Дитя греха и злого рока -
грех-матери, порок-отца.
Не знавше-верящее в бога -
предвестник скорого конца.
Дитя без жалости, без скорби,
с холодным сердцем снего-льда.
И путь его крайне прискорбен,
жизнь окружающих чужда.
Он не выносит слез, молений,
противится теплу, любви.
Он верен только согрешеньям,
температурам же внутри.
Ему неважен пол и возраст,
неважен статус и места.
«Один вас всех накроет хворост,
одна для всех ям глубина!».
Вы не почуете подвоха
и не отыщете в толпе.
Он может быть даже тем крохой.
Парнем, толкнувшим на тропе…
Вы убивали раз от разу
и разбирали по частям.
Теперь идите на фиг сразу -
вы претите моим чертям!
«Мы рождены летать в оковах!»:
сказали как-то всем нам вы.
Но до сих пор никто не скован -
в цепях здесь только вы одни!
Надеюсь, нравилось кусаться,
сушить клыками плоть мою?
Но вам придется обломаться -
вы пили / пьете кровь свою!
Не делай только одолжений!
Вещи в руки, дверь найдешь.
Не нужно криков, возражений…
Хотел уйти, чего ты ждешь?
Чтоб я просила, припадала
коленями, моля остаться?
Прости, но акт я доиграла.
Не собираюсь пресмыкаться!
Нажми на ручку и оставь
в покое тело, мою душу.
Закончи и над «i» расставь -
наш огонек давно потушен!
Душа чужая же – потемки.
И сколько свет ни подноси…
Ее ответы будут емки,
и пояснить их не проси!
Я странник, что потерян и не найден.
Затворник, погибающий внутри.
Я иностранец, аутсайдер…
Живущий в доме без двери.
Я не могу привыкнуть к жизни
и адаптироваться к ней.
Но срок мой здесь, увы, пожизнен -
придется провести в твоей…
Компании ли оболочке -
мне роли не играет, зай.
Давай расставим сразу точки:
«с тобой теперь я! Привыкай».
Часто из глупости иль лени
ходили к счастью стороной.
То не ценили, что имели,
а наградили нас одной!
Я думала, что мы сосуды,
что только меж и лишь с собой.
Но ты со всеми и повсюду…
Уж лучше быть тогда сухой!
Быть маяком твоим устала -
я больше не могу светить.
Твое молчанье измотало -
впустую не могу любить!
В одну трубу на мир мы смотрим -
картинки видим лишь иные.
И если до конца досмотрим -
поймем, что стеклышки другие!
Я это сделала нарочно
и удалилась я сама.
На вас подсела очень прочно
и, кажется, сошла с ума.
Я не могу и не хочу
зависеть больше настроеньем.
Из жизни вас я исключу!
«Так легче»: говорят поверья.
Да, «с глаз долой из сердца вон»!
И все нормализуется.
Вот только исключение – он,
едва ли образуется!
Я знаю, что я не одна
и никогда ей не была.
Что я кому-то здесь нужна -
просто «кому» я не нашла!
Пусть прошлое же будет в прошлом.
Все одногруппники, друзья…
Пусть все останется в хорошем.
В хорошем – там, где нет меня!
Прости меня, я не смогла
забыть тебя… тебя и нас.
Но в этом лишь моя вина -
не приняла я твой отказ.
Я все лелеяла надежду,
что ты вернешься, позвонишь…
Но ты уже был «не» и между -
матрасом и вот той, с кем спишь.
Время все правильно рассудит
и положение исправит.
Уберет тех, с кем не убудет
и только нужных нам оставит!
Привычным стал побег из дома!
«Так плохи», – спросишь ты, – «дела»?
Нет места там уже былому,
там медленно схожу с ума!
Я обрезаю нить за нитью
и разрываю нашу связь.
Поражены моей вы прытью?
Не выношу я просто грязь!
Я обрела-таки свободу,
но к черту мне теперь она?!
Нужна, как книжка идиоту.
Ведь я свободна, но одна.
Так мало нужно ведь для счастья,
чтобы любил и дома ждал.
И если вдруг придут ненастья -
в охапку брал, не отпускал.
В моменты тягостных раздумий,
когда летит ко всем чертям…
Он появлялся в этом шуме,
смеясь: «опять по пустякам?».
Когда уходишь прочь из дома,
пытаясь обрести покой…
Он едет следом по ночному:
«покой – покоем, но со мной!».
Когда в слезах бросаешь трубку -
семьи проблемы лишь твои…
Находит! Ловит, как голубку:
«забыла, что теперь мои?».
И все решает в одночасье,
свои решать же не дает…
Берет спокойно за запястья:
«тебе быть сильной не идет».
«Ты ей была когда-то, в прошлом…
Побудь со мной же послабей!
Каким бы ни был сильным, пошлым -
со слабо-нежностью твоей».
С ним говоришь ты, как с собою
и веришь без опаски.
В глазах читаешь: «я с тобою».
С ним не нужны уж маски!
Он учит заново ходить,
любить, дышать и верить…
Он помогает тебе жить
и жизнью же не бредить.
Незримо он латает сердце,
в заплатках пишет имя…
В свое открыл давно уж дверцы,
даря тем самым крылья.
И с обновленным оперением
летите вместе в облака.
Пока же все в недоумении
не видят дальше потолка.
Поет красиво соловей:
«я прав, они не правы!».
Исходит из каких идей,
кому итог кровавый?
Взгляни на небо, успокойся…
Дай солнцу напитать тебя!
Вздохни, лучам его откройся
и обними в ответ любя.
Не нужно в жизни появляться,
чтобы, использовав, уйти.
Ведь я не буду колебаться -
в глаза скажу, куда пойти!
Знаю, излишне прикипаю -
ошибка в этом лишь моя.
Но вы зачем мне позволяли
и столько лили мне вранья?
Зачем втирались мне в доверие,
чтобы потом, в конце, уйти?
В жизни хватает лицемерия,
чего б вам мимо ни пройти?
Во мне еще живет ребенок,
он хочет людям доверять.
Хотите мертвых вы душонок?
В другой ищите свою блядь!
Начать бы с чистого листа,
вот только почерк поменять…
И в новые входя места -
старые не перенимать!
Я одиночество ищу?
Как с ним, так без него, неплохо.
Людской я суеты страшусь
и нового ее подвоха.
Мы не друзья и не враги,
но сердце не просторное…
Не будет больше ностальгий -
отныне мы знакомые!
«Легко и просто сделать выбор»:
решила так я очень зря.
Не поняла насколько зыбок
и как он сделает меня!
Улыбка с блестками-глазами
и ямочками на щеках…
Улыбка под прохлад-слезами
и капельками в уголках!
Кто б знал, как я внутри устала,
как болит-тянет в глубине…
Но не физически – морально
и с каждым божьим все сильней.
Мне кажется, я задыхаюсь -
удавка тащит в темноту.
В поту холодном просыпаясь,
я вижу сон свой наяву!
Они играют со мной в прятки -
уводят дальше в темноту.
Такие уж у них порядки -
пора смениться на посту!
Несу ответственность за тех,
кого лишь приручила я.
Но, дорогие, не за всех -
не тех, кто приручил меня!
Научиться б мне скучать,
уехав к людям поновей.
И больше чтобы не мечтать
об этом до конца же дней!
Не стоит делать шаг ко мне,
хотя, как хочешь, поступай…
Не будет фразы же наглей,
чем и: «пожалуй же в мой Лай!».
И если смерть придет за мной,
а я пойду за ней…
Я точно не пойду с тобой -
стала чуток умней!
Ни ненависти, ни любви
и ничего с прощанием.
Только вернуться не проси…
«Hassliebe» – итог печальный!
«Все замечаю, но молчу» -
и это не изменится.
Внутри себя опять кричу!
Лишь ими это ценится…
Я обращусь глазами к небу -
уже споткнуться не боюсь.
В другой ищите зрелищ, хлеба…
Я и без вас всего добьюсь!
Второй десяток на подходе,
а я все верю в чудеса…
Не буду следовать я моде!
Не нравится? Зашей глаза.
Я знаю, существует дружба
без связей, выгод и вранья…
И в ней без задних мыслей дружат,
неся по миру: «мы друзья!».
Я поняла всю суть общения,
зачем кричать им: «навсегда»?
Чтоб довести до истощения?
Лучше без слез и без стыда!
Уйти задолго до финала,
оставив о себе лишь след.
Чем слышать в спину: «как достала!
Зачем связались только? Бред!».
Ложью ты соткана из греха и порока
и нет в тебе правды, родная.
Останешься прочно, глубоко одинокой.
Никому не нужна ты пустая!
«Меня ты сможешь полюбить?»:
тогда отказ был сразу.
А если я скажу: «убить»?
Мне будет путь заказан?
«Чтобы скучать – нужно любить»:
а это очень сложно.
Тебя ведь могут надурить,
внушив, что «нужно» точно!
Странно смотреть перед собой
и слышать в сердце – тихо.
А билось ли оно с тобой?
Или давно уж стихло?
Давно уж не смотрю назад,
но все же интересно…
Друг дружку звали просто: «брат».
И был ведь смысл, место!
Четыре буквы, одно слово…
А в сердце отдавалось!
Теперь внутри же пусто, словно
мне просто показалось.
Начни уже беречь себя,
учись с людьми общаться…
Чтоб мимо боль прошла тебя -
должна в них затеряться!
С тобой смогла и полюбила…
Да, дождь! Гораздо больше звезд.
Вы с ним почти неотличимы,
как ты – не видит боли, слез!
О верности мы так кричали…
И тихо пулями шептали.
Легко так с грязью «нас» мешали…
Зачем друг друга повстречали?
Ты радуйся и смейся без причины,
не бойся порицания народа.
Пусть говорят, что: «признак дурачины».
Просто бомбит от зависти у сброда!
Есть вещи – и страшнее смерти!
Как безответная любовь…
Или злосчастное бессмертие,
то, что я проведу с тобой!
Без шанса на твою взаимность,
да хоть эмоцию какую.
Страшнее смерти – есть, на милость,
вечность, прожитая впустую!
Слышу прошения, молитвы…
Не торопи только, прошу!
Тобой ведь слезы были литы,
а боли я не выношу.
Уж лучше б все те огорченья -
не сердце, крыли бы глаза.
Я б променяла б все мгновенья
на: «только бы не замерзать»!
Остановись, прикрой глаза…
Забудь сейчас свои проблемы!
Пусти их с дымом в небеса
и выйди просто из системы.
Пускай в тебе и нет святого,
потерян ты для всех давно…
Не заслужила я иного!
И если честно – все равно.
Наперекор живу я с детства,
все делаю наоборот…
Использую любые средства,
и пусть от злости разорвет!
Не подхожу под ожидания,
живу лишь так, как я хочу.
И мне неважно понимание,
пусть сами и идут… к врачу!
Для них не будет пары хуже?
А мы живем и не для них.
Мы им докажем, что мы лучше -
вечный контраст же и «на бис»!
«Беречь отныне буду я»:
четыре слова, ведь несложно…
«И прекрати беречь себя».
Не мне одной же нужно? Тошно!
«Ты не жуешь – они жуют»:
и это убивает…
Моргнешь – так жизнь пройдет. «Не тут».
У мыслей нет ведь края!
Почувствовать бы мне любовь…
Не знать о ней, а чувствовать!
Чтоб забурлила в венах кровь,
чтоб жизнь смогла прочувствовать.
От слез моих ты отмахнулся!
Их столько было по тебе…
Что лучше б ты в них захлебнулся -
я поклонилась бы судьбе.
Отношения, как факт,
не так проблематичны.
Если не сделаешь, мастак,
из личных же – публичные!
В последний раз тебе служу
и больше никогда.
Ты видишь? Дверь тебе держу!
Катись же навсегда.
Я утоплю печали в чае,
в хорошей книге растворюсь…
И пусть ты тоже стал случайным!
Все хорошо. Я притворюсь…
Все думаю: «а если б знал,
как я страдала, как болела…
Он отменил бы «нас» финал?
Вернул бы, что в глазах дотлело?».
Вряд ли! Подбросил бы тех дров,
спиртом залив все это дело…
Чтоб несколько подряд часов -
на «нашу» смерть я лишь смотрела!
Я соберу все твои вещи
и вынесу из дома хлам.
Избавил кто б меня от трещин -
вновь придаю я их стихам!
Хочешь знать, как отомстить?
Сотри их всех из памяти!
И мести лучше может быть -
где нет их всех в фундаменте.
Прекрати повторять его строчки,
заучив же стихи наизусть.
Расставь навсегда уже точки -
не тебе они были и пусть!
«Будь я тобой – я хотела бы мной»:
повторяй день за днем эту мантру.
И без зависти ты оставайся собой,
не поддавшись всеобщему гвалту!
Лететь по небу? Только вместе.
На землю падать? Лишь с тобой.
Итог один и он известен -
нас не разлучат. Нас! С тобой.
Проваливай из мыслей к черту
и хлопни дверью за собой.
Плевать, что встретил холод мертвый -
он не сравнится, кис, с тобой!
Себе вновь сделав одолжение -
я позволяю роскошь…
Не слышать твои извинения.
Держи пятак наотмашь!
Я поздно истину постигла,
но лучше здесь, чем никогда.
Когда впервые ты настигла -
в себя я приняла удар.
Страдала, тихо умирала,
но возрождалась вновь и вновь.
Ты била, била… добивала.
Но обновлялась моя кровь.
Наотмашь била и стреляла.
Когда на вылет, когда нет…
Тебе казалось: «это мало».
И оставляла новый след.
Расписывала новой краской,
вводила яд под кожу мне…
Жизнь не была с тобою сказкой,
но не была ты и во вред.
Ты разрывала, ты ломала…
И собирала части вновь.
Ты била снова, разбивала…
И насыщала верой кровь.
Такою приторною верой,
что в ней как раз была вся соль…
В подпитке ты не знала меры!
А можно ли измерить боль?
Снимите с неба купидона
и дайте лук и стрелы мне.
Я ведь не белая ворона!
Одной быть сколько еще дней?
Когда решишь разбить ты сердце -
подумай, так ли ты права?
Придешь, а там закрыты дверцы -
расплата, милая, судьба!
Ты смотрел мне в глаза, улыбался:
«я вижу твой свет через них».
Ты не первый, кто так заблуждался -
так мечты догорают мои!
Слушать и слышать – не одно.
Смотреть и видеть – тоже.
Тебе, похоже, все равно.
Мне ж истина дороже!