Андрей Анатольевич Командоров
Один за горизонты
Глава 1
8 сентября 2023 года я выдвинулся из города Макаров (Сахалин), что на восточном побережье острова, чтобы пройти по одноименной городу реке до почти самых истоков, где громоздится гора Беловая, наивысшая в этом районе (1131 м), сойти в убегающие с нее ручьи и пробраться на Тунгусское плато (950 м), загадочное и малоисследованное, с него выйти на заброшенную дорогу Углегорск-Гастелло, быстро соскочить на озеро Перевал, откуда спикировать по сетям ручьев в сторону Тельновских термальных источников (Юно-кава онсэн), где уже должна быть легкая цивилизация. На эту цель я отвел 15 дней автономного похода по беспощадной сахалинской тайге, где только по прямой значилось 84 км (на северо-северо-запад), что в условиях дикого бездорожья, очень немало.
Итак, планы сверстаны, снаряжение упаковано, продовольствие сметано, что вылилось в 20 кг веса. Полная раскладка будет приведена ниже по тексту, а пока позвольте уже начать первые шаги в сторону грандиозного приключения в таежных и горных местах.
Первая часть пути намечалась на поезде. Электричка до Поронайска выходила в 16 часов и катила 3ч45м до города Макаров, называвшийся при японцах Щиритору. Городок небольшой, при японцах народу накопилось в нем почти 16 тыс, при кровавых большевиках немногим меньше, что-то около 12 тыс, сегодня же это один из самых крохотных городков России – из 1119 городов страны, он по населенности занимает почетное 1051-е место (5 с половиной тыс).
По прибытию поезда в Макаров, до захода солнца оставалось с полчаса, плюс гражданские сумерки, что давало почти час света. Немного согнувшись под рюкзаком, пошел вверх через центральную часть города на выход, в сторону реки. В этот день, 8 сентября, погоды стояли на редкость летние, температура уверенно пробивала двадцати градусную отметку вправо и по аллеям и веселеньким улицам гуляли массы людей, если принять во внимание что "массы" – это в макаровских масштабах. С недавних пор малые городки Сахалина немного подкрасили, сдули с них пыль и облекли дома в разноцветные фасады с цветастыми крышами, что пошло на пользу эстетической стороне населенных пунктов, что впрочем не снизило сокращение населения.
Макаров богат историческими памятниками и объектами. Через один из них я прошел и даже задержался около. Это памятный камень с надписями на русском и японском языках о разыгравшейся здесь трагедии – пожаре японской школы, в ходе которого погибло много детей.
«24 ноября 1943 года в г. Сиритору произошел пожар в государственной народной школе №1 …огонь по зданию школы распространялся очень быстро, что стало причиной большого числа погибших и раненых. Больше всего погибших было в шестом классе «Звездочка» – двадцать 11-12-летних мальчиков. Этот класс наиболее близко располагался на втором этаже к очагу пожара.»
Другие объекты я обошел стороной – а это монумент советским воинам освободителям, японский храм, краеведческий музей, монументальное здание заброшенного Бумагоделательного Завода японской постройки.
Макаров остался за спиной, а передо мной шумела река Макарова, или в просторечье "Макаровка". Сразу за ней топорщилась сопка, где на боковой вершине торчали огромные белые шары ПВО-шной части Они не скоро исчезнут из моей жизни. За рекой тоже теплилась жизнь: частные домовладения, какие-то свинарники и еще бог знает чего или что.
Дорога пошла вдоль реки вглубь суши. Это все еще был город, ведь дорога асфальтирована и стоят пиками столбы с освещением, которое включилось на моих глазах в сгущающихся, как сгущенное молоко, сумерках. Требовалось вставать на ночевку. За плечами 2 с половиной километра от станции, а впереди огромные расстояния тайги. По самой что ни на есть прямой – до цели 84 км (попытка измерить все кривые показала уже 118 км, а если учитывать, что это очень грубый расчет, да приплюсовать восхождения на две высоты за тысячу, подумать о ряде узких ущелий, высокотравье, стланике, бамбуке которые устилали путь явно не красной дорожкой, да вспомнить небольшие сопочные перевалы и другие сюрпризы тайги, то можно понять, что эту прогулку трудно назвать простой). Такой точкой являлись горячие источники на реке Тавда, известные как Тельновские (японцы звали их Юно-кава онсэн), по имени ближайшего поселения, которое благополучно выселили в 90-е годы.
На самом краю последних метров асфальта и освещения вниз ныряла дорожка. Там, на берегу реки была возможность поставить палатку. Точно перед носом, метрах в 70-ти, окнами в реку пялился какой-то дом служебного пользования, через широкую реку мигали стеклами частные дома. В самой реке шумно плескалась горбуша и ни одного бродячего человека, лишь изредка шуршали по дороге машины по своим срочным делам.
Расправив палатку, достал съедобные припасы. На вечер и второй день у меня была припасена готовая продукция из кулинарных отделов магазинов и компот сваренный собственноручно. Этим я растягивал автономность, которая вполне могла и затянуться сверх срока, назначенного мной. Благодаря этому не пришлось распаковывать котелки, жечь костер, что тоже хорошо сказалось на первоначальном настроении. Количество продуктов пока заставляло несколько путаться, что и куда положить. Печенье в центр всего урагана, чтобы так обложить, чтобы не превратилось в пыль, запихать по щелям все пакеты куксы, макаронам так же выделить такой угол, где их не размажет в капусту. А так как доппаек первого вечера у меня ехал в отдельном пакете, то ничего не пришлось вытрясывать, чтобы на утро играться в тетрис. И полевая одежда еще была чистой, это тоже сыграло роль не распаковывать рюкзак, достаточно было просто растянуть палатку. Поел вкусной еды, почитал, поговорил по телефону пока была возможность и уснул в ожидании главных событий, которые не замедлили явиться на следующие утро.
Ночь, требуется сказать, была очень теплой, немного более двадцати. В этот поход я взял термометр, чтобы понимать каким температурам я буду подвергаться. Всю ночь спальник валялся где-то в ногах от жары такой.
Утром я быстро связал в сноп палатку и пришпилил ее позади рюкзака, на этом собрание закрывалось. Дорога приветствовала меня, я начинал далекий, трудный путь. Условно я делил его на два больших этапа. Первый это по реке Макарова до вершины горы Беловая (1131), вторая с самого пика Беловой до Тельновского термального источника. Дальше поход как бы кончался в моем воображении и это было несколько самонадеянно, но я верил в бога дороги и полагался на него, а там посмотрим.
Внутри каждого из двух больших этапов были свои этапчики. Первый это добраться до карьера по текущей дороге – именно до него явно шла дорога, а дальше наступал туман войны. Вероятность дорожки, пусть и рваного типа существовала до бывшей деревни Еловая, подробный рассказ о ней ждет вас впереди, так что не переключайте страницы.Вот второй этапчик у нас и числился до Еловой, а уже от нее наметил третий – до самой высшей точки моего похода – горы Беловой. На этом расчленение этапов пока заканчивалось, я с трудом мог себе представить, что смогу дойти по такому сложному маршруту до Беловой, поэтому предпочитал не загадывать далеко.
Первые километров шесть дорога как бы внедрялась в тело Сахалина, бодро держа направление точно на запад, чем мало приближала меня к Беловой, и лишь по исчислению этих километров она выходила на требуемое направление и начинала щелкать километрами сокращая расстояние до Беловой, до которой по прямой было 46 км.
Редкое дорожное движение не нервировало. Для себя я решил, что голосовать сам не буду, а если кому-то станет жалко странствующего пилигрима, то отказываться не стану. С тем и шел пощелкивая по сторонам фотографии. Справа текла Макаровка за которой торчал значительным пиком в 714 метров холм имени адмирала Макарова. Мне придется по длинной дуге полуобходить этот пупырь несколько дней и сегодня он был в самой непосредственной близости. Его покатые бока обрывающиеся в сторону реки даже вызывали первый восторг и я забежав на небольшой отвал над дорогой, делал первые фотографии походных впечатлений.
Дорога тянулась извивающейся лентой не предвещая эмоциональных всплесков и все так же огибали меня редкие машины не выказывающие никакого желания переместить мое тело хоть в какую-нибудь даль. Примечая их волей-неволей, мне вскоре стало понятно, что большинство из них уехали не так далеко, чтобы сожалеть о том, что не пришлось прокатиться. Слева по ходу строились какие-то объекты явно энергетического характера. Во всю рокотала техника и рабочие сосредоточенно возились на площадках. Я же медленно проплывал мимо их суеты под тяжелым рюкзаком.
Ровно через час я остановился и скинул обузу с плеч. Маунтинтоп мой новый рюкзак, который поступил мне на вооружение лишь в этом сезоне и успел обкататься в 3 походах, чтобы убедиться в его надежности и удобности. Я всячески постарался его облегчить убрав защитный чехол, сняв затяжки на верхнем клапане (они съемные) и срезав их на нижнем (они не съемные), чем облегчил его с 2160 грамм до 1995. Семьдесят его литров надежно вмещали мои вещички так, что еще и оставалось пространство. После моего боевого Дойтера 40+10 это казалось сродни чуду.
Солнце разыгралось и положение спасала бутылка с компотом в который был выжат цельный плод лимона. Я лежал на въезде в пределы чьей-то дачи под сенью ив и горестно осознавал насколько далек и сложен путь, и все же где-то поглубже, в других слоях, колыхалась радость, что я пошел и что сделал уже первые шаги, а значит пройду, потому что смогу, а смогу, потому что хочу.
Периодически дорогу пересекали ручьи, как большие так и поскромней и почти в каждом из них громоздилась горбуша. Врезался в эмоции один из них. Перед трубой, проложенной под дорогой, столпилась немыслимая толпа рыбы. Тело в тело, одно над другим они бились грудью в попытке исполнить закон своих природных инстинктов, которые диктовали им двигаться вверх, чтобы выкопав ямку плавниками, дать жизнь потомству. Труба, поднятая слишком высоко над уровнем воды, сливала поток недоступным водопадом и не было шанса лососю уйти в верха, чтобы стать родителями. Чья-то небрежность при прокладке трубопроводного мостоперехода стоила жизни тысячам рыб, и так из года в год…
Сделав фотографии столпотворения горбуши, двинул далее с ужасом ожидая подобной картины и на других ручьях. Забегая вперед скажу, что нет, остальные охотно пропускали всех желающих выше.
Дорога перестала изображать из себя витиеватый шланг, а встала в прямую линию вдоль которой расположился основной макаровский дачный массив.
Не понятно почему и откуда это взялось, только рюкзак становится тяжелей, чем он есть, а трудность трудней своих объективных показателей, когда дорога прямая и видимость ее границ тянется километрами вперед. Спасают какие-либо отвлекающие объекты и здесь повезло. Дачи выдавали оживленный пейзажик. Каждая из них представляла собой целый мир той семьи, которая ей владела. На все вкусы домики, сарайчики, даже грядки порой представляли собой целые произведения искусств. Это и занимало внимание отвлекавшееся от излишне прямых дорог с легкой пылевой завесой от проходящих машин. А ближе к концу массива еще и мелкий ручей вызвал рябь тревоги за проходящую по нему горбушу на нерест. Зная местные нравы в условиях удлинявшихся с каждым днем ночей то… К счастью, рыба про то не ведала и упрямо толкала воду лбом, перекатывая ее через себя, столь худ и мелководен был ручеек.
Последние сотни метров до карьера обозначенного на карте. Машин с него не поступало, поэтому оставшийся путь прошел в тишине нарушаемой плеском реки. Последний человек, перед пропастью полумесячной ямы дикой тайги, был встречен мной у заградительного шлагбаума свисавшего тонюсенькой веревочкой с двух столбиков. Сбоку торчал кунг из которого неторопливо вышел мужчина и дал мне надежду, что дорожка идет ни как не меньше 9, а то даже 12 км по реке. Ее изредка обкатывают квадроциклы. Сейчас же дорога туда закрыта этим грозным препятствием, ведь идет нерест лосося. Когда он узнал куда я иду – солнечно улыбнулся и сказал – "Я бы не пошел". На этом теплом пожелании я оставил юдоль цивилизации и распрощался с человечеством на ближайшие недели.
Сразу за поворотом устроил себе очередной отдых, где радостно напевал песню дороги. И она заструилась. Придерживалась лишь правого берега реки и мне не пришлось мочить ноги, лишь большой приток заставил попрыгать по бревнам залома, только бы только не распрягать ножную упряжь. Да, было понимание, что рано или поздно мне придется держать ноги в воде, потому что вынужден буду идти реками, ручьями и озерами, только пусть это будет потом, не сейчас. А сейчас мне дарило отличную дорогу. Она бежала среди пойменных лесов и широких полян с явным наличием жизни на них несколько десятилетий назад. Самая дальняя жилая точка была еще далеко впереди. Речь идет за деревню Еловая.
Она когда то занимала благоприятный участок тайги в среднем течении Макаровки. От городка ее разделяли 27 км по прямой, с поворотами расстояние уже выбивается за 35, а с подсчетом всех мелких петель, вылезает за все 40. Это было селение тесно связанное с лесодобычей, своего рода столицей лесорубов. Деревня была основана при японцах, которые просто ошалели от подобных лесных богатств – где основными породами росли пихта сахалинская и ель аянская. Лиственницей здесь и не пахло. Японцы настроили только Бумагоделательных заводов на острове 9 штук, и они требовали кушать, постоянно, 24 часа в сутки. У японцев было две рабочие смены, каждая из них загибалась в дыму заводов по 12 часов. Лес рубили так, что щепки не успевали приземляться. И называлась тогда деревня Щирафуки, наши не стали мудрить и после взятия южного Сахалина в свои хозяйские руки, назвали тем, чего видели вокруг, а это была в основном ель, вот и стало Еловое Еловым.
Потянулись русские и украинские и другие народы СССР в эти места, шли не от хорошей жизни в своих винницах, калугах, рязанях. Большой процент был переселенцев с Западной Украины. Целых десять лет формировалось население, чему мешали катастрофы. Одна из них произошла в 1954 году, когда деревня сгорела процентов на 80. И людям пришлось поселиться даже в конторе правления. Дети не бросали учебу, перебравшись в старый, еще японской постройки барак. И жизнь брала свое несмотря на оторванность Еловой от цивилизации. Мостов по реке даже не пытались строить, ибо во первых сносило с дикой силой по весне и даже по осени, когда тайфуны демонстрировали впечатленным материковым жителям свою мощь. Главная же причина была в сплаве леса. Техника тогда была дефицит, да и слабенькая, вот и взяли воды Макаровки на себя честь вывоза леса. Сплавляли по весне, когда большая вода, и мосты были бы помехой. Даже почтальон с мешком почты за плечами долго ходил между Макаровым и Еловой пешком по пуганной дороге.
Все это не смущало жителей, они строились, заводили сильные хозяйства и жили одной, большой семьей. Если нужно было, они собирали деньги по кругу, чтобы выкупить корову уезжающих и отдать ее многодетной семье, слишком бедной, чтобы мечтать о покупке кормилицы-коровы (реальный случай). Ударно работали и получали большие по тем временам деньги. Почти никто и не думал покидать столь благодатные места, бросать родные дома и полюбившиеся сопки. Только леса становилось все меньше, экологическая озабоченность по поводу сплава все больше и вдруг оказалось, что Еловое больше не требуется на карте страны и людям велели собирать вещи. Это случилось в 1975 году. Еловчане расселились почти по всему острову. Поселок Соболиный Поронайского района обзавелся целой улицей еловской коммуны, осели люди и в ближайшем Макарове, и в Поронайске и даже далеком Невельске. Так людская жизнь быстро исчезла из этих мест. Тайга мгновенно занимает отнятые когда-то человеком пространства и я шел посмотреть, а что-то еще напоминает о большом, в 100 с лишним дворов поселении?
Дорога была в прямом смысле дорогой. Ее порой давили колесами транспорта, в основном квадроциклами – этот юркий и проходимый транспорт стойко вошел в нашу жизнь за последние лет двадцать и проплешины его колес где только не мелькают. Я бодро, насколько позволял вес рюкзака, давил расстояние вверх по реке. Саму реку я и близко не видел, она оставалась где-то справа. Сегодня была поставлена цель – река Виктория. Это был самый большой приток Макаровки по всей линии ее течения, от верхов до самого морского устья. С поворотами это примерно 17 км, для первого дня будет достаточно, слабовольно думал мозг. Если без трелей соловья, то рюкзак настолько придавливал, что это действительно был достойный результат, если дойду.
Примечательности отсутствовали. Трак то немного взлетал, то едва заметно снижался. Гора Макарова двигалась в такт вместе со мной по правое плечо. Раз в час я падал в тень кустов и довольно долго лежал привалившись к пузатому рюкзаку.
Перед системой впадения Виктории находилась огромная излучина Макаровки и судя по древней советской карте, где даже Еловая еще числилась жилой, дорога уходила глубоко в теснены, прочь от реки. Это оказалось небольшой сопкой, путь в который был заметно тернист и потен, ведь дорога пошла покорять местные высоты срезая длинную излучину.
Я шумно задышал и полился горячей водой. Не хотел бы я штурмовать Беловую с таким рюкзаком, благо до этого мероприятия еще неделя и вес будет уже не тот, и нужными мышцами обрасту.
Удивительно сознавать лежа на диване, насколько это был короткий подъем. Вот поворот на верховые участки Виктории, а вот уже и самый пик подъема, с которого дорога ринулась в низа. За разреженными рядами деревьев вдруг показалась большая гора на боооольшом таком расстоянии – и я подумал, а не Беловая ли это?
Дорога запетляла размашистыми движениями в сторону сближения Виктории и Макаровки. Я лихорадочно посматривал на навигатор ожидая уже встречи с назначенной точкой окончания похода, во всяком случае на сегодня. Дорога же никуда не торопилась и поводила боками то в одну сторону, то в другую. И все же в какой-то момент она буквально выбросила меня на берег реки. Множество километров мы не виделись с ней и настал миг ее первого пересечения. У берега вяло держали курс по течению белесые лососи и я почти наступил на них в своих синих тапках, настолько это были апатичные создания находившиеся на самом излете своей жизни, уже через две недели вся река будет пестрить их умершими телами, представляя собой прекрасную пищу для всего животного сообщества тайги.
Немногим повыше, метрах в 30, в Макаровку заливались воды Виктории. Они немного контрастировали с Макаровскими в пользу кристальности чистоты. Макаровская река являла собой легкую мутнинку, зато представляла вполне комфортную температуру воды, и я с легкими, приятными ощущениями не дергал ноги в конвульсиях холодных впечатлениях, с чем и перешел широкий поток стремящийся к морю. Была лишь одна печаль на дежурстве – не потерять тапки. В мая мне пришлось бегать за одним таким беглецом вниз по течению. Наученный опытом, я ставил ногу под таким углом, чтобы встречать "лбом" ступни течение и оно вдавливало обувь в босу ногу, не позволяя никому дезертировать.
Благодаря ширине не скованной в панцирь узкой долине, река могла позволить себе растечься широко и довольно. Поэтому река пустила всю свою силу в ширину, не давая расти себе в глубину, а небольшой уклон не разгонял скорости. Где-то выше, где воды хоть и сильно сточились, и река по теоретической возможности обязана была представлять более легкую цель для перехода, на практике такой возможности не давала, потому что уклон и некоторая узость долины, делала из речки хоть и маленького, но свирепого зверя. Здесь же Макаровка походила больше на ласкового теленка.
Переправа прошла удачно, от меня никто не уплыл и я не заморозил ноги. Вода была настолько теплая, что даже промелькнула огненная мысль искупаться и частично я это осуществлю ведь я пришел домой.
Огромная речная отмель простиралась во все стороны. Кроме всего того приятного, что она была большой и открытой, так еще и солнцем заливалось, висевшим астрономически точно над Викторией. Да и с востока горизонт был относительно чист. Для чего мне все эти счисления? Солнечная электростанция требовала перманентного освещения прямыми солнечными лучами, и чем прямее они будут, тем качественнее обещается зарядка. Прошлая ночевка уже начала точить заряд одного из телефонов, потому что Интернет, да и день-деньской проход тоже подъел в процессе ориентировки на местности и съемках приятной местности и вообще явлений разного характера.
Незамедлительно установив "антенну" раскладной панельки, оставил телефон на растерзание солнцу и засучил рукава в первом серьезном разбивачении лагеря. Из рюкзака полетели вещи, которые я обещал подробно взвесить и донести до страждущей публики номенклатуру и ее вес.
Палатка – 1.800 г.
Спальник и чехол – 940 г.
Рюкзак – 2000 г.
пенка – 409 г.
котелки – 200+225=425 г.
кружка – 66 г
нож, чехол, ложка – 90+2+23=115 г.
тапки – 284 г.
солнечная панель – 424 г.
пауэрбанк – 224 г.
фальшфейер – 230 г.
мелочь (удочка, фонарь, мыло, термометр, пила и пр.) – 350 г.
спальная одежда, носки – 425 г.
бутылка – 56 г.
Итого 7722 г.
Это не считая телефонов, куртки, походно-нательных вещей, полуботинок
Теперь, что было с едой. Ситуация критическая на пятнадцать то дней! Потому что тяжелая.
рис, гречка, сухая картошка, манка – 1304 г.
сахар – 879 г.
джем Махеев – 322 г.
печенье – 1052 г.
сгущенка Рогачевская – 676 г.
кукса (15 пачек) – 1050 г.
макароны (2 упаковки) – 927 г.
тушенка (6 банок. 5 говядина, 1 свинина) – 2351 г.
конфеты и шоколад (2 маленькие "Аленки" и один "Риттерспорт") – 1112 г.
соль – 105 г.
каша (15 пакетиков) – 635 г.
суп-пакетик – 58 г.
чай – 35 г.
мясные чипсики – 200 г.
кофе три в одном (6 шт) – 90 гр.
Итого: 11320 г.
Это не считая взятую готовую еду, которую большей частью прикончил в вечер первой ночевки в Макарове, хотя остаточные явления ее продолжили путь. Это часть нарезанного батона тщательно вымазанный лично мной маслом, мясо по-японски для ужина второго дня, компот уничтоженный в течение первого дня путешествия.
И все же официально у меня получилось чуть меньше 20 кг веса. Бывали веса и побольше, чего уж тут скромничать… Только и двадцатка стоит того, чтобы пожаловаться, что тяжело. Утешала лишь мысль о временном факторе, который безжалостно будет выжирать у меня вес в продуктах. Это все планировалось и я внес в график неспешное начало похода, дабы позволить телу попривыкнуть, обтереться в прокрустовом ложе рюкзака, дать прорасти требуемым мышцам и смириться с незавидной судьбой ломовой скотины, и, конечно, подъесть продукты для облегчения. Свято выполняя план, я и не торопился сегодня, пройдя в итоге 17 км. Результат, мягко говоря, скромный.
Расположившись на отмели, вознамерился развести костер и с горячего порыва стал щелкать зажигалкой на самой середины каменистой отсыпки. Ветер легко задувал мои усилия и этим заставил думать. Отойдя ближе к прибрежным зарослям, выбрал небольшую выемку в ней, где благополучно запылало рыжее пламя.
Наступило время титанов. Титанового котелка и кружки. Они впервые приняли участие в походном фестивале. С бьющимся сердцем и поднявшимся давлением, пристроил котелок на палку, и котел повис над пламенем собирая на тело первую сажу. Уже через минут десять он забулькал кипятком. Сказать в целом за котелок из титана хотелось бы хорошо. Он выполнял свои заветные функции по приготовлению. Объема был 1600 мл по заявлению продавца, а по факту такое количество воды помещалось под жвак. Легкий мухлеж, конечно, однако для меня и рабочего объема 1450 мл, было уже улучшение. Прежний стальной котелок вмещал едва ли 1300, а главное весил почти 400 гр. против 200. И да, объем тоже был приятен. Если закипятить лишь воды, то стальной малютки хватало даже на троих, а если варить уху, или макароны в "гнездах", то наступала легкая перегрузка и вода так и норовила выдавиться наружу. Кроме того, при наборе воды с целью уйти подальше от источника воды вверх, где не так сыро и прохладно, это тоже вносило вклад в водообеспечение. Так что, как ни крутани, во всем чувствовалась выгода. И чистится он так же беспроблематично, как стальной. Страхи написанные в некоторых источниках, что титан нагревается и что-то там пригорает, оказались необоснованными и раздутыми. Легкие недостатки были связаны с тем, что крышка не так плотно накрывалась, как у стального и захват крышки в верхней ее части, не фиксировался в стоячем положении и сильно нагревался. Из положения выходил проще репы – просто перед готовкой втыкал в дырку захвата палочку подходящего размера и проблема неожиданно растворилась, как зарплата в пятницу вечером.
Титановая кружка была выбрана размером в 350 мл. Эта цифра тоже натянута до самого края кружки, факты говорят об объеме под 320 мл. Этого объема достаточно выпить кружечку пахучего чая, или кофе. Края кружки позволяют не оставить шкуру рта, ошпаренную раскаленным титаном. Остывает она быстрей, чем сосуды с двойными стенками, как моя прошлая, уволенная за излишнюю стальную весомость, но если пить не откладывая, то удовлетворение градусом вполне соответствующее чаепитию. Огромным плюсом кружки явилась возможность кипятить в ней на сухом горючем. Раньше я проделывал это неуклюже во втором, малом котелке. Было проблематично устроить его на таганке, кроме того немалая часть энергии уходила в разогрев крупного тела его. Подобный способ разогрева является ответом на некие экстремальные вызовы, неизбежно присутствующие в длительных походах, и этот момент еще наступит. Благодаря такой возможности, жизнь в экстриме становится более сносной.
Выпив чаю, я расположился полежать и посмотреть. Выходило еще и послушать, ведь кроме плеска речистого потока, были звуки играющей рыбы. Основная толпа ее собралась у другого берега, у самого устья Виктории. Задувал ветер, внося свою лепту в гамму звуков. Иногда я бегал посмотреть зарядку телефону, и убеждаясь, что все идет по плану, вновь мечтал о прохождении и в который раз подсчитывал в уме продукты – эти подсчеты будут идти со мной рука об руку на протяжении почти всего похода.
Вечером дождался момента ужина и незамедлительно осуществил его. Не залезая в основы продуктовой корзины, ограничился лишь пачкой куксы и заранее заготовленным мясом по японски. С чаем доставил себе удовольствие тем батоном, который был промазан легким слоем масла. Поместив на ломтики еще и сладкий кетчуп "Махеев", счел сегодняшний прием пищи великолепным. Шесть стратегических банок остались не вскрытыми, и это теплом легло на мое сердце. К тому же на случай голода у меня была рыболовецкая вязанка, от чего сердце вообще растаяло и я уснул.
Следующий день принес солнце, много солнца. Быстрей паровой машины я задвигался, чтобы разместить солнечную панель навстречу солнечному явлению. Урожай зарядки не замедлил заколоситься выдавая 1100 миллиампер. Так что к началу выхода на основном телефоне уже было 97 процентов.
Пока телефон пыхтел набираясь сил, я старательно укладывал съестные богатства. Требовалось соблюсти некую систему, в центре мироздания которого находилось печенье. Важно было не допустить его раскола и распыления. Рюкзак просто играл пространством, как ограненный драгоценный камень. Я годами ходил со своими 40+10 литрами и привык к извечному дефициту внутреннего пространства и вот я вырвался из оков и теперь 70+5 казались мне пятикомнатной квартирой. Даже для 15 дневной автономки эта котомка оставляла резервы внутренностей, я бы легко мог замахнуться и на 25 дней, если бы не соответствующий вес. Да, можно использовать сублиматы, легкие и крутые, только у меня денег столько нет, поэтому я пользуюсь старой и такой доброй тушенкой.
Дорога начиналась где-то в зарослях тальника. Грубо продавив растения массой квадрика, ездоки выскакивали на верха и летели по левому берегу вверх. Мне было не ведомо до какой точки они добираются. Хотелось бы верить, что до Еловой. С этой верой и беспощадным в своем весе рюкзаке, я двинул вверх по течению и по дороге. Вокруг меня торчала пугающая растительность во главе с крапивой, и лишь один представитель кустов взбодрил меня красными красками ягоды – сахалинская красная смородина. Она почти успела поспеть к моему приходу. Затененные плоды еще были полузелено-красные, а верховые гроздья сияли кремлевскими звездами. Шурша травой по одежде, я проникал с дороги за обочины, и собирал полную жмень, чтобы потом идти по дороге сплевывая остатки кожурок и семок. Ягода заходила со странным чувством прекрасного удовлетворения. Мягкая кислинка давала всякий отлуп малейшим попыткам жажды. Убедившись в исключительной полезности продукта, еще раз забрался в кустарник и обеспечил себя запасами для последующей варки компота на ужин.
Дорожка быстро уперлась в вилку стыковки двух речушек – Речистой и Щепотка. Их совместные мутноватые воды попахивали знакомой вонью дохлой рыбы, которая услужливо раскидалась тельцами по берегам. Медвежий ресторан на свежем воздухе. Мне же это меню было не по вкусу, я больше думал как перепрыгнуть через поток. Снимать обувь не хотелось и я выискивал возможность перелететь. Пройти по мосткам легших деревьев возможности не было в виду отсутствия полегших деревьев. Покидав камни на край берега, сделал попытку. Она оказалась частично успешной, это меня устроило. Дальше дорога двигалась по левому берегу и была прекрасная погода, я еще не закусывал губы от усталости, неистово любовался отдельно открывающимся видам. Так прошло порядка 2 с половиной километров. Карта все так же уверенно велела дороге идти тем же берегом. С этим поспорили люди на квадроциклах и путь резко оборвался в реке, как бы намекая, что мне придется проплыть свой путь. С великой неохотой разоблачился, влез в тапки и переполз. На том берегу подумалось, что я набрал достаточно мучений, чтобы отказываться от наградного отдыха. Минут двадцать я влачил прекрасное существование подвернувшись под солнце и даже сняв верхнюю нательную одежду. Самое смешное оказалось за тутошним поворотом реки. Это случилось в считанных десятках метрах. Оказывается, река делала такую петлищу, что квадроциклы еще раз пересекали воды Макаровки, естественно это касалось теперь и моей личной жизни.
Еще раз я проделал работу переобувки и залез в воду. В этот раз процедура вызвала некоторый сбой программы. Воды речки запрудились, а там где было мелко, вода неслась как с горок в аквапарке. Предпочтя горкам углубленное место, едва не подмочил низ рюкзака. Выдох облегчения, когда миновал самую глубину, облегчения не принес. Ближе к берегу сгрудился ил. Был бы я в ботинках, то и ничего, а вот тапки выдерживали натяжение едва-едва. Один раз засосало так, что я чуть не лишился тапка. Борьба все же закончилась в мою пользу и вот я в недосягаемости, на безопасном берегу.