Андрей Анатольевич Кулинский
Отдел планирования
"Сын" – отметила на страничке книги Люба, указав марку авто и номер.
Машина была дорогой, по меркам Любы, да и сын выглядел дорогим. Вскоре, расспрашивая вскольз и весьма умело, дабы не вызвать никаких подозрений, Люба выяснила, что сын старухи работает в отделе материального обеспечения, и хоть зарплата у него невысокая, разживается он вещами весьма и весьма дорогими. Например, совсем недавно купил себе эту машину, а прежде летал в отпуск в Грецию на две недели со своей будущей невестой. Устройству в тепленькое место поспособствовала сама старуха, так по крайней мере говорили.
Спрятавшись в капюшон, заткнув уши наушниками, у окошка автобуса по пути к дому с работы Люба мыслями была глубоко в себе, но не как прежде, раздраженно себя ругая, нет, теперь Люба строила шаг за шагом лестницу к своему спасению.
"Мотив?" – спрашивало у нее неугомонное зеркало во время умывания перед сном. – "Какой же у сына будет мотив, если ему итак всего дали?"
"Самый банальный" – отвечала Люба и улыбка ее светилась счастьем, как после первой встречи с Сашей. – "Жилплощадь"
"Классика", – отвечало отражение. – "Но разве нет у него квартиры? А… Не доследила? Или забыла, что говорила Света из бухгалтерии, а? Квартира невестки, да еще и двухкомнатная, да еще и брежневка, да с ремонтом? Разве тут мотив?"
"Но ты забываешься", – торжествовала Люба, – "Ты совсем забываешься, что человеку много не бывает, и у старухи коттедж, напиши это слово себе на лбу, дурочка, коттедж и участок, это тебе не брежневка, хоть и с ремонтом!"
– С кем ты там разговариваешь? – раздовался вопрошающий голос Саши и Люба выключала предварительно на полную пущенную воду, чтоб нельзя было подслушать.
– Думаю, что подарить тебе на скорое повышение, любимый, – говорила Люба, выходя из ванной.
И Саша терялся, не зная, издеваются над ним, или нет, ведь простая понятная Люба куда-то пропала. Раньше Саша всегда знал, грустит ли она, или радуется. Теперь же в словах Любы мелькал сарказм, а на губах едва заметная улыбка, загадка Моны Лизы, и Саша совсем не знал, что у его молодой жены на уме.
Наконец, план был готов. И Любу не пугала его сложность. Наоборот.
"Ты восхитительна!", – напевало ей зеркало. – "Игра твоего воображения потрясает! Ни один полицейский не разгадает твой замысел!"
Каждое утро сын сиреневой старухи заезжал за своей мамашей и каждый вечер отвозил ее домой. Конечно, они и в других местах могли оказаться лишь вдвоем, так, чтобы в момент смертельного приступа подле жертвы оказался главный подозреваемый, но в другие места Люба проникнуть не могла. А вот машина подходила замечательно. Сначала Люба даже планировала проникнуть внутрь машины и положить отравленную иголку на переднее пассажирское сидение, но сигнализация все портила. Люба ходила в интернет-кафе, чтобы следователи не смогли проверить историю ее браузера, и просматривала форумы автомобилистов, где решалась проблема, как попасть в свою же машину, но нет, не годится… А впрочем, зачем же влазить непосредственно в машину?..
Наконец, готов план как ввести яд в ненавистную тушу, но какой это будет яд?
В выходные Люба отправилась на ярмарку фермеров, нашла прилавок с отравой для грызунов, но все как то… как же выбрать нужный…
– Никак яд выбираете? – услышала Люба знакомый голос.
За спиной ее стоял Леонид Геннадьевич, главный инженер завода.
– Здрасьте, – кивнула Люба.
Разумеется, Леонид Геннадьевич знал ее, изредка Люба подменяла Наташку, работавшую на раздаче. "Ну вот, кивнул в ответ, сейчас наверное уйдет наконец…", – понадеялась Люба.
– На крупного зверя? – почти шепотом спросил Леонид Геннадьевич.
– Очень крупного, – ответила Люба.
– Мало кто знает, но вот этот синий для больших крыс и кротов не самый сильный яд, который вы здесь найдете… Да и запах, особые трупные пятна, – теперь Леонид Геннадьевич стоял совсем близко и говорил так тихо, что слышала его только Люба, – продавец посоветует вам именно его, и это будет вашей ошибкой. В то время как вон тот, порошок от клопов, его сложно обнаружить экспертизой, и главное, он кажется совсем невинным, но… – губы Леонида Геннадьевича почти касались уха Любы, она чувствовала его теплое дыхание, – … если у вашего крупного зверя слабое сердце, а у крупных, тучных тварей оно почти всегда такое, достаточно маленькой дозы клопинного яда в крови, легкий укол в палец, и это вызовет шок, возможен мгновенный и быстрый паралич, который пройдет очень быстро, но инфарк… и тут уже никто не будет искать следы этой безвредной безделушки в крови. Инфаркт всегда ставит точку.
Еще мгновение Люба побаивалась поднять взгляд на главного специалиста предприятия, а когда все-таки решилась, Леонид Геннадьевич расстворился. Словно во сне купила Люба триста грамм яду и отправилась домой.
План был готов полностью. Оставалось исполнение.
"Ослабить сердце врага!" – боевой клич отражения в зеркале, бодривший Любу каждое утро, заставлявший подчиниться дисциплине, раньше ложиться и раньше вставать, никакого алкоголя в ближайшие дни, да нет же, годы, ведь теперь нельзя сболтнуть чего.
