Андрей Александрович Голубь
Кремлевский ветер
– Отвэрстие. Замаскировали отвэрстие? – тревожным шепотом спросил турок.
– Я пленкой накрыл, – ответил техник.
– А камэры?
– И камеры тоже.
Туча военных дронов начала рассеиваться, один из них пролетел в нескольких метрах над палатками, услышав жужжание, Профессор зажмурил глаза. Дрон пролетел мимо.
– Все хорошо, – Турок скинул пленку, включил электро-костёр и поджег от него сигарету.
Профессор достал из-под походного стула уже початую бутылку портвейна и резким рывком сдернул резиновую крышку, к нему тут же потянулись походные кружки.
– На секунду я подумал, что сейчас будет как в Казахстане, – произнёс он, наполняя емкости темным, резко пахнущим алкоголем почти до краев.
– А что было в Казахстане? – спросил лейтенант.
– Павизали нас, – ответил Турок, выдыхая дым высоко под самый купол палатки, – мы доставали для один колликционэр космический чельнок. Пленка ветер сорвало, дрон в наш палатка три ракеты выпустил. Мы бэдный Профэссер два деня из-под завала доставали. Потом еще три месяц его по частям собирали в лучший клиныках Воркуты, рюка прилось из Китай заказывать, голову новую ставить, дорого конечно, но он своих денег стоит.
Лейтенант неожиданно потянул Профессора за щеку из-за чего кожа его лица сползла набок и закрыла один глаз. Профессор тут же схватился за затылок и натянул кожу назад.
– Я бы вас попросил, уважаемый!
– Надо же, – удивленно прошептал лейтенант, – никогда такого вживую не видел. Робот?
– Не полностью, болевые рецепторы, например, у меня свои,– ответил Профессор, намекая на бестактность провожатого, – да и часть внутренних органов тоже. А вообще, мы сюда два дня тащились, а вы, товарищ лейтенант…
– Алексей.
– Товарищ Алексей, еще ни разу глаз не сомкнули. Это кто еще из нас робот, если так посмотреть.
– Военная выправка, спать меньше – делать больше, да и вообще… – попытался оправдаться лейтенант, но неожиданно замолчал, когда из своей палатки в общую вышла Лена. Она подсела к мужу и тоже накрылась пленкой.
– Ветра тут ужасные, я сегодня на секунду вышла наружу без респиратора и наглоталась пыли на месяц вперёд, – произнесла она.
Лейтенант покопался в кармане брюк, достал оттуда небольшую баночку и протянул ее Лене, баночка тут же пошла по рукам.
– Это металлы, много и разных. Содержимое этой баночки за час собирается в легких при Кремлёвском ветре.
Турок потряс баночку, мелкий темно-серебристый песок осел на стенках емкости.
– Кремлевский ветер опасен из-за высокого содержания металла в воздухе, он идёт с северного направления, четыре раза в сутки по три часа с трехчасовыми перерывами, свою работу мы будем подстраивать под него. Кремлевский ветер губит технику и не только. Человек, здесь, в Москве, без респиратора выдерживает сутки, может двое. Так что я рекомендую вам без средств защиты дыхания из палаток не высовываться, – сказал лейтенант.
Словно в подтверждение его слов, поток шквального ветра ударил в купол палатки, техник обеспокоено взглянул на часы, но опасения оказались напрасными – Профессор и Турок надежно закрепили пленку с «запасом прочности».
– А военные дроны – спросил Турок, передавая лейтенанту баночку, – они не портятся?
– Они в «противопылевке», как и наши, – ответил ему Витька, лейтенант кивнул подтверждая его слова.
– А металл откуда берётся? И откуда вообще такая точность? Три через три, – спросила Лена.
– А тут вообще все очень просто, ветер искусственный, дует всегда в одну сторону, а металлы, это выбросы «Московского никеля».
Все понимающе замолчали, «Московский никель» только за последние десять лет успел наполовину осушить Байкал и полностью выпилить сибирскую тайгу. Вопроса – почему предприятие просто сдувает отходы вместо того чтобы их утилизировать ни у кого не возникло.
Профессор отхлебнул немного портвейна, поморщился и неожиданно начал рассказывать какой раньше была Москва в те времена когда он был еще подростком. Турок выплеснул остатки алкоголя из своей кружки в костёр и отправился спать в палатку. Все эти истории Профессора он прослушал еще в прошлом месяце, когда они безуспешно пытались прорваться через кордон в Подмосковье и искали среди местных надежного проводника. В последнее время Профессор все чаще «сбоил» из-за магнитного излучения Москвы и начинал ни с того ни с сего воспроизводить разделы своей «детской» памяти. Лейтенант последовал примеру руководителя экспедиции, залпом осушил стакан и скрылся за магнитными створками палатки. У костра остались только молодожены и уже немного пьяный старик.
