Андрей Андреевич Дёмин
Воришка снов

– Тогда… нам остается лишь один вариант.

Семен поднялся со стула и открыл входную дверь.

– Миш, заходи.

Мишей оказалась худая, невысокая девушка с короткими мышиного цвета волосами. Зеленые глаза Миша прятала под длинными ресницами, стесняясь взглянуть прямо на меня. Семен по-отечески похлопал девушку по спине.

– Проходи, не волнуйся ты так. Света не кусается, если ее не провоцировать.

Девушка присела на стул напротив меня, все еще изучая собственные колени. Руки она сложила прямо на бедра, как провинившаяся школьница. Я улыбнулась.

– Ну здравствуй, молодое дарование. Меня ты уже знаешь, поэтому тебе и карты в руки. Давай знакомиться.

– Меня зовут… – голос у новенькой сел, она прочистила горло, – …Мишель. Я поступила в институт полгода назад.

Я сразу удивилась, как тихо звучал голос девушки. Мишель ужасно боялась не понравиться.

– Миша, не тараторь, – улыбнулся Семен, – Говори по существу: чем отличилась в группе?

Девушка что-то ответила себе под нос.

– Громче, пожалуйста, – попросила я.

Мишель собралась-таки с силами:

– Отлично справляюсь с поиском информации.

Я встала и подошла к кофемашине.

– Какой предпочитаешь?

– Латте, пожалуйста, – пискнула Миша.

Пока кофе готовился, я продолжила расспросы:

– Как именно ты ищешь информацию?

Девушка сцепила пальцы рук.

– Вообще-то все просто. Нахожу во сне компьютер, подключаюсь, выхожу в Интернет, ищу информацию.

– И выуживает такое, что башку бы открутить, – хмыкнул Семен, – Да только где я потом еще одну найду?

Мишель улыбнулась, кажется, впервые за весь разговор. Я протянула ей чашку с горячим кофе.

– Сможешь найти человека во сне, если я опишу тебе его? Понимаю, это трудно…

– Невозможно, – вырвалось у девушки. Она тут же густо покраснела, но тон, которым она перебила, мне понравился. Тон профессионала. – Извините. Не смогу.

Я накрыла ее ладонь своей.

– Миша, всегда говори, что думаешь. Ты сейчас сказала «не смогу», но ведь имела ввиду «никто не сможет»?

– Я не…

– Пойми: то, что я глава Конторы, еще не значит, что я идеальна как компьютер и так же строга. Я абсолютно ничего не понимаю в работе с техникой во снах, полный профан, как говорится. Даже стиральную машину включить не получается. Так что, пожалуйста, будь профессионалом – скажи, что можно сделать. Нужно найти человека, которого я видела лишь раз, во сне. Реального имени – не знаю, как выглядит – не знаю. Лишь образ.

Некоторое время девушка молчала, а я внимательно следила за ее лицом. Задумчивая складка на лбу, мешки под глазами. Она очень старательно учится. Чтобы не высыпаться при нашей работе надо иметь очень плотный график в реальности.

– Я могу попробовать его достать, но… Вы должны пойти со мной. В сон.

Я кивнула. Боль тут же напомнила о себе.

– Договорились. Завтра утром, часа в четыре. Тебе нужно что-нибудь для подготовки?

Мишель отрицательно замотала головой.

– Ничего. Пожалуй, немного повторю теорию.

– Не переусердствуй, – подал голос Семен, – Помни, что я говорил: разум – инструмент. Не надо кутать его в полотна букв, от этого притупляется интуиция и погружение…

– Все, хорош с лекциями. Мишель, ты свободна. Рада, что в нашем институте работают такие кадры.

Девушка опять густо покраснела – и, пискнув что-то благодарное, выбежала за дверь. Мы с Семеном синхронно усмехнулись.

– Неужели мы тоже такими были?

Друг покачал головой.

– Не-а, это вообще какое-то зашуганное создание. Впрочем, глядя на ее дело… – Семен извлек из-за пазухи папку с документами. – На, почитай.

Я быстро пробежалась по строчкам сухой характеристики. Росла в многодетной бедной семье, в детстве сосед травил собаками, отчего теперь панически их боится. В 15 лет изнасилована, мучилась кошмарами. Они и подтолкнули Мишель на путь дрим-сталкинга. Справившись со снами, девушка отомстила и насильнику… В результате Контора взяла ее на карандаш. Поступила к нам в 17.

– Ну что ж, посмотрим, как она справится. Если благодаря ей мы поймаем Макса – назначу твоим заместителем.

– Ты так или иначе назначишь. Увидишь, мелкая творит чудеса. Так, – Семен оперся на стол своими короткими, но накаченными руками, – Теперь о тебе. Опять голова, да?

Он всегда знал, когда мне становилось нехорошо. От хитрого прищура Семы не укроется ни одна мелочь, а десять лет совместной работы не позволяют притвориться. Отнекиваться я не стала.

– Снова мигрень.

– Все из-за того ублюдка! Мы обязательно его достанем, гарантирую!

Я нашла в себе силы улыбнуться.

– Разумеется, достанем. Но дело даже не в нем. Ты же знаешь, у меня всегда отвратительное самочувствие после… устранений.

– Убийств.

Семен никогда искал компромиссов с совестью. И мне не стоило, только жаль, я поняла это слишком поздно.

– Убийств, Света. Мы – убийцы. И это нормально – чувствовать себя паршиво после. Это значит, что ты не психопатка.

– Я делаю это ради своей страны.

Семен поморщился, но смолчал. На тему «служения» мы старались не разговаривать – слишком уж разные у нас точки зрения.

– Отложи жертву Родине хоть на полдня. Если ты съездишь к Уле, или просто домой, Контора не развалится. Отдохни.

Я хотела было возразить, но очередная вспышка головной боли резко поменяла планы.

– Ох… Хорошо, так и сделаю. Уля обрадуется.

И, пройдясь с Семеном до выхода (дав при этом несколько ценных указаний), я запрыгнула в любимый «Рено», чтобы поехать к тебе в гости, дочка.

Глава 3

Проект «Ангелина»

Иногда я думаю: сны – самое страшное, что случалось с человечеством.

Но потом понимаю – нет ничего прекраснее.

Ты помнишь тот день? Наверное, нет. Тебе было всего пять… Но, надеюсь, что по моим рассказам ты хоть что-нибудь да воскресишь в памяти.

Я позвонила твоему папе еще из машины, предупредила, что сегодня заеду. Владик, конечно, обрадовался: я редко у вас бывала. Дело в том, что официально семьи у меня не существовало – не только мужа, но и дочери. В матери тебе записали уже мертвую на тот момент женщину, а с Владом мы не заключали брака, и до самого конца встречались тайно, в основном – во снах. Все ради вашей безопасности и моей работы. Ненавижу себя сейчас, но тогда это казалось суровой необходимостью. Не могла же я, в конце концов, бросить Контору! Прости меня, солнышко, мама была круглой дурой.

Я припарковалась во дворе – и не успела даже дойти до подъезда, как ты подбежала ко мне. Я подхватила тебя на руки – такую маленькую, смеющуюся. «Мама, мама, ты приехала!» Улечка, если бы я могла стать для тебя настоящей матерью, а не «счастьем на выходные»!

Время было совсем раннее, час дня, кажется. Знаешь, молодые дрим-сталкеры страдают от полного разрушения режима сна, но уже через год-два регулярных «вылазок» ты понимаешь, что уснуть можно когда угодно, где угодно, в каких угодно условиях – и выспаться за час в сутки. Даже если час раздробить на четыре раза по 15 минут. Так что ты никогда не видела меня не выспавшейся, и, хотя бы это замечательно.

Мы пошли в парк. Здесь снег еще лежал, но чувствовалось, что пройдет пара дней – и он окончательно сойдет на нет. Ты буквально сыпала вопросами обо всем на свете, а я отвечала, впервые за день чувствуя себя полностью счастливой.

– Мама, ты приснишься мне сегодня?

– Обязательно, родная.

Даже мигрень отступила. Да, Семен прекрасно знал, как лечить мою хандру. Доченька на руках – вот и все, чего не хватало для счастья.

***

Домой к себе вернулась только под вечер. У меня шикарный особняк, строили под ключ, на возвышении, так, чтобы на верхнем этаже можно было наблюдать рассветы над Москвой. Ты знаешь, я любила наш город. Я любила нашу Родину.

Особняк был трехэтажный. Комнат в нем восемь – по три на два нижних этажа и две больших на верхнем. На первом – кухня, гостиная, спальня для гостей и кладовая, на втором – моя спальня, ванная, лаборатория и террариум. На третьем я сделала спортзал и комнату отдыха. Так жаль, что ты никогда не сможешь побывать в моем гнездышке – я ведь строила его и для тебя тоже. Думала, что.

В прихожей сразу повесила куртку, сняла шапку… Я надеюсь, ты хотя бы помнишь, как я выглядела? Или… Может, тебе показывали фотографии? Но, если не знаешь, то я расскажу. Стройная, подтянутая, с рыжими волосами. Глаза бледно-зеленые, довольно симпатичные, как мне кажется.

В комнате я упала на кровать, вытянулась и прикрыла глаза. Спать еще не хотелось, но дать телу отдохнуть – это да. Минут через десять пришел голод. Накинув халат, я спустилась на кухню. Чтобы приготовить еду, ушло примерно полчаса. Не люблю это дело – либо разогреваю полуфабрикаты, либо заказываю из ресторанов. Ты знаешь, в молодости, пока меня еще не завербовали в Контору, я подрабатывала курьером. Очень успокаивающая работа, не требующая сильных умственных усилий. Расслабляет и дает время обдумать всякое.

Перекусив, поднялась на второй этаж, покормить моих красавиц. Я держала дома гигантских сколопендр. Они обычно живут на Ямайке или Тринидаде, но вообще разводить их можно где угодно, были бы деньги и желание. Признаюсь, я любила наблюдать за такими причудливыми созданиями. Смотреть на рыб и насекомых – будто медитация, мысли сразу встают на место. Покормив малышек, я переместилась в лабораторию.

Здесь царили стерильность и тишина. Посреди расположилось специальное кресло для сна. В таком никак не уснуть до конца – всегда находишься на границе между глубоким сном и пробуждением. Идеальный инструмент для меня. Рядом стоял стол со снотворными разной степени силы и компьютер для быстрых записей после пробуждения. Вести дневник – очень важная техника дрим-сталкинга. Оттачивает память и внимание во снах.

Я забралась в кресло и подключила наушники.

Музыка у каждого дрим-сталкера своя. Она помогает настроиться на полу-медитативное состояние, осознать себя и управлять сном. Не знаю, насколько мне к тому моменту были необходимы хоть какие-то костыли, но зачем отказываться от приятных моментов на работе?

***

Погружения в твои сны представляли собой особое удовольствие. Звенящий калейдоскоп красок, сильный запах сладкой ваты и счастливо-восторженное «Мама!». Хорошо, что ты была маленькой и ложилась рано – я всегда успевала посидеть с тобой до или после работы.

Взявшись за руки, мы вместе брели вперед. Я даже не могу сказать, на что походило пространство вокруг. Светлые, залитые солнцем ландшафты, блуждающие по ним гротескные невнятные существа, пробивающаяся из ниоткуда музыка. Думаю, что описывать детские сны – все равно, что рисовать шедевр абстракционизма.

Не важно. Главное, что ты шла рядом, довольная и вся моя.

– Мам, а ты папу любишь?

– Конечно, маленькая!

– А почему ты с нами не живешь?

Я запнулась и поджала губы.

– Так надо, Уль.

***

Проснулась я в полночь. До поездки в институт оставалось часа два, как раз достаточно для медитации. Наощупь добралась до переключателя, зажгла свет и переоделась из ночнушки в удобный домашний халат. Медитировала я обычно без одежды, но всегда брала ее с собой – на всякий случай.

Подойдя к окну, заглянула в темноту за стеклом. Вообще-то, в Москве светлые ночи – город заливает светом даже небо, но сейчас мне почему-то показалось, что тьма вокруг стоит абсолютная. Глубокая, вечная, спокойная.

Я вышла в коридор и поднялась на третий этаж, в комнату отдыха. Здесь свет включать не стала – агентов Конторы учат обходиться без него, да и медитировать в темноте удобнее. Опустившись на коврик для йоги, я устроилась удобнее и закрыла глаза.

Некоторое время в голове мельтешили только быстрые и мелкие мысли. Я терпеливо ждала – и постепенно течение внутреннего диалога замедлилось, обнажая настоящие, глубокие и важные потоки. Я отодвинула поток с Максом подальше – сегодня ему и так посвятили неприлично много времени – и потянулась к другому. Звучал он примерно так: «Ты снова убила человека».

Я не убивала.

«Убила бы. Это одно и то же».

Мне приказали. Я защищала Родину.

«Это дает тебе право…»

Я защищала Родину.

Я защищала Родину.

Я. Защищала. Родину!

Это всегда помогало. Представлять себя не человеком, но оружием в руках любимого государства. Нас вырастили, воспитали, дали возможности для реализации наших талантов. Каждый дрим-сталкер Конторы обязан Родине всем, что у него есть. Убийство толстосумов по приказу – меньшее, что мы можем дать своей стране.

Поток покорно отступил, и его место снова занял назойливый Макс. Макс, Макс, Макс. Настроение поползло вниз. Смирившись, я стала рассматривать поток под разными углами.

Макс – убийца. Профессионал. Такой вскроет человека недрогнувшей рукой, с закрытыми глазами. Просто сделает, что должен. Как и я. Каждое его движение буквально кричит: перед тобой подготовленный, смертельно опасный маньяк.

Макс – дрим-сталкер. Скорее всего, сильнейший из всех, с кем я сталкивалась. Чтобы одолеть его, понадобится хорошо сработавшийся отряд

из опытных агентов. Вряд ли все останутся в живых, он безжалостен.

Макс – вор. Как и все дрим-сталкеры. Он сам так сказал. «Я – воришка». Что еще он может украсть у Конторы? Украсть… у меня? В любом случае, его нужно найти как можно быстрее.

На этом мысли затихли совершенно, и я почувствовала себя лучше. Медитация – это необходимая любому государственному агенту малость. Я поднялась, чувствуя, как затекли мышцы. Ничего, разомнусь, пока доеду до Конторы.

Вообще-то, в институте я бывала не каждый день. Когда НИИ и так отлично работает, незачем смущать коллег постоянным присутствием. Но теперь, опять же из-за Макса, нужно следить за Конторой особенно тщательно. Поэтому, одевшись теплее, я села за руль. Предстояла спокойная поездка по ночной Москве.

Ночной НИИ – совершенно особенное место. Нет, не так. Наш НИИ – в принципе особенное место, очень тихое и почти необитаемое. Сюда приезжают чтобы спать, записывать и изучать сны. Поэтому в каждой аудитории усиленная шумоизоляция, а в коридорах не принято разговаривать друг с другом – только если что-то очень важное. Над дверями каждого кабинета висят два небольших светильника: красный и зеленый. Если горит красный – внутри кто-то спит, и входить крайне нежелательно. Над лабораторией, в которой мы с Мишель договорились встретиться, горела зеленая лампочка.

– Доброе утро, Светлана Владимировна! – Она, уже ожидавшая в лаборатории, вытянулась по струнке.

– Вольно. Прекращай свои официозные замашки, я этого не люблю.

– Поняла, Светлана Владимировна!

– Просто Света. Я еще не настолько стара.

– Ясно!

«Ничего тебе не ясно…»

Я молча запустила две капсулы. Внутри сложных сооружений успокаивающе зашумели вентиляторы. Миша забралась внутрь и стала укладываться удобнее.

– Где встретимся?

– В подземном бункере, – я тоже опустилась в теплое, мягкое нутро капсулы.

– Зачем так сложно?

– Еще спасибо мне скажешь за меры предосторожности.

Не знаю, что ответила Мишель – прозрачная крышка из пуленепробиваемого стекла отсекла меня от внешнего мира. Пора погружаться.

Обычный человек никогда не помнит начало сна. Дрим-сталкеры часто осознают сновидение еще до того, как окунутся в него окончательно. Я висела в кромешной темноте, собирая мысли в одно намерение.

«Бункер. Сделай мне бункер. Подземное сооружение, куча компьютеров, большие экраны повсюду, охранная система правительственного уровня.»

Пространство вокруг посветлело до железно-серого цвета стен. Я оказалась посреди бункера, который требовала. Огромное количество аппаратуры – одних компьютеров штук десять, огромная серверная, радио, прочие системы, к которым я отношения не имею совершенно. Бункер – одна из стандартных площадок работы, строить которые учат всех работников Конторы. Единственное, что я добавила – удобные кресла, в одно из которых и плюхнулась, сосредоточившись на ощущении бархата под руками. Дожидаться Мишу долго не пришлось – девушка возникла почти сразу за мной. Никто и никогда не может точно сказать, как дрим-сталкер появляется во сне. Вот ты смотришь на пустое место – и в следующий момент на нем появляется человек. Он будто всегда там был, просто раньше ты не мог рассмотреть. Удивительная штука – сны.

-Светлана Владимировна…

– Света, – я вынырнула из собственных раздумий и поднялась с кресла. – Ну, прошу тебя. Компьютеров тут предостаточно, можешь работать.

Мишель кивнула и заняла мое место. Она переменилась на глазах – ее спина, до этого чуть согнутая, выпрямилась, глаза блеснули профессиональным огоньком интереса. Здесь, в Конторе, он горел почти в каждом взгляде – искра настоящей любви к своему делу. Мало где еще слово «идея» имело настолько большое значение.

– Сконцентрируйтесь на Максиме, пожалуйста. Нам нужно настроиться на него, чтобы запрос дошел.

Я кивнула, вспоминая в мельчайших подробностях наш единственный с «воришкой» разговор. Только сейчас заметила, что внешне Мишель изменилась. В жизни у нее не было длинной разноцветной косы… Компенсация. Все молодые дрим-сталкеры так делают. Строят свое идеальное тело во сне, добавляя черты, которые не могут иметь в реальности. Потом, года через три до них наконец доходит. И начинаются тренировки, чтобы выправить фигуру, новые стрижки, пластические операции. Облики во снах уравниваются с реальными – и вот тогда личность обретает равновесие. Миша, конечно, эту ступень еще не перешагнула.

– Ты станешь красивой девушкой.

Она не ответила, сосредоточенно глядя на экран монитора. Я всмотрелась в поисковую строку: «Максим воришка убийца дрим-сталкер фигура в капюшоне». Вероятно, эти слова брались напрямую из моего подсознания, потому что Мишель не прикасалась к клавиатуре, лишь водила мышкой из стороны в сторону. Загрузка результатов продолжалась довольно медленно, но шла, это главное.

– Ты молодец!

– Не отвлекайся, – резко бросила Мишель. – Сосредоточься на главном, пожалуйста. Потом поговорим.

Наконец, результаты поиска загрузились. Ссылки на экране плыли в разные стороны, большая часть совсем не работала. Мишель ругалась себе под нос, клацая мышкой все агрессивнее. Наконец, одна из вкладок соизволила открыться. Девушка склонилась к монитору и стала читать.

– Коварный Макс, вор снов. Глава проекта «Ангелина». Особо опасен, подлежит немедленному устранению. Возможности в сновидении: практически не ограничены, Макс… – Миша недовольно откинулась на кресле. – Дальше код поврежден, ничего не разобрать.

– Проект «Ангелина»… – в голове неприятно зудело – я вот-вот вспомню. Ангелина…

– Сейчас поищем и об этом. Так. Проект «Ангелина». Ой, что со связью? Ничего не загружается!

– Что? – я склонилась над компьютером. Действительно, на экране моргало сообщение об отсутствии соединения. – Я понятия не имею! Ничего не меняла, никуда не нажимала.

Миша сжала кулаки, и тут в тяжелую стальную дверь бункера вежливо постучали. Мы с девушкой переглянулись. Давно забытое чувство опасности захлестнуло с головой. Я помогла Мишели подняться – девушка сильно дрожала – и потащила ее за собой, в дальний угол помещения. В дверь постучали еще раз – а потом она слетела с петель от мощного удара.

– Доброе утро, девочки!

Он не спеша прошел в центр бункера – все такой же насмешливо-надменный. В правой руке Макс держал на поводках двух огромных доберманов, хищно рычавших. Миша заскулила от страха, сползая по стенке. Я вспомнила ее личное дело: панический страх перед собаками.

– Псы проголодались, Мишель! – воришка чуть отпустил поводы, и доберманы рванулись к нам.

Мишель зарыдала, сжавшись на полу в бесцветный комок, даже я попятилась – настолько злобно лаяли псы. Но я же не новичок, заколка сама собой нырнула в руку, превращаясь в сверкнувший под светом ламп клинок. Два коротких взмаха – и туши псов рухнули к нашим с Мышкой ногам, исчезая на глазах.

Но остановить хозяина доберманов я не успела. Макс пересек бункер быстрым длинным рывком и кончик его меча уперся мне в артерию.

– Замри.

Прижавшись к стенке, я постаралась отметить малейшие детали, за которые мог зацепиться взгляд. Плащ с вороном – вот что надо искать, когда проснусь. Макс перевел взгляд на скорчившуюся в углу Мишель.

– Не надо больше искать обо мне информацию. Иначе в следующий раз собак будет больше.

Девушка никак не могла успокоиться, захлебываясь слезами. Воришка повернулся ко мне.

– Не торопись, Света. Всему свое время. Мы с тобой еще очень близко познакомимся! – и, отняв клинок, Макс отступил обратно к двери, исчезая в темноте прохода. Гнаться за ним смысла не было – нужно помочь Мише. Я присела на корточки и обняла девушку.

– Тише, тише, маленькая. Дыши глубже. Давай, вместе со мной. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Мишель судорожно вздохнула – и растворилась в воздухе. Оставаться во сне уже смысла не было, так что я прикрыла глаза – и почувствовала, как выныриваю в реальность.

Мышка плакала, скорчившись внутри капсулы. Нажав кнопку вызова медсестры, я помогла ей выбраться наружу, обнимая за плечи, уговаривая, успокаивая девушку всякими глупостями.

– Почему? Почему с-с-соб… Почему?!

«Потому что он – чудовище».

Голова болела страшно, но оно и понятно – сеанс прошел отвратительно. Боль мешала мыслить последовательно, клочки и обрывки разных наблюдений беспорядочно метались.

«Он проник к нам без усилий. Знает Мишель и ее слабости! Вынес дверь бункера без усилий. Проект «Ангелина». Серебристый ворон».

Наконец, вошла медсестра. Оставив стажера на ее попечение, я поплелась к себе в кабинет.

Упав в кресло, минут пять просто сидела в оцепенении, ожидая, когда боль немного утихнет. Когда цветные круги перед глазами пропали, я склонилась над компьютером. Доступ в архив. Поиск по словам «Ангелина», «Ворон», «плащ».

Девятнадцать результатов. Тринадцать из них – разные Ангелины, шесть – по плащам и воронам. Я стала читать, открывая одну вкладку за другой. На третьей Ангелине в кабинет без стука влетел Семен.

– Как ты умудрилась угробить мне стажера за полчаса?

Я пожала плечами. Казалось, малейшая заминка может стоить всего расследования. Ангелина Сергеевна Штольц, уборщица. Не то. Ангелина Александровна Биева, погибшая при исполнении… Не то. Все не то. Семен зашел за спину и уставился в экран.

– Что вы нарыли?

– Ты случайно не помнишь, у нас не было культов ворона, или чего-то похожего? – я щелкнула мышкой в очередной раз.

Семен нахмурился.

– Были идиоты, нашивавшие себе на одежду эмблему в виде ворона. Ты же их лично разрабатывала, нет?

Я вздрогнула так сильно, что ударила мышкой об стол.

– Точно!!!

– Ты чего так всполошилась? – Семен заломил бровь. – Это же было твое дело, одно из самых серьезных. Даже на задержание лично выехала, а сектант какой-то по голове стукнул. Потом тебя спецназовцы выносили из здания.

Я вспомнила.

– Точно! Секта «Крылатые». Фанатики, верившие, что сны приближают их к ангелам господним. Только почему-то себя отождествляли исключительно с птицами!

Пара кликов – и отыскала информацию по делу.

– Это же было всего четыре месяца назад! И как я умудрилась это забыть? Мы тогда накрыли всю секту, никого не упустили. Взяли троих лидеров, всего было… – я нашла строчку в отчете, – двадцать три человека. Отправили на принудительное лечение.

– А ты с чего вдруг их откопала? – С того, что Макс носит плащ с вот этим, – я ткнула пальцем в экран, с которого на нас единственным глазом смотрел серебристый ворон.

Информацию об еще живых членах бывшей секты достали за полчаса. Большинство так и оставались на учете и в застенках психиатрических клиник, а те четверо, которым повезло выбраться из лап безумия, жили вполне обычной и размеренной жизнью. И все же – это была зацепка. Макс облачился в плащ не забавы ради – он точно хотел, чтобы я докопалась до истории «Крылатых». В ежедневнике появилась новая отметка; запланировать разговор с прошедшими лечение сектантами. И, возможно, навестить парочку тех, кто все еще оставался в больнице.

По проекту «Ангелина» ничего выяснить не удалось – ни одна из тринадцати женщин никак не была связана ни с сектантами, ни со мной лично.

Мы с Семеном уже второй час провели в режиме мозгового штурма, когда в комнату, постучавшись, вплыла Мишель. Девушка, все еще бледная и с пустым взглядом, присела на стул для посетителей.

– Как ты?

– Л-лучше. Извините. Я не должна была…

Я сразу выставила ладонь, прерывая глупые извинения.

– Ты ни в чем не виновата. Напротив, я хочу поблагодарить тебя за помощь в рискованном предприятии. Из добытой тобой информации у нас появились новые зацепки, – я встала и подала Мишели чашку кофе. Девушка благодарно улыбнулась. – То, что ты так испугалась – нормально. У каждого из нас есть слабые места, болевые точки, на которые можно надавить. Плохо, что этот Макс так хорошо знает тебя. Скажи, с кем ты общаешься в институте, да и за его пределами? Кто мог знать, что ты боишься собак?

Мишель пожала плечами.

– Вообще-то немногие. Я не скрываю своего страха, потому что, сами видели, не могу чисто физически. Любой, кто хоть раз видел меня рядом с собакой, мог догадаться. В институте я больше всех общаюсь с Семеном Аркадьевичем и теперь вами. Дома только кот и пожилая мама. Отчим умер пару лет назад. Отношений нет, просто не нашла еще своего человека.

Я понимающе кивнула.

– Значит, близких друзей из Конторы у тебя нет. Жаль, это бы сузило круг подозреваемых. Теперь посмотри пожалуйста вот на эти лица, – я вывела на экран фотографии «Крылатых», – знакомых не видишь?

Некоторое время взгляд Мышки бегал по монитору. Потом девушка отрицательно покачала головой.

– Жаль. Ну, тогда можешь идти, отдыхать. Сегодня от занятий я тебя освобождаю. И подумаю, как наградить такую талантливую девушку.

Миша залилась краской так густо, что я начала за нее волноваться.

– Светлана Влади… Светлана, а могу я сама попросить награду?

Мы с Семеном удивленно уставились на девушку.

– Смотря что ты хочешь попросить.

– Доступ в институтский архив! – выпалила Мишель, справившись с волнением.

Повисла пауза.

– Тебе зачем?

Мышка потупилась.

– У меня несколько причин. Во-первых, интересуюсь историей института, а многие документы засекречены. А во-вторых, хочу помочь в расследовании по мере сил. У меня на это теперь личный интерес.

Я благосклонно кивнула.

– Дам распоряжение. С завтрашнего дня получишь академический допуск. Выше уже секретные документы, к ним пускают только у меня и глав отделов.

Девушка кивнула и улыбнулась, сразу став намного привлекательнее. Все бы ничего, но головная боль вернулась, уничтожая настроение.

– Ладно, – буркнула я, массируя виски. – Свободна, стажер. Завтра заберешь карточку доступа у моего секретаря.

– Слушаюсь! – Мышка, очень серьезная, вышла за дверь.

– Мне очень не нравится твоя мигрень, – Семен положил руку мне на плечо. Я поморщилась и отстранилась.

– Она никому не нравится. Что ты предлагаешь?

– Зайди к Кристине, она тебя посмотрит, даст таблеточек покушать – будешь как новенькая!

– Я только недавно проходила осмотр! Не хочу снова дергать сверхзанятую Крис.

Семен скрестил руки на груди.

– Ты определись, что тебе больше неудобно: попросить Кристину её работу сделать, или головной болью мучиться?

Я устало вздохнула.

– Ладно. Разберусь. Макса мы как ловить собираемся?

– Никуда он от нас не денется, – пообещал Семен. Я лишь покачала головой.

– Тебе пора идти к техникам. Не задерживаю.

Оставшись одна, я попыталась собрать мысли в кучу. Боль усилилась, в ушах зазвенело так сильно, что даже не сразу долетел спокойный холодный голос секретаря.

-…Президент.

– Что? – с трудом приняв вертикальное положение, я уставилась на бесцветную фигуру перед собой.

– Я сказал, что в понедельник, в одиннадцать, вас требует к себе Президент, – механически повторил мужчина.

«Скорее всего, очередной заказ на убийство»

– Хорошо, я буду, разумеется. Еще что-нибудь?

– Нет, – секретарь оставил на столе листок с запиской, написанной первым лицом государства. «Пн, 11:00». Как всегда.

– Вызови мне Кристину, пожалуйста.

Мужчина удалился. Я положила голову на холодное дерево стола, ожидая доктора. День начинался отвратительно: зацепки пока никуда не привели, голова раскалывалась, Мишу напугали до истерики.

«Ангелина. Вспомни. В этом имени твое спасение».

Мысль всплыла на поверхность легко и непринужденно. Я моргнула, чувствуя, как боль отступает на задний план.

Ан-ге-ли-на. Кто же это такая? Самое неприятное – ощущение воспоминания, беспощадно затертого памятью. Я прикрыла глаза, произнося имя раз за разом. Разум неохотно и со скрипом проявлял в голове мутную картинку.

– Привет, красотка! – дверь распахнулась, и в кабинет впорхнула Кристина.

Как тебе рассказать, что такое Кристина? Представь себе маленькое, полноватое и кудрявое существо женского пола неопределенного возраста, излучающее бесконечное количество позитива – вот это и будет Кристина. Крис улыбнулась и погладила меня по голове.

– Болеем?

Я издала какой-то плаксиво-согласный звук. – Сколько спишь? Именно спишь, не медитируешь, не работаешь?

– Часа два в день.

Крис недовольно цокнула языком.

– Ты как стажер, Свет! Разве можно так себя гробить?

– Сталкерам достаточно часа, чтобы выспаться.

– А телу доблестных сталкеров нужно, представь себе, восемь часов здорового сна! – Тело и так отдыхает больше двенадцати часов, скоро уж совсем мышцы атрофируются.

– Мозг. Страдают клетки мозга, – упрямо продолжила давить Кристина, – Ясно тебе?

Я картинно закатила глаза, за что получила неслабый подзатыльник.

– Ай! Ну хорошо, хорошо! Я высплюсь!

– Смотри мне, – Крис сделала жест «я за тобой слежу», – проверю. Сейчас выпишу хорошее успокоительное.

Я благодарно, хоть и немного натянуто улыбнулась подруге. Кристина зачастую становилась совершенно невыносимой в своей заботе, но лишь потому, что искренне переживала. И не только за меня – она вообще редкий случай гармоничного сочетания искреннего переживания за всех подряд и здорового врачебного цинизма.

***

Из Конторы выбралась только к обеду. Учитывая, что приехала в четыре – отработала полный рабочий день. Побывала на конференции медицинского корпуса: докладывали о зомбировании человека с помощью сновидений. Полезная техника, хотя намного более долгая и тонкая, чем обычное убийство. Надеюсь, в скором времени нас, Кошмаров, переквалифицируют, и мы станем гипнотизерами…

Заскочив в аптеку за таблетками, поехала домой, по дороге размышляя, что лучше сделать – поработать во сне, помедитировать или подготовиться к следующей лекции. На медитацию я возлагала большие надежды – вдруг удастся обмануть-таки память и вытащить на поверхность загадочную Ангелину.

Машина плавно тронулась с места. Я буквально чувствовала, как внутри раскручивается тугая пружина. Дом – безопасность. Дома будет покой.

Так я тогда считала. Я ошибалась.