Андрей Андреевич Вознин
Становление
Вызвать молодого человека на разговор не составило особого труда – стоило лишь упомянуть, что речь пойдет о его картинах. И пары ни к чему не обязывающих намёков хватило, чтобы навести его на мысль о покупке холстов. Как и любой в этом возрасте, парень имел изрядно завышенное мнение о собственных талантах, а отсутствие всеобщего интереса к своим произведениям легко объяснял вульгарными вкусами бестолковой массы.
– Я правильно понял? Вы же не собираетесь приобретать мои картины? – ожидаемо ставит вопрос ребром художник.
– В данный конкретный момент времени мы действительно этого не желаем, – отметая любые сомнения, заверяет напарник.
Я только утвердительно киваю головой, безжалостно руша нежно лелеемые воздушные замки.
– Да я понял всё!
Мы с напарником быстро переглядываемся. Неужели где-то умудрились проколоться? Я мгновенно проматываю в голове места, где могли случайно пересечься с художником. Однако…
– Я согласен продать оставшиеся шесть картин… За полцены! – смиряясь с неизбежным, протягивает пустую руку собеседник.
Предложение разряжает возникшую было напряжённость. Ха! Ну зачем нам его картины? Нас интересует кое-что посущественнее.
– Вы обратили внимание на даты? – продолжаю я, возвращая разговор в нужное русло.
– Обратил. Там ерунда. Я понял вашу задумку. Берите за четверть. Больше я цену ронять не могу. Мне ещё нужно рассчитаться за комнату и краски.
– Газетные статьи подобраны за период в БУДУЩИЕ сто лет, – выделив интонационно, пытается всё-таки достучаться до его рассудка мой коллега.
Но нищий живописец ничего не слышит, переживая наш категорический отказ скупить по сходной цене оставшиеся холсты оптом. Обхватив голову руками, он о чём-то напряженно размышляет.
– Эй! Очнись. Вернись-ка к нам, – я слегка потряс за сухое плечо.
Призрак надежды, так аккуратно взлелеянный ранее, быстро тает в его глазах… Наконец наступал тот самый психологический момент, когда можно брать парня "тёпленьким".
– Ты понял, о чём речь?
– Розыгрыш? Кто вас направил? Друзья? Хотя… какие к чёрту друзья?
Я продолжаю, кардинально меняя тактику:
– Мы из хроно-полиции, из будущего. Инспектор Лосев, – Тычу пальцем в напарника, и тот, усмехнувшись, отвечает утвердительным кивком головы, – Я – старший инспектор Манцев. Газеты подлинные. Как вы, наверное, поняли из прочитанного – в ближайшее время ваше имя станет узнаваемым, картины войдут в фонды национального достояния сразу нескольких европейских государств. На доме, где вы сейчас живёте в подвале, повесят медную табличку: "В этом доме с … до … жил такой-то известный художник". Любая ваша картина – через каких-то пять лет – станет стоить целое состояние.
