: сможете меня подсадить.
– Смочь-то я смогу, Полина, – Керк заставил себя руку от многострадального затылка убрать. – Но… Вы и правда этого хотите?
– А почему вы спрашиваете с таким скепсисом?
– Потому что это явно нашим заданием не предусмотрено. И если не хотим получить по носу очередной захлопнувшейся перегородкой, или просто – заряд жгучего перца в глаза, или ещё чего похуже, лучше не пробовать посмотреть!
– Блинн… Умеете же вы девушку приободрить!
– Нет, не приободрить. А предостеречь. Не хотелось бы вас лишиться – ну, помните же: основная цель этих гадов сейчас – постараться разделить нас!
– Чёрт. Ладно: ваша взяла. Я обещаю, что голову туда совать не буду. Руку тоже. Просто посмотрю. Так вас устроит? Поможете?
– Ладно. – Керк, поколебавшись, кивнул, – Только – издали!
Они с Рахель стали у стены лицом к лицу, сложив руки в захват. Полина, вес которой по прикидкам Керка, не превышал пятидесяти килограмм, держась за их плечи и затем – за стену, забралась на замок. А затем перебралась и на плечи Керка, для устойчивости опёршегося руками тоже о стену.
– Ну, что там? Путь к светлому будущему?
– Да, в определённом смысле. Тут огромная змея. Зубы – как у тигра! И сейчас она проснулась, очень сердито шипит, и начинает ползти прямо на меня!
– Спрыгивайте скорее! – Керк, чувствуя, как дрожит голос, сам однако не сдвинулся ни на миллиметр, чтоб ненароком не уронить женщину.
– Ага. Два раза. Шутка.
– Тьфу ты! – вернувшаяся от входного тоннеля Рахель, даже подпрыгнула, сердито шлёпнув напарницу ладонью по одному из полушарий, – Полина! Ты – свинья! Нельзя так шутить: я с детства до коликов боюсь всего шипячего и ползучего!
– Ладно, признаю: это было слишком. Пардон. Зато теперь вам стало повеселей.
– Х-ха. Вот уж – что да, то – да. Веселей прямо некуда… А что на самом деле видно?
– Да ничего. Черно, как в заднице у сотни афроамериканцев.
– Не перефразируйте любимую метафору старинного детективщика Росса Макдоналдса: «как у сотни негров!». Потому что в те далёкие счастливые времена ещё не было этой теперешней чёртовой политкорректности. И можно было выражаться… Смачно!
– Да уж. – Полина опустила лицо к нему, – Ладно, слезаю!
Керку вид снизу понравился. Но он приказал естеству сыграть отбой – не до этого!
Рычаги двигать решили по очереди.
Когда Керк потянул за свой, оказалось, что он двигается в плоскости, условно говоря, влево-вправо. Как ни странно, точно так же – от стены до стены – двигаться начал и шар. Когда Керк быстрее двигал рычагом, почти не оказывавшим сопротивления, так же быстро начинал перемещаться и шар.
– Осторожно! Так можно и ногу сломать! – Рахель, стоящая у своего рычага, отодвинулась ближе к стене.
– Интересно: а что будет, если я со всего размаху тресну шаром о стену?!
– Хм-м.. А вы попробуйте.
Керк попробовал.
Но это ни к чему не привело: при соприкосновении шара со стеной даже удара не получилось. Оставив рычаг в нажатом положении, он подошёл к шару. И обнаружил тонкую – буквально волосяную! – щель между ним и поверхностью стены.
– Дьявольщина. Они, похоже, предусмотрели такую ситуацию. Шар до стены не доходит: думаю, его не пускает какое-то поле. Остаётся щель в полмиллиметра.
– Ну и … с ним! Давайте теперь я свой попробую!
Рычаг Рахель сдвигал шар вперёд-назад.
– Ух ты, здорово. А давайте теперь попробуем, чтоб он вылетел в коридор, по которому мы пришли!
Керк подвинул шар своим рычагом, чтоб он пришёлся напротив проёма. Рахель постаралась полным нажатием «запустить» его со всего маху в тоннель.
И из этого ничего не вышло.
Шар застыл на пороге, не вдвинувшись в тоннель ни на миллиметр.
– Сволочи. Всё-то у них – как положено. И все наши финты-пробы предусмотрены…
– Не сердитесь на них, Рахель. Откуда вы знаете: сломай мы одну из стен, и оттуда, скажем, пойдут ядовитые газы! Или – поползут пауки да скорпионы… Змеи.
Ну, к примеру.
– Перестаньте. У меня аж мурашки по коже! Боюсь я их – я уже говорила!
– Ладно. Тогда давайте-ка, милые девушки, возьмёмся за наши рычаги, и приблизим себя к нашей очередной порции омолаживающего зелья.
Однако затолкать шар в отверстие удалось не так легко, как они себе представляли: сильно мешало то, что зрение у Керка ещё не совсем восстановилось, и ему приходилось полагаться на команды Рахель, и Полины, своим рычагом поднявшей шар в воздух.
Но через буквально пару-тройку минут они справились.
Шар вкатился в свою нишу и… Всё.
– Ну а где?.. Еда и вода?
– А вон они: вон в той нише.
Действительно: Керк, повернувшись, обнаружил открывшуюся в стене рядом со входным тоннелем камеру размером с лифт. В стене «лифта» действительно наблюдались три привычные пипки и лоток с рычагом. И перегородка, перекрывавшая вход, чертовски напоминала давешнюю, из «мышеловки».
– Не нравится мне это. – Рахель, подошедшая вплотную, порог камеры, однако, переступать не спешила, – очередная… Ловушка?
– Возможно. Чтоб кто-то особенно голодный ломанулся, и его – отрезало!
– Сказал бы, что у нас от долгого пребывания в замкнутом пространстве обострилась хроническая паранойя… Но и сам так же думаю. Поэтому.
Предлагаю встать вплотную друг к другу – ну, то есть, друг за другом – обняться покрепче, и туда всем вместе – впрыгнуть. Боком.
– Думаете, если впрыгнем – затвор сработает уже с опозданием?
– Ну да. Датчики же предыдущей ловушки реагировали на давление. Ну, на сидения. Наверняка и здесь они тоже работают на давление. Но – на пол, а не на рычаги. А фотоэлементы эти гады приберегли, небось, на потом. Но! Если даже здесь и фотоэлементы, если впрыгнем вместе – они не смогут разделить нас. Не успеют.
– Звучит разумно… Но уж давайте пока потренируемся пока здесь, подальше от…
Собственно, тренироваться долго не пришлось: уже пятая попытка прыгать всем вместе, стоя спина к животу, и обнявшись покрепче, увенчалась полным успехом: они по команде Керка легко преодолели добрый метр синхронно, хоть и прыгали действительно – боком.
Керк, ощущавший животом тёплую спину Полины, и сам ощущавший прижатые к спине животик и грудь Рахель, чувствовал смущение: Полина наверняка почуяла, что он… Опять возбудился.
Но женщина предпочла пока промолчать, лишь игриво посмотрев на него через плечо, заломив одну бровь: Бог знает, как ей это удалось!.. Но Керк покраснел.
– Хватит «прелюдии». – проворчала всё замечавшая Рахель, – Сначала – впрыгнем и подкрепимся. Игрища – потом. И то: если не будет какого экстрима!
Экстрима не случилось, но когда впрыгнули, перегородка и правда – захлопнулась.
– Тысяча чертей! Мы в ловушке! – деланно суровый и обвиняющий тон Рахель вовсе не бодрил, хотя она, возможно, надеялась, что такая шутка позволит разрядить обстановку, – Теперь копы похватают нас, как кур на птицефабрике! Это всё Джон виноват! Я предлагаю его немедленно застрелить!
Они «отлепились» друг от друга, и Керк похлопал ладонью по захлопнувшейся плоскости:
– Копы нас уже «похватали». Поэтому, господа задержанные, предлагаю пожрать, пока нас не перевели на тюремные хлеб и воду.
– Почему – «пока не перевели»? Вот именно – уже перевели! – Полина как раз разгрызла очередной шарик, – натуральный пшеничный хлеб!
– Блинн… Замечаете: шарики вроде… Стали поменьше.
– Это плохо.
– Почему, Керк?
– Потому что, похоже, наши боссы, – Керк показал глазами в потолок, – решили, что мы слишком успешно справляемся, и надо пищи нам давать поменьше, а задания подбрасывать почаще. И посложней.
– Тьфу ты!.. Типун вам на язык. Честно говоря, и эти-то были выше моего серого и посредственного интеллекта. А если будут сложнее, я останусь голодная. И необласканная.
– Почему – необласканная?
– Ну как же. Если еды будет меньше, вас не хватит на двоих!
– Тьфу ты… – Керк сердито сплюнул, – За это не волнуйтесь. Сил-то хватит. Просто…
– Да?
– Не вижу здесь необходимых сопутствующих прибамбасов для такого рода экспериментов!
– Это каких же ещё вам «прибамбасов»?! – Рахель рукой указала на грудь Полины и свою, переведя жест и ниже, – Все необходимые «прибамбасы» в наличии! И очень даже «в форме»!
– О, да… Тут ничего сказать не могу: эти прибамбасы – высшего качества! – Керк, покивав с самым серьёзным видом, и прищурив глаза, сделал рукой неопределённый жест, – Но я имел в виду другое. Мы же – не дикари какие. Мы испорченные цивилизацией и привыкшие к удобствам, Хомо Сапиенсы. Нам, чтоб, значит, нормально заниматься этим, нужно, вернее – желательно! – ещё и такие мелочи, как ванну, или хотя бы душ с тёплой водой. Мыло. Полотенца, смену нижнего белья, удобное лежбище, и всё прочее этакое…
– Обо что угодно буду спорить, всё это есть вон там! – Полина снова пальцем ткнула куда-то за спину Керка.
Тот развернулся к открывшемуся в другой стенке проёму.
Действительно, всё имелось.
Они словно оказались в номере отеля. Не люкс, конечно, и уж тем более, не «вип»: никаких украшений, или декора. Голые белые стены, и…
Посередине комнаты – большая кровать. С матрацем и простынёй. Как минимум – двуспальная, как невольно хмыкнув про себя, отметил Керк.
В одной из стен ещё два проёма: за одним оказался туалет, за другим – ванна с душем. В мыльнице лежало мыло, на полочке стояли два флакона – как он сразу понял, с шампунем: для «девочек». Полотенца висели на кронштейнах…
