Год Майских Жуков – Анатолий Постолов
Известное латинское изречение «Пока дышу – надеюсь» в сегодняшней реальности потеряло свой романтический ореол. Мне слышится в этих словах покорность перед ударами судьбы. Особенно сейчас, в «ковидную» эпоху, когда мы поневоле привыкаем к замкнутому пространству, дышим, чтобы только выжить, а романтическая нота надежды всё чаще звучит в прагматическом ключе. Может быть, поэтому мне захотелось перефразировать старый афоризм: вместо «Dum spiro spero» – «Dum memoro spero». Пока помню – надеюсь.
Прошлое, настоящее и будущее – своеобразная триада времени, чьё биение добавляет к физическим сокращениям сердечной мышцы сердечную боль и музыку воспоминаний.
Именно об этом – о памяти и забвении роман «Год майских жуков».
Другой формат
В этом романе всё не стандартно. От авторской обложки с венецианскими каналами и жуком-дирижером…
От 86-и таинственных названий глав до названия самого романа – трилогии…. От главных героев романа – мальчика-подростка и странного дворника, других героев, в чьё существование ты либо веришь, либо сомневаешься, до не менее важных героев – Собаки и говорящих птиц. Мир жизненных лабиринтов, фантазий, сокровищ, вещих сновидений и любовных коллизий увлекателен и часто непредсказуем. Многообразие мест действия: Вена и Одесса, Львов и Венеция, немецкий плен, лагерная зона… Автор, словно предлагает разгадать своему внимательному читателю сложную многоплановую шараду, не давая разгадки на полпути.
По всему роману автор преднамеренно разбрасывает ловушки-намеки того, что обязательно «выстрелит» в тексте, но позднее. Постоянное изменение временного пространства, множество литературных ссылок и реминисценций как бы призывают читателя быть внимательным и вернуться к ранее прочитанным строчкам и переосмыслить. Ведь иначе читатель не сможет оценить целостность всего романа, каким его задумал и создал автор, мастерски владеющим словом и воображением. Кажется, что предела воображения у автора просто не существует. Сцены реальности сменяются фантастическим, а то и фантасмагорическим вымыслом. Чего только стоят главы-сны!
В книге постоянно меняется стиль и структура языка – он настолько же детален, как и фрагментарен. Линейное повествование сменяется зигзагообразным. Язык прозы постоянно меняет свой диапазон: от живого, бытового диалекта до тщательно выверенного, поэтического и философского образа. Эмоциональные перепады между смехом и трагедией, карикатурой и красотой, жестокостью и благородством держат читателя в постоянном напряжении.
Так вот почему автор выбрал дизайном обложки свою работу «Венецианская ночь – догадывается читатель, открывая последнюю главу книги. В ней по воле автора, читатель оказывается вместе с героями романа на Piazza del Marco, в Венеции, и „в эту минуту своей жизни на какое-то мгновение ощущает полное, абсолютное, безоговорочное счастье“.